- Ты прислал мне другую, - прервал его Скофилд. - Однако она уже мертва. Нож попал в нее, не в меня, и похоже, его можно было не всаживать так глубоко.
- Ты не должен был провоцировать ее. Это не входило в ее планы! Но мы теряем время, а у тебя нет и секунды. Послушай, что скажет тебе голландец. Его лицо несколько помято, и глаза повреждены, но говорить он вполне может. - Василий прижал трубку к губам голландца, продолжая другой рукой держать пистолет у его шеи. - Скажи ему, голландец!
- Из Вашингтона были посланы шифровки... - зашептал бедняга. - Пункты назначения: Амстердам, Марсель и Прага. Беовулф Агата должен исчезнуть. Мы все будем убиты, если он останется в живых. Шифрограммы снабжены обычными для таких ситуации грифами срочности и секретности... Это были сигналы тревоги, призывавшие нас принять меры предосторожности. Но мы поняли, что это значит: никакого промедления. Мы сами должны убрать вас. В этом нет ничего нового для вас, герр Скофилд. Вы сами многократно посылали такие шифровки и отдавали подобные приказы, герр Скофилд, и вы хорошо знаете, что они не могут не выполняться.
Талейников оторвал трубку от губ голландца и заговорил сам:
- Теперь ты слышал все. Ловушка, которую ты расставил для меня, будет использована для тебя и твоими же людьми.
В трубке повисла тишина. Беовулф молчал. Терпение Василия начало иссякать.
- Неужели ты не понимаешь? Они обменялись информацией и таким путем сумели установить место нашей встречи. Москва предоставила им эти сведения, неужели ты не можешь понять? Каждого из нас используют для того, чтобы уничтожить другого, а значит, уничтожить нас обоих. Наши действуют более грубо, и приказ о моем устранении разослан по всем управлениям советских спецслужб, военных и цивильных. Ваш Госдепартамент делает это более осторожно и в несколько ином стиле, но так, чтобы не брать на себя ответственность за эту акцию. Они просто поставили в известность тех, кому дороги не идеалы, а их собственная жизнь.
Скофилд молчал, и Талейников поспешил продолжить:
- Что тебе еще надо? Голландец должен был выманить тебя. И у тебя не было бы выхода, так как двое ожидают тебя на всех возможных путях отступления. Одного из этих двоих ты должен знать. Это человек из Праги, услугами которого ты нередко пользовался. А теперь он поджидает тебя на лестнице, а марселец у грузового лифта. И если в течение пятнадцати минут ты не появишься ни там, ни тут, они направятся к тебе. Чего ты еще хочешь?
Наконец Скофилд ответил:
- Я хочу знать, зачем ты говоришь мне все это?
- Еще раз прочти мою шифровку! Это уже не первый случай, когда нас с тобой хотят использовать. Происходят невероятные вещи, надвигается нечто, что не зависит ни от тебя, ни от меня. Об этом мало кому известно и в Вашингтоне и в Москве. Но эти люди молчат, они ничего не расскажут. А последствия будут катастрофические.
- Какие последствия?
- Я имею в виду наемных убийц. И с вашей и с нашей стороны. Этот феномен восходит корнями к прошлому...
- Но при чем здесь я? Меня это не волнует.
- Они говорят, что это ты убил его. Дмитрия Юревича.
- Ты лжешь, Талейников. Я был о тебе лучшего мнения. Юревич был устранен с помощью КГБ, так как они опасались предательства с его стороны. Ведь им было известно, что вокруг Юревича ходило много наших агентов, а я контролировал эту операцию. А для КГБ менее опасен мертвый физик, чем перебежчик.
- Ты не прав!.. Но об этом позже! У меня нет времени на споры и аргументы. Тебе нужны доказательства? Так слушай! Я надеюсь, твои уши лучше воспринимают, чем твой рассудок!
Василий заткнул "буран" за пояс и отнял телефонную трубку от уха, чтобы Скофилд мог слышать, что происходит в комнате. Затем левой рукой принялся душить голландца, но, решив не терять времени, ловким приемом сломал ему шею. Человек из Амстердама повалился на пол с душераздирающим криком. Талейников снова заговорил в трубку:
- Найдется ли хоть одно живое существо, которое заслуживает того, что я только что сотворил?
- А он что, заслужил лучшей участи?
- Ты дурак, Скофилд! Ну и помирай! - Василий в отчаянии махнул рукой. Он терял самообладание. - Нет-нет... постой! Ты не должен! Ты не можешь понять меня, но ты постарайся, я попробую объяснить в двух словах. Я ненавижу тебя, ненавижу то, за что ты выступаешь и на чем стоишь. Но именно сейчас только мы вдвоем, вместе, можем сделать то, на что мало кто Другой способен. Мы заставим людей слушать, заставим их высказаться. Если они не побоятся нас, то испугаются того, что нам известно.
- Я не знаю, о чем ты говоришь. Ты блефуешь, как эти твои кагэбэшники. Небось тебе посулили тихий уютный домик на старости лет. Но я не продаюсь. Я повторяю: приди и попробуй взять меня!
- Ну, хватит! У тебя остается одиннадцать минут. Теперь ты знаешь, где последние доказательства: одно поджидает у лифта, другое - на лестнице. Но тебе вроде все хочется узнать, как ты погибнешь? Поднимешь шум, привлечешь толпу. Они только и ждут этого. Однако я не обязан рассказывать тебе, как это произойдет. Ты можешь узнать человека из Праги, но марселец тебе неизвестен. Ты не можешь вызвать полицию, не можешь позвать управляющего. Мы оба знаем это. Продолжай искать доказательства, Скофилд! Проверь, не обманывает ли тебя твой враг! Ты все поймешь, как только сделаешь первый шаг по коридору! Если ты останешься жив, что маловероятно, то я нахожусь на пятом этаже. Комната пятьсот пятая. Все! Я сделал все, что мог... - Василий с грохотом швырнул трубку. Он был взбешен. Может, хоть это заставит американца задуматься.
Теперь ему была важна каждая секунда. Он сказал Беовулфу, что сделал все, что мог. Но это было не так. Он встал на колени и снял с потерявшего сознание голландца черное пальто.
* * *Брэй положил трубку и задумался. Если бы он мог хотя бы выспаться, если бы не неистовая атака той женщины, так измотавшая его, если бы не Талейников, сказавший ему так много похожего на правду... Но все это уже произошло, и с Брэем случилось то, что часто случалось в последнее время. Он почти впал в ступор, ему надо было все обдумать, чтобы выбрать единственно верное решение.
Кто только на него не охотился? Ему не привыкать. Он имел дело с оппозиционерами из другого лагеря, хотя те не ставили цель убрать его. Перебежчики шли на контакт, но не для того, чтобы убить его. В нынешней ситуации необычным было то, что время обеих операций совпадало: ему одновременно угрожали и те и другие. Но, впрочем, это можно понять...
Помощник госсекретаря Конгдон действительно мог предпринять такой шаг! С виду безобидный клерк-вегетарианец нашел в себе мужество следовать своим убеждениям. Более того, он выследил Талейникова и догадался о его действиях в отношении Беовулфа. Какие еще более убедительные резоны могли понадобиться Конгдону, чтобы принять решение о ликвидации уже отстраненного от дел агента, казавшегося ему таким опасным!
Какой чудный предлог связаться с русскими! Те лишь поблагодарят за помощь в ликвидации их обоих, и Скофилда и Талейникова.
Все ясно. И так просто... Такие опытные ребята, как он или Талейников, могли бы постичь эту стратегию. Опровержения и возгласы удивления будут сопровождать друг друга, государственные деятели и в Москве и в Вашингтоне не устанут порицать и обличать жестокость двух офицеров разведывательных служб, чьи злобные амбиции были поставлены выше государственных интересов, но не преминут подчеркнуть, что так было прежде, якобы в другую эпоху, а теперь, мол, этих обоих мстителей нет, и все будет по-иному.
Скофилд уже почти слышал голос и интонации Конгдона, произносимые им ханжеские банальности в адрес бывшего резидента, слышал многозначительное покашливание этого человека, скрывавшего ложь за красивыми словами.
Но что действительно привело Скофилда в бешенство, так это то, что фальшивые заверения чиновников приобрели законную силу после того, как Талейников признался, что охотится за ним, Скофилдом, с целью мести. Русский так и сказал: "Клянусь, я убил бы тебя, Беовулф, и, возможно, в один прекрасный день сделаю это".
И вот сегодня настал этот день. И это "возможно" ничего не значит в устах русского, ибо Талейникову самому нужен Беовулф, он бы не потерпел вмешательства убийц по найму, подключенных Вашингтоном и Москвой. "Я услышу твой последний вздох", - так он пообещал Скофилду шесть лет назад. К этому он стремился тогда и об этом мечтает сейчас. Разумеется, он бы уберег Брэя от пули марсельца или человека из Праги. Еще бы! Ведь его враг достоин лучшего выстрела, то есть сделанного самим Талейниковым. И тут годятся любые игры, любые заверения, лишь бы подвести врага под этот выстрел.
О, как я устал от всего этого, подумал Скофилд, устал от напряжения и придумывания ответных ходов. Да и кто в состоянии вынести такое? А окружающие станут выжидать и ничему не помешают. Кому нужны два выведенных в тираж спецагента, для которых единственная цель в жизни убить друг друга?
О, как я устал от всего этого, подумал Скофилд, устал от напряжения и придумывания ответных ходов. Да и кто в состоянии вынести такое? А окружающие станут выжидать и ничему не помешают. Кому нужны два выведенных в тираж спецагента, для которых единственная цель в жизни убить друг друга?
Скофилд закрыл глаза, стараясь сдержать слезы. Глаза слезятся от усталости, эмоции тут ни при чем. Но сейчас не время умирать от бессилия, ибо именно он, Скофилд, должен сдюжить Если ему предстоит погибнуть, - а смерть не раз поджидала его за углом, - то уж конечно не от пули марсельца, пражанина или этого.. из Москвы. Он достоин лучшей участи. Он всегда стоил лучшего.
Талейников сказал, что Скофилду осталось ждать одиннадцать минут. Две уже прошли с тех пор, как закончился разговор с русским. Значит, он в ловушке. Если человек из Праги был именно тем, кого имел в виду Талейников, то штурм номера не заставит себя ждать, и при этом риск для нападающих будет минимальный. Они применят газовые пистолеты, человек из Праги не раз побеждал в таких переделках Следовательно, нужно немедленно выбраться из номера. Но в холле могут быть люди. Как правило, если многолюдно, то это на руку убийцам, отнюдь не жертве Голландец должен был выманить Скофилда, но его миссия кончена, значит, оставшиеся двое непременно ворвутся в номер. Правда, есть одно преимущество: поскольку известно, где и когда начнется атака, можно использовать людей в холле как прикрытие и попытаться добраться хотя бы до первого этажа. Хорошо бы сменить внешность. Мудрить не стоит, лишь бы ввести в заблуждение и избежать перестрелки в холле
Восемь минут. Возможно, уже меньше. Надо подготовиться.
У него есть в распоряжении только то, чем он обладает от природы. Ему предстоит бежать, бежать не останавливаясь, не думая о том, как долго он пробежит и как далеко уйдет. Он и представить себе не мог последствия своего побега. Во всяком случае сейчас у него не было времени, чтобы обдумать это. Он должен выбраться из засады, выставленной тремя врагами, жаждущими его смерти. Причем один из троих был наиболее опасен, ибо его не посылали ни Москва, ни Вашингтон. Он пришел за жизнью Скофилда сам.
Брэй ринулся к лежавшей на полу женщине, перетащил труп в ванную и закрыл дверь. Затем поднял с пола торшер и с силой ударил по замку на входной двери. Теперь открыть ее снаружи можно было лишь выломав.
Его одежда, разбросанная по номеру, не имела никаких меток прачечной или других характерных признаков, по которым можно было бы установить его личность. Что же касается отпечатков пальцев, то на это потребуется время, но к тому моменту он будет уже далеко отсюда, если, конечно, останется в живых. Единственное, что было ему нужно, так это портфель-чемоданчик с различными вещами и предметами, необходимыми человеку его профессии. Он закрыл его, закодировал замок и положил на кровать. Затем надел пиджак, подошел к телефону и набрал номер коммутатора.
- Это номер двести тринадцатый, - медленно проговорил Скофилд, переходя на шепот и стараясь сделать вид, что теряет силы. - Мне не хотелось бы обременять вас, но мое состояние оставляет желать лучшего, у меня приступ... мне необходима помощь...
И с размаху швырнул телефон на пол.
Глава 10
Талейников надел черное пальто и, нагнувшись, снял серый шарф с голландца. Обмотав его вокруг шеи, он подобрал серую шляпу, валявшуюся рядом с опрокинутым стулом. Она оказалась слишком велика, он сдвинул ее на затылок, чтобы сидела более ловко, и направился к двери. Проходя мимо шкафа, он приказал сидевшим внутри молодым американцам:
- Оставайтесь здесь и не произносите ни звука! Я буду рядом в коридоре и, если услышу шум, вернусь, и вы пожалеете об этом.
Пройдя холл, он поспешил к центральным лифтам и, миновав их, подошел к небольшому служебному подъемнику в темном конце коридора. У стены он заметил сервировочный столик на колесах, обычно используемый прислугой. Василий достал из-за пояса "буран" и переложил его в карман пальто, а левой рукой нажал кнопку вызова. Над дверью лифта зажглась красная лампочка с цифрой "2", значит, лифт находился на втором этаже. Следовательно, марселец прибыл на место. Вскоре цифра "2" погасла, затем загорелась цифра "3", а потом "4". Василий обернулся спиной ко входу в лифт и приготовился на случай непредвиденной реакции - на свое черное пальто и серую шляпу. Но когда дверь лифта открылась, он с удивлением обнаружил, что кабина пуста. Он вошел и нажал кнопку второго этажа.
* * *- Сэр?! Алло, сэр?! О Бог мой, что-то случилось в двести тринадцатом номере! - Взволнованный голос телефонистки потревожил персонал. - Пошлите наверх пару мальчиков! А я буду вызывать "скорую помощь". У него, похоже, сердечный приступ или что-то в этом роде...
Поднялась суета.
Скофилд стоял у двери и ждал. Наконец в коридоре раздались торопливые шаги и шум голосов. Скофилд заранее отпер сломанный замок. Дверь распахнулась, и на пороге появился дежурный в сопровождении мальчика-посыльного.
- Скажи спасибо, что дверь не закрыта! А где?..
В этот момент Брэй вышел из-за двери, держа пистолет наготове.
- Никто не собирается стрелять, - спокойно заявил он. - Просто делайте все точно так, как я скажу. Вы, - обратился он к дежурному, - снимайте униформу. А вы, - он повернулся к мальчику, - позвоните и попросите телефонистку прислать сюда управляющего. Сделайте вид, что вам показалось, будто я умер, и вы ничего не хотите здесь трогать без управляющего.
Тот, что постарше, покосился на пистолет в руке Скофилда и среагировал быстрее. Он кинулся к телефону. Начало было положено, паника росла.
Тем временем Брэй переоделся в форменный пиджак и скомандовал:
- Фуражку!
Ему немедленно была вручена и фуражка.
- Боже мой, пошлите сюда кого-нибудь еще, скорее! - прокричал в трубку перепуганный дежурный.
Скофилд жестом приказал ему встать рядом с собой у двери, а мальчику велел скрыться в ванной. Держа оружие нацеленным на дежурного, он подскочил к двери в ванную и запер ее.
- Теперь отойди вправо, - приказал он мальчишке, - и постучи мне в дверь оттуда.
Мальчик повиновался.
Брэй снова ударил торшером по замку, пытаясь выбить его. Дверь закрылась надежно. Он выстрелил из пистолета в ту часть двери, за которой, по его представлению, не стоял мальчик.
- Это была пуля, - пояснил он, - что бы ты ни услышал, держи язык за зубами, а то я всажу вторую, но уже в тебя. Помни, я здесь, под дверью!
Так, мальчишка будет молчать, что бы ни случилось. Брэй повернулся к дежурному.
- Где лестница? - быстро спросил он, беря с кровати свой чемодан.
- Через холл к лифтам, а там направо...
- А где служебный лифт?
- Через холл туда же, но с левой стороны...
- Слушай меня внимательно, - прервал его Скофилд, - и запомни, что я тебе скажу. Через несколько секунд мы услышим, как сюда поднимается управляющий и с ним, возможно, еще несколько человек. Когда они появятся в холле, я открою дверь, а ты выскочишь и заорешь, а затем припустишь по коридору, а я за тобой.
- Бог мой! Что же вы хотите, чтобы я кричал?!
- Можешь кричать, что ты мечтаешь скорее убраться отсюда. Что хочешь, то и кричи. Я думаю, это тебе будет нетрудно.
- А куда мы победим?.. У меня жена и четверо детей!
- Вот и хорошо. Почему бы в таком случае тебе не побежать домой?
- Что-о-о?
- Как быстрее всего добраться до вестибюля?
- О Боже! Я не знаю!
- Лифта придется ждать...
- Может, по лестнице?.. Только по лестнице! - Дежурный был в восторге от своей догадки.
- Ну что ж, значит, по лестнице, - проговорил Скофилд, приложив ухо к двери и прислушиваясь.
Голоса были слышны еще невнятно, но шум нарастал. Отдельные слова, впрочем, можно было разобрать. Он услышал: "скорая помощь", "полиция", "несчастный случай". Похоже, к номеру спешили три или четыре человека.
Брэй открыл дверь и вытолкнул дежурного в коридор.
- Давай! - резко скомандовал он.
* * *Как только лифт остановился на втором этаже, Талейников повернулся спиной к выходу. Но появление человека в черном пальто и серой шляпе и на этот раз не произвело никакого эффекта. Марсельца поблизости не было. Зато так же, как и на пятом этаже, здесь у лифта стоял столик с остатками позднего завтрака. Держа руку на "буране", спрятанном в кармане пальто, Василий вышел из лифта и осмотрелся. В дальнем конце коридора, как раз там, где находился номер 213, Талейников заметил фигуру в грубом твидовом пиджаке. Человек жался к стене. Талейников взглянул на часы. Стрелки показывали 12.31. До штурма оставалось четыре минуты.
Василий подумал, успел ли Скофилд подготовиться. К примеру, позвонить по телефону, забаррикадировать дверь.
Да, Скофилд все обдумал. Василий понял это, когда увидел, как появились трое встревоженных мужчин, одним из которых был управляющий. Второй походил на врача, а третий скорее всего был частный детектив.