– Ничего, Лиза, не расстраивайтесь, – успокоил он. – Что с того, что пейзажик у вас такой… миловидный? Вы из себя самой сможете сделать неповторимое произведение. Если, конечно, поймете – как.
Сказав эти странные слова, смысла которых Лиза не поняла, он помахал ей рукой и пошел по берегу, вскоре скрывшись за речным поворотом.
Кто он был, этот странный человек, так неожиданно возникший перед ней на мгновение? Спустя несколько минут Лиза даже засомневалась: не привиделся ли он ей?
Пейзажи свои она вскоре забросила, слова его почти забыла – и только через много лет они вспомнились ей с удивительной ясностью, и она поняла, о чем он говорил…
Читать Лиза тоже любила – особенно, как ни странно, русскую классику, которую никто из ее подруг не воспринимал иначе, как нудную школьную программу. Иногда Лизе казалось, что она понимает тургеневских героинь гораздо лучше, чем своих одноклассниц.
Конечно, Лиза понимала, что отличается от подруг, но чем? Она так же охотно, как все соседские девчонки, бегала на дискотеки, за нею так же ухаживали одноклассники, и эти первые ухаживания заставляли так же замирать ее сердце, как замирали сердца всех новополоцких девочек шестнадцати лет. Но все эти нехитрые юные радости значили в ее жизни гораздо меньше, чем в жизни ее ровесниц, и уже в десятом классе Лиза почувствовала, что ей становится скучно.
Она не сразу поняла, что с ней произошло. Однажды позвонил Сережка Ефименко:
– Лиз, у Гоши сегодня ужастик новый, придешь на видак?
Она часто бывала в видеосалоне у Гоши, и сегодня тоже не было причины отказаться. Но, сама не понимая, почему, Лиза ответила:
– Да не хочется что-то, Сережа. Не приду.
– Ну, мое дело предложить, в натуре, – оскорбился Ефименко. – Чего это с тобой?
Лиза и сама не знала, что с нею, и уж тем более не могла бы объяснить это Ефименке. Сегодняшним вечером не хотелось оставаться дома, но стоило ей представить, как она может этот вечер провести, – и безразличие охватывало ее. Неужели совсем недавно ей доставляло удовольствие танцевать в разноцветных пятнах светомузыки? Или просиживать в салоне перед видиком, под гогот накачавшихся дешевым вином одноклассников? Она почему-то больше не могла себе этого представить. Словно щелкнул внутри невидимый замочек – и все, возврата нет. Да и так ли уж нравилось ей то, что нравилось всем ее знакомым?
Но ее живой, легкий характер не позволял ей сосредоточиться на внутренней жизни, как это, возможно, произошло бы с другой девушкой, вдруг разочаровавшейся в простых удовольствиях. Книжки, церковные фрески – все это и красиво, и интересно, и будоражит воображение, но ведь это не жизнь, это не может заменить всей прелести живой, повседневной жизни. И что же ей теперь делать?
Лиза была влюбчива, хотя у нее еще не было случая в этом убедиться. И ее неожиданная скука скорее всего была связана именно с тем, что ей не в кого было влюбиться. Кому из ее приятелей, охотно танцевавших с этой красивой зеленоглазой девчонкой, была интересна ее душа, кто из них вообще знал, какой может быть любовь? Да ни один не оторвался бы от видака ради свидания с самой распрекрасной девушкой. Подумаешь, еще раз придет, куда денется!
На видик она все-таки пошла – не в этот весенний вечер, так в другой, куда еще, действительно, ей было деваться? Завсегдатаи Гошиного салона встретили ее довольными криками:
– Лизка! А мы уж думали, ты загордилась чего-то, а ты молодец, пришла!
– Сегодня такой фильмец классный, не пожалеешь, – добавил Гоша. – Мы вообще посторонних пускать не хотели, чтоб не заложил кто, будто тут у нас порнуху крутят. Хотя чего нам кто сделает?
Свет в небольшом зале погас, зрители закурили.
– Только ребята, без травки, в натуре, – предупредил Серега Ефименко. – Начнут менты таскаться, доказывай потом.
Но никто и не собирался курить травку. Гошин видеосалон, как и вся компания, к которой принадлежала Лиза, славился своей умеренностью. Вон, даже порнофильмы, давно ставшие нормой едва ли не для детских сеансов, побаивались крутить.
Дверь неожиданно открылась, и в полосе света появилась чья-то фигура.
– Это кто еще? – выкрикнул Гоша, уже включивший телик.
– Свои, свои, – ответил мужской голос.
– Свои все дома.
– Да Чигирь это, Гош, – быстрее всех разглядел гостя Ефименко. – Крути давай, не бойся.
Лиза не знала, кто такой Чигирь, да ее это и не слишком интересовало. Она и в экран почти не вглядывалась, все равно у Гошки не будет ничего интересного: если про любовь, то только в постели. Лизу давно уже не смущали эротические сцены, но в том виде, в котором они представали в фильмах Гошиного салона, они и не волновали ее.
Сегодняшний фильм – названия Лиза не разглядела – не являлся исключением. Сначала героиня видела сны про то, как она спит сразу с двоими, потом она спала с ними по очереди, и все это завершалось сбывшимся сном – групповым сексом.
Лиза пошла к выходу, едва включили свет. Ей почему-то неприятно было видеть, как загорались глаза парней после таких фильмов. И хотя они не приставали к ней откровенно, ей все равно казалось, что их жадные взгляды раздевают ее. А все это были друзья ее детства, и все они выросли в соседних домах, и оттого Лизе особенно противны были их взгляды…
Она не заметила, что опоздавший парень быстро встал и вышел вслед за нею. На улице, у освещенного входа в видеосалон, он взял ее под руку. От неожиданности Лиза отпрянула. Его прикосновение было властным, но не грубым.
– Вы куда так торопитесь, девушка? Чего ходить одной по темноте? Может, я провожу?
Лиза всмотрелась в своего неожиданного спутника – тот самый, которого Ефименко назвал Чигирем.
– А вы вообще-то кто?
– Не слышали разве, Чигирь я. И вообще про меня не слышали?
– А вы что за кинозвезда, чтобы про вас все слышали?
– Ну, кино – не кино, а звезда в Новополоцке известная.
Лиза собралась было проститься со «звездой», но Чигирь снова придержал ее за руку, и снова она почувствовала эту его странную властность без грубости, и на мгновение замешкалась.
– Вот и хорошо. Поехали, поехали, есть места и покруче, чем ваш видюшник. А тебя как зовут, кстати?
– Лиза.
– Ты ждешь, Лизавета? А я вот он!
– Куда это вы меня приглашаете?
– Довольна будешь, Лизавета, я зря не позову!
Чигирь был на машине, и, увидев ее, Лиза испугалась: это была новая черная «БМВ», на таких в их городе ездили только бандиты, да и то не многие.
– Нравится? – Чигирю явно был приятен Лизин испуг. – Мне тоже нравится, классная тачка. Ты в такой навряд ли ездила.
Лиза беспомощно огляделась – нельзя ли уйти? – и, не обнаружив путей к исчезновению, села в машину. От неожиданности она даже не рассмотрела ее. Да что там, она и спутника своего толком не разглядела, и только сейчас присматривалась к нему искоса. На вид ему было чуть за двадцать, его простое, резких очертаний, широкоскулое лицо было довольно красиво, его не портили даже стриженные коротким ежиком волосы. Лиза подумала, что верно поняла его «особую примету» – властность без грубости; это же угадывалось и в его внешности.
Чигирь резко надавил на газ, машина взревела и сорвалась с места. Вскоре она вылетела на Советскую, на полной скорости пронеслась метров пятьсот, распугивая случайных прохожих, и остановилась у двухэтажного дома, ярко освещенного разноцветными лампочками.
– Как на Новый год, – произнесла Лиза, улыбаясь, хотя чувствовала, что от страха у нее едва не стучат зубы.
– Не бывала тут? «У Альберта» называется, наш парень держит. Ничего кабак, сейчас глянешь.
Чигирь быстро выскочил из машины и, до того как Лиза успела выйти, галантно распахнул перед нею дверцу:
– Прошу!
– А машину ты не закрываешь? – спросила Лиза, когда Чигирь под руку повел ее ко входной двери.
– Зачем? Не волнуйся, все цело будет, – усмехнулся он.
– Да я и не волнуюсь…
У входа их встретил совсем молодой веснушчатый паренек.
– Заходи, Чиг, заходи, давно не бывал! – засуетился он перед Лизиным спутником.
– Кто тут? – бросил тот через плечо.
– Да как всегда, ничего нового. Рыжий тебя спрашивал. Сказать ему, что ты пришел?
– Сам увидит, не слепой. Я вот с девушкой, отдохнуть хочу, а не с Рыжим балаболить.
– Ну да, ну да, – закивал веснушчатый. – Святое дело!
Лиза в свои семнадцать лет никогда не была в ресторане. Так, сидели иногда с ребятами в кафешке неподалеку от Гошиного салона. Все ведь так дорого… Поэтому чаще всего желающие просто приносили вино с собой на видюшник и потягивали его в темноте из бутылок.
Здесь, у Альберта – кто это, интересно? – все показалось Лизе роскошным. На потолке и стенах много массивных золоченых светильников, но светят они неярко, и это создает в зале интимную атмосферу; столы покрыты тяжелыми бордовыми скатертями, свисающими почти до полу; есть даже фонтан, подсвеченный разноцветными огнями. Правда, в зале так накурено, что вокруг всех светильников стоят облака синего дыма, но и это входит в общее настроение. И, кажется, совсем нет свободных мест, так много людей сидят за столиками, шумно разговаривают, кто-то даже поет, не обращая внимания на музыку.
Оркестр располагался посредине зала на невысоком подиуме, украшенном такими же разноцветными лампочками, как вход в ресторан. Играли что-то громкое и темпераментное. В одном из музыкантов Лиза узнала знаменитого в городе старичка, который всегда ударял в литавры во время похорон.
– Сюда пошли, – указал ей Чигирь на один из столиков.
Тут же подлетел официант, тоже, разумеется, знавший Чигиря.
– Чиг, давно не видали, дня три уже! Как делишки, девушка нормальная, даром что прикид простоват.
– Ты поговори у меня, поговори, – лениво процедил Чигирь. – Потом самому про-о-стенький прикид понадобится. Больно наглый стал!
– Да я ж прикалываюсь, не понял, что ли? Что кушать будем?
– Я не голодная, – торопливо произнесла Лиза.
Ей совершенно не хотелось есть в этом шикарном ресторане за счет неожиданного своего спутника. Чем еще обернется такой ужин? Любопытство боролось в ней с желанием уйти поскорее. Что это за Чигирь, которого все знают, и что такому может понадобиться от нее, Лизы? Чигирь не обратил внимания на ее слова.
– Ассорти давай мясное и рыбное, грибочки маринованные, крабовые палочки с майонезом, салат там, помидоры. Все на двоих.
– На горячее что?
– Там видно будет. Водки принеси двести, шампанского бутылку для девушки, сок апельсиновый.
Кивнув, официант исчез, и уже через несколько минут появился с шампанским и водкой. Отпер шкафчик неподалеку от стола, достал оттуда бокалы и рюмки, протер и расставил перед Чигирем и Лизой, хлопнул пробкой от шампанского. Тут же появилась и закуска, разложенная на больших блюдах с изображениями Ромео и Джульетты – такие тарелки привозила из Турции на продажу Лизина соседка Валентина.
– Ну, Лизавета, выпьем за знакомство.
– А не боишься за рулем?
– Ничего, довезу как-нибудь, не стремайся. Ты мне лучше скажи, почему я тебя раньше не видал?
– Где?
– Ну, хоть на видаке вашем. Я заглядываю время от времени к Гоше, присматриваюсь к компании – мало ли чего…
– А я там редко теперь бываю.
– Правильно, – одобрил Чигирь. – Там мелочь одна, пацаны зеленые, из них навряд ли толк будет: не присматриваются к делу. Тебе другие нужны мужики.
– А ты откуда знаешь, кто мне нужен?
В голосе Лизы проскользнуло возмущение. Еще не хватало, чтобы какой-то Чигирь ее воспитывал!
– Да видно по тебе. – Чигирь не стал пояснять, что он имеет в виду; в голосе его, как и во внешности, и в движениях, была уже знакомая Лизе уверенность. – Ты, правда, малая еще. Лет шестнадцать?
– Семнадцать.
– Ну ничего, подрастешь, лишь бы в хороших руках.
– В твоих, что ли?
– А хотя бы.
Лиза злилась все больше и больше. Мало того что этот тип, не спрашивая, везет ее в ресторан и сидит, развалившись, – так он еще уверен, что она теперь принадлежит ему! Надо немедленно встать и уйти, пока не поздно. Если еще не поздно…
Прямо взглянув в глаза Чигиря, Лиза неожиданно спросила:
– А сам ты чем занимаешься, если не секрет?
– Какой секрет! Получала я.
– Кто-кто?
– Деньги получаю, с кого следует, не слыхала про такую профессию? Ну, конечно, не из мелких я, раскрутился уже.
– Рэкетир, что ли?
– Вот далось вам все американское! Ну, пусть рэкетир, какая разница.
Лиза даже рот приоткрыла. Хотя – что неожиданного, могла бы и раньше догадаться!
– А ты чего так смотришь? Думала, все на химкомбинате работают?
– Да нет… Просто…
Лиза давно уже не думала, что все работают на химкомбинате. В те годы, когда началась ее юность, жизнь менялась так быстро, что все девчонки ее возраста не удивлялись уже ничему. И она не считала себя наивной дурочкой, видящей жизнь через розовые очки. Но все-таки Лиза успела создать для себя какой-то особый, не очень проницаемый для посторонних, мирок, и в нем рэкетиры, да и рестораны, были понятиями почти абстрактными.
Чигирь был настроен порассуждать о превратностях жизни.
– А чего, я человек молодой, потребности кой-какие имеются, да и способностями не обижен. И все ж таки не академик, для бизнеса ума, правду сказать, маловато. По прежним временам мне бы точно на «химии» вкалывать, а теперь дураков нет. Пусть лошадь работает, а я травиться не желаю. А ты что, трудиться любишь, на комбинат пойдешь?
– Я не знаю…
Лиза поймала себя на мысли, что, несмотря на всю разницу между нею и Чигирем, она тоже не собирается работать на комбинате. Наверное, эта мысль так ясно отразилась в ее взгляде, что Чигирь сразу ее уловил.
– Видишь, и ты не пойдешь, и правильно сделаешь. А знать тебе ничего такого и не надо. Ты, видать, девка чистенькая, домашняя, таким сейчас думать о жизни незачем, все равно не поймут ни хрена. Тебе мужика надо нормального, чтоб он думал.
– Да что ты пристал, в самом деле – мужика, мужика! Не надо мне никакого мужика!
Лиза старалась попасть Чигирю в тон, но это ей плохо удавалось. Очень уж не вязался этот тон ни с голосом ее, ни с внешностью, ни с возрастом…
Неизвестно, как пошла бы дальше их беседа, но тут снова появился официант. Наклонившись над сидящим Чигирем, он стал что-то шептать ему на ухо. Тот помрачнел.
– Та-ак, не понадобится, видать, горячее… Вот что, Лиза, у меня тут дела наметились, кой с кем поболтать придется. Так что уж извини, домой тебя не повезу. Ты посиди пока, покушай, а потом тебя халдей на тачку посадит, я ему скажу. Поняла?
Лиза не знала, кто такой халдей, но кивнула, облегченно вздохнув про себя. Неужели удалось отвязаться от этого непрошеного покровителя? Повезло! Она хотела выйти из ресторана немедленно, но рассудила, что лучше не показываться у входа одновременно с Чигирем, и осталась сидеть. Но – новая напасть! – едва ее спутник поднялся и вразвалочку пошел к выходу, Лиза тут же поймала на себе откровенные взгляды парней, компанией сидевших за соседним столиком. Да здесь просто притон какой-то, несмотря на респектабельную обстановку!
Лиза не была искушена в респектабельности, иначе она сразу оценила бы безвкусицу интерьера, дешевое желание хозяев демонстрировать свалившееся на них богатство. Она же просто подумала, что не создана для богатой жизни, поэтому ей и не нравится в дорогом заведении.
«А вдруг он не расплатился за ужин?» – подумала Лиза, похолодев.
От своей одноклассницы Ритки Зуевой она слышала о подобной истории, после которой девушку едва не избили охранники, а потом ей пришлось объясняться в милиции. Этого только не хватало! Но, к счастью, официант снова подскочил к столику.
– Горячее будем заказывать? Или кофе, мороженое? Не стесняйся, девушка, Чиг заплатил!
– Нет-нет, – сказала Лиза с поспешным облегчением. – Я ухожу, мне пора.
– Мамашка волнуется? – насмешливо спросил официант. – И где он тебя выкопал, дурочку такую? Ты бы хоть сказала ему, чтоб одел по-человечески.
Лиза покраснела. Что такого в ее одежде? На ней было довольно приличное платье из дорогой шерстяной ткани красивого темно-зеленого цвета, рукава-буфы пышные, как в журнале, и подкладные широкие плечи. Много он понимает! Не глядя на официанта, она поднялась из-за стола и пошла к выходу, дав себе слово никогда больше не появляться здесь.
«Каждый должен жить так, как ему положено, – рассуждала Лиза, идя по ночной улице. – Но откуда во мне такое странное смирение, почему бы мне не хотеть того, что я не имею? – возражала она себе самой. – Нет-нет, дело тут не в смирении…»
Лиза понимала, что ей хочется какой-то другой жизни, и почему-то была уверена, что она ждет ее в будущем, хотя даже представить ее себе не могла. Но это бьющее в глаза богатство… Почему оно ей так не понравилось, почему такое отвращение вызывало все, что она увидела сегодня – самодовольный рэкетир, хамски-услужливый официант… От всего этого веяло таким же беспросветным убожеством, которое до сих пор связывалось у Лизы только с нищетой. Оказывается, между нищетой и богатством нет никакой разницы!
Лиза так удивилась и даже обрадовалась этому неожиданному открытию, что остановилась посреди улицы. Вот в чем все дело – в этом самом убожестве, которое она, несмотря на свою неопытность, почувствовала мгновенно! Но где же его нет, и чего же ей искать, и найдет ли она когда-нибудь что-то иное?..
Засыпая в эту ночь, Лиза была уверена, что жизнь ее теперь переменится, станет определеннее и яснее, и, во всяком случае, исчезнет та непонятная скука, которая охватила ее ни с того, ни с сего…
…Но жизнь не переменилась нисколько. Как будто не было этого вечера, который показался ей таким решающим, как будто не совершала она своего открытия!
Следующим вечером, часов в семь, зазвонил телефон, и, подняв трубку, Лиза услышала голос своего вчерашнего спутника.
– Привет, Лизавета! Ты чего вчера не покушала, как я велел? И смылась куда-то одна, халдей и глазом не успел моргнуть?
Его тон и это королевское «велел» взбесили Лизу, но, к собственному удивлению, она не возмутилась вслух и трубку не положила.