Внутриполитическое положение России противоречиво. Относительная стабильность пока что обеспечивается наличием популярного лидера, который руководит страной посредством разветвленного бюрократического аппарата, часто прибегая к методам ручного управления. Политические институты остаются слабыми и несамостоятельными. Оппозиция дегенерирует, либо превращаясь в особый департамент при власти, либо действуя не только вне официальной политической системы, но и вне (а иногда и против) государства. Как свидетельствует опыт ХХ века, без укрепления и утверждения институтов политической системы на основе общенационального согласия Россию могут вновь ждать крупные потрясения.
Международное положение России после 2014 года чревато опасностями, но одновременно открывает ряд новых возможностей. Война на Украине может возобновиться и расшириться, втягивая и Россию. Прямой конфликт с США в принципе не исключен. Отношения с Евросоюзом и рядом других развитых стран (Канада, Австралия) натянуты. Конфронтация или охлаждение отношений с Западом могут продолжаться годами; компромисс проблематичен. Основные потенциальные внешние ресурсы для модернизации становятся для России все менее доступными. В этих условиях есть опасность впасть в большую зависимость от Китая. Место проекта «Большой Европы» может занять проект «Большой Азии». Иначе говоря, линия Дублин – Владивосток может смениться курсом на Шанхай – Петербург.
Возможности в этих условиях связаны с отказом от неработающих схем и поиском новых путей. Поворот России на быстрорастущий Восток (прежде всего Китай) и поднимающийся Юг (Индия и другие страны) становится насущной потребностью. Но этот же поворот соответствует глобальному тренду перераспределения силы и влияния в мире в пользу незападных стран. В меняющемся мировом раскладе и в возникающем новом мировом порядке у России есть не только возможность, но и необходимость вновь делать выбор. Как России использовать имеющийся потенциал, чтобы выйти из внешнеполитического кризиса обновленной и усилившейся? В следующих главах будут обозначены некоторые соображения по выстраиванию новой внешней политики РФ.
II. Идентичность Российской Федерации
К началу XXI века завершилась самая серьезная попытка превратить Россию в часть западного мира и практически одновременно пресеклась российская имперская традиция «собирания Евразии». Российская Федерация не вошла в Евро-Атлантику ни в качестве полноправного члена, ни как «друг семьи», и при этом не только окраинные территории (Прибалтика, Закавказье, Центральная Азия) окончательно самоопределились, но и ядро «Русского мира» оказалось расколотым. Россия осталась сама по себе.
Почти одновременный крах основной и альтернативной концепций российской идентичности – «евроатлантической» (Россия – часть западного мира) и «евразийской» (Россия – самодовлеющий центр Евразии) – заставляет начать разговор о будущем российской внешней политики с вопроса о национальной идентичности россиян и о международной идентичности современной Российской Федерации. Иными словами, попытаться дать ответ на вопросы «кто мы?», «где наше место в мировом раскладе?». Это станет отправной точкой для всех дальнейших построений.
Базовые характеристики Российской Федерации: география, этничность, культура, история
Согласно действующей Конституции страны, «Россия» является сокращением полного названия государства – Российской Федерации. Употребляя слово «Россия» сегодня и применительно к сегодняшнему дню, мы должны четко понимать, что имеем в виду именно Российскую Федерацию, а не историческую Россию – царскую, императорскую или советскую. Российская Федерация является продолжателем тысячелетней традиции отечественной государственности, и ее предшественники – СССР, Российская империя, Московское царство, Древняя Русь – тоже являются «нашими», но при этом полного тождества РФ с СССР или Российской империей быть не может.
Даже уменьшившись территориально после распада Советского Союза, Российская Федерация занимает большую часть европейского Востока и весь север Азии, фактически являясь страной-континентом. Для россиян эти одиннадцать часовых поясов – единое пространство от Калининграда до Магадана, от Севастополя до Владивостока, от Мурманска до Анадыря. В пределах этого пространства в 17 млн кв. км граница между Европой и Азией по Уралу – чистая условность. Знаменитая фраза де Голля о «Европе от Атлантики до Урала» всегда озадачивала русских: они приветствовали, что французский президент включал их страну – тогда Советский Союз – в «Европу», но не понимали, почему он ограничивал это включение только европейской частью СССР.
Красноярск, Иркутск или Хабаровск – очевидно европейские города, хотя и расположенные далеко за пределами географической Европы. Побывав в 1974 году во Владивостоке, где состоялась встреча генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева и президента США Джеральда Форда, и прилетев потом в Пекин, государственный секретарь США Генри Киссинджер, к неудовольствию китайских собеседников, говорил о Владивостоке как о европейском городе[64]. При этом интересно отметить, что ориентировавшаяся в то время на СССР монгольская элита ассоциировала свою страну с Восточной Европой, что в политическом отношении было совершенно оправданно.
Благодаря своему положению между тремя океанами – Атлантическим, Северным Ледовитым и Тихим – Россия является не только евразийской, но также арктической и евротихоокеанской страной. Последнее определение особенно важно. Оно подчеркивает, что исторические корни России и ее ядро расположены в Европе, и одновременно указывает на важнейший факт наличия у страны широкого выхода к Тихому океану – мировому Средиземноморью XXI века, соединяющему ее с Восточной и Юго-Восточной Азией, обеими Америками и Австралией. С точки зрения потенциальных внешних факторов развития России Тихий океан сегодня – это аналог Балтики в начале XVIII столетия.
В демографическом отношении Россия – полиэтничное государство. Русский этнос в Российской Федерации доминирует однозначно (80 % русских в населении страны). При том, что русские являются восточными славянами, славянские корни – лишь одни из составляющих российской этничности. «Чисто славянское содержание, – писал русский консервативный мыслитель Константин Леонтьев, – слишком бедно для ее (России. – Д. Т.) всемирного духа»[65]. Русские – результат тысячелетнего соседства славян со многими этносами финно-угорского и тюркского происхождения. Славянство – лишь одна из сторон русской этничности, хотя и наиболее важная.
Российская Федерация – государство не только русских. Она является родиной для десятков других народов, некоторые из которых – казанские и крымские татары, тувинцы и др. – обладают не только разнообразной и богатой культурой, но и собственной традицией государственности. Советская власть создала формальную государственность в виде национальных автономий для многих народов России на их исконных территориях. Если США являют собой пример растворения этносов, рас и культур в американском «плавильном котле», то Россия – пример их сожительства. Американские штаты – чисто территориальные образования, российские же республики – национальные очаги титульных этносов.
Собственно русские земли в Средние века представляли собой отдельные княжества, а с многократным расширением территории страны и переселением русских за Урал, на Крайний Север и на юг страны региональные особенности внутри русского этноса оказались довольно значительными. В дальнейшем с развитием капитализма, а затем в условиях унификации в советский период они во многом сгладились, но в современной Российской Федерации регионализм, в том числе русских областей, стал проявляться вновь. Со временем федеративная структура государства будет наполняться более богатым содержанием.
Как и сама страна, российская элита традиционно отличалась сложным составом. В родословной книге служилых российских родов конца XVII века, по подсчетам крупнейшего русского историка Василия Ключевского, русские фамилии составляют 33 %, немецкие – 25 %, польско-литовские – 24 %, татарские и другие восточные фамилии – 17 %[66]. В московском храме Христа Спасителя на памятных досках офицеров Отечественной войны 1812 года – имена славянского, мусульманского и немецкого происхождения, причем в примерно сопоставимых пропорциях. Известная, хоть и не вполне комплиментарная французская поговорка недаром гласила: «Поскребите русского, и увидите татарина».
Россия, таким образом, является сложным союзом многих народов, имеющих свои национальные очаги, и русского народа, который расселен по всей территории страны. Попытка выделить русский народ из Российской Федерации (проекты «русской республики») или поставить его над другими народами России может оказаться губительной для единства РФ и безопасности и благосостояния ее жителей.
Россия, таким образом, является сложным союзом многих народов, имеющих свои национальные очаги, и русского народа, который расселен по всей территории страны. Попытка выделить русский народ из Российской Федерации (проекты «русской республики») или поставить его над другими народами России может оказаться губительной для единства РФ и безопасности и благосостояния ее жителей.
В культурном отношении Россия стоит на восточноевропейской православно-византийской основе, но на этой основе в дальнейшем возникла сложная надстройка. С одной стороны, Россия является важнейшей носительницей полуторатысячелетней традиции европейского Востока, продолжательницей Константинополя – «второго Рима». После падения Константинополя в 1453 году, захвата Византии турками-османами Москва в представлении ее правителей, святителей и элит становилась, соответственно, «третьим Римом». Это имело последствия для организации власти, в том числе для отношений ее светских и духовных элементов, и для ее осуществления, а также для позиционирования страны во внешнем мире и для ее самооценки.
Россия, конечно, никогда не являлась прямой продолжательницей Византии. Отношения Древней Руси и Византии были сложными. У Московского великого княжества XIV–XV веков какие-либо глубокие связи с Константинополем отсутствовали, за исключением церковных. Важно другое: после падения Константинополя как столицы вселенского православия эту миссию взяла на себя Москва. То, что русские императоры на протяжении ста пятидесяти лет, со второй половины XVIII по начало XX века, стремились к контролю над черноморскими проливами, объяснялось не только стратегическими или экономическими соображениями.
Россия как мировой центр «единственно истинной» христианской веры, «хранительница истинного взгляда на мир» продолжает свой путь уже более пятисот лет. На этом пути православная Россия не раз сталкивалась с католическими и протестантскими странами, рассматривавшими русских как «схизматиков». Это имело последствия для восприятия России уже и в Новое время. В России же вспоминали о разгроме Константинополя, учиненном западноевропейскими крестоносцами в 1204 году[67]. Идея крестовых походов западных христиан против России выдвигалась неоднократно, начиная с XIII века.
С другой стороны, Россия, находившаяся на протяжении почти двухсот пятидесяти лет (с 1238 по 1480 год) под властью монгольских ханов, а затем вобравшая в свой состав осколки Золотой Орды с их элитами[68], испытала сильное влияние монгольской и тюркской властных традиций. В этом отношении Россия при всем ее православии и византийстве – не только наследница, но и преемница Золотой Орды.
В дальнейшем Российская империя, широко открывшаяся с начала XVIII века влиянию западноевропейской культуры, расширилась на огромные пространства, населенные другими народами с иными традициями. Империя не только европеизировала эти народы на свой манер, но и сумела более или менее органично включить их в круг того, что иногда именуют «Русским миром» или «российской цивилизацией». В отличие от западноевропейских империй, в российской не было четкого деления на метрополию и колонии.
Наконец, коммунистический Советский Союз добавил к этому уже очень сложному набору важный элемент светского универсализма, всемирности, миссионерства. СССР попытался стать центром «нового мира», новой цивилизации, которая, как предполагалось, станет «новым человечеством». Крах этого проекта в ХХ веке, как и предшествовавший ему крах Российской империи, оставили глубокие травмы в сознании русского народа.
Квинтэссенцией многосоставности России являются ее государственные символы. Шапка Мономаха, которой с XIV века короновались московские великие князья и цари, носит имя византийского императора Константина Мономаха, но при этом представляет собой тюркский головной убор с меховой опушкой, увенчанный крестом. Двуглавый орел – герб Московского царства, Российской империи и нынешней Российской Федерации – заимствован Иваном III в конце XV века из Византии как знак преемственности Третьего Рима по отношению ко Второму. Государственный флаг РФ восходит к триколору, составленному Петром I из полос флага Нидерландов. Красный флаг СССР, являющийся основой знамени Победы в Великой Отечественной войне, – символ европейского революционного рабочего движения XIX века. В центре герба Советского Союза находился земной шар, а само название государства при этом не имело географической привязки[69]. Гимном СССР до 1943 года был «Интернационал», гимном РФ с 2000 года является гимн Советского Союза, текст слов которого существует в трех редакциях (1943, 1977 и 2000 годов), но при этом автором текста являлся один и тот же человек[70].
Россия традиционно восприимчива к внешним культурным импульсам, которые стимулируют ее собственное развитие, но при этом она всегда остается сама собой и сохраняет способность к интегрированию в собственный цивилизационный ареал многих других культур. Это создает принципиальную возможность соединения на российской почве западных либерально-демократических и восточных коллективистских элементов – и тех и других в их своеобразном российском прочтении – и собственно российских национальных традиций. Исторически основные внешние импульсы для своего развития Россия до сих пор получала из Европы.
Россия и Европа
Русские люди – европейцы, но взаимоотношения России и Западной Европы всегда были сложными. Россия, будучи наследницей Византии и Золотой Орды, временами отгораживалась от Запада, чтобы сохранить свою самобытность, а временами открывалась ему, чтобы набраться на Западе знаний, умения и опыта для более успешной конкуренции с основными европейскими державами. Западноевропейцы, со своей стороны, время от времени ставили задачу политического подчинения и культурной ассимиляции периферийной и технологически и политически более отсталой России, а иногда были вынуждены совместно сдерживать ее влияние и натиск. Ливонская война 1558–1583 годов стала первой (но не последней) войной России и Европы[71].
Между Россией и Западной Европой всегда существовал не только политический, но и ценностный зазор – результат того, что фазы общественно-экономического и политического развития России и Запада не совпадали. В восточной части Европы Россия соперничала с соседними государствами – Литвой, Польшей, Швецией и Турцией, а после этого с ведущими западными державами – Германией, Францией, Англией, США. Отношения с отдельными восточноевропейскими странами определялись их буферным положением между Россией и Западом. При этом Россия традиционно настаивала на признании своего равенства с европейскими великими державами, а иногда и с Европой в целом; европейцы, в свою очередь, бились за собственные интересы, а объединенная Европа требовала от России следования установленным ею нормам.
Для россиян же принципиально важно было ответить на вопрос о том, является ли Россия просто отсталым захолустьем Европы или это страна, пролагающая свой особый путь. Еще в XIX веке русские политические мыслители разделились по этому вопросу на славянофилов и западников, и в каком-то смысле этот «водораздел» существует до сих пор. По меткому сравнению Николая Бердяева, представители обоих лагерей любили Россию, но первые – как мать, а вторые – как дитя. Стоит добавить, что и те и другие любили и Запад, знали его и подолгу жили в Европе.
Европейцы и россияне в основном признают взаимное родство, но при этом отмечают, что это родство не близкое. Если американцев можно условно назвать двоюродными братьями и сестрами европейцев, то россияне – их троюродные или даже четвероюродные родственники. Еще важнее то, что с западной точки зрения это родственники бедные, но относительно многочисленные, организованные авторитарным способом и зачастую отличающиеся непонятным и непредсказуемым для европейцев поведением.
Парадоксальным образом эта дистанция увеличилась с физическим приближением Европейского союза к границам Российской Федерации и объединением Западной, Центральной и большей части Восточной Европы под главенством первой. В начале XXI века в состав ЕС вошли страны, находившиеся в период холодной войны в советской зоне влияния или входившие в состав Российской империи и СССР, элиты и общественное мнение которых настроены в основном скептически или даже враждебно по отношению к российскому государству как таковому.
К началу XXI века понятие «Европа» в обычном употреблении приобрело географически более узкое и более четкое содержание. Культурная основа (христианство) и этнические корни (романо-германо-славянские народы) имеют уже меньшее значение, чем общая экономическая и политическая структура (Европейский союз), идеологическая основа (социал-либерализм, примат прав человека) и нормативная база (европейское право).