Перенюхав большое количество кусков французского мыла, я наконец остановилась на одном. Его выпускает фирма под названием «Резонанс», и оно продается в «Галери Лафайетт» большими кусками, которые нужно резать пополам. Это мыло с запахом вербены. Оно ассоциируется у меня с лимонами и бельем, которое сохло на ветру.
* * *Я побывала в универмаге «Ресипрок», в котором есть отделы товаров для мужчин, женских вечерних платьев, женской одежды от дизайнеров, а также отдел подарков. Я примерила несколько костюмов от «Диора» (все они были слишком дорогие, но их приятно было надеть хотя бы на минутку), а потом решила, что могу себе позволить бледно-голубую цветастую шелковую рубашку от Диора. Я повесила ее в шкаф, и она выглядит, словно павлин среди вылинявших кур.
* * *Сегодня утром, прогуливаясь по 7-му округу, я увидела в конце улицы Эйфелеву башню. В городе было так туманно, что тучи полностью скрыли нижнюю половину башни. Остальное походило на рубку очень опасной подводной лодки, появившейся на поверхности туманного моря. Вообще-то в 1889 году, когда возвели Эйфелеву башню, широко распространились слухи, что она изменит погоду и вызовет частые грозы в городе. И я вдруг поняла эти страхи.
О француженках и о том, бывают ли они толстые
Я приехала в Париж, зная, что у меня там есть друг: блестящая, забавная банковская служащая по имени Сильви, которой нравилось читать мои книги на английском. Задолго до нашей личной встречи она писала мне и исправляла мои ошибки во французском. Наконец я сообразила, что в дальнейшем могу избавить себя от чувства неловкости, попросив ее править французские материалы до того, как они будут опубликованы. Это изменило отношения автор — читатель. Мы обменялись фотографиями наших детей и историями замужества. На протяжении моего года в Париже мы с ней иногда встречались за ланчем или обедом, во время которых я бомбардировала ее вопросами о французской жизни. «Нет, мы не все склонны к адюльтеру! — закричала она мне однажды. И потом добавила: — Во всяком случае, в пригороде». (Спешу сообщить, что она живет в пригороде.)
Однажды мы решили пройтись вместе по магазинам — случайное решение, которое вывело меня на совершенно новую философию относительно покупок и умения одеваться. Попав в магазин, я хватаю с вешалки юбку, прикладываю к талии и вешаю на место. В отличие от меня, Сильви задумчиво бродила по залу, осторожно дотрагиваясь до вещей, словно они могли рассыпаться. Я набрала целую охапку одежды и удалилась в кабинку, она же взяла всего один костюм. Когда я наконец появилась (отвергнув все вещи и снова надев свою одежду), она была все еще в соседней комнате с зеркалами, где проводила оживленное совещание с продавщицами и несколькими покупательницами.
На мой взгляд, костюм, который она примеряла, был элегантен и практичен, и он выглядел на Сильви просто великолепно. Однако при ближайшем (и очень пристальном) рассмотрении обнаружилось, что юбка и пиджак сшиты из разных кусков ткани: оттенок голубого едва заметно отличался.
Вряд ли есть необходимость говорить, что Сильви не купила этот костюм.
Хотя он сидел на ней, как пресловутая перчатка, у него был роковой изъян. Представление Сильви о том, как она должна выглядеть, исключало возможность надеть костюм, в котором юбка не подходит к пиджаку (пусть это и незаметно для глаза). Кроме того, она решила, что слегка легкомысленный покрой юбки, хотя и, несомненно, модный, ей не подходит. В результате этого похода в магазин я приняла новое решение: изучить парижанок так же пристально, как они изучают себя. И это решение, вместе с последующими эмпирическими исследованиями, привело меня к важному выводу: француженки тоже толстеют. Они бывают всех размеров, от очень стройных до очень толстых. И вот мой вариант той же самой фразы: француженки, независимо от своего размера, одеваются, как худенькие.
Я подозреваю, что на вкус большинства юных американцев влияют кино и телевидение. Их чувство стиля формируется в возрасте, когда они подвержены влиянию, и они зацикливаются на этом стиле, как только что вылупившиеся цыплята — на метле, причем результаты в равной степени плачевны. Лично мне не повезло, что за «Бриолином» последовал «Флэшданс». В какой-то момент я сделала перманент, и мои волосы стояли рыжим нимбом вокруг головы. Правда, я все-таки сообразила, что узенькие кожаные брючки не подходят к моей фигуре. И тем не менее по крайней мере три-четыре года я носила свитера, которые сползали с плеча, и плотные леггинсы, из-за которых ноги казались толстыми.
Но вернемся к более светлому настоящему. После того, как я несколько месяцев вела жизнь тайного агента, а также после бесед с француженками, согласившимися описать свой гардероб, я могу совершенно точно сказать вам, что молодые парижанки не прибегают к советам Голливуда в вопросах одежды. Вместо этого они решают, как представить свою фигуру в выгодном свете, и придерживаются этого.
Свои месяцы наблюдений я могу подытожить в двух словах: время и подгонка к фигуре.
Время? Вот я, например, уже десятилетия покупаю вещи, и мой шкаф набит тряпками — но при этом мне нечего носить. А все потому, что хотя я трачу время на хождение по магазинам, я никогда не задумываюсь над тем, как носить купленные вещи. Кроме того, подобно тем сползавшим с плеча свитерам, они часто неважно на мне сидят. В своей следующей жизни я планирую такую реинкарнацию, чтобы моя фигура хорошо выглядела независимо от того, во что я одета. Если вы — одно из этих счастливых созданий, можете не дочитывать мое эссе. Если же нет, то у вас два выбора: а) бесстрашно выяснить, хорошо ли выглядит в этой одежде ваша попа (и прочие места), или б) избегать всех зеркал, женских комментариев и зеркальных витрин. Второй вариант имеет много достоинств, включая безмятежность и прекрасное расположение духа.
И все же давайте вернемся к варианту номер один. Взгляните на любую улицу в Париже, и вы почти наверняка заметите вывеску портного. Это оттого, что тут самое обычное дело — отнести портному новую одежду, чтобы ее подогнали к вашей фигуре. Одна французская преподавательница университета взглянула на меня, как на умалишенную, когда я призналась, что захожу в портняжную мастерскую только в тех случаях, когда подол волочится за мной, как плащ времен Ренессанса. Выяснилось, что ей никогда бы не пришло в голову надеть брюки, сначала не переделав внутренний шов. То же относится к пиджакам, платьям и практически ко всему, кроме носков. Даже в магазинах дамского белья обычно переделывают бюстгальтеры, чтобы они хорошо сидели. Я никогда не могла отделаться от убеждения, что мои груди слишком малы, чтобы нравиться женщинам (я знаю, это звучит странно, но если бы я была лесбиянкой, то бегала бы за женщинами с большими грудями), и поэтому никогда не знала размера своего бюста.
Портной за углом улицы Консерватории проводит свои дни в крошечной комнате, забитой грудами тканей и вещей, которые нуждаются в переделке. В течение года я отнесла к нему почти всю свою одежду, и он ее подогнал по моей фигуре. И теперь платье идеально сидит, плечи на месте, а брюки подогнаны именно к моим бедрам. Короче говоря, портной превратил готовое платье — прет-а-порте — в предмет высокой моды, в роскошную одежду, сделанную по точной мерке клиента.
И он недорого брал.
Только после того, как я провела несколько месяцев, пристально разглядывая женщин на улицах и в метро, до меня дошло, что на самом деле я никогда не тратила время на то, чтобы анализировать, какие предметы моего туалета подходят друг к другу. Так случилось, что у меня много обуви. Я всегда считала это одним из главных преимуществ брака с мужчиной из Италии. Однажды я купила в Риме лакированные туфли ядовито-зеленого цвета с каблуком три дюйма, потому что они шикарно выглядели. Вернувшись в Соединенные Штаты, я забросила их в шкаф и изо дня в день носила черные мужские полуботинки на шнурках. И лишь недавно я поняла, что эти зеленые туфли можно носить только с одним платьем, которое очень короткое — почти мини. И что же с ними делать? Они отправятся в магазин «Доброй воли» — эти жертвы моих бездумных покупок. Иногда я покупаю такое, как будто еще хожу на танцы. В клуб.
Отсюда вытекает еще один важный совет. Когда вы видите предмет туалета, который кажется вам потрясающим, будьте к себе безжалостны и вспомните о своем возрасте (неважно, сколько лет вы бы сами себе дали). Несколько месяцев назад Лука взглянул на мое декольте, которое показалось ему слишком глубоким, и осведомился, уж не «чувствую ли я себя молоденькой». Не допускайте, чтобы такое случилось с вами. Я не могла оправиться несколько недель.
Ну и что с того, что когда-то вы были королевой бала и зажигали на флэшдансе? Помните: эти дни ушли навсегда. Одиннадцатилетняя девочка тут может очень пригодиться: например, Анна весьма непринужденно высказывает свое нелестное мнение. «Я не думаю, что это хорошо смотрится на твоей попе, — говорит она, делая ударение на словах не думаю, на тот случай, если я возражу, что моя попа никогда еще не смотрелась так хорошо. — Ты выглядишь, как старая библиотекарша». У вас нет дома одиннадцатилетней девочки, и вы не можете ни выпросить ее, ни одолжить, ни украсть? Я сдам свою напрокат по самой низкой цене.
Ну и что с того, что когда-то вы были королевой бала и зажигали на флэшдансе? Помните: эти дни ушли навсегда. Одиннадцатилетняя девочка тут может очень пригодиться: например, Анна весьма непринужденно высказывает свое нелестное мнение. «Я не думаю, что это хорошо смотрится на твоей попе, — говорит она, делая ударение на словах не думаю, на тот случай, если я возражу, что моя попа никогда еще не смотрелась так хорошо. — Ты выглядишь, как старая библиотекарша». У вас нет дома одиннадцатилетней девочки, и вы не можете ни выпросить ее, ни одолжить, ни украсть? Я сдам свою напрокат по самой низкой цене.
Поместите всю одежду, которая к чему-то подходит, в левую часть вашего платяного шкафа, а ту, которая ни с чем не сочетается, — в правую. Отнесите все вещи, оказавшиеся справа, в благотворительный магазин, а те, что слева, — к портному. Может быть, у вас останется немного вещей, но это и хорошо. Одежда как блюдо, которое стряпаешь: нужно только знать, что с чем сочетается.
В награду купите (лично или через Интернет) любой из трех незаменимых предметов туалета, если у вас еще нет: пару черных сапог, розовый шарф или пояс. Носите эти сапоги в любое время года, кроме лета, небрежно завяжите шарф на шее и надевайте пояс, когда чувствуете себя особенно храброй.
Я только что перечитала это эссе и пришла к неутешительному выводу, что, встретив меня на улице, вы скажете, что я отъявленная лгунья, поскольку не ношу пояс, а сапоги у меня красные. Или потому что я в своем любимом свитере, который был отвергнут Лукой из-за того, что на нем едва заметное слово «SUPERDRY».
К тому же вы, вероятно, подумаете, что Сильви — образец элегантности и что она носится по банку на высоких каблуках, с модной прической. Ничего подобного! Сильви — мать троих маленьких детей, и у нее утомительная служба, на которой она проводит долгие часы. Она не худа, как щепка, и не носит шарф, небрежно завязанный на шее, вне зависимости от сезона. Однажды я спросила ее, почему она не выглядит, как модная картинка. Она засмеялась и пожала плечами: «Зато это я, — ответила она. — Мне так удобно».
Оцените мою новую философию. Сильви одевается почти так же, как мои американские подруги, профессии которых связаны с юриспруденцией и финансами. Но есть одна парижская особенность: она знает, что костюм на ней сидит идеально и демонстрирует ее фигуру в выигрышном свете. Ее стиль не имеет ничего общего с высокими каблуками и основан на уверенности в себе.
На днях я наткнулась на цитату из Миуччии Прада (да, той самой Прада): «Быть элегантной нелегко. Вы должны изучать этот предмет, как кулинарию и искусство». Честно говоря, я не собираюсь писать диссертацию на эту тему. Мы, вероятно, никогда не станем великими кутюрье. Нам это и не нужно — так же, как Сильви. Все, что от нас требуется, — это не жалеть времени и не пренебрегать подгонкой к фигуре.
И тогда мы сможем восхищаться (пусть издали) теми парижанками, которые имеют докторскую степень в этой области.
* * *Святая Екатерина — французская покровительница незамужних женщин. В ее праздник, 25 ноября, девушки из рабочего класса берут выходной и надевают свои лучшие платья. Считается, что вечеринка в этот день — их последний шанс встретить Прекрасного Принца. Я недавно гуляла в крошечном парке, который называется сквер Монтолон. Устав, я рухнула на скамейку перед статуей. На ней были изображены пять молодых женщин в костюмах Эдвардианской эпохи, праздновавших День святой Екатерины. Капли дождя падали с деревьев и скатывались по их щекам. Казалось, гроза настигла их, когда они вышли прогуляться в своих лучших нарядах.
* * *При музее «Мюзе де л’Арме» на улице Гренель есть красивый сад, в котором вдоль дорожек стоят деревья, подстриженные в виде конусов. Это похоже на сад Королевы Червей в «Алисе в Стране чудес»: старомодный, с затейливо подстриженными деревьями и немного безумный.
* * *Сегодня в спортивный лагерь Луки прибыла новая девочка (и пять мальчиков). Увы, ей всего одиннадцать лет. Так что не будет последнего танца, венчающего этот год. К тому же в итальянских горах пошел снег, поэтому нельзя играть в теннис. Мечты о романтическом приключении и спортивных успехах разбились вдребезги.
* * *Только что звонила взволнованная Анна, чтобы сообщить, что она купила прощальный подарок Домитилле: игрушечных морских свинок вместе с их домиком и автомобилем. Алессандро говорит, что на этот подарок стоимостью в пятьдесят девять евро ушла половина денег, которые Анне удалось сберечь из того, что ей давали на карманные расходы и дарили. Я встречала матерей, которые рассказывали истории о щедрой натуре своих детей, начисто лишенных эгоизма. Однако я никогда не присоединялась к их хору, и не без причины. Сейчас я впервые хвастаюсь и очень, очень горжусь Анной.
* * *Проведя год в Париже и не раз отведав скверную пищу, я пришла к заключению, что легендарных пивных — тех, в которых официанты в длинных фартуках, а лампы похожи на газовые, — следует избегать любой ценой. Последняя соломинка: подруга повела меня в пивную «Бофинже». Мне показалось, что у рыбного ризотто какой-то странный вкус, а после того, как меня три дня тошнило, окончательно уверилась в этом.
* * *Я только что купила в местной скобяной лавке шесть маленьких кастрюлек из огнеупорного стекла — три салатного цвета и три — темно-сливового. У них хрупкие ручки, и они предназначены для крем-брюле, но я собираюсь использовать их для лимонных тортиков, которые буду посыпать сахарной пудрой через ситечко с рисунком из геральдических лилий — я обнаружила его в том же магазине. В скобяных лавках сувениры гораздо лучше, чем в магазинах для туристов. Например, каждый раз, как я возьму в руки розовую мутовку, она напомнит мне о Париже.
* * *Вчера вечером, в восемь часов, я шла по улице Рише. Свет становился золотистым, и из магазинов выходили владельцы, готовясь их закрыть. Впереди меня семенила трехлетняя малышка в белом платьице в полоску, белых туфельках с бабочками и в розовых солнечных очках, сдвинутых на лоб. Она останавливалась возле каждого магазина, чтобы сказать: «Bonsoir!» («Добрый вечер!»), в то время как ее мать терпеливо ждала.
* * *Теперь, когда моя семья в Италии, никто не отрывает меня от работы. Нет ни ссор из-за пустяков, ни стирки. Моя научная книга разрастается с каждым днем, а диета, которая должна избавить меня от лишних парижских фунтов, успешно продвигается. Проблема заключается в том, что я не могу спать. Мое тело знает, что вся эта тишина и пустое пространство неправильные. Сегодня утром свет, проникший сквозь портьеры, был бесцветным, и это тоже говорит об отсутствии того, что всего важнее в жизни.
* * *Сегодня я поддалась безудержному любопытству относительно жизни Клода и позвонила своему дяде Малкольму в Миннесоту (Малкольм — один из племянников Клода). Оказывается, Клод главным образом писал художественные произведения и даже пробовал себя в жанре научной фантастики: например, Майкл вспомнил новеллу, в которой паранормальное устройство превратило часть Дулута в тропический рай. Отец Клода был убежден, что у его сына редкий литературный талант, и положил на его имя в банк большую сумму, позволившую тому наслаждаться интеллектуальной жизнью на итальянских виллах. (Сравнение с моей матерью вызывает печаль, но я утешаюсь тем, что если бы у мамы были наличные, она, несомненно, спонсировала бы мои литературные опусы вне зависимости от того, нравились бы они ей или нет.) Клод умер во время поездки в Миннесоту, когда удил рыбу вместе с писателем Синклером Льюисом и подцепил стафилококк. В заключение дядя Малкольм сказал, что Клод «был не создан для таких занятий на природе, как рыбная ловля». Я всегда терпеть не могла рыбалку. Пусть у меня много параллелей с Клодом, но этого последнего пункта я намерена избежать.
* * *Я зашла сегодня в дом номер 37 на улице Мартир — в бар с названием «Бар для избранных», которое как-то не вдохновляет. Я села за столик на улице и выпила стакан превосходного вина. В Штатах я бы чувствовала себя неуютно, выпивая в баре в одиночестве, но здесь это кажется совершенно естественным. Я наблюдала за проходившими мимо пуделями и парижанами. Как это классно: сидеть в одиночестве в самом очаровательном городе мира, в то время как местные жители прогуливаются исключительно для моего удовольствия.
* * *Закончился срок в спортивном лагере, и дети проведут несколько дней у Марины во Флоренции, прежде чем вернуться в Париж. «Я проиграла турнир, мама, — сообщила мне Анна вчера вечером. И тут же оживилась: — Но я попала своему учителю мячом прямо в лоб!»
* * *Сегодня я достигла важной вехи: вернулась к тому весу, который был у меня, прежде чем я столкнулась с многочисленными соблазнами Парижа. И это хорошо, потому что позже я случайно проходила мимо магазина Жозефины Ванье, которая сделала мой чудесный шоколадный башмачок Золушки. Она также создает шкатулки из темного шоколада, раскрашенные съедобной краской. Размером они с маленькую шкатулку для драгоценностей. Я купила одну, аметистового цвета, с прелестными золотыми завитушками на крышке.