Зое пришлось сделать над собой усилие, чтобы вернуть себя в нормальное состояние.
Что за чертовщина?
— Я всегда буду сопротивляться, — заставила себя произнести Зоя. Насмешливый голос внутри не без ехидства заметил, что врать она никогда не умела.
Такого же мнения был и мрасс.
Она не видела, как довольная улыбка озарила красивое лицо мужчины.
— Зоя… Зоя… Мы не с того начали… Но у нас будет время, чтобы продолжить. А теперь марш одеваться!
Он слегка толкнул ее, отпуская, и напоследок шлепнул по попе.
Зоя задохнулась от возмущения и уже хотела высказать все, что думает о «желании» мрасса, но передумала. Надо одеться — хватит щеголять филейной частью тела.
— Как мне одеться?
— Купальник и парео. Мы приехали отдыхать, вот и начнем прямо сейчас.
Юлиан, продолжая загадочно улыбаться, скрестил руки на груди.
— Может, выйдешь? — прошипела Зоя. Чтобы подойти к шкафу, ей надо было пройти мимо мрасса. Внутри что‑то затрепетало, раскинуло крылышки и затаилось.
А вдруг…
А если…
А снова…
— Зачем? Я хочу понаблюдать, как ты одеваешься.
— Ах ты…
Вскинутая рука вовремя остановила сквернословие, готовое сорваться с ее губ.
— Зоя, я уже говорил: не люблю, когда кричат. И тем более ругаются. Советую все‑таки прислушиваться к тому, что я говорю. Ты же собираешься хорошо изучить наш мир, и мрассов в частности. Для того чтобы подготовить побег и свить гнездышко для дальнейшего проживания, ты должна знать противника лучше, чем себя. Можешь начинать изучать меня прямо с сегодняшнего дня. Я не возражаю. И сопротивляться точно не стану.
Зоя вспыхнула как маков цвет. Побег… Откуда он узнал? Варшавский говорил, что может читать ее чувства, но не мысли же!
Она фыркнула, сделав вид, что он несет полную околесицу, и гордо прошествовала мимо. Хочется ему посмотреть, как она одевается — да пожалуйста, милости просим! Извращенец хренов!
Ничего удивительного, что она выдернула с полочки первый попавшийся купальник. Им оказалось вполне приличное бикини бело — красной расцветки. Дрожащими руками Зоя первым делом натянула трусики. С бюстгальтером и застежками на нем оказалось сложнее.
— Помочь? — насмешливый комментарий не заставил себя долго ждать.
— Сама справлюсь, — буркнула Зоя, выворачивая руку, чтобы достать до защелки.
— Всегда удивлялся, как вы их застегиваете, — раздался рядом голос мрасса.
Зоя обернулась и снова зашипела:
— Стой, где стоишь! Не подходи ко мне!
— Почему?
— Не подходи и все! Дай спокойно одеться!
— Зоя, не нервничай и не переживай ты так! Мне вполне понятно твое состояние.
Зоя могла поклясться, что заметила в серых глазах дьявольский огонек.
Вопрос сорвался с губ самопроизвольно:
— Какое состояние? О чем ты?
— О твоем возбуждении. Игра гормонов, что тут скажешь!
Застежка застегнулась, и Зоя вздохнула с облегчением. Прикрыла глаза, чтобы успокоиться. Пусть говорит, что хочет. Она потерпит. Она подождет.
Все выдержит, все снесет.
— Вот именно — говорить не о чем, — парео оказалось в ее руках через мгновение. — Я готова.
И снова мрасс окинул ее взглядом, от которого бросило в жар.
— Разве не о чем говорить? — в этот раз интонация была бархатистой, обволакивающей. — Что ж… настаивать не буду.
— Вот и не надо.
Яхта поражала размерами и оснащением. Плавучий особняк, иначе не скажешь! Бассейн, тренажерный зал, кинотеатр. Это немногое, что успел выхватить взгляд Зои, пока один из членов экипажа устраивал для нее экскурсию. Возможно, при других обстоятельствах она бы оценила его усилия, но не сегодня. Все еще находясь под впечатлением от диалога с Варшавским, пыталась найти выход из сложившейся ситуации.
Мрасс четко дал понять, что знает об ее планах. Но откуда? Господи, откуда?.. Она никому не говорила, что собирается убежать. У нее самой еще не до конца сформировалась эта мысль. Просто показалась наиболее приемлемой. И все.
— Я хочу получить ответ на один вопрос, — поднявшись на верхнюю палубу, Зоя встала у ног Юлиана, который лежал на шезлонге, прикрыв глаза и подставив идеально вылепленное природой тело под жаркие лучи солнца.
— Спрашивай, — он даже не соизволил открыть глаза.
Явное пренебрежение подлило масла в и без того не затухающий огонь. Зоя сжала руки в кулаки, впившись ноготками в нежную кожу ладошек.
— Ты умеешь читать мысли?
Не зря на его животе она насчитала те самые пресловутые восемь кубиков. Поднялся Варшавский молниеносно. Раз — и уже сидит, изучая ее реакцию.
Зоя совершила ошибку, подойдя вплотную к шезлонгу. Теперь голова мужчины находилась напротив ее живота, который она судорожно втянула, ощутив всю интимность ситуации. Ей отчаянно не хватало воздуха.
Мрасс запрокинул голову, чтобы посмотреть Зое в лицо, и лениво ответил:
— Нет.
— То есть не умеешь? — на всякий случай уточнила она, испытывая несказанное облегчение.
Он для пущей убедительности помотал головой.
— Нет.
— Хорошо, — Зоя отошла к соседнему шезлонгу, механически присела на него и уставилась на волны, слегка играющие на океанских просторах.
— Может, есть еще вопросы? Готов ответить.
Зоя начинала тихо ненавидеть ироничный снисходительный тон, которым предпочитал беседовать с ней мрасс.
— Есть. Откуда ты узнал, что я собираюсь бежать?
Мужчина слегка склонил голову и усмехнулся.
— То есть ты уже не отрицаешь этого?
— Не отрицаю, — сквозь сжатые губы проговорила Зоя.
— Ценю честность в отношениях. Все куда прозаичнее, Зоя. Ширас пробуждают не первое десятилетие. Если быть точным: два с половиной столетия. Как думаешь, мы успели изучить ваши поведенческие инстинкты?
Вот это она лоханулась! Не подумала об очевидном!
— Успели, — медленно ответила она, чувствуя, как тоска заполняет сознание.
— Ты попросила, чтобы тебя обеспечили ноутбуком и интернетом. Без проблем. И первым делом начала изучать географию межгалактических перелетов. Выясняла, куда меньше всего летают мрассы. Далее. Тебя интересовали курсы вождения гланжев. Похвально. Захочешь — я найму тебе инструктора. Но! Зоя, пока ты не родишь ребенка и не получишь гражданство, тебя не допустят к управлению. Ты сможешь летать только на моей территории. Дальше перечислять ту информацию, которую ты просматривала?
Поерзав, Зоя залезла на шезлонг. Опустошение и чувство беспомощности захлестнули. Усилием воли она продолжила диалог:
— Думаешь, переиграл меня?
— А мы разве во что‑то играем?
Она промолчала.
— Еще о чем‑то хочешь спросить?
— Пока нет. Боюсь, если узнаю еще хоть что‑то, то мое будущее будет представляться только в черном цвете.
— Зоя, — ей показалось, или его голос смягчился? — Перестань быть колючкой. Перестань воспринимать меня, как врага.
— А ты перестань быть моим хозяином, — буркнула в ответ Зоя и закрыла глаза.
Все, на сегодня хватит.
— Я могу поспать?
— Конечно, если устала.
— Надеюсь, у тебя хватит совести не приставать ко мне сонной, — вот зачем она это сказала?
— Спи, колючка.
— Еще?
Удар в живот был неожиданным и очень болезненным.
Зоя задохнулась и согнулась пополам. Из глаз хлынули слезы, дыхание сперло, а внутренности обожгло огнем.
Ее ударили впервые в жизни. Никогда раньше она не сталкивалась с физическим насилием и не ожидала, что столкнется. Одно дело — угрозы, другое — приведение их в исполнение.
Мужчина в дорогом черном костюме, широко расставив ноги, возвышался над ней, точно башня. Башня, которая сомнет ее. От мужчины исходила агрессия, которую он не прятал за маской успешного бизнесмена и уравновешенного человека.
— Не слышу ответа, сука! — прорычал он и сделал шаг по направлению к ней.
Зоя судорожно всхлипнула и вскинула руку, призывая его остановиться.
Перед глазами замелькали черные мушки. Пришлось сжать зубы, чтобы сосредоточиться на происходящем и не позволить панике овладеть сознанием.
Как же больно…
— Не… надо… — простонала она и, сделав рывок, выпрямилась.
Виктор
Валерьевич стоял с искаженным яростью лицом.
— Ты плохо понимаешь! Вернее, до тебя вообще не доходит! Я думал, у тебя есть хоть крупица ума, но ошибся! Не люблю вправлять мозги, но придется!
Он снова двинулся к ней, и Зоя поспешила выкрикнуть:
— Не надо! Пожалуйста…
— Что «не надо»? — бесновался мужчина, надвигаясь на Зою и заставляя ее отступать. — Ты, мразь, даже не представляешь, как мне хочется свернуть тебе шею! Прямо руки чешутся! И я непременно бы это сделал, если бы не Юра! Почему я звоню, а у моего парня голос грустный?! В чем дело?! Плохо его ублажаешь? В чем проблема, мать твою?
Пятью минутами ранее Зоя поднималась на лифте в номер. Она пару часов провела у бассейна, загорая и стараясь отключить все мысли. Звонила сестра, щебетала о том, что тоже хочет съездить отдохнуть и намекала, чтобы Зоя постаралась и для нее организовать отпуск на элитном курорте. Мол, несправедливо, когда одной сестре все, а второй — ничего. Зоя отключила телефон. Не стала ни психовать, ни нервничать. Она знала, что в Ольге сильно меркантильное начало, и не раз сталкивалась с ним. Уже привыкла.
Мальчик Юра с утра куда‑то ушел. Она еще спала, когда услышала, как осторожно захлопывается дверь. Вот и ладненько. Они три дня отдыхали, и Зоя по — прежнему не сдавала позиций, то есть спали они отдельно. Каждый вечер Юрий пытался соблазнить ее, а она отмахивалась, втайне опасаясь, что он снова попытается взять силой. И каждый раз радовалась, что опасения не оправдались.
Может, он все‑таки поймет, что ошибся?
Юрий не появился до обеда, и Зоя решила поваляться на солнце.
День казался неплохим до того самого момента, пока она не вошла в номер и не увидела надвигающегося на нее Виктора Валерьевича.
Он ударил без предупреждения. Вместо приветствия. И теперь жаждал продолжить начатое.
— Виктор Валерьевич, — Зоя предприняла отчаянную попытку начать нормальный разговор, хотя сердце заходилось от страха. Живот и внутренности болели, напоминая об осторожности, — проблем нет никаких. Мы отдыхаем. Все хорошо.
— Все хорошо? — мужчина развернулся и одним махом смел мелкие бытовые предметы с висящей на стене полки. — Все хорошо было до тех пор, пока мой парень на тебя не запал! Трахал девок в свое удовольствие и был счастлив! Ан нет, появилась ты! Где он только тебя откопал, дрянь этакая? Появилась и все! Все покатилось под откос! Видите ли, у него любовь появилась! Какая на хрен любовь? И к кому? К тебе?! Ладно бы красотка была, а то… тьфу! — он, не стесняясь, смачно сплюнул на пол. — Ты — пиявка, присосавшаяся к моему парню! И я, сука, не могу тебя оторвать от него!
— Виктор Валерьевич, да я с радостью исчезну из жизни Юры…
Следующий удар пришелся по лицу. Голова мотнулась, отозвавшись тупой болью в позвоночнике. Но испугаться дальше Зоя не успела. Ее схватили за плечи и швырнули на белый кожаный диван.
Она вскрикнула и закрыла лицо руками в жалкой попытке защититься.
Не получилось.
Отец Юрия налетел, точно ураган. Оторвал ее руку от лица и, склонившись, зарычал:
— Слушай меня сюда, девка! Два раза повторять не буду! Надо было с тобой поговорить еще до поездки в больницу! Пощадил! Думал, мой парень очухается, придет в себя! Хренушки! Подсел на тебя! Но ничего, теперь ты будешь плясать под его дудку! Любое его желание выполнять, точно комнатная собачонка! И только попробуй не сделать его счастливым! Поняла?
Зою схватили за волосы и потянули назад. Слезы градом полились из глаз. Если не ослабит хватку — или волосы выдерет, или шею сломает.
— А — а-а — а…
— Это не ответ! Поняла меня или нет, спрашиваю?
— Что… Что я… понять… — выдавила Зоя, захлебываясь слезами и болью.
— Что отныне ты собственность моего парня! Его игрушка! Его вещь! Ты будешь делать все, чтобы он был счастлив! На цыпочках вокруг него ходить! И не дай бог, слышишь, курва, не дай бог, я узнаю, что он чем‑то огорчен! Что что‑то не так! Я с тебя шкуру слоями снимать буду! Кусочек за кусочком! Ты захлебнешься в собственной крови и будешь подыхать медленно! Годами! Я позабочусь об этом! Лично!
Зоя всегда считала, что криминальные авторитеты в прошлом. Что не могут в современном мире проблемы решаться с помощью силы и угроз. Что государство навсегда избавилось от криминала, как от пережитка прошлого.
Чуть позже Зоя будет ругать себя последними словами и поражаться, какая она наивная дура. Ведь знала, что мальчик Юра не из простой семьи. Думала — отпрыск богатых родителей.
Оказалось: все куда хуже. Серьезнее. Виктор Валерьевич был советником премьер — министра и курировал отдел засекреченных военных разработок. Он был не просто богатым, а еще и влиятельным. Очень.
Ответить она ничего не успела — в комнату ворвался мальчик Юра.
— Что ты делаешь? Отойди от нее!
Расстояние между дверью и диваном он преодолел в считанные секунды и встал между ней и отцом. Выглядел Юра не лучшим образом — к нему вернулась бледность, которая иногда пугала и смущала Зою. Она‑то помнила, при каких обстоятельствах они познакомились.
— Не кричи, — приказал Виктор Валерьевич, но сделал два шага назад. — Не трону я ее больше.
— Больше?! — взвился молодой человек, резко поворачиваясь к Зое и опускаясь перед ней на колени. Его пальцы судорожно принялись ощупывать ее тело и замерли, добравшись до лица. На щеке красовалось красное пятно, горевшее от недавнего удара. — Зоя! Зоя! Тебе больно? Где болит? Скажи, моя хорошая? Скажи! Ну, что ты молчишь? Почему не скажешь?
Зоя переводила взгляд с сына на отца и изо всех сил сдерживала истерический смех, пришедший на смену страху.
Один — бьет, второй — защищает. И первый бьет, чтобы заставить «полюбить» второго.
Она вскинула голову и натолкнулась на предупреждающий взгляд старшего мужчины. Прикрыла глаза, повинуясь его невысказанному приказу.
— Юра, со мной все хорошо. Ничего страшного не произошло.
— Как же так…
— Что сказал врач? — перебил их Виктор Валерьевич, подходя к бару и наливая себе виски. Он ослабил галстук и сбросил пиджак. Зоя автоматически отметила, что он всегда одет официально — даже в сильную жару носит пиджак и галстук.
Мальчик Юра опустился на диван рядом с ней и уставился в пол, покрытый белоснежным ковром с пушистым ворсом.
В комнате отеля образовалась тишина, которая испугала Зою сильнее, чем гнев политика. Чем это вызвано — она не понимала. Ее сердце забилось, как у пойманной птахи. Она даже забыла о боли в животе.
Что‑то в фигуре мальчика Юры насторожило ее. Что‑то, что Зоя предпочитала никогда не замечать.
Интуиция ее берегла. Выставила щит. Бессознательно Зоя бежала от осознания чего‑то страшного. Чего‑то апокалипсического.
— Полгода.
Одно слово.
Его смысла Зоя в первое мгновение не поняла.
Стакан треснул в руках Виктора Валерьевича, но он не заметил, ни как жидкость, смешавшись с кровью от пореза, потекла по его сильным рукам, ни как вздрогнула Зоя.
— Как… полгода? — выдохнул он растерянно.
— Вот так, батя. Через полгода я умру…
Глава 11
— Зоя!
Чужой голос прорывался сквозь черную пелену, застлавшую сознание и удерживающую в плену.
Не получалось.
— Зоя! Проснись! Зоя, ты слышишь меня?
Она застонала, не желая ничего слышать и понимать. Проваливалась во мглу, и это ее устраивало. Там, в кромешной тьме, нет боли. Там никто не бьет, не принуждает. Там Зоя не будет чувствовать себя жертвой.
Но тот, кто звал ее, отличался завидной настойчивостью. Тряхнул за плечи, заставляя открыть глаза.
— Больно… — вырвалось у Зои. Голова была тяжелой, точно в нее залили расплавленный свинец, глаза резало, горло саднило.
Что произошло за то время, пока она спала?
Спала?
Она спала?!
Или…
Или снова, без ее ведома погрузили…
Она попыталась вскочить, не в состоянии сориентироваться.
И сразу же крепкие руки сжали чуть сильнее.
— Зоя, все хорошо! Это сон! Кошмар! Зоя, вернись ко мне! Посмотри на меня! — властный мужской голос, наконец, достучался до сознания.
Зоя вскинула голову и натолкнулась на цепкий взгляд Юлиана Варшавского.
И если бы увидела, что он снова смотрит с привычным высокомерием или снисходительностью, точно она человек второго сорта, сдержалась бы.
Если бы не заметила в его взгляде искренней обеспокоенности, смогла бы справиться.
А тут ее прорвало.
Всхлипнув, кинулась к нему на шею.
Вцепилась в его плечи, точно те были спасательным кругом.
Из горла, саднящего от криков, вырвался всхлип.
— Я… я… не могу… не могу больше… Я… я устала… Мне страшно…
— Тс — с! Все хорошо! Тихо! Тихо, — мягкий шепот медовой патокой заструился по ее телу, создавая иллюзию тепла и покоя.
Зоя поддалась наваждению. На мгновение позволила себе расслабиться. Прижаться к мужчине и поверить, что кошмары — часть прошлого. Что в будущем ее ожидает счастливая жизнь, где никто не станет ни к чему принуждать.
Где она будет свободна.
Тело мужчины было горячим и пахло дорогим парфюмом и еще чем‑то чисто мужским. И второй, едва уловимый терпкий запах, подействовал на Зою, как красная тряпка на быка. Она всегда обожала собственный запах, источаемый мужчинами. Тот, от которого сносит крышу и который заставляет просыпаться основные инстинкты. Да, те самые…
Сейчас, балансируя на грани истерики и желания, Зоя уткнулась в обнаженную мужскую грудь и притихла. Замерла.