На Марианне Юрьевне был дорогой деловой костюм, в ушах бриллиантовые серьги, на руках всего два кольца – обручальное на левой, как положено вдове, и еще одно, с крупным бриллиантом.
Лицо ее, над которым прилично поработали визажисты и косметологи, было бы, пожалуй, красивым, если бы не глаза. Глаза были большие, тщательно подкрашенные и темные от ненависти. Алена даже вздрогнула, увидев эти глаза. Вдова ее отца смотрела на нее не с любопытством, не с презрением, а с прямой и открытой ненавистью.
Только на один миг ненависть пропала из глаз Марианны Юрьевны, в них отразилась Алена – усталая, измученная дорогой, в недорогой несвежей одежде, с преждевременными морщинками вокруг глаз, без маникюра и косметики.
Когда разобрались с взаимными представлениями и Алена подтвердила свое родство с покойным отцом, ей стало известно, что папочка не оставил ей ни загородного дома на берегу залива, ни виллы в Испании, ни шестикомнатной квартиры в так называемом «золотом треугольнике». Не оставил он ей также ни рубля, ни доллара на одном из нескольких своих счетов, машины также не оставил. Алене досталась только папочкина компания, которую унаследовали они в равных долях со своим сводным братом Вадимом.
Компания была крупная, активы ее оценивались примерно в семьдесят миллионов долларов. Все же остальное получила вдова.
Алена слушала адвоката и думала о старой шубе, которую соседка по двору отдала матери. Шубу здорово поела моль, и тетя Глаша долго выпарывала целые кусочки, чтобы выкроить шубку для Алены. Получилось с трудом, и все равно шуба время от времени начинала вылезать клочьями, так что одноклассницы старались не вешать рядом с Алениной свою одежду. И обувь в детстве была вечно Алене велика – мать всегда покупала на вырост. И ели они почти одну картошку да макароны.
Ясно, что заработал все, что имел, папочка не в один день, так какого же черта не прислал хоть сколько-то денег на содержание дочери?
– Алена Дмитриевна, – проник в ее мысли голос адвоката, который, кстати, ей не понравился, с виду-то приличный, баритон бархатный, а глаза отводит, и рука вялая, – Алена Дмитриевна, у нас к вам будет деловое предложение. Вы – женщина неопытная, никогда не имели дела с большой компанией, не жили в большом городе…
«Уж это точно», – усмехнулась про себя Алена.
– Зачем вам вся эта головная боль? – Адвокат играл голосом, растягивая некоторые звуки. – Если вы откажетесь от наследства в пользу Марианны Юрьевны, она выплатит вам компенсацию.
От неожиданности Алена едва не поперхнулась. Вот как, от нее хотят откупиться!
– Поверьте, – зарокотал адвокат, – вам не стоит брать на себя такую ответственность. Куда лучше просто получить деньги!
– Каковы размеры компенсации? – Голос Алены звучал хрипло, пожалуй, это и к лучшему – пусть эти двое думают, что от жадности.
– Двушка в спальном районе и десять тысяч долларов наличными, – едва разлепив губы, прошипела вдова.
Алена подняла брови. Эти двое держат ее за полную дуру? Они думают, что она не имеет представления, что такое компания, активы которой оцениваются в семьдесят миллионов долларов?
Тут она поймала взгляд своего сводного брата. Вадим тоже был в кабинете адвоката, сидел чуть в стороне со скучающим видом. С виду парень красивый, одет с иголочки, подстрижен у модного парикмахера. Все портило выражение лица – кривящиеся в презрительной усмешке губы, взгляд с издевкой. Этот Алену не ненавидел, он ее презирал.
– Это не разговор, – сказала Алена.
– Двадцать тысяч наличными, – тут же сказал адвокат, – трехкомнатная квартира в зеленой зоне, евроремонт, район полностью обустроен, есть магазины…
– Вы не поняли, – перебила его Алена, – ни о какой компенсации не может быть и речи. Я не собираюсь отказываться от наследства.
– Что-о? – Глаза вдовы блеснули еще большей злобой.
– Алена Дмитриевна! – воскликнул адвокат. – Дело в том, что ваш отец сам руководил компанией, не было наемного директора! Вы не сможете занять его место!
– Отчего же? – улыбнулась Алена, хотя ей многого стоила эта улыбка. – У меня высшее образование – экономика и менеджмент, я работала в этой сфере.
– Где? – заорала вдова. – В своем Задрипанске?
– В Заволжске, – кротко поправила ее Алена. – Это родина вашего мужа, могли бы запомнить.
Вдова подскочила к ней, сжимая кулаки, надо полагать, с намерением вцепиться наглой провинциалке в волосы и выцарапать ей глаза.
– Марианна Юрьевна! – предостерегающе проговорил адвокат, а в глазах ее сына на миг мелькнула искра интереса.
Алена отступила к стене и отодвинула ногой свою дорожную сумку, чтобы не мешала маневру. Если вдова хочет с ней подраться – что ж, это пожалуйста. Ишь, разлетелась! В себе уверена, небось посещала какие-нибудь модные курсы самообороны. Не приходилось ей отбиваться от трех наркоманов, которые вознамерились отнять у поздно возвращающейся домой Алены сумку с последними деньгами. Не проваливалась она в деревне в болото, когда пошла с братьями за клюквой. Брат тогда крикнул: «Замри на месте!» – и она стояла, руки по швам, как солдатик, с ужасом ощущая, как ноги уходят в жижу все глубже, а вот уже грязная болотная вода дошла до пояса, а там и по грудь, и только тогда брат сумел пригнуть к ней молодую березу. Не приходилось Марианне Юрьевне плыть к далекому берегу, когда лодка, на которой катались ребятишки, внезапно перевернулась. Алена там была самая младшая и выплыла сама, никто не помогал.
Все эти воспоминания отразились в ее кривой усмешке, пока вдова подбегала к ней ближе.
– Марианна Юрьевна! – Адвокат выскочил из-за стола и ухватил вдову за локоть. – Что вы, в самом деле…
Вдова позволила отвести себя в сторону. Когда она взглянул на Алену, та прочитала в ее глазах, что ей объявляют войну. Не захотела, милочка, по-хорошему, будет по-моему, говорил ненавидящий взгляд вдовы.
С тех пор прошло чуть больше месяца. И надо сказать, что Марианна Юрьевна уверенно шла к победе. Ее цель была – выжить из фирмы Алену, и ради этой цели она готова была пожертвовать компанией. Она восстановила против нее весь персонал, начиная с коммерческого директора и заканчивая секретаршей. Ну, эту-то и восстанавливать не нужно было, и так была во всем заодно с Марианной.
Неприветливая, жутко неприятная баба, может, она и была ровесницей Марианне, но выглядела гораздо старше своих сорока. Морда вечно скривлена, жесткие волосы торчат в разные стороны, их хорошо бы вместо колючей проволоки использовать. Ну, понятно, что секретаршу мужу подбирала Марианна Юрьевна, а какая же жена допустит, чтобы в приемной сидела записная красотка. И сновала по кабинету, и подавала кофе, и оставалась по вечерам, когда срочная работа… А на эту без слез не взглянешь, ни о каких служебных романах не может быть и речи. Звали секретаршу Валерией, имя ей это никак не подходило.
Алена боролась, но силы ее были на исходе. «Саботаж» – вот точное слово для характеристики действий сотрудников.
С Марианной Алена старалась не разговаривать, но везде натыкалась на глухую стену, тщательно построенную этой женщиной.
Она наткнулась на взгляд Марианны и невольно остановилась, как будто перед ней была непреодолимая преграда. Теперь во взгляде вдовы ненависти не то чтобы поубавилось, она просто стала не такой неистовой и потихоньку уступала место презрению и торжеству. Марианна Юрьевна торжествовала победу.
Сейчас в ее взгляде отразилась Алена – всклокоченная, в мятой юбке и заляпанных грязью туфлях. На самой Марианне был черный костюм. Короткий жакет подчеркивал тонкую талию и по-молодому тугую грудь.
«Гель вкачала, – мелькнуло в голове у Алены, – а впрочем, какое мне дело?»
Контраст ее с Марианной был разителен. Алена мысленно вздохнула и, не дождавшись приветствий, спросила:
– Чему обязана столь ранним визитом? Вроде бы, Вадик, вы нечастый гость у меня в кабинете…
– Мы хотим знать, чем закончились твои переговоры в банке… – лениво повернувшись, ответил Вадим.
Алена глубоко вздохнула и выпустила воздух через сжатые зубы.
– Филиппов отказал, – сказала она, – и вы об этом прекрасно знаете. Вы просили его об этом, и его секретарша сообщила вам об отказе, едва я вышла. Зачем, Вадим, зачем вы это делаете? Наш отец создавал эту компанию годами, и теперь все может рухнуть за несколько недель!
К Марианне она принципиально не обращалась, но слова «наш отец» произвели такой же эффект, как красная тряпка на быка.
– Мне плевать на компанию! – заорала Марианна. – Убирайся в свой Задрипанск, недоноска! Ишь, разлетелась – из грязи в князи!
С тех самых пор, как увиделись они впервые в кабинете адвоката, Марианна врукопашную с Аленой схватиться побаивалась, предпочитала орать гадости издалека.
– Если у вас все, то попрошу покинуть мой кабинет, – устало сказала Алена, – мне нужно работать.
– Пойдем, маман, – сказал Вадим с неизменным выражением скуки, – что тут сидеть…
– Работай, работай! – злорадно сказала Марианна. – Недолго тебе осталось, вылетишь отсюда! Я собрание акционеров соберу!
После их ухода Алена задумалась. Ей принадлежало сорок процентов акций фирмы, Вадиму столько же, еще двадцать было у мелких акционеров, включая некоторых старых служащих компании. Если Марианна сумеет привлечь их на свою сторону, то у ее противников будет шестьдесят процентов акций, и тогда они могут, к примеру, принять решение не выплачивать дивиденды по акциям. У Марианны-то деньги есть, а она, Алена, останется без копейки на целый год. На это Марианна и рассчитывает.
– Валерия, зайдите ко мне, – сказала Алена в телеком.
Секретарша явилась не сразу, и это тоже было хамством.
– Кофе? – спросила она.
– Кофе вы варите отвратительно, – сказала Алена чистую правду, – так что у меня другое задание. Напечатайте релиз о состоянии дел фирмы и разошлите всем держателям акций. Да, и сотрудникам пошлите попозже, после обеда.
Она знала, что после обеда Марианны в компании не бывает.
Дальше день потек своим чередом, в рабочей суете и мелких стычках.
Вечером Алена в одиночестве ужинала на кухне, глядя перед собой пустыми глазами. Она так устала, что не могла думать ни о чем, хотелось поскорее лечь в постель и выключить свет, чтобы ничего и никого не видеть.
И в это время в дверь снова позвонили, как вчера, когда явился Матвей.
Алена замерла на месте, держа в руках вилку. Звонок повторился, был он очень настойчив – видно, что человеку очень надо и просто так он не уйдет.
Матвей! Это он, больше некому! Поразмыслил и решил, что потерпит сломанный душ, ради богатой и сытой жизни еще и не то вытерпеть можно!
Сейчас он начнет колотить в дверь ногами и орать.
Алена застонала, шагнула к двери, прижалась к щели и проговорила, с трудом сдерживаясь:
– Ну, чего тебе еще надо? Конфеты свои, что ли, забыл?
Никто ей не ответил. Она прильнула к глазку, в него было видно пустую площадку. Все ясно, прячется.
– Тебе не надоело? – крикнула она. – Имей в виду, я все равно не открою!
В ответ не раздалось ни звука, однако, когда она на цыпочках отошла от двери, звонок повторился снова.
– Черт! – Алена распахнула дверь.
Но Матвея за ней не было.
В первый момент Алене показалось, что там вообще никого не было, только, опустив глаза, она увидела изящную черную кошку в красивом ошейнике. Кошка подошла к ней и потерлась о ноги.
– Эй, а ты откуда взялась? – Алена удивленно оглядела лестничную площадку. Все двери были закрыты, и на лестнице, кроме кошки, не было ни души.
Но ведь кто-то же трезвонил в дверь!
Кошка снова потерлась о ее ноги, громко мяукнула и взглянула Алене в глаза. Глаза у кошки были зеленые, как два изумруда, и очень выразительные.
– Ты хочешь есть? – спросила Алена, наклонившись и почесав гостью за ухом.
Кошка благосклонно мурлыкнула.
– Я, конечно, поищу, что у меня есть съедобного, но вообще-то хотелось бы сначала узнать, чья ты! Ты такая красавица, и хозяева тебя наверняка ищут!
Алена подхватила кошку. Кошка не возражала. Напротив, она потерлась пушистой щекой о щеку Алены и тихонько замурлыкала. Алена почувствовала, как раздражение после сегодняшнего беспокойного дня покидает ее душу.
Прижимая к себе пушистую гостью, Алена подошла к соседней двери и позвонила.
Дверь открылась в ту же секунду, словно ее звонка ждали. На пороге стояла скрюченная старушонка в лиловом плюшевом халате, с голубыми волосами, накрученными на бигуди.
– Чего надо? – проскрипела она, окинув Алену неприязненным взглядом.
– Это не ваша кошка? – спросила Алена. – Понимаете, мне кто-то позвонил, я открыла, смотрю – кошка…
– Кошка?! – взвизгнула старуха, и ее лицо перекосилось от омерзения. – Ненавижу кошек! От них одна грязь! Никогда в моем доме не было кошки и никогда не будет!
С этими словами она захлопнула перед Аленой дверь.
– Нет так нет… – проговорила Алена. – Значит, ты точно не из этой квартиры…
Она погладила кошку по голове и подошла к следующей двери.
На этот раз на ее звонок долго не открывали. Наконец за дверью громко чихнули, дверь распахнулась, и Алена увидела растрепанного мужчину лет сорока с красными слезящимися глазами. Мужчина тер распухший нос клетчатым платком.
– Простите, это не от вас кошка убежала? – спросила Алена, предъявив соседу свою пушистую гостью.
– Нет, – проговорил тот в нос и снова громко чихнул. – У меня аллергия на кошек, и на собак тоже… Я бы и рад завести животное, но никак не могу… Извините, я даже рядом с ней не могу находиться… – Он отступил в глубину квартиры и торопливо закрыл за собой дверь.
– Значит, и не отсюда… – констатировала Алена и подошла к последней двери на площадке.
На этот раз кошка забеспокоилась и попыталась спрыгнуть на пол.
– Что с тобой? – Алена придержала кошку и погладила, стараясь успокоить. Затем нажала на кнопку звонка.
За дверью раздался странный звук – как будто там заработал мотор мощного мотоцикла. Затем дверь медленно открылась, и Алена увидела массивную лобастую золотисто-песочную голову и чуть приоткрытую пасть с крупными, чуть желтоватыми клыками.
На пороге квартиры стоял огромный пес – то ли бордоский дог, то ли мастино неаполитано, Алена не очень разбиралась в породах собак. Именно его рычание она услышала из-за двери.
При виде гостей пес перестал рычать, вопросительно взглянул на кошку и громко сглотнул. В его взгляде читалось: «Вы ко мне? А я сегодня вообще-то не ждал гостей!»
Кошка на руках у Алены подобралась и непостижимым образом стала гораздо более пушистой. При этом она всем своим видом старалась показать, что пес ее совершенно не интересует.
Из глубины квартиры донесся мужской голос:
– Рузвельт, кто там пришел?
Пес полуобернулся и негромко рыкнул. Алена не очень хорошо понимала по-собачьи, но ей показалось, что он довольно отчетливо прорычал: «Это ко мне!»
Затем Рузвельт снова шумно сглотнул, облизнулся и наклонил голову к левому плечу, как будто спрашивая: «Ну так что – вы зайдете или так и будете стоять в дверях?»
– Да, думаю, это тоже не твоя квартира! – проговорила Алена, медленно отступая от двери. Кошка не возражала, только высвободила лапу и принялась нервно умываться.
Рузвельт совершенно по-человечески пожал плечами: «Ну, не хотите – как хотите!» – и захлопнул дверь. Как он это делает, Алена решила не уточнять.
Вернувшись к себе в квартиру, Алена спустила кошку на пол. Та изящно потянулась, сперва вытянув вперед передние лапы, потом отставив задние, зевнула во всю пасть, негромко, музыкально мурлыкнула и отправилась в обход квартиры. Неторопливо обойдя Аленино жилище и оценив его на твердую четверку, она пришла на кухню и с мечтательным видом села перед холодильником.
– Ну, давай посмотрим, что у нас тут есть! – Алена обследовала свой холодильник и нашла там кусок ветчины и пакет молока. Ветчину кошка обнюхала, недовольно фыркнула, чихнула и отошла с видом оскорбленного достоинства.
– Ты что – вегетарианка? – удивилась Алена.
Кошка в ответ взглянула на нее весьма выразительно: мол, ешьте сами свою ветчину, три дня пролежавшую в холодильнике!
Тогда Алена подогрела молоко и налила его в красивое блюдечко тонкого костяного фарфора. Блюдечко было с отбитым краешком и, очевидно, поэтому хозяйка не забрала его, сдав Алене квартиру. Кошка приблизилась, деликатно выпустила розовый язычок и вылакала молоко в два счета. После этого вскочила на подоконник и, вытянувшись во всю его длину, принялась изящно умывать мордочку.
Алена решила воспользоваться ее хорошим настроением и изучить ошейник: может быть, он подскажет ей, откуда появилась ее пушистая гостья.
Она осторожно сняла ошейник. Кошка при этом забеспокоилась и даже легонько цапнула Алену за руку. Видно было, что она не хочет расставаться с ошейником.
– Ну, подожди, я только посмотрю на него и тут же снова на тебя надену!
Ошейник был из мягкой темно-красной кожи, украшенной золотистыми узорами. Снизу к нему был прикреплен большой темно-зеленый камень овальной формы. Камень был прозрачный, гладко отшлифованный, в его зеленой глубине сверкали и переливались живые мерцающие огоньки.
– Какая прелесть! – воскликнула Алена. – Интересно, это стекляшка или настоящий камень? Если настоящий, то ты у нас не простая кошка, а знатная дама или даже царственная особа!
Кошка благосклонно выслушала ее слова и гордо вскинула голову, как будто и впрямь была венценосной особой.
Алена удивленно разглядывала зеленый камень. Повернув его к свету, она неосторожно потянула за край оправы, и камень отделился от ошейника. Алена попыталась прикрепить его обратно, но у нее ничего не получалось.
Кошка смотрела на нее неодобрительно.