Роберт Ладлэм Круг Матарезе
Часть первая
Глава 1
Три мудреца с Востока,
Мы прибыли сюда с дарами
Издалека...
На углу квартала толпится кучка юнцов, распевающих рождественские гимны в ритме джаза: притоптывают, вертят руками, звонкие юные голоса режут стылый воздух, сплавляясь со звуками автомобильных сигналов, полицейских свистков, металлически дребезжащей мелодией, что летит в ночь Рождества из динамиков над ярко освещенными, сияющими витринами. Снег валит плотной пеленой, создавая хаос в потоке машин, слепит глаза запоздалым покупателям, вынужденным лавировать между машинами, переступать через островки слякоти, умудряясь не налететь друг на друга. Колеса вертятся, прокручиваются на мокром асфальте, машины заносит, автобусы протискиваются с переменным успехом, то тормозя, то трогая, изматывая до одури пассажиров, а колокольчики одинаковых - будто в униформе - Санта-Клаусов все не прекращают свой тщетный назойливый звон.
Начала и истоки, альфа и омега всего...
...Вослед рождественской звезде...
Черный "кадиллак" свернул за угол и пополз в направлении столпившихся подростков. Ряженый солист - а-ля диккенсовский Боб Крэтчит - вплотную подобрался к машине справа и, продолжая петь, приблизил лицо к оконному стеклу, протянув за пожертвованием руку в перчатке.
Разъяренный водитель нажал на клаксон, отгоняя жаждавшего получить вознаграждение, но пассажир на заднем сиденье полез в карман пальто и извлек несколько купюр. Он надавил на кнопку - стекло скользнуло вниз, и русоголовый паренек выхватил деньги.
- Да благословит вас Господь, сэр! Примите благодарность от молодежного клуба с Восточной Пятидесятой улицы. Счастливого Рождества, сэр!
Благопожелание могло бы произвести эффект, если бы не запах виски изо рта кричавшего.
- Счастливого Рождества! - Убеленный сединами пассажир опять нажал на кнопку стекла, прекратив дальнейшее общение.
Минутная задержка в потоке машин - и "кадиллак" рванул вперед, но лишь затем, чтобы резко затормозить в каких-нибудь тридцати шагах от места нежелательного контакта.
Шины завизжали. Усмиряя колеса, водитель овладел положением. Этот трюк позволил ему тем не менее сдержать готовое сорваться с губ ругательство.
- Спокойно, майор! - произнес пассажир командным тоном, в котором слышался, однако, оттенок сочувствия. - Нервы тут не помогут. Ничего не даст нам и спешка.
- Вы правы, генерал. - В голосе водителя звучало почтение, которого говоривший, однако, не испытывал.
Нельзя сказать, чтобы майор вообще не питал уважения к генералу. Но только не сегодня, не в этой конкретной поездке. И генеральская прихоть здесь не в счет! Шеф дьявольски нервничал, когда просил майора, чтобы тот поступил в его распоряжение в канун Рождества и отвез его в Нью-Йорк, но не в служебной, а во взятой напрокат гражданской машине - генерал хотел поразвлечься. Майор мог предположить какую угодно причину, по которой его вызвали на рождественское ночное дежурство, но только не эту...
Бордель! Да, именно так это и называется, если не выбирать выражения. Председатель Комитета начальников штабов в канун Рождества едет в публичный дом! И раз уж пошли такие дела, то майор - доверенное лицо генерала, его конфидент, должен сопровождать своего шефа и оставаться при нем, затем уничтожить все следы скандального приключения, а утром на обратном пути в каком-нибудь мотеле привести его в порядок, да так, чтобы ни одна душа не узнала, как развлекался генерал и какой был бардак. К полудню следующего дня важная персона вновь вернется к своим обязанностям, будет отдавать приказы и распоряжения, а ночное приключение забудется навсегда.
В течение последних трех лет, начиная с того момента, когда генерал приступил к выполнению своего долга в новом качестве, майору не раз приходилось совершать с ним подобные выезды, служившие регулярным сопровождением периодов чрезмерной активности Пентагона или моментов национальных кризисов, в ходе которых генерал проявлял служебное рвение и переутомлялся.
Да, случались вояжи с целью отдыха, но никогда в такую ночь, как эта, в канун Рождества, помилуй Бог! И если бы генерал был не Энтони Блэкборн, то майор осмелился бы возражать, протестуя на том основании, что даже для примерного подчиненного семья в такой праздник превыше всего.
И тем не менее майор вообще никогда не выказал бы даже намека на неодобрение относительно чего-либо, что касается "Неистового Энтони", его генерала, который во время вьетнамской войны вынес его из концентрационного лагеря на севере страны, спас его, тогда еще молодого лейтенанта, от пыток и голодной смерти, протащив на себе через джунгли до американских позиций. С тех пор прошло много лет. Лейтенант стал майором, адъютантом председателя Комитета начальников штабов.
Среди военных частенько можно слышать избитое выражение "я пошел бы за ним в огонь и воду". Так вот, майор бывал в адских переделках с Неистовым Энтони Блэкборном и вновь, не задумываясь, отправился бы к черту на рога, повинуясь простому щелчку пальцев своего генерала.
Они достигли Парк-авеню и свернули вправо. Здесь движение было менее оживленным, чем на основных магистралях, так как они оказались в одном из фешенебельных районов Нью-Йорка.
Еще несколько кварталов вперед: цель путешествия - кирпичный особняк на Семьдесят первой улице, соединяющей Парк-авеню и Лексингтон.
Сейчас адъютант председателя Комитета начальников штабов припаркуется на пятачке перед зданием и станет наблюдать, как генерал выйдет из машины и поднимется по ступеням к запертой двери. Он не произнесет ни слова, но чувство грусти не покинет его, пока он будет ждать. Ждать до того момента, когда худенькая женщина в темно-красном шелковом платье, с брильянтами на шее вновь откроет дверь часа через три-четыре и в парадном на мгновение вспыхнут огни, что послужит водителю сигналом подняться и забрать своего пассажира.
- Привет, Тони! - Женщина пересекла тускло освещенный холл и, подойдя к гостю, поцеловала его в щеку. - Как поживаешь, дорогой? - спросила она, коснувшись пальцами своей брильянтовой удавки.
- Интенсивно, - ответил генерал, высвобождая руки из рукавов цивильного пальто, которое уже придерживала прислуга в форменном платье.
Он взглянул на девушку: новенькая, очень мила. Женщина в шелковом платье перехватила его взгляд.
- Она не подходит тебе, дорогой, - пояснила хозяйка, беря гостя под руку. - Может быть, через месяц или два... Пойдем посмотрим, что можно сделать, чтобы ты расслабился. У нас есть все, что тебе необходимо: самый лучший гашиш из Анкары, прекрасный абсент из Марселя и многое другое, что заказал врач по нашему специальному каталогу. Кстати, дорогой, как твоя жена?
- Живет напряженной жизнью. Она шлет тебе наилучшие пожелания, - спокойно ответил генерал.
- Передай ей мою любовь, дорогой.
Они прошли через арочный проем в большую комнату с мягким цветным освещением из невидимого источника. Радужные кольца голубых, розовых, желтых световых пятен блуждали на потолке. Женщина заговорила опять:
- Здесь есть одна девочка, которую я собираюсь свести с тобой и с твоей всегдашней партнершей. Представь, у нее специальная выучка, как раз то, что нам нужно. Я прямо не поверила, когда беседовала с ней, это невероятно. Я раздобыла ее в Афинах. Ты будешь боготворить ее.
* * *Энтони Блэкборн, нагой, лежал на огромной кровати. Крошечные световые зайчики постреливали с голубоватой зеркальной поверхности потолка. В полумраке комнаты курился легкий аромат гашиша, смешиваясь с полынным запахом абсента, налитого в три рюмки, стоявшие на столике возле кровати. Обнаженное тело генерала было разрисовано акварелью: кружочки, линии, цветные отпечатки пальцев - пестрые следы массажных пассов и ласк. Клиент постанывал, запрокидывая голову, млел и трепетал от возбуждения, а две голые напарницы сменяясь делали свое дело.
Одна, помогая генералу, ловко манипулировала рукой, издавала в такт притворные стоны блаженства, вскрикивая и шумно дыша, изображала наслаждение. Другая, припав грудью к лицу гостя, нашептывала нечто страстное по-гречески, ласкающими телодвижениями услаждала закрывший глаза, забывшийся в наслаждении объект своих стараний, умело приближая желанный результат. Вот она переместилась вдоль лежащего тела, потянулась за рюмкой и, поддерживая голову генерала, влила ему в раскрытые губы густой пахучий напиток. Затем соскользнула с кровати, жестом дав понять напарнице, что собирается в ванную. Та понимающе кивнула и, продолжая работать правой рукой, свободной левой нащупала и принялась ласкать губы клиента, пытаясь попасть нежными пальчиками в его рот и создавая эффект присутствия отлучившейся подруги.
Гречанка тем временем скрылась в ванной. Стоны сладостного изнеможения все громче раздавались в комнате - генерал был близок к вожделенной цели.
Прошло секунд тридцать, и девушка появилась в проеме двери, но уже не голышом. На ней было теперь твидовое темное пальто с капюшоном, скрывавшим ее роскошные, каштановые с рыжиной волосы. Секунду она стояла неподвижно в полумраке комнаты, а затем подошла к ближайшему окну и бесшумно раздвинула тяжелые портьеры.
Звон разбитого стекла наполнил пространство, порыв ветра взметнул штору. Силуэт широкоплечего коренастого мужчины высветился в проеме окна. Неизвестный взломал раму и впрыгнул в комнату. Он был в лыжных очках и с оружием в руке.
Девушка на кровати мгновенно обернулась и пронзительно закричала, когда убийца направил дуло на постель и нажал на спуск. Выстрел был беззвучным, в полной тишине девушка повалилась на непристойно разрисованное тело Энтони Блэкборна. Пришелец подошел к кровати. Генерал поднял голову, стараясь сквозь наркотический дурман разобраться в происходящем. Взор его блуждал, в горле клокотали нечленораздельные звуки. Убийца выстрелил еще раз, а затем еще и еще, всаживая пули в шею, грудь, пах; потоки крови смешивались с глянцевой краской... Незнакомец кивнул девушке из Афин. Та подскочила к двери, распахнула ее и проговорила по-гречески:
- Она внизу, в комнате с мерцающим освещением. На ней длинное красное платье и брильянтовое ожерелье.
Мужчина кивнул опять, и они оба бросились в коридор.
* * *Мысли майора неожиданно были прерваны звуками, раздававшимися, как ему показалось, в особняке. Он вслушивался затаив дыхание.
Вроде бы визг какой-то... Да, крик и визги... Кто-то пронзительно кричал в доме.
Он посмотрел на темное здание. В это мгновение тяжелая дверь распахнулась, две фигуры вылетели и промчались вниз по лестнице. Мужчина и женщина! И тут он заметил нечто. У него похолодело в желудке словно от резкой боли: мужчина, спешивший прочь, на бегу запихивал за пояс оружие.
- О Боже!..
Майор сунул руку под сиденье, выхватил автоматическую винтовку и выпрыгнул из машины. Он взбежал по ступеням и оказался в холле. Крики множились, нарастали. В помещении за арочным проемом была беготня, кто-то спешил вверх по лестнице, какие-то люди сыпались вниз. Он добрался до большой комнаты с мерцающим освещением. На полу лежала худенькая женщина с ожерельем на шее. Ее лоб представлял сплошное кровавое месиво. Она была убита...
- Где он? - завопил майор.
- Наверху! - прокричала в ответ какая-то девушка, забившаяся в угол.
Майор, поборов панический ужас, ринулся назад и затем вверх по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки сразу. Взгляд его засек телефонный аппарат, оставшийся внизу на маленьком столике.
Майор знал эту комнату. В ней ничто не менялось. Он свернул в узкий коридор. Добежал до двери и ввалился в знакомые покои. О Господи! То, что открылось его взору, нельзя было представить даже в страшном сне. Сцена оказалась ужаснее всего виденного прежде: голый Блэкборн, в апогее непристойности, весь в крови, а сверху, уткнувшись лицом ему в пах, - мертвая девушка. Он словно ощутил дыхание ада, если только в аду так же жутко.
Майор не смог бы объяснить, каким образом ему удалось взять себя в руки. Он прикрыл за собой дверь и вышел в коридор, держа винтовку наготове. Мимо в направлении лестницы неслась какая-то женщина. Майор схватил ее и прокричал:
- Сделаешь то, что я говорю, или я убью тебя! Вон там телефон. Наберешь номер, который я назову, и передашь то, что я скажу тебе. Повторишь слово в слово! - И он потащил ее вниз к телефону, что стоял в холле.
* * *Президент Соединенных Штатов решительно подошел к дверям Овального кабинета и направился к рабочему столу. Там уже стояли в ожидании государственный секретарь и директор Центрального разведывательного управления.
- Факты мне известны, - холодно заявил вошедший в своей обычной манере - растягивая слова, - и меня буквально тошнит. А теперь скажите, что вы предпринимаете в связи с этим?
Директор ЦРУ сделал шаг вперед:
- Подключилось нью-йоркское отделение по расследованию убийств. Но нам повезло: адъютант генерала оставался у закрытой двери и грозил убить каждого, кто посмеет сунуться. Наши люди прибыли первыми. Они поработали как следует и уничтожили все следы.
- Это все ваш глянец, будь он неладен! - прервал его президент. - Я понимаю, что данная мера необходима, но это не то, что интересует меня. Каковы ваши соображения? Это что, просто одно из изощренных и загадочных нью-йоркских убийств или нечто иное?
- По моему мнению, это как раз то самое "иное", - ответил директор ЦРУ. - Я уже высказался на этот счет вчера. Пол слышал. Это было хорошо продуманное, детально проработанное и спланированное убийство. Выполнено блестяще. Убрали даже хозяйку особняка, которая могла бы пролить хоть какой-то свет на случившееся.
- Кто мог это организовать?
- Я считаю, что КГБ. Все пули были выпущены из автоматического пистолета "буран", любимого оружия русских чекистов.
- Здесь я должен возразить, господин президент, - вступил в разговор госсекретарь. - Я не могу подписаться под этим заключением Джима. Оружие, быть может, и не типичное, но его легко купить в Европе. Сегодня утром я целый час провел в беседе с советским послом. Он так же потрясен, как и мы. Он не только отрицает всякую причастность русских к этому делу, но и корректно подчеркнул, что для советского руководства генерал Блэкборн был на этом посту фигурой более приемлемой, чем кто-либо другой.
- У КГБ, - прервал его директор, - нередко возникают разногласия с кремлевским дипломатическим корпусом.
- Так же, как у наших дипломатов с нашими разведывательными службами? - поинтересовался государственный секретарь.
- Не более чем с вашим собственным отделом консульских операций. Пол, - парировал директор.
- Черт возьми! - произнес президент. - Меня не интересует вся эта ваша чушь. Дайте мне фактический материал. Начните вы, Джим. Если вы так уверены в своей правоте, то что можете предложить в качестве доказательств?
- Достаточно много. - Директор открыл папку с документами, извлек лист бумаги и положил на стол перед президентом. - Мы просмотрели все, что было в компьютерной памяти за последние пятнадцать лет, и заложили туда все обстоятельства убийства прошлой ночи. Мы сверили все методы, способы обнаружения, расчетов времени, взаимодействий, произвели тщательное сравнение всех полученных данных с почерком каждого из известных нам агентов КГБ, работавших в этот период. В итоге мы выбрали троих. Это самые профессиональные и непотопляемые асы советской разведки. Разумеется, в каждом конкретном случае все трое действовали под обычным прикрытием, но все они - террористы. Здесь их имена перечислены в порядке проведения экспертизы.
Президент внимательно изучал три имени на лежавшем перед ним листе бумаги.
Талейников Василий. Последний пункт в донесениях - Юго-Западный советский сектор.
Крылович Николай. Последнее место службы: Москва, военная контрразведка.
Жуковский Георгий. Последнее место службы: Восточный Берлин, атташе посольства.
Государственный секретарь не сумел воздержаться от замечаний:
- Но, господин президент, подобные спекулятивные измышления, основанные в лучшем случае на самых невероятных предположениях, могут лишь привести к конфронтации. Сейчас не время для подобных демаршей.
- Подождите, Пол, - сказал президент, - я попросил представить доказательства гипотезы, и меня, черт возьми, не волнует, подходит ли настоящий момент для конфронтации. Убит председатель Комитета начальников штабов. Может, он и был сукин сын в личной жизни, но зато хороший солдат. А если это убийство - дело советских агентов, то я хочу знать об этом! - Он положил материалы на стол. - Кроме того, до тех пор, пока мы не узнаем все, не произойдет никакой конфронтации. Разумеется, Джим, делу будет придана абсолютная секретность.
- Само собой, - заметил директор ЦРУ. В этот момент раздался резкий стук в дверь, и в Овальный кабинет, не дожидаясь разрешения, вошел старик - помощник президента по официальным связям.
- Господин президент, красный телефон! На линии премьер-министр Союза. Мы проверили связь.
- Благодарю вас. - Президент протянул руку к аппарату, толстый кабель которого находился за креслом. - Господин премьер? Президент США слушает.
Слова русского звучали отрывисто и резко. В первой же паузе пошел синхронный перевод. И, как полагалось, когда смолк голос переводчика с русской стороны, личный переводчик президента сказал всего лишь:
- Передано верно, господин президент.
Советский премьер начал так:
- Я глубоко сожалею о гибели... убийстве генерала Энтони Блэкборна. Он был прекрасным солдатом, который испытывал отвращение к войне, так же как вы и я. Его уважали здесь у нас, ценили его авторитет и понимание глобальных проблем, благотворное влияние на наших военных руководителей. Нам будет очень не хватать его.