– Спасибо за сообщение. Когда оперативники прибудут, передайте трубку сотового телефона следователю, который будет вести дело. Я ему завтра утром позвоню. Пусть подготовит сообщение. До свидания…
Доктор даже не успел трубку на стол положить, как резко открылась дверь. Возбужденная Людмила просто ворвалась в кабинет.
– Там… Звонит… Юра…
Гагарин схватил трубку городского телефона.
– Юра! Ты где, черт?
– Я влип, Доктор. Слушай… – голос хриплый и приглушенный, звук доносится плохо. Видимо, вести разговор из погреба через спутник сложно.
– Слушаю, слушаю, мать твою…
– Я в погребе какого-то частного дома. Мне на улице по башке чем-то стукнули. Руки и ноги связали. Слава богу, полностью не обыскали, только на оружие прощупали. Трубка у меня была в чехле в кармане. Не забрали. Привезли сюда в машине. Я не показал, что в сознание пришел. И сориентировался, насколько смог. Похоже, я где-то в районе Центрального рынка. Должно быть, улица Российская. Единственный ориентир – из двора соседнего дома сильно пахнет жареными семечками. Когда меня заносили, я слышал из-за забора несколько слов. Говорили по-русски. Акцент несколько странный – ростовский или кубанский.
– Почему долго не отвечал?
– Никак не мог трубку из чехла вытащить. Руки связали так, что пальцы уже синие.
– Кто?
– Таджики.
– Саид был?
– Нет. Его, я думаю, и ждут.
– У тебя все?
– Да.
– Жди не Саида. Жди меня. Я постараюсь его опередить. Если не найду, действуй самостоятельно. Не стесняйся. В случае чего – вали их, если сможешь. Операция вошла в военную фазу. Двоих наших на дороге в Казахстане убили. Только самого Саида не трогай. Он должен уйти…
– Понял.
Доктор положил трубку и посмотрел на Людмилу чуть растерянно. Бригада его занята полностью. Много ли он сможет сделать один? Работа предстоит серьезная, возможно, даже криминальная. Охранников на такое дело брать нельзя. Они, конечно, не откажутся. Своего брата-афганца выручить всегда помогут. Но, во-первых, не имеют они нужной подготовки, во-вторых, ввязывать их в возможные разборки с законом…
Кого еще можно привлечь? Есть только один человек. Это рискованный вариант. Опасный лично для Доктора, для его жизни. К тому же придется открываться, чего делать лишний раз не рекомендуется. Но, с другой стороны, этот вариант и самый верный. Дым Дымыч получил заказ от Хавьера. Самого Саида он, вероятно, и не знает. Но может найти на его людей выход по своим каналам. Через того же Хавьера. Если захочет помочь. Значит, надо его уговорить. Любым способом.
И Доктор снова положил руку на телефонный аппарат. Набрал номер, который запомнил еще вчера.
3За вечер после поминок, по мере принятия дозы алкоголя, Феня звонила дважды. Очень мешала, потому что в голову пришел план выполнения заказа Саида. Почти гениальный план. Начался интеллектуальный завод. Отвлекаться не хотелось. Следовало каждую мелочь учесть и продумать. Выверить каждую деталь, каждый жест, каждое слово. Жалко, что по такому вопросу нельзя проконсультироваться у юриста. Хотя – почему же нельзя? Кто такое сказал? Проконсультироваться можно. Только юриста после этого следует убрать как лишнего свидетеля – а свидетели все и всегда бывают лишними. И такой вариант отбрасывать тоже нельзя. Но юрист должен сказать точно – может ли человек, совершивший преступление в состоянии гипнотического транса, рассматриваться как преступник. Или же он должен считаться невменяемым? Это важный вопрос. Кардинальный. Потому что от ответа зависит возможность применения плана.
Когда через час раздался третий звонок, Дым Дымыч подумал, что Феня вконец напилась и окончательно соскучилась. Он вздохнул с суровым рычанием и хотел уже ответить откровенно грубо, что занят сегодня с другой женщиной. Но световое окошко на аппарате высветило совсем иной номер звонившего. Аппарат стоял на стуле. Сохатый не сразу сообразил, кому он понадобился, но тут же достал из кармашка куртки, висевшей на спинке того же стула, визитную карточку.
Доктор Смерть…
Что-то случилось? Они же договорились встретиться завтра утром… Сохатый снял трубку.
– Слушаю, Доктор. Возникли проблемы? – он продолжал играть роль человека, которого наняли в качестве телохранителя, и говорил коротко, по-деловому, как говорят в армии в период боевых действий. Что другое должен и может спросить телохранитель?
– Возникли, Дым Дымыч. Большие. У тебя номер не прослушивается?
– Нет. У меня аппарат со сканером.
– Хорошо. Ты сегодня не сильно занят, можешь сегодня же приступить к работе?
Голос Доктора Смерть не понравился Сохатому – он звучал мрачно, чуть ли не угрожающе. Похоже, случилось что-то серьезное…
– Нет проблем. Обострение ситуации? – это опять вопрос телохранителя, готового прийти на помощь.
– Не у меня лично. Производственное.
– Кому-то не нравятся твои фармакологические препараты? Но это не совсем мой профиль.
– Выслушай и забудь. Времени для шуток у меня нет. Я являюсь резидентом Интерпола в регионе. В настоящий момент я провожу операцию против таджикской наркоторговой группировки, возглавляемой Саидом. Знаешь такого?
– Слышал. Даже видел. Мне его показывали только вчера. – Почему же не выложить свою осведомленность на стол, если это может повлиять на ситуацию и сблизить с клиентом.
– Замечательно! Второе подтверждение, что он в городе. Но не в этом дело. Несколько часов назад на дороге в Казахстане застрелили двух моих людей. Оба, кстати, афганцы. Кроме того, люди Саида захватили еще одного моего человека. Он тоже из наших. Сержант-десантник. Содержат его в подполе какого-то частного дома в районе Центрального рынка на улице Российской. Единственный характерный признак – из соседнего дома сильно пахнет жареными семечками и живут там или снимают дом люди, говорящие с ростовским или кубанским акцентом. Парня надо выручать. Все мои люди в разгоне. Охранники из офиса не потянут. Один – боюсь не успеть. Ты – единственный человек, на кого могу в такой ситуации положиться. Работу я оплачу. Поможешь?
– Забудь про оплату. Я выезжаю через пару минут. Предлагаю разделиться, чтобы время не терять. Сколько их там может быть – пять человек, шесть? Думаю – справимся. Только совет – ты возьми другую машину. Твоя заметная.
– Понял. Совет дельный. Возьму машину секретарши. Кстати, я сам хотел предложить разделиться. Я начинаю поиск с севера. Ты с южной стороны. Оружие есть?
– Найду. Как зовут парня?
– Алферов. Юра Алферов.
– Все. Я поехал.
Сохатый не сомневался ни минуты. Заказ остается заказом, а просьба – просьбой. И пусть они во многом противоречат друг другу. Потом будет время разобраться и выкрутиться из ситуации. Но в такой просьбе он отказать не может. Во-первых, потому что эта просьба сродни той, которая могла бы прозвучать там, в Афгане. А во-вторых, потому что сам знает – мало найдется в городе людей, лучше его способных сработать в такой ситуации. Спецназовцы ГРУ в городе есть. Есть даже несколько человек, которые служили в отдельных мобильных офицерских группах. Эти считаются элитой даже в элитарном спецназе. Но где их сейчас искать Доктору? И всегда ли они будут готовы и способны на то, на что готов и способен Сохатый. Большинство слишком уважают закон. А сейчас как раз требуется забыть про это уважение, наплевать на него.
Была и другая причина, но Сохатый сам себе боялся в ней признаться. Он стал киллером не потому, что нравилось ему это дело. Но в душе всегда мечтал о работе вот такой, которую и предложил ему сейчас Доктор Смерть. Убийца и спасатель. При всей противоположности, это были две вещи, которые он умел делать.
Первым делом Дым Дымыч позвонил Хавьеру. Самый верный вариант – выйти на Саида через него. Время было еще не позднее, но дома у Хавьера трубку никто не брал. Или авторитет уже уснул и телефон отключил, или он куда-то уехал. А охрана сидит только внизу. Телефон у охраны Сохатый не знает. Скверно. Придется работать примитивнее – методом «тыка пальцем». А это отнимает много времени. Но нюх должен вывести. Запах жареных семечек характерный. Мимо него не пройдешь.
Через две минуты он уже вышел из квартиры, засунув в подмышечную кобуру газовый пистолет. Подмышечную кобуру не любил, но пояс он приготовил для другого. Из дома сразу направился к тайнику – это всего триста метров – и взял «ТТ» с глушителем. Этот на спину за пояс как раз и пристроил. Ехать по городу вооруженным в вечернее время рискованно. Газовый пистолет на тот случай, если остановят омоновцы. На газовую «игрушку» у Дым Дымыча разрешение есть. Покажет с удовольствием. Как правило, после этого досмотр не проводится. Если все же досмотр будет, то остается омоновцев только пожалеть и прислать венок на похороны. Такое уже случилось после выполнения заказа в Волгограде. На его венок никто внимания на кладбище не обратил. Пришел какой-то человек и положил на могилу венок. Там не все друг друга достаточно хорошо знали. Где родственники, где сослуживцы – поди разберись. И никто сразу не прочитал надпись на ленте, в которой Сохатый просил у ребят извинения. Прочитали ли потом – это уже неизвестно самому киллеру, потому что город он покинул вскоре после похорон. Но что тогда, что сейчас – лучше омоновцев оставить жить. Им самим тоже, вероятно, хочется того же. Время слишком лимитировано, чтобы позволять себе отвлекаться.
Через пятнадцать минут он уже поставил машину на стоянку неподалеку от района, где предстояло действовать. Вышел и осмотрелся. Частными домами застроена только одна сторона улицы. Квартал в километр длиной. Искать, естественно, там. Время еще не слишком позднее. Но на улицах прохожих мало.
План действий созрел еще в машине. В этом районе, как хорошо знал Сохатый, часто можно встретить приезжих людей, торгующих на рынке. Обычно, так или иначе, они друг друга знают. Основной контингент торговцев составляют три диаспоры – азербайджанская, таджикская и корейская. Корейская в данном случае вообще остается в стороне, потому что они проживают компактно в другом месте. Остаются таджики и азеры. Азеры чувствуют себя увереннее. Они посильнее, помногочисленнее. Таджики, если верить слухам, и друг с другом-то не ладят. Кулябцы воюют с ленинабадцами. Обыкновенная клановая возня. То же самое, что и в Афгане. Но в случае чего всегда готовы объединиться. Для начала надо найти кого-то из них. Безразлично – азера или таджика. Порасспросить.
А если уже приехал на место Саид, то наверняка на улице должен остаться пост. Можно поговорить и с постом. Кстати, возле одного из домов машина стоит. В эти дворы въехать уже невозможно, транспорт приходится оставлять на улице. Но машина – это шанс, хотя и нет гарантии, что это пожаловал именно таджикский вор в законе. Но по крайней мере присмотреться необходимо.
Сохатый перешел на другую сторону улицы, к частным полуразвалившимся домам, окруженным ветхими заборами. Почти центр города, когда же снесут эти хибары! Даже тротуара приличного рядом нет.
Сердце заколотилось в чуть усиленном ритме, возбужденно, почти радостно, потому что предстояло работать, а свою работу Сохатый любил. И его, кажется, заметили. Впереди показались три фигуры. Ну и что, что трое. Это не проблема, когда время не терпит. Дым Дымыч уверенно двинулся навстречу. Один из людей был в халате. В халатах обычно ходят таджики. Да и то редко. Азеры же стараются одеваться по-европейски.
Они разговаривают на своем языке и на Дым Дымыча внимания не обращают. Демонстративно не обращают.
– Привет, ребята.
– Здравствуй, братан, – ответил лишь один, молодой.
И все трое ждут, что скажет прохожий.
– Мужики, у меня вот дело какое. Я тут в гостях был неделю назад. У товарища. Тогда поддатый сильно был, память вот после этого подводит, сейчас дом найти не могу.
– А что за товарищ? Откуда он? Местный?
– Нет. На базаре торгует. Таджик. Долтабаев фамилия. Не знаете?
«Прости, Мирзо…» – мысленно сказал Сохатый. Мирзо Долтабаев служил у него во взводе и погиб при проведении операции. Дым Дымыч сам писал представление о награждении его посмертно орденом Красной Звезды. Сейчас он привел первую же вспомнившуюся ему таджикскую фамилию.
– Нет. Такого не знаем.
– Я тут в один дом сунулся, там азеры живут. Спросил, они вообще о таджиках говорить не хотят. А я не пойму вашу систему – где азеры, где таджики…
– А кто где дом снимет, тот там и живет. А Долтабаева мы не знаем, – сказал старший из прохожих и двинулся мимо. Остальные шагнули было за ним.
– Подождите, мужики. Я еще примету помню. Там в соседнем доме семечки жарили. Запах был сильный. Не знаете, где это?
– Там где-то пахло… – неопределенно махнул рукой молодой. – Иди, понюхай…
И почему-то остановился прямо против Дым Дымыча. А двое других, пожелавшие сначала уйти, оказались аккуратно за спиной Сохатого. Маневр был выполнен настолько ловко и ненавязчиво, что менее опытный человек ничего бы и не понял.
Видеть спиной Дым Дымыч не умел. На затылке у него глаз тоже не имелось. И ему остался один вариант для определения ситуации – смотреть в глаза тому, кто перед ним. И он посмотрел. И нужный момент уловил.
Шаг в сторону, и милицейская дубинка рассекла воздух около его плеча, лишь слегка задев рукав куртки. Он ударил назад ногой не глядя и одновременно без замаха нанес удар костяшками пальцев молодому по носу. Этот внешне малоэффективный удар вызывает болевой шок и на какие-то секунды лишает возможности правильно сориентироваться. Так и получилось. Сохатый понял, что сзади сейчас начнется атака, и просто развернул молодого вместо щита, сам повернувшись к противнику уже лицом. Пожилой шел на него с ножом. В свете уличного фонаря широкое лезвие блестело хищно и играло в нервной руке.
Тот, что получил удар ногой в грудь, уже вставал. Дубинку он уронил, но поднимать ее и не собирался. Рука тянулась за пазуху, под мышку, туда, где обычно носят кобуру. Ну, разве можно доставать пистолет так долго… И Сохатый продемонстрировал, как это надо делать. Он толкнул парня с окровавленным носом навстречу ножу и в ту же секунду достал пистолет. Легкий сухой щелчок не привлек внимания даже товарищей того, кто получил пулю в горло. Теперь они двинулись на него вдвоем и остановились только через два шага, увидев пистолет. Остановились, оглянулись, поняли, что произошло с их товарищем, но было поздно. Пожилой получил тут же пулю в грудь.
– Лечь на землю, лицом вниз, – тихо и буднично, совсем не грозно сказал Дым Дымыч. Молодой послушно выполнил приказ.
– Где Саид?
– Я не знаю.
– Считаю до трех…
– Я правда не знаю. Саид здесь не живет. Он только приезжает.
– Где держат парня?
– Какого парня?
– Раз.
– Я не знаю.
– Два.
– Где машина стоит. Его сейчас увозить будут к Саиду. Нас присмотреть просили, чтобы без посторонних…
– Три, – сказал Сохатый и выстрелил в затылок парню. Оставлять свидетелей – это роскошь. А роскошь Дым Дымыч, как человек военный, не любил. После этого повернулся к первым. Два контрольных выстрела опять прозвучали совсем буднично. Но связывать это дело в умах ментовки с предыдущими он не хотел и потому умышленно не стал стрелять между глаз, хотя прицел так и тянуло в привычную сторону.
В черной «девятке», стоящей с потушенными габаритными огнями рядом с земляным, размытым весенними ручьями тротуаром, никого не было. Сначала Сохатый хотел забраться в салон и ждать там, но вовремя передумал. Это было бы красиво за счет своей неожиданности – встретить противника в его же машине, но ни к чему ограничивать себе маневр. И он шагул к калитке. От соседнего дома в самом деле сильно пахло жареными семечками. Калитка тихо заскрипела, и, чтобы прекратить этот скрип, пришлось приподнять ее на петлях. Прежде чем войти во двор, Дым Дымыч переменил в пистолете обойму. Кто знает, сколько человек в доме? Трех оставшихся патронов может и не хватить. И только после этого шагнул вперед, присел и гусиным шагом продвинулся под окном, в котором горел свет. Стекла оказались плотно занавешены теневыми шторами. Рассмотреть снаружи, что происходит внутри, невозможно. А приседал Сохатый на всякий случай, по военной привычке. Вдруг кому-то приспичит не вовремя выглянуть.
Крыльцо такое кривое, что даже внешний вид предупреждает – это почти сигнализация. Его вполне можно перешагнуть и войти в сени – дверь приотворена, но опыт разведчика заставил предварительно проверить сарай. Там склад. Ящики с огурцами и с репчатым луком. Короткий взгляд через забор из штакетника в огород. Там только низкая будка туалета. Даже один человек в нем спрячется, только согнувшись. На всякий случай пулю туда. Прямо сквозь дверь. В доме выстрел не услышат.
Теперь предстояло решить – входить в дом или ждать здесь? С одной стороны, время, как предупреждал Доктор Смерть, не терпит. С другой – Алферова должны отвезти к Саиду. Следовательно, убивать его пока не собираются. Доктор был просто не в курсе этого. Там, в доме, Сохатый будет прекрасной мишенью, как только войдет. Дома, кабинеты, коридоры зданий – любой спецназовец скажет, что это самые гиблые места. Там тоже можно работать, но лучше тренированными тройками, когда каждый знает свой сектор обстрела и контролирует его. В любом ином варианте боя помещение уравнивает шансы сторон и не дает подготовленному человеку никакого преимущества. К этому выводу давно пришли все спецслужбы мира. Лучше подождать. Бочка с гнилой водой рядом с дверью сарая – прекрасное место для засады.
Дым Дымыч устроился в тени за бочкой так, что видел прекрасно и весь двор, и крыльцо. Ждать, как он и предполагал, пришлось недолго. Что-то стукнуло в доме. Заскрипела насмешливо дверь. Вышел сначала один человек. Даже в темноте Сохатый узнал его по ширине плеч и по квадратной голове с квадратной же стрижкой. Голова эта странно, совсем без шеи, вырастала сразу из плеч. Это был тот кореец, что во дворе дожидался Саида, когда они приезжали к Хавьеру. Кого-то из «быков» Саида Дым Дымыч и ожидал здесь встретить.
«Бык» сошел с жалобно заскрипевшего под его весом крыльца, остановился и прислушался. Город жил своей обычной жизнью – где-то шумели машины, издали доносилось дребезжание трамвая. Но эти звуки были естественными и ожидаемыми. Неестественные и неожиданные мог издать только Сохатый, но он не торопился. Не обнаружив посторонних звуков, кореец прошел к калитке, не приподнимая, как делал это Сохатый, открыл, и калитка заскрипела. Он выглянул, посмотрел по сторонам. Караульных, естественно, не было. Но что-то в голове «быка» не сработало. Не ощутил он опасности. Должно быть, подумал, что караульные заняли посты по сторонам и в случае чего готовы предупредить. А потому вернулся к крыльцу и стукнул пудовым кулаком в стену – самая нежная система сигнализации из известных науке.