Один шаг, второй… Степан резко вскинул гранатомет и выстрелил ему в спину. На глазах у всех оперативника разорвало в клочья. Степан едва успел нырнуть под руль, как салон прошило сразу четыре пули. Повернув ключ зажигания, он надавил до отказа на педаль газа. Взревел двигатель внедорожника. Крупнокалиберная пуля из снайперской винтовки пробила сиденье рядом с его плечом. Другая пуля, пробив дверцу, вошла ему в ногу. Еще две пули прожужжали перед самым носом. Закричав от ярости, Степан направил рванувшийся вперед внедорожник на старое ограждение моста. Машину сильно подбросило на бордюре. Последовал удар, скрежет, визг. Проржавевшее железо не выдержало, и часть ограждения упала вниз. На секунду машина повисла над пропастью, затем накренилась вперед и сорвалась с моста.
– Че-е-ерт! – завопил Степан, готовясь к удару.
* * *Все бросились к перилам моста. Рухнув в воду, «Honda Pilot» утонул почти сразу, так как больше напоминал решето, чем автомобиль, и воздух в нем, соответственно, не держался. Жалкие останки внедорожника немного протащило течением, а потом он камнем ушел вниз. Поверхность реки вспенилась от пузырей на месте погружения. С пистолетом на изготовку Гудков вглядывался в темную воду, но разглядеть что-либо не удавалось. Если Асколов жив, то он должен был всплыть, и его бы сразу заметили. Снайперы контролировали все пространство под мостом.
Сзади к нему подошел Лагудин и заорал так, что Гудков едва с перепугу не выстрелил:
– Рожков! Быстро в машину и в порт. Нужен катер. Чтобы через пять минут был здесь!
– Есть! – Его подчиненный бросился выполнять приказания.
Гудков повернулся к командиру спецназа и наградил его презрительным взглядом:
– Чего орешь?
– Я не ору, а поддерживаю дисциплину, – криво улыбаясь, пояснил Лагудин и стал докладывать по рации ситуацию в оперативный штаб.
Гудков снова посмотрел на воду и подумал: «Неужели все?»
Внезапно мощный взрыв отбросил их от перил. Гигантский водяной столб поднялся из реки и едва не смыл всех, находившихся на мосту.
– Твою мать, – выдохнул Гудков, утираясь. Поднявшись, он снова подошел к перилам. По воде плавали ошметки обивки, детали салона, масляные пятна.
– Ну, теперь он точно не выжил, сука, – зло пробормотал Лагудин. Он пытался вытряхнуть воду из автомата, что держал в руках, с рации. Злые и мокрые спецназовцы мрачно смотрели на воду.
– Сработало взрывное устройство, – пояснил Лагудин по рации. – Тела преступника не видно. Сейчас подойдет катер и подъедут водолазы. Однако течение сильное. Я думаю, мы вряд ли что найдем, особенно если его разорвало на части… Так точно… понял.
– Я не верю, что он мертв, – тихо произнес Гудков, ни к кому не обращаясь. В душе у старшего оперуполномоченного была твердая уверенность, что бывший коллега опять как-то надул их.
– Ты рыбу когда-нибудь динамитом глушил? – насмешливо спросил у него командир спецназа.
– Нет, динамитом не глушил, – ответил Гудков, взглянул на то, что осталось от Сажина, и быстро отвернулся, так как к горлу подкатил ком.
– Если говнюк был жив и успел отплыть под водой на некоторое расстояние, то после этого взрыва он бы всплыл, как та рыба, – терпеливо объяснил Лагудин, а затем сердито отшвырнул от себя не работавшую рацию: – Из-за него новую рацию испортил!
Гудков промолчал. Взяв висевший на шее бинокль, он внимательно осмотрел берег. Камыши, заросли осоки, однако заросли везде довольно жидкие и человека в них не пропустишь.
– Нужны собаки, чтобы прочесать берег, – произнес он задумчиво.
– А ты упорный, – усмехнулся Лагудин, качая головой. – Говорю же тебе, конец ему.
– Конец будет, когда я увижу тело, – возразил старший оперуполномоченный, поджав губы. – Этот гад живучий, как кошка.
– Ладно, прочешем берег, – махнул рукой Лагудин.
Глава 10
По акватории порта носились шикарные скоростные катера. Рев моторов, брызги воды, блики солнца и радостные визги девушек – словом, молодежь отрывалась по полной.
– Твои, что ли, нефтяники зажигают? – поинтересовался Юхно, наблюдая за гонками.
– Нет, какие, на хрен, нефтяники, – покачал головой Луганский. – У меня даже у начальников департаментов зарплата не настолько высокая, чтобы рассекать на таких штучках. Это быдло, которое мне в трубы врезки делает да потом бензин ворует. Служба безопасности за ними не поспевает. Каждый день все новые и новые врезки находим.
– Да, тяжело тебе, – с фальшивым сочувствием произнес губернатор и посмотрел на хмурого Тарасова. Тот перехватил взгляд Юхно и поинтересовался:
– Мы что, кого-то ждем?
– Да, сейчас Саша должен подъехать, – ответил Павел Игнатьевич, думая о своем. На причале охрана губернатора сдерживала толпу журналистов. «Ишь, как осмелели, – усмехнулся он про себя. – Ну ничего, после переизбрания разберемся: ху из ху».
– А может, он не приедет? Может, у него какие дела? – нервно спросил Тарасов и заходил по палубе. – Чего мы здесь будем торчать на виду у щелкоперов.
– Ну, пошли в каюту, не будем торчать, – пожал плечами Юхно.
Луганский поддержал эту мысль и сказал, что неплохо бы выпить чего-нибудь. Они спустились в просторную каюту, расселись за овальным столом. Павел Игнатьевич, как радушный хозяин, усадил всех, открыл бар, достал бутылку Old Parr и показал гостям. Луганский кивнул, а Тарасов ответил, что ему без разницы. Губернатор поставил бокалы, разлил виски, взял свой и хотел было предложить тост, но Тарасов не стал его дожидаться и залпом осушил свой бокал. Луганский отпил немного и поставил бокал на стол, поинтересовавшись:
– По какому поводу пьем? Хотелось бы ясности. Давай, Паша, быстро все решим и разъедемся. Если честно, мне сейчас не по себе.
– Хорошо, я буду краток, – спокойно ответил Павел Игнатьевич, смакуя виски. – Я связался с человеком наверху. Он обещал мне помочь, но для этого нужны большие деньги.
– Ты намекаешь, что мы должны тебя спонсировать? – сузил глаза Луганский.
– А как иначе? – пожал плечами губернатор. – У меня, конечно, есть деньги, но я не могу сразу достать такую большую сумму. К тому же вы заинтересованы, чтобы я оставался у руля.
– И о какой сумме идет речь? – включился в разговор мрачный Тарасов.
Павел Игнатьевич достал с полки блокнот, авторучку, быстро написал восьмизначное число и придвинул блокнот Тарасову.
Взглянув, тот поперхнулся и закашлялся. Луганский тоже взглянул и осипшим голосом выкрикнул:
– Что! Это в рублях?!
– В долларах, естественно, – фыркнул губернатор со значительным видом.
– Да за такие деньги мы и с новым губернатором договоримся, – язвительно заметил Луганский.
– Давайте попробуйте; только вот когда все потеряете, не пеняйте на судьбу. – Криво улыбнувшись, Павел Игнатьевич допил остатки виски и поставил бокал на стол.
– У меня дома под кроватью нет лишних десяти-двадцати миллионов, – зло буркнул Тарасов, – и я деньги не печатаю.
– Основную часть суммы внесу я, – пояснил Павел Игнатьевич, успокаивая собеседников, – с вас по двадцать процентов. Но за эти деньги вы покупаете полную неприкосновенность. Пока я здесь, вас никто и пальцем тронуть не посмеет. Сможете делать все, что заблагорассудится… в рамках разумного, конечно.
– Да, заманчиво, но я не могу вот так сразу решить, – осторожно заметил Луганский. – Давай обсудим наши будущие привилегии. Хотелось бы узнать поподробнее.
– Лады, – кивнул губернатор и знаком показал, что собирается позвонить, нажал кнопку вызова, приложил аппарат к уху и, когда ответили, громко спросил: – Эй, ты где, твою мать?.. – Сделал паузу, а затем переспросил с недоверием: – Это ты, Клим? А Сан Саныч куда делся?.. Понятно… Слушай, если такое дело, то подъезжай сам. Мы ждем еще пять минут. Кстати, как там с нашей маленькой проблемой?.. Что значит вроде решил?! Меня такой ответ не устраивает! Ты сам труп видел?.. Короче, пока передо мной не будет его трупа, я не поверю, что он мертв. Мне по хрену, что там был взрыв. Что-то же от него должно было остаться. Скажи своим людям, чтобы искали! Все! Я тебя жду! Пять минут! Давай по-шустрому.
– Что случилось? – обеспокоенно спросил Луганский, когда губернатор опустил сотовый.
– Саша Решетников дуба дал, – вздохнул губернатор.
На душе у Павла Игнатьевича от известия было тоскливо. Несмотря на то что они с начальником УВД не были лучшими друзьями, Юхно было неприятно наблюдать, как его привычный мир разваливался, рассыпался, превращался в прах.
– Умер, – задумчиво повторил Луганский. – Убили, что ли? Опять этот?
– Нет, инсульт, – пояснил губернатор и налил себе еще виски.
Тарасов неожиданно встал и направился к выходу.
– Ты куда? – встрепенулся Луганский. – Мы же еще не закончили.
– Я выйду, воздухом подышу, – зло пояснил Тарасов.
– Минут через пять скажи там, что я приказал отплывать, – бросил ему вдогонку Юхно.
– А про какую ты проблему толковал? – поинтересовался Луганский, провожая взглядом компаньона, спешившего наверх.
– Асколов подох наконец-то, – ответил Юхно и выдохнул облегченно: – Дай-то бог.
– Неужели менты все же смогли его достать? – изумился Луганский, оживляясь. – Вот падла! Как это было?! Расскажи!
– Да он, типа, сам подорвал себя на мосту, тут рядом, – рассеянно бросил губернатор. – Сейчас Клим приедет и расскажет.
– Ну, слава богу! А то я уже потерял надежду, думал, он до нас до всех доберется, – произнес Луганский с улыбкой. – Это ему за мою дочь и за твоего сына. Вот тварь! Жаль, что он не мучился, перед тем как сдохнуть. Надо теперь подумать, как мои бабки вернуть, что я на счета детдомов перечислил.
– Вернем, не переживай. – Юхно налил в два бокала виски на треть, подвинул один бокал бизнесмену и подмигнул: – За десять процентов от суммы я готов разрулить вопрос. Вот сейчас все это закончится…
* * *Силы оставляли его. Собрав всю волю в кулак, Степан рванулся вперед, мощно загребая руками. Ноги коснулись вязкого дня. Он оттолкнулся, выбросив тело вверх. Шагнул, а на следующем шаге уже по пояс вышел из воды. На тело навалилась непривычная сила тяжести. Не удержавшись на ногах, он рухнул вперед, стал барахтаться на мелководье, кое-как выполз на берег, заросший осокой, перевернулся на спину и так и лежал некоторое время, наслаждаясь видом синего неба с редкими облаками и щурясь от солнца.
Он выжил в очередной раз. Совершил невероятное. Когда машина свалилась в реку, Степан решил подождать, пока она погрузится, а лишь затем выбрался и поплыл под водой к опорам моста. Взрывчатка, которой он обвязался, оружие – все тянуло вниз, но бросать было нельзя. Под водой Степан доплыл почти до самого берега. Воздуха не хватало, и он решился всплыть, несмотря ни на что, однако вовремя заметил коробку, плывущую по воде. Аккуратно приблизившись к ней, Степан сунул внутрь голову, вдохнул воздуха и снова погрузился. Течение было быстрое, и через минуту его отнесло достаточно далеко. В голове крутились мысли о таймере. Перед тем как направить машину с моста, он установил таймер на взрывателе самодельной бомбы на десять минут. Бомбу положил в водонепроницаемую сумку с гранатами и взрывчаткой. В брикеты С-4, что были в сумке, тоже навтыкал электродетонаторов и подключил их к таймеру, решив, что если за пять минут он не выплывет, то ему конец, и пусть взрывчатка станет последним приветом Гудкову. Тот, конечно, первым полезет искать его тело. А если он выплывет, то просто отключит таймер, и все. Под водой сумку зажало, и пришлось ее бросить.
Взрыв получился отличным. Степан слышал его, отдыхая в камышах. Оставалось только гадать, получил ли Гудков приготовленный гостинец или за него расплатился кто-то другой. Достав из кармана блистер с таблетками, он принял очередную дозу стимуляторов. Без этого его бы просто вырубило. Слабость была такая, что хоть ложись да помирай.
Когда наркотики стали действовать, Степан поднялся на ноги и осмотрелся. Он был недалеко от порта. Куда идти теперь? В таком состоянии его возьмут за пять минут. От одежды остались одни клочки. Все тело изранено и в синяках. Торс обвязан брикетами взрывчатки, проводами. С отрешенным видом Степан достал пистолет из-под мышки, перезарядил. Револьвер тоже был на месте, барабан полон. И тут его осенило. Губернатор… он же в порту, на яхте! Можно попытаться достать его. Степан прислушался. Где-то рядом проходила дорога. Из-за деревьев ее не было видно. Однако идею захватить машину он сразу же отмел. Была еще тропка вдоль берега среди кустов. Тропка вела к порту. Степан двинулся по ней, намереваясь метнуться в кусты, если впереди кто-то покажется. Метров через двести он неожиданно вынырнул из кустов на прогалину и столкнулся лицом к лицу с пенсионером-рыбаком, удившим на берегу. Увидев Степана, рыбак завалился на бок и схватился за сердце. Да, на людях ему показываться в таком виде никак нельзя. Разгуливать свободно по порту тоже не получится. Остается подобраться к порту с тыла, где к нему примыкает лес, и посмотреть, что к чему.
* * *Парень, похожий на рядового «быка», с банкой пива в руке беседовал с симпатичной брюнеткой в купальнике, опираясь о борт скоростного катера, припаркованного на небольшом участке берега с диким песчаным пляжем у порта. Закладывая виражи по акватории, он увидел на берегу одинокую загорающую девицу и решил подкатить, познакомиться. Чего теряться-то. Похоже, все клеилось. Девушка уже почти согласилась покататься с ним, ей понравился катер, а также предложение поторчать, как вдруг из кустов вылетел некто, похожий на камикадзе, вернувшегося из ада. Окровавленный человек был обвязан взрывчаткой, в руке – пистолет. С первого взгляда парень сообразил, что это и есть тот кровожадный Ассенизатор, который терроризирует весь город. В новостях о нем передавали каждый час. Маньяк крошил ментов направо и налево, потом убрал Гурама вместе с бойцами. Первым желанием парня было закричать, но все его тело точно окаменело и не слушалось…
Первый раз в жизни ему довелось испытать такой ужас и осознание близкой смерти. В лодке был ствол, только добраться до него он явно не успевал, да и толку – противник увешан взрывчаткой, как новогодняя елка игрушками. Выхода не было. Конец! Девушка не видела опасности, так как стояла лицом к катеру, и поэтому забеспокоилась, лишь когда Степан профессионально вырубил ее нового знакомого ударом в шею. Она изумленно развернулась, глаза расширились от ужаса. Не останавливаясь, Степан захватил любительницу хорошего загара за шею и провел удушающий прием. Девушка пыталась сопротивляться, хрипела, брыкалась, но быстро утихла. Оттащив бесчувственные тела под дерево, Степан положил их рядом, а затем вернулся к катеру.
Они удивятся, когда очнутся и поймут, что остались в живых. Он грустно усмехнулся, снимая с себя взрывчатку. Из многочисленных ран вяло сочилась кровь. Даже на стимуляторах ему долго не продержаться. Нужно было торопиться. Последний аккорд. Степан вздохнул и подумал, что непременно сделает это.
Он не знал, что в этот момент Гудков целился из пистолета ему в голову, тихо подходя из-за здания склада. Старший оперуполномоченный боялся стрелять издалека. Опасался промахнуться. Учитывая репутацию Асколова, у него был только один выстрел. Бах – и нет проблемы. Все просто. Рыбак быстро очнулся и позвонил в милицию. Гудков первым принял вызов и кинулся на берег. Он вышел на тропинку, нашел следы крови и пошел по ним.
И вот враг был в двух шагах от него. Гудков боялся даже дышать. Степан не слышал его из-за работавших неподалеку кранов и тарахтения винтов баржи, проходившей мимо. Палец старшего оперуполномоченного лег на спусковой крючок. Теперь промахнуться было просто невозможно. Клим Гудков нажал на спуск и страшно удивился, когда противник внезапно извернулся и присел, выбросив вперед руку с револьвером. Пуля прошла в каких-то пяти сантиметрах над головой Асколова. Ответного выстрела Гудков не слышал. Страшный удар отбросил его назад. Голову сжало точно тисками. Правый глаз наполнился жидким огнем. Затем он проваливался, точно в вату. Удар о землю был сокрушительным. Он лежал и смотрел в голубое небо, когда искра жизни в нем угасла окончательно.
– Ну вот и все, – хмуро прокомментировал Степан, остановившись над распростертым на песке телом.
Пуля вошла в правый глаз старшего оперуполномоченного. Левый глаз был широко открыт и остекленел. Песок под его головой медленно пропитывался кровью. На всякий случай Степан откинул пистолет от руки Гудкова в сторону и занялся взрывчаткой.
Превратить скоростной катер в бомбу Асколов смог за полчаса. Он уже заканчивал, когда со всех сторон послышались звуки сирен.
– Отчаливаем, – сказал он сам себе, закрыл дверь, ведущую в каюту под передней палубой, достал из холодильника бутылку текилы, сел в удобное кресло, врубил музыку, завел двигатели и потянул на себя рычаг. Задним ходом катер медленно сполз в воду.
Отчаянно подвывая, на берег выскочил «уазик» с мигалками. Степан развернулся и потянул на себя рычаги контроллера газа-реверса, нажал кнопку регулятора угла наклона мотора. Нос катера поднялся, и он буквально полетел над водой, набирая скорость. С берега раздались выстрелы, но Степан даже не обернулся. Удерживая одной рукой штурвал, он выбрал подходящую для данного момента музыкальную композицию группы AC/DC – This Means War (Объявляю Войну). Владелец катера, судя по всему, был поклонником тяжелого рока. Мощные динамики выдавали плотный гитарный саунд с форсированным высоким хриплым вокалом на жесткой риффовой основе, который пробирал до костей. Заглотив последнюю горсть стимуляторов, Степан запил их текилой и выбросил бутылку за борт.
* * *Стоявший на палубе Тарасов смотрел в воду. Ему было наплевать решительно на все. Единственным стимулом продолжать жить осталась месть. Прозвучавшие вдали выстрелы заставили его вздрогнуть. Тут же взвыл двигатель яхты. Вереск не стал дожидаться приказа, поднял якорь и отчалил. Неубранный трап слетел в воду. Тарасов от резкого толчка едва удержался на палубе, схватившись за ограждение. Луганский и Юхно, находившиеся в каюте, успели изрядно набраться, и когда яхта пришла в движение, оба полетели на пол, разливая виски и матерясь.