– А ты чего тут? – спросил он, зябко обхватывая себя руками.
Первым Таниным побуждением было выбежать в коридор и в ближайшую неделю вообще не показываться в школе. Она даже из класса вышла, но любопытство заставило ее вернуться.
– А ты чего? – насупившись, спросила она. – Я дверь открывала, тебя здесь не было.
– Это я ее закрыл, – вздохнул Терещенко, взбираясь на парту. – При помощи линейки. Подсовываешь линейку под нижний шпингалет, соединяешь две створки, выдергиваешь линейку, шпингалет падает, и дверь как будто закрыта.
– А зачем? – До Тани только-только начало доходить, что ничего сверхъестественного в появлении Терещенко нет, и ей даже стало немного обидно. До последнего она верила в существование чуда.
– Родичи ключи от квартиры не дают, вот мне и приходится их ждать до семи вечера, – вздохнул Терещенко. – Окрестные магазины я уже видеть не могу. Думал, в спортзале отсиживаться, но там Витек со своей компанией стали деньги с меня требовать. – Таня понимающе кивнула. Оказывается, у этого детины имя человеческое есть, а так не скажешь. – Я и залез сюда. В подсобку забрался и, наверное, уснул. Кто тебя тут закрыл?
– Твой Витек! – подбоченилась Таня, поняв, что весь свой гнев и испуг можно сейчас вылить на сонную голову Терещенко.
– Ну и дура, – вяло кивнул Терещенко. – Могла бы сразу меня разбудить, а не прыгать по партам, – он зевнул. – Я бы тебе открыл.
От неожиданности такого заявления Таня застыла с открытым ртом. Она тут бегала, шумела, а он даже не подумал проснуться. Дрых себе, и хоть бы что.
Таня снова посмотрела на Терещенко. До чего же он сейчас был забавен. Сонный, с неизвестно откуда взявшимся пером в волосах, с красными оттопыренными ушами, с большим ртом и искусанными губами.
Что бы ни происходило, он оставался все таким же. И даже страшно подумать, что было бы, если бы он был другим. Не Щелкунчиком, а каким-нибудь надменным принцем или бессердечным Каем. И как же здорово, что у Терещенко оттопырены уши и сквозь них просвечивает яркая лампочка.
От внезапно переполнивших ее чувств Таня стремительно потянулась к однокласснику и звонко чмокнула его в щеку. Таниной решимости, наверное, хватило бы и на вторую щеку. Но тут Терещенко словно проснулся. Он качнулся назад, ударился затылком об удачно подвернувшуюся стену и всхлипнул.
– Ты чего? – испуганно пробормотал Терещенко, слегка касаясь щеки кончиками пальцев, а потом вдруг начал сосредоточенно тереть место неожиданного поцелуя.
– Терещенко, ты – супер! – выкрикнула Таня и, подхватив свой портфель, помчалась к лестнице.
Ей очень хотелось тут же остановиться и с шумом выдохнуть воздух, чтобы убедиться, что все, случившееся с ней, произошло на самом деле. Что это она, Таня Меринова, прыгает и скачет как сумасшедшая, готовая обнимать и целовать весь мир.
Эпилог
Наверное, на этом сказка и заканчивается. Но как говорит народная мудрость: где кончается сказка, там начинается чистая правда. Пусть спокойно спят скептики и циники, утверждающие, что чудес на свете не бывает. Для них ни один волшебник даже пальцем не пошевелит. Волшебники дружат только с теми, кто в них верит, и только для таких людей совершают самые настоящие чудеса.
Танин поцелуй растопил лед в сердце Терещенко. На следующий день он явился в школу в начищенных ботинках, с вымытыми ушами и с волосами, уложенными гелем. В класс он вошел уверенной походкой и сразу направился к своей недавно покинутой третьей парте около окна, поправил на подоконнике цветы и стал выкладывать на парту учебники.
Никогда до этого он таким не был. Откуда только взялась вся эта уверенность и сила. Он даже спину выпрямил и оказался высоким парнем с широкими плечами. А когда вот так зачесал волосы, то и лоб уже не выглядел таким уж большим, и подбородок не казался тяжелым. А когда он улыбался, то вообще этих дефектов словно и не было, даже уши становились меньше.
Первой пришла в себя Сонька «Энерджайзер». Она закрыла рот и осторожно отодвинула от себя тетрадки. Даша «Данон» щелкнула крышкой компактной пудры, в зеркальце которой только что смотрелась, и сглотнула. Ей сразу же захотелось пить, но еще больше ей захотелось взять стакан воды и вылить его себе на голову. Она даже дернула рукой, словно этот стакан уже стоял около нее.
Таня с лейкой в руках медленно двигалась вдоль ряда. Напротив стола учителя цветы уже были политы. Теперь ей надо было поднять Терещенко и добраться до цветов рядом с ним. Обычно при этом происходила короткая перепалка. Но тут Терещенко вскочил, набрал в грудь побольше воздуха и выпалил:
– Давай помогу!
От этих слов Таня чуть не выронила лейку.
– Да, у меня тут еще кое-что есть! – вспомнил Терещенко, ставя выхваченную у Тани лейку на парту. Рядом он бухнул портфель, долго в нем копался, а потом извлек на свет небольшой прозрачный пакет, сквозь который проглядывало нечто зеленое. – Смотри, что завалялось у меня дома! – После долгой борьбы с тугим узлом Терещенко вытащил сильно помятый цветок фиалки в маленьком треснувшем горшке. После такой зверской транспортировки половина земли из горшка высыпалась, и вообще несчастная фиалка выглядела так, будто побывала под обвалом.
В любой другой ситуации, да хотя бы два дня назад, Терещенко получил бы от Тани хороший подзатыльник, да еще она и обругала бы его. Но сейчас Таня только умильно сложила руки на груди и вздохнула.
– Какая прелесть! – вырвалось у нее. – Узамбарская фиалка!
Раньше Таня и подозревать не могла, что в ее душе кроются такие чувства. Она считала себя выше всей этой сопливой сентиментальности, но сейчас эмоции просто рвались у нее из груди.
Она одним движением смахнула в горшок высыпавшуюся землю, встряхнула цветок, освобождая его от соринок, отщипнула сломанный листочек и заговорщицким тоном произнесла:
– Его нельзя поливать сверху. Только снизу, на корень. Если вода попадает на листья, они портятся.
И подтолкнула к Терещенко стоящую неподалеку лейку.
Еще вчера Терещенко послал бы Таню с ее лейкой и цветком куда подальше. Но сейчас он сосредоточенно сдвинул брови, двумя руками поднял лейку, как будто там было воды как минимум полведра, и по капле стал вливать живительную влагу под осунувшиеся листочки.
Класс вокруг них продолжал бурлить и носиться по рядам. Ребятам не было дела до тех чудес, что происходили у них буквально под носом. И только Соня Веревкина все перекладывала и перекладывала тетрадки на своей парте, а Даша Ходыкина в задумчивости щелкала замочком на компактной пудре.
Здесь в нашей истории можно поставить точку, но мы этого не сделаем. Это в сказках все заканчивается свадьбой или финальным поцелуем героев. На самом деле у Тани и Терещенко впереди было много всего. И в первую очередь им еще придется научиться ладить друг с другом. И пускай поначалу их любовь будет не совсем настоящая, а как будто понарошку, но классу к восьмому, а может, и к седьмому, они влюбятся уже всерьез и надолго. Пока же им понадобится сила и терпение, чтобы совместно отбивать атаки наглого Витька, ухаживать за цветами, придумывать, куда деваться Терещенко, пока его родичи пропадают на работе.
А ведь у них впереди еще новогодний спектакль! Настойчивый режиссер все-таки уговорит Таню прийти к ним на репетицию, а потом затащит и весь класс, так что во время праздничной вечеринки по школе будет носиться толпа пятиклашек – одни будут искать замок Снежной королевы, другие расколдовывать Снегурочку, третьи отвоевывать карту острова сокровищ. Поначалу режиссер хотел доверить Тане роль Снежной королевы, уж больно холодной и неприступной она показалась ему в первый момент. Но когда он увидел сияющую Таню на репетиции, то понял, что никакой «лед» такого не выдержит, и доверил ей роль потерявшейся Снегурочки. Таня же предложила взять Терещенко на роль Щелкунчика. И хотя режиссер не думал использовать эту сказку, все-таки согласился, что она сюда очень подойдет, и предводителем мышей назначил Веревкину.
Даша Ходыкина закончила четверть на одни пятерки и уехала на новогодние каникулы с родителями отдыхать в Норвегию. Соня Веревкина какое-то время сильно расстраивалась, что их компания развалилась и что ей так и не удалось из Терещенко сделать человека. Но она решила, что вокруг достаточно материала для выполнения задуманного и обратила свой взгляд на Вовку Репина, тощего длинного пацана, сидящего на первой парте в среднем ряду. Он всегда пользовался тем, что взгляд учителя проскакивал первые две парты, поэтому постоянно читал книжки или играл в компьютерную игру. Короче, всем нашлось занятие.
Вот такой веселый декабрь получился у учеников пятого класса обыкновенной школы. А как еще может проходить этот самый загадочный месяц, когда вокруг снег и холод, когда солнце и не думает показываться из-за верхушек ближайших домов, когда тебе двенадцать лет, и вроде бы верить в чудеса уже не положено, но еще так хочется.
Вы полагаете, это все выдумки? Оглянитесь вокруг. Подобные истории происходят постоянно. И, может быть, вон тот ушастый парень ждет не дождется, чтобы его расколдовали.
Ирина Щеглова Экзамен для феи Современная сказка
Меня разбудило жужжание. Да, именно так – жужжание.
«Наверное, шмель в форточку залетел», – подумала я и перевернулась на другой бок, лицом к стене. Одеяло на всякий случай натянула на голову, мало ли...
Шмель не угомонился. Несколько раз он стукнулся об оконное стекло, потом, видимо, ему это надоело, и непрошеный гость отправился на разведку по комнате.
«Посмотреть или не стоит?»
Когда я наконец решила открыть глаза, жужжание опасно приблизилось, и что-то шлепнулось прямо на одеяло.
«А ведь шмели кусаются!» – Я вспомнила, как моя подружка Галка, поймав шмеля, зажала его в кулаке и не выпускала до тех пор, пока тот ее не ужалил. Только тогда она разжала пальцы. На ладошке кровоточила ранка. «Ничего себе! – сказала Галка. – Больно!»
Шмель заворочался. Стараясь не спугнуть его, я тихонько высунулась из-под одеяла и посмотрела...
Почти под самым моим носом сидела крошечная девчонка, размером с воробья, – самый настоящий человек, только маленький.
– Привет, – сказала девчонка и сделала ручкой. Потом она встала и быстро поправила пышное розовое платьице. – Извини, я, кажется, тебя разбудила.
Голосок у нее был высокий и звонкий, как у птички. Ведь птички хоть и маленькие, но чирикают довольно громко.
«Все понятно, это просто сон такой», – подумала я почти безразлично, но так как я не ощущала себя спящей, то на всякий случай протерла глаза. Но девчонка в розовом почему-то не исчезла. Я почувствовала себя глупо. Но надо же было что-то делать, поэтому я спросила:
– Ты кто?
– А! – девчонка хлопнула себя по лбу. – Совсем забыла! Меня зовут Фенечка. Я – фея! – Последнее слово она произнесла с гордостью, вскинув голову и тряхнув пышными ярко-рыжими волосами.
– Очень приятно, – неуверенно ответила я и, спохватившись, представилась: – Аля.
Фенечка подобралась еще ближе.
– У меня есть волшебная палочка, – Фенечка помахала тоненькой былинкой. – Не веришь?
– Почему же, верю, – машинально проговорила я.
«Значит, это не сон? Ведь я сейчас действительно разговариваю с маленькой крылатой феей!»
Мне надо было подняться, потому что, лежа на боку, разговаривать неудобно, все время приходится шею выворачивать.
– Ты не могла бы ненадолго взлететь? – попросила я.
– Конечно! – с энтузиазмом воскликнула гостья, подпрыгнула и как-то неуклюже зависла надо мной. При этом ее крылышки издавали просто чудовищное гудение.
– Чуть в сторону, чтоб я могла встать.
Фенечка качнулась и, переваливаясь с боку на бок, взлетела на спинку моего дивана.
– Спасибо.
Я резко села, откинув одеяло, и во все глаза уставилась на Фенечку.
Ну надо же! Действительно, девочка. Маленькая рыжая девчонка в розовом платье и с крылышками, как у стрекозы. Невероятно!
– Что ты так смотришь? – обиделась фея. – Как будто у меня платье грязное... Ты, между прочим, здоровенная, сонная и лохматая, а я даже виду не подаю!
– Нет, я просто... так неожиданно...
Мысли перепутались, и слова не находились.
– Я просто не думала, что феи на самом деле существуют.
– Вечно вы, люди, так! – Фенечка снова гордо вскинула голову. – Существуют, не существуют... Только о себе и думаете, а я, между прочим, сегодня позавтракать не успела.
– Прости, пожалуйста. – Я соскочила с дивана и бросилась на кухню.
Фенечка, конечно же, последовала за мной, точнее, она взлетела и, преодолев некоторое расстояние между нами, уселась ко мне на плечо.
На кухне я обследовала холодильник.
– Это что? – спросила Фенечка. – Продуктовый склад?
– Вроде того.
– Бр-р, холодно... – Фенечка забралась под воротник моей пижамы и выглянула оттуда. – Ну, что там? Поскорее закрывай дверь!
Я растерялась:
– Видишь ли, я не знаю, что едят феи, ты не могла бы подсказать мне?
– Да все едят! – воскликнула гостья.
Тогда я взяла из холодильника пачку сливочного масла, ветчину, банку меда, потом поставила на стол вазочку с вареньем, открыла хлебницу и достала вчерашний батон.
– Еще суп есть, очень вкусный, – предложила я на всякий случай.
– Нет уж, свой суп ешь сама, – буркнула Фенечка и приземлилась на кухонный стол. Она прошлась вдоль свертков, обследовала их содержимое, потрогала твердый бок батона, вздохнула:
– Да-а, не разгуляешься...
Я виновато пожала плечами.
Но Фенечка уже забыла обо мне, она увлеклась медом, влезла на край банки и, наклонившись над тягучей золотистой массой, принялась за завтрак.
Я включила чайник и уселась у стола, наблюдая за феей.
– Тебе же неудобно, может, я лучше в блюдце мед положу? – спросила я.
Феечка ничего не ответила. Она чуть ли не целиком влезла в банку, над краем мелькнули ножки в розовых туфельках. И тут я поняла, что моя гостья просто не в силах оторваться от меда, она прилипла к нему и, если бы я не успела, наверное, погрузилась бы в него и задохнулась.
Когда я вытащила Фенечку, она являла собой жалкое зрелище: вся в меду, розовое платьице, ручки, личико, волосы, даже крылышки, – все слиплось и было покрыто янтарными каплями.
Фенечка испуганно терла лицо, видимо, пыталась открыть глаза, но безуспешно.
– Погоди, сейчас! – Я достала глубокую тарелку, быстро набрала в нее теплой воды и осторожно усадила туда фею.
Она немного отмокла, потом всплеснула руками и, быстро скинув туфельки, поставила их на край тарелки. Ее платье вздулось пузырем, Фенечка с трудом стянула его с себя, пополоскала не очень уверенно и сказала мне с укором:
– Как вы живете!
Вид у нее был довольно жалкий, под платьицем оказалась коротенькая рубашечка и штанишки. Все это намокло, и теперь я поняла, что моя фея больше похожа на пупсика, чем на утонченную красавицу, как их обычно изображают в книжках и мультфильмах.
– Нормально. – Я поспешно отвернулась, чтоб не смущать гостью.
– Ужасно!
– Почему?
– Я теперь выгляжу ужасно и чувствую себя ужасно. – Фенечка разрыдалась. – О, мое чудное платье! Совсем новое! Я собиралась быть в нем сегодня на ежегодном балу, а теперь...
– Не волнуйся, не расстраивайся, – я попыталась ее утешить, – платье – дело поправимое, мы приведем его в порядок, будет как новенькое!
– Много ты понимаешь! – рыдала Фенечка. – Как я теперь попаду на этот самый бал?
– Ну, я не знаю...
– Не зна-а-ю, – передразнила она, – вот всегда так!
– Да, но ты же как-то попала ко мне, значит, знаешь дорогу обратно, – предположила я.
В ответ она всхлипнула.
– Ничего, ничего, – бормотала я, – сейчас мы высушим платье и туфли, ты успокоишься, отдохнешь и все вспомнишь...
Фенечку надо было чем-то вытереть, и я сбегала за носовыми платками, мама держит в шкафу целую стопку очень тонких платочков, она называет их батистовыми, я притащила всю стопку и завернула мокрую фею в один из платков. Потом устроила ей гнездышко из махрового полотенца и уложила туда. Фенечка повозилась какое-то время, избавляясь от мокрого белья.
Ее платье из легчайшей ткани надо было высушить. Подумав немного, я аккуратно разложила его вместе с остальной одежкой на другом платочке на подоконнике.
Чайник давно закипел, но мне было не до чая. Фенечка спохватилась, она потеряла волшебную палочку. Хорошо, что я еще не убирала со стола. Палочка – очень тонкая и блестящая, словно иголка, валялась забытая у банки с медом. Получив свое сокровище, Фенечка немного успокоилась. Она потребовала другой платочек, потому что первый намок, и, завернувшись в него, задремала.
Я вздохнула.
Нечего сказать: день начался! Бывает же такое: ни подумать, ни присесть. Между тем подумать было о чем.
Например, о том, что же мне теперь делать с моей незваной гостьей. Ясное дело, показывать ее никому нельзя. Хорошо, что родители ушли на работу... Я представила себе лица мамы и отца, если бы вдруг Фенечка залетела к ним в комнату. Да-а...
Рассеянно плеснула в чашку кипяток из чайника, добавила пакетик заварки, но пить не стала. Сидела и тихонько мешала ложкой остывающий чай.
Я попыталась вспомнить все, что знала о маленьких крылатых человечках: первым делом на ум пришла сказка о Дюймовочке, потом припомнилась маленькая фея из Питера Пэна, та, что рассыпала золотую пыль, ну, еще несколько мультиков, где волшебные феи помогали разным людям... Да, моих познаний было явно недостаточно. Надо бы порасспросить у самой Фенечки, когда проснется.
Фенечка мирно посапывала в гнезде из полотенца. Я то и дело поглядывала на нее, чтобы убедиться, что она мне не привиделась. Но фея и не думала исчезать, спала себе, как будто так и надо. Как будто каждый день маленькие феи залетали в распахнутые форточки и требовали завтрак у разбуженных девчонок.