Имя Трыпчо Д. гремело на ультракоротких, коротких, средних, длинных, инфрадлинных волнах. Его фотографии появились во всех газетах, а ряд известных поэтов написали хорошо оплаченные четверостишия для первых полос. Известность инженера так быстро росла, что даже его собственная теща поверила в его гениальность. И именно эта слава привела гениальный замысел к катастрофе.
Роботы-чертежники закончили проект очередной восьмидесятимиллионной опорной башни, роботы-вычислители определили, с ошибкой всего лишь на двести пятьдесят граммов, необходимое количество цемента, бетона, стекла и арматуры, а роботы-плановики уже подготовили кадры и материалы для капитального ремонта после приема комиссией строительства, как вдруг инженер Трыпчо Д. исчез.
В сущности он не исчез - каждый знал, что он ездит по свету, но никто не мог его найти.
Прежде всего посыпались приглашения от различных строительных организаций. Везде его встречали с распростертыми объятиями. Даже конголезские строители сделали его почетным гражданином джунглей, а его коллеги с Ньюфолкнерских островов подарили двадцать почти не использованных жен. После этого Трыпчо Д. отправился обмениваться опытом. Он подсказал, как укрепить несколько растрескавшихся небоскребов в Сан-Франциско, помог французам перевернуть Эйфелеву башню, чтобы она занимала меньше места, и с той же целью водрузил одну египетскую пирамидку на другую, оставив на месте только сфинкса для учебных целей...
Громадная административная машина занималась лишь тем, что сообщала всему миру, где находится Трыпчо Д., когда вернется, куда поедет, когда возвратится. Четыре тысячи машинисток переписывали его воспоминания и путевые заметки, пятьдесят тысяч вполне серьезных нотариусов и адвокатов учтиво отклоняли предложения о женитьбе, бригады грузчиков в несколько смен принимали тонны цветов, полученных для него, и передавали их на переработку во вторсырье.
А тем временем он путешествовал, консультировал, заседал в почетных президиумах, пожимал руки, посещал приемы.
А тем временем закончившие различные виды вычислительных, строительных и планировочных работ роботы начали ржаветь.
А тем временем человечество уже забыло, что же, в сущности, предложил построить Трыпчо Д.
И когда в один прекрасный день он вернулся все-таки в свой родной административный небоскреб, то нашел там совершенно незнакомых людей. Какая-то другая организация трудилась над проблемой согревания Северного полюса и с нетерпением ждала возвращения своего руководителя, который отправился по стопам гениального Трыпчо.
- Но, помилуйте! Где же мои люди и роботы? - воскликнул инженер. - Неужели вы меня не узнаете? Я и есть Трыпчо Д.
Работники другой строительной организации повскакали с мест, начали рукоплескать, создали на скорую руку организационный комитет и предложили знаменитому инженеру отдохнуть перед банкетом, который они устроят.
На этот раз Трыпчо действительно исчез. Слава ли ему осточертела, сам ли он забыл, что намеревался строить, или опять оказался под каблуком у жены неизвестно.
Злые языки говорят, что гениальный Трыпчо Д. стал журналистом и в серии восторженных репортажей и очерков мстит своим гениальным коллегам, ведя их по проторенному, но, увы, пагубному пути славы.
Посредисловие
Дорогой мой брат читатель!
Не сердись, что я обращаюсь к тебе так интимно, но ты мне очень симпатичен. Надеюсь, что и ты испытываешь подобные чувства. Писал-писал до сих пор и вот решил поговорить с тобой. Если бы я написал предисловие или послесловие, то ты бы, наверное, не прочитал его. Между нами говоря, и я не читаю эти вещи. Где родился, почему родился, когда осенила идея заниматься литературой - очень важно!
Именно поэтому я решил написать посредисловие. Если уж ты дочитал до сих пор, продолжай читать - может быть, я расскажу тебе что-нибудь интересное.
Я с тобой знаком, брат читатель. Видел тебя и в поезде, и в учреждении, и в ресторане. Да и ты, наверное, меня знаешь, но только не можешь вспомнить.
Сколько раз я у тебя просил огонька, сколько раз с вопросом "здесь не занято?" садился за твой столик в кафе, сколько раз спрашивал у тебя в трамвае: "Вы выходите на следующей остановке?" - и сам опережал тебя при выходе, чтобы занять более выгодную позицию возле девушки с красивыми ногами!
А в кино?
А в бане?
А в очереди за вареной кукурузой?
Припоминаешь? Ну, и так как мы давно знакомы, мы спокойно можем говорить и о литературе, а конкретнее - о моей книге.
Что я этой книгой хотел сказать? Ох, в какое ты меня поставил затруднительное положение этим вопросом!
Знаешь, мне иногда случалось писать пьесы. Иногда их играли в театре. И самым страшным моментом для меня был тот, когда режиссер начинал ходить по сцене, скрести скудную растительность на голове и кричать на актеров:
- Но, товарищи, прошу вас! Неужели вы не понимаете, что хотел сказать автор в этом пассаже?
Я прятался в темноте и спрашивал себя:
- А действительно, что я хотел сказать?
И когда режиссер заканчивал свои объяснения и артисты вдруг придавали иное звучание сцене, я понимал:
а) что в сущности я очень умный;
б) что режиссер тоже умный, так как понял мою тонкую мысль;
в) что актеры ужасно умные, потому что поняли режиссера.
Хорошо, когда человек живет среди умных людей, потому что...
Но мы отвлеклись от темы. Почему, спрашиваешь ты, я написал эти рассказы? Но как тебе объяснить, брат-читатель? Приходи к нам, и ты увидишь, какую громадную библиотеку научно-фантастических романов, повестей и брошюр я собрал. Одно время и я хотел покрыть себя неувядаемой славой, написав подобное произведение. Я написал его. Оно очень понравилось моей маме. Понравилось даже и одному моему приятелю, который сразу же после этого попросил у меня взаймы десять левов. А в издательстве сказали, что тема устарела, что язык... что стиль... что жанр... что герои...
Так я отказался от собственных своих произведений и решил использовать чужие фантасмагории, передавая их так, как вижу их сам.
И разве я виноват, что мои глаза воспринимают только смешную сторону вещей и событий? Грешно ли это?
Приведу один пример. Не считаешь ли ты, что после того, как тебе наступят на мозоль, ты выбьешь несколько зубов виновному, то тебя отдадут под суд за мелкое хулиганство, кроме того, ты получишь кулачную инфекцию, из-за чего будешь долго ходить в поликлинику, терять трудовой стаж, флиртовать с регистраторшей и в конце концов женишься на медицинской сестре, которая целый месяц будет тебе делать болезненные уколы...
Что я хотел этим сказать? Ах, да! Не считаешь ли ты, что если тебе наступят на мозоль и ты все обратишь в шутку, то тем самым сбережешь и время, и труд, и нервы, и, кроме того, еще останешься холостяком?
Да, верно, юмор тоже должен иметь свою цель. Но ведь она есть! Поэтому в некоторых героях ты узнаешь самого себя, свою тетю, своего начальника. Ты их узнаешь и будешь смеяться. И извини, если что...
Ну, а если говорить о героях, то я должен извиниться за их имена. Ты не представляешь, сколько я мучился, пока их придумал. Ну и ты помучайся немного, чтобы их правильно прочитать.
Что еще тебе сказать? Будь добр и снисходителен ко мне, а не то я возьму и напишу еще одну такую книгу. Тогда будешь знать!
Вижу, что ты спешишь прочитать следующий рассказ. (Он интереснее предыдущих.) Поэтому и я заканчиваю. Читай дальше, желаю тебе успеха! Передай привет медицинской сестре. Спокойной ночи!
Почему потонула Атлантида
- Значит, ты утверждаешь, что дважды два - четыре?
Великий жрец Крц в ужасе воздел обе руки горе и взглядом обратился за помощью к светилу Млрпрвлтцлу, который кротко грелся у окна.
- Да, великий повелитель...
Раб-математик упал ему в ноги и усердно лизал пол возле его золотых сандалий.
- О, боги! - прошептал Крц, голос его уже осип от возмущения. - Как дальше жить, боги? Значит, дважды два...
Он замолчал и ногой оттолкнул раба.
- Ты хочешь опрокинуть вниз головой всю нашу вековую науку? Ты хочешь стать рядом с богопомазанными? Может быть, наступит день, когда ты осмелишься утверждать, что белое - это белое, а не черное, как я того желаю? Ступай! Ступай сейчас же и скажи страже, чтобы тебя иссекли на куски, может быть, ты поумнеешь!
Раб отправился исполнять приказ своего повелителя, а Крц нервно зашагал по золотому залу дворца. Над главным городом Атлантиды, который с незапамятных времен назывался Ф., солнце, вопреки опасениям жреца, продолжало невозмутимо сиять...
- Повелитель, я не мог исполнить твоего приказа.
- Почему? - в гневе воскликнул Крц.
Раб снова рухнул на пол в самом запыленном месте.
- Сотник, которого я попросил меня высечь, спросил, в чем я провинился, и я ему сказал, что дважды два...
- Замолчи! Не вспоминай еще раз эту ересь!
Раб отправился исполнять приказ своего повелителя, а Крц нервно зашагал по золотому залу дворца. Над главным городом Атлантиды, который с незапамятных времен назывался Ф., солнце, вопреки опасениям жреца, продолжало невозмутимо сиять...
- Повелитель, я не мог исполнить твоего приказа.
- Почему? - в гневе воскликнул Крц.
Раб снова рухнул на пол в самом запыленном месте.
- Сотник, которого я попросил меня высечь, спросил, в чем я провинился, и я ему сказал, что дважды два...
- Замолчи! Не вспоминай еще раз эту ересь!
- Слушаюсь, повелитель... Я ему рассказал, чем осквернил твой священный слух. Он думал, думал, а в конце концов согласился со мной, и я...
- Ххххххффффффппппппррррр, - не сдержался жрец, и из его уст вылетело довольно соленое ругательство на староатлантском языке. - Сейчас же вернись к сотнику и оба отправляйтесь, пусть вас разорвут кони! Пусть целый полк солдат сопровождает вас!
- Слушаю, владыка! Но если...
- Убирайся, презренная тварь! - вскричал жрец так громко, что раб тут же вылетел за дверь. Немного успокоившись, Крц подошел к окну, чтобы увидеть, как будут приводить в исполнение его приговор. Внизу, по вымощенному черным и зеленым мрамором двору, полк солдат вел раба и провинившегося сотника, подгоняя их время от времени ударами бронзовых копий по мягким частям.
- Хорошо! - удовлетворенно сказал жрец и собрался было улыбнуться, но в этот момент с ужасом увидел, что раб-математик что-то сказал солдатам и те остановились посредине двора и начали считать на пальцах...
- Ааааааааа! - Крц схватил жезл из слоновой кости и начал бить по всем большим и малым гонгам в своем кабинете. Сбежались рабы - все его прислужники: и великий раб, который ему вытирает нос, и раб, который ему чешет пятки, и рабыня, которая ему пережевывает корки...
Крц потрясал кулаками:
- Арестовать весь взбунтовавшийся полк. Облить всех кипящей смолой, бросить на съедение львам и, если после этого что-нибудь от них останется привести ко мне на допрос!
В тот же вечер в городе вспыхнул бунт. Раб-математик, это презренное животное, рожденное кто знает какой сукой где-то в северной пустыне, пояснял направо и налево, что дважды два равняется... о, боги! Какое кощунство! И все начинали считать на пальцах и верить ему. И никто не торопился исполнить приказ верховного жреца. Все больше новых и новых людей осуждал Крц на смерть и все более и более страшные пытки придумывал, но даже и это не помогало.
Поздно ночью в золотом дворце царя Врбрццта IIVXIIV - пусть он живет и царствует вечно! - был созван верховный совет жрецов. После того как жрецы облобызали все пальцы на его левой ноге и получили разрешение сесть на свои места, они раскрыли широко рты, выражая тем самым внимание, с которым приготовились его слушать.
- О, великий среди богом избранных, - обратился царь к Крцу. - Что делаешь ты? Ведь ты приказал умертвить половину моих подданных. Я не очень ими дорожу, но кто мне будет платить подати, если город так обезлюдеет?
- Царь! Сын солнца, брат небосвода, шурин ночи! Твои слова -. музыка для моих ушей, но я не могу поступить иначе... Представь себе, этот негодяй... да простят мне боги непристойные слова!.. Так этот негодяй смеет нагло утверждать, что дважды два равняется... о, я не могу повторить это святотатство... Причем, он заставляет людей считать на пальцах, чтобы заставить их поверить в свою сумасшедшую теорию. Он восстает против нас, знающих древние папирусы, гадающих но звездам и читающих по потрохам жертвенных собак. А он считает. Кто ему дал право считать? Великий Млрпрвлтцл свидетель тому, что я не успокоюсь, пока не будет установлена небесная истина и не будут наказаны богохульники!
Царь сдвинул немного вперед свою платиновую корону, чтобы было удобнее почесать в затылке, и сказал:
- Но, может быть, он прав? Надо проверить, а?
Царь повернулся к одному из самых мудрых своих советников и позвал его:
- Подойди сюда, как, бишь, тебя зовут?.. Напомни-ка мне, как надо считать?
И царь начал медленно загибать один за другим украшенные драгоценными перстнями пальцы. Повторяя за мудрецом, высунувшим от напряжения язык:
- Один... два...
Ужас, подобно водопаду, обрушился на главу великого жреца. Он снова воздел руки к потолку, как бы пытаясь влезть на него, и возопил:
- О, боги! Все погибло! Земля погибла! Жизнь пропала! Если и великий наш царь - пусть живет и царствует вечно - усомнился в глубокой мудрости наших прадедов, то для чего же тогда жить? Конец науке! Конец света! Конец Атлантиде!
На следующий день, около четырех часов по Гринвичу, Атлантида действительно погрузилась в море. Почему - еще неизвестно.
И техника перебарщивает
В Институте научной фантастики началась паника. Утром повариха Кунка подала докладную записку о том, что у нее кончились спички и она не может разжечь плиту в кухне. А институт в этот самый момент перешел с экспериментальной целью в шестое - гиперболическое - измерение и не имел никакого контакта с нормальным миром.
Директор Эдиссон Карабаджаков наложил резолюцию: "Разрешаю!" - и, как всякий уважающий себя директор, умыл руки.
Докладная записка вместе с резолюцией была направлена прежде всего в отдел энергии. Здесь обстоятельно ее рассмотрели, почесали затылки, но сделать ничего не смогли. Самая маленькая единица энергии, с которой они имели дело, была - пять триллионов электроновольт, и она бы разнесла плиту на мелкие кусочки. Отправили записку химикам.
Но химики в это время запихнули в четвертую электронную оболочку только что полученный уран-1682, названный "вутий" по имени его открывателя Вуте Гелева, и о сере и фосфоре имели лишь теоретические представления.
На помощь пришли мнемофизиологи, которые силой воли пытались получить желанные спички. Но так как они давно не занимались кухонной работой, то в результате их стараний на центральной фокусной подкладке появилась какая-то пластмасса, оказавшаяся позднее весьма подходящей для замазывания трещин в распадающихся астероидах.
А повариха Кунка не успокаивалась и писала одну докладную записку за другой. В медицинском секторе урчание в желудках научных работников помешало им исследовать психическую функцию селезенки. Астроботаники от голода пытались глодать телескопы, в которые наблюдали съедобные на вид травы в соседних галактиках. А когда асинхронная сфигмокибероидная машина на вопрос, заданный ей четыре недели назад о возможном полуэллиптичном перемещении Андромеды в шеститысячном году, кратко и ясно ответила: "Мама, я хочу есть", стало очевидно, что и математики спустились с высот своих формул и обратились к желудкам.
Директор Эдиссон Карабаджаков созвал общее собрание.
- Товарищи, - сказал он. - Положение таково, что мы должны напрячь все свои силы, чтобы снова изобрести спички, которые так давно были изобретены нашими элементарными предшественниками. Товарищи, - продолжил он и еще долго говорил о разных вещах.
Сотрудники разбежались по институту. Но весь институт, даже курятник, присоединенный к нему, были построены из огне-водо-космо-упорных веществ. Сталь давно уже была изъята из употребления, а кремня никто не мог найти, так что и о простом огниве не могло быть и речи. Было создано несколько новых сортов древесины, но она появлялась в обработанном виде, в форме гардеробов и ночных столиков и также была огнеупорной. Пришел на помощь даже заведующий сектором "Ветеринарного оккультизма". Он попытался вызвать дух какого-либо огнедышащего змея, чтобы тот помог разжечь кухонную плиту, но вызываемый экспонат не появился, что лишний раз подтвердило теорию того же заведующего сектором, что ветеринарного оккультизма вообще не существует.
А тем временем кончились последние запасы питательной музыки, которую строго распределял профкомитет института. Директор поддался панике. Сначала он решил уйти в отставку. Но не было высшей инстанции, которая могла бы ее принять, - они все еще находились в шестом измерении. Тогда ему ничего не оставалось, кроме как подвергнуть резкой критике архивариуса Аристотеля Ценкова и уволить повариху Кунку за отсутствие бдительности. Выдвинув лозунг: "За одну спичку - место директора!" - он удалился в кабинет для размышлений.
Спасение пришло неожиданно. Метеорит средней величины пробил защитную электромагнитную обивку института, загорелся в атмосфере, влетел как огненная булавка в открытое окно, выбил два передних зуба у вахтера и рикошетом отлетел прямо в кухонную плиту, где сразу вспыхнуло яркое пламя. Вскоре запахло жареной курицей, жареными потрохами, грибным супом и другими волшебными яствами.
Директор простил повариху и архивариуса, обрел равновесие духа, и весь коллектив продолжил работу. В отделе "Случайности и исключения" вычислили, что подобный разрыв метеоритом защитной обивки института может иметь место один раз в 25 865 лет. Но никто не удивился. Такие события действительно могли произойти только в Институте научной фантастики.