А если я думаю не в том направлении? Если реальная и основная опасность для жильца этих мест кроется не в суровости сезонных сюрпризов погоды, а в чём-то другом? И тут, как ни крути, ничего кроме злонамеренного живого существа в голову не приходит. Допустим, что тот след возле дома принадлежит вовсе не двухлетку, а милому медвежонку. Тогда каков его папа? Наличие крупных, а то и очень крупных хищников вполне оправдывает использование такого типа строений, как и таких окон. Если так, то весело нам придётся. Лады, надо будет обсудить с ребятами в спокойной обстановке… А цунами такой дом выдержит?
— Мы входим! — прокричали на улице, прервав мои размышления.
— Да заходите уж, заходите, не сцыте, спецназовцы, мля, — разрешил Костя.
Ввалились наши, тут же обрадовано расселись, вытянули уставшие ноги. Морды радостные, сами гордые. Еще не прошёл у ребят запал, и мы их понимаем, в общем-то.
— Печёнки-то хоть сырой поели?
Мужики переглянулись.
— Так я ему предлагал, — поведал Сомов, — а он заменжевал.
— Эх, не дождаться мне, когда по Гоблину цивилизация прокатится, — грустно вздохнул Шамиль. — Дикий он человек, сын дубовых сучьев. Из Перми родом.
— Ну, а мясца-то свежего, надеюсь, прихватили? — с надеждой спросил Кастет, давно уже намекавший на критическую необходимость перекуса. — А то ща пожарим скоренько.
Мужики опять переглянулись, теперь уже растерянно.
— Парни, мой косяк. Не сварил, — хмуро взял на себя ответственность Мишка.
— Мля, ну что вы за сталкера такие… отдали всё дяде, а братве болт, — похоже, всерьёз расстроился Лунев. — Это неприемлемо. Придется голимый сушняк жрать вместо шашлыка ароматненького, полосками на палочке верченого.
— Отставить мечтания, — я решил, что пора спасать ситуацию, пока парни не начали сначала рефлексировать, а потом и закипать, — нет у нас времени на шашлык, носимым пообедаем.
— Не, командир, могли ж потом и на базе пожарить, — всё не унимался Кастет. Он у нас такой. Ворчун.
— Да уймись ты! — рявкнул Гоблин, нависая над Костей всей своей неандертальской фигурой. — Сам пойду на кухню, отрежу тебе кусок.
— Хватит вам! Значит так… Сейчас осматриваем второй этаж, докладываемся по аэродрому, потом тут обедаем с "атасом" по очереди, после уходим на "нефтянку". Всё, встали.
Костя поднялся первым, показал всем, как он демонстративно умеет сплевывать на пол, и первым же полез по лестнице…
И уже через десять минут я опять стоял у окна с "мыльницей".
— "Контур", "Эфир", вызываю обоих, приём.
Коротко сообщив для журнала учёта, что в диспетчерской найдено радиохозяйтсво, я предложил Юре Вотякову перейти на запасную частоту, и уже там, наплевав на все правила радиообмена, заговорил подробно, вольготно, как по сотовой безлимитке.
— Юра, мы тут нашли по твоей части. Прилично. Просто очень прилично. Опознали радиостанции Р-113 и Р-103. Кроме них, имеется небольшой приёмник, очень старый, ламповый. Шамиль говорит, что такие стояли на самолётах ЛИ-2, ну, и на "Дугласах-Дакотах" ленд-лизовских. Есть генератор на салазках, похоже, рабочий, но тоже не новый, громоздкий. Ну, и по мелочам дофига. Лампы запасные, детали всякие, стеллажи разборные, провода, антенны какие-то в углу стоят… Много мелочёвки. Прием, — тут я дал ему передохнуть.
— Понял, понял! Вы там еще сколько будете?
— Юра, мы сейчас пойдём дальше. Ты так сделай: мы в ангаре еще и топливо нашли в бочках, уже передали инфу Контуру. Они наверняка вскоре поедут сюда, а ты падай к ним на хвост. Тебя с напарником всё равно не выпустят наружу, пока Сотников с Бероевым зону не откроют. Давай, пока они не вышли за ворота, а то опоздаешь.
Мужики тем временем расползлись кто куда. Костя пошёл готовить нехитрый обед, Шамиль решил осмотреть местность вокруг диспетчерской, а Гоблин упилил к ангару, исключительно, как сказал, из любви ко всему большому.
А тут наверху! Лучшего места для любования кругозором и не придумаешь. Окна во все стороны, и высота… Казалось бы, невелик метраж, но некоторые детали местности отсюда проглядывались лучше, чем из замка. Грамотно место выбрано для аэродрома. Окна тут совсем другие, большие по площади, квадратные — почти нормальные. Однако и здесь имелись меры предосторожности, каждый оконный проём забран в прочную пластинчатую решётку, не собранную на месте строителями, а склёпанную в кузне.
От нечего делать и для уточнения будущей карты я достал блокнот, бинокль, и по часовой стрелке принялся изучать местность через оптику, постоянно делая пометки карандашом. Хорошо разглядел ту самую рощу "Отдельную", где водится мясо. Не исключаю, что она вскоре станет у нас излюбленным местом свиданий сладких парочек — еще пару раз пострелять залпами, и никакой лось туда больше не сунется.
НПЗ (как мы для краткости стали именовать еще не исследованный объект предполагаемой "нефтянки") виден, если не как на ладони, то в бинокль — на расстоянии вытянутой руки. Ума не приложу, что нам там делать. Площадка примерно двадцать на двадцать метров окружена металлическим забором. В массивный ленточный фундамент были установлены частые столбы из трубы, как минимум, пятнадцати сантиметров в диаметре. Пространство между столбами зашито арматурой и мелкой металлической же сеткой. Поверху "оградки" — "егоза" с протянутой внутри "колючкой обыкновенной". Прямо-таки зона строго режима в миниатюре. Центральные ворота смотрели на меня. Естественно, закрытые, да не только на замок, но еще и на два швеллера. Всё крашено тёмно-зеленым, неброско. Внутри периметра, насколько можно ожидать, находится никакой не заброшенный, а нормально законсервированный "особый объект", где много всяких штепселей и включателей. Ещё дальше к югу, в небольшом логу стоят две огороженные цистерны, от них к объекту идут трубы. И как мне быть? Идти и ломать такую красоту? Ну, её еще хрен сломаешь просто так. Сломали, а потом что? Поглазели, поохали, дёрнули пару раз за какие-то красные рычаги, посвинчивали на память наиболее красивые шильдики и типа с чистой совестью упороли на доклад начальникам "о чём-то"? Ну его, от греха, пусть шлют полноценную техкомиссию.
После почти тесного знакомства с НПЗ я хорошо осмотрел кромку ближнего леса, но ничего существенного или интересного не заметил. Противоположный лес я разглядывать и пытаться не стал, далеко. А вот дорогу из центра посёлка в неизвестные дали видно отлично, особенно, если с хорошим биноклем в руках удобно поставить локти на подоконник. Грунтовка выглядела не так, как она представлялась из замка. Со стены мне показалось, что "центральная дорога" виляет и теряется в холмах, уходя вдаль. Отсюда же мгновенно выяснилось совершенно неожиданное. В том месте, где грунтовка заканчивалась, а это километра три от нас, у дороги стоял невысокой столб. Не поверив сразу, я покрутил настройку, протёр глаза. Плоховато видно из-за дымки. Точно!
У дороги стоял дорожный знак. Самый настоящий. Содержания знака уже не разглядеть, но, то, что это есть неотъемлемый атрибут родных автодорог — без сомненья. Мне захотелось немедленно заорать, позвать группу, поделиться эмоциями и соображениями… Костя внизу безголосо что-то напевал, раскладывая жорево, пацаны на улице изучают и греют кости. Надо ли баламутить? Мне пока не всё было ясно в картине. Раз дорога кончается, но знак стоит, значит, там грунтовка упирается… Правильно! В другую дорогу, Т-образный перекрёсток. И это уже сведения стратегические, потому что невидимая мне дорога вдоль реки, это магистраль, соединяющая пункты, объекты и прочее интересное. Идёт себе вдоль берега, сообщает, так сказать, и в одном месте пускает грунтовый отросток к реке. К Замку. А какую важную деталь пейзажа я еще не оценил? И, как только я понял, какую, то сразу принял решение.
Мы работаем по вновь утверждённому плану, благо таковое я себе выбил в самом начале — нам виднее, что и в каком порядке осматривать в случае оперативного получения новых данных.
Передав по рации команду личному составу на экстренный сбор, я вызвал дежурку и, подведя промежуточные выводы и итоги, сообщил, что в НПЗ нам делать нечего, приведя соответствующие аргументы. И вообще, группа направляется для проверки по вновь открывшимся обстоятельствам. Отправляемся перевыполнять план.
Честно, говоря, двигать нужно было немедленно, но голодный желудок тут не в тему, а когда мы потом выкроим время и место для перекуса — не ясно. Сейчас всё становилось неясным. Во время обеда, состоявшего из хлеба, паштета и колбасы, запиваемых ключевой водичкой, я сообщил парням об увиденном и о своём решении.
— Перспективно, — поддержал меня Гоблин с оговоркой. — Только стоит ли так стрелки гнать? Или думаешь, что дорогу сроют?
— Точно, — чуть помедленней зажевал Кастет, — лучше бы сперва нормально пообедать в замке горячим супцом, да свежего мяска резануть зубом. А потом двинем.
— Перспективно, — поддержал меня Гоблин с оговоркой. — Только стоит ли так стрелки гнать? Или думаешь, что дорогу сроют?
— Точно, — чуть помедленней зажевал Кастет, — лучше бы сперва нормально пообедать в замке горячим супцом, да свежего мяска резануть зубом. А потом двинем.
Шамиль ничего не произнес, он пока слушал других.
— Стоит, ребята, стоит. Я сначала сам не понял, что меня подстегнуло, — стал разъяснять я. — Ну, там дымка в бинокль была видна на дороге… А потом она осела.
— Пыль? — тут же спросил умный татарин.
— Пыль, — кивнул я. — Чуть-чуть не успел! А там только что проехала машина. Вполне может быть, что машины в этом мире встречаются не чаще драконов. И, если допустить, что она куда-то там поехала не навсегда, а по делам, то вскоре она поедет обратно. Что характерно, к нам никакая машина не заныривала, не подъезжала. Заметили бы её со стен, там сейчас постоянно народ, глазеют. И эта мимо с пылью просвистела, а ведь стреляли, грохот на всю округу. Так что машины здесь не только редкие, но и мутные, готовиться надо ко всякому.
Лица бойцов стали серьёзными.
— Ну, что же, командир, тогда пошли к перекрёстку, там и решим, что дальше, — Гоблин засунул жалкие остатки хлеба в свою суму, на том обед и закончился.
Глава 6
"Демон", командир группы сталкеров, почти хороший сталкер, еще плохой дипломат.Обильно продырявленный, да не дробью, знак назывался "главная дорога".
Ну-ну. Может, неизвестная грунтовка административно и поглавней, чем наша "скромница", но зато выглядела она куда как неприглядней; наша-то ровная, гладкая, словно спланированная тяжёлым грейдером ДЗ-98 с опытным машинистом-дорожником внутри. Не надёванная — ни следов на ней, ни отметин, чисто девочка. А здесь и колдобины ездока поджидают, и ямки имеются, хотя перекресток, как самое нагруженное место, присыпан мельчайшим щебнем. И по ней катались, хоть и нечасто. Следы просматривались; вот и совсем свежие есть, что порельефней.
— Ну, кто из презренных "чечако" сможет по протектору определить направление движения? — подняв голову, спросил Костя.
— Определить можно было бы, если б тут колхозный трактор прокатился, с рельефной "ёлочкой" на колёсах, — усомнился Гоблин.
— Или квадрацикл, — добавил Шамиль.
— Я ж и говорю, или квадрацикл, — нелогично подхватил Мишка.
— Летняя резина, "шоссейка". Хотя нет, шины больше универсальные. Ну, конечно, можно поприглядываться, пошаманить. Только… Ладно, "чечако" сдаются. Колись, давай, морда племени черноногих, — мне очень не хотелось терять время на решение простых для некоторых задач. Это про Костю, он умеет такие решать.
— Воин черноногих не хочет тратить время на эти ваши грязные следы самобеглой коляски белых. Воин черноногих хочет направить мокасины туда, — Кастет картинно показал рукой направо от нас. — Там в промоине чернеет большая лужа, и она всё скажет умной голове воина.
Точно, лужа, метров пятьдесят до неё. Очевидно же… Вздохнув, я махнул рукой, и мы двинулись за Лунёвым. Неизвестная машина уехала на неизвестный юг. У знака на щебёнке подняла пыль мне в глаза и, не сбавляя скорости, прокатилась по луже, выдавливая перед собой хорошо видимые на обочинах конуса брызг.
— Не седан это, — строго поглядел на нас следопыт, не вставая с колен.
Мы согласились с ним кивками голов.
— Джип это. Или кроссовер.
Да-да! Мы же не дурни, не тяни.
— И не "Нива", — не дожидаясь вопросительных взглядов, черноногий пояснил, — тут колея шире. А вот что точно, не скажу. Был бы справочник, сказал бы абсолютно точно.
Мы ехидно заухмылялись: "Хитёр, подлец, справочник ему дай, со справочником кто угодно скажет". Штанга, Костя, сдох бобик, спились черноногие. Белый человек опять победил дикаря, Киплинг форева!.
— А если не абсолютно точно, а на 99,9 % — оставлю на "вдруг" — то это "Шевроле-Нива", — невозмутимо продолжил Кастет, и мы сразу ему поверили.
А как не нам не поверить, если у нашего Лунёва под окнами стоит такая же машина, последнего итальянского дизайна. Работающая, кстати, как мои новые часы "спидмастер" и вылизанная рукастым хозяином, работником автосервиса, от переднего бампера до колпака запаски.
Надо принимать решение.
Несмотря на то, что для себя решил еще в диспетчерской, вот тут я всё же остановился для последнего взвешивания. Привычка у меня такая есть: после череды некоторых печальных случаев я делаю паузу перед запуском двигателей и отрыва от площадки. Проверяю важное: "А не дурак ли я?" Много времени это не занимает, а способствует. Наверное, это и называется мудростью. "Крепнет она у меня с годами" — подумалось одновременно с тем, как рука машинально помяла перебитый нос.
Мы находились почти на высшей точки пологой возвышенности.
На юг текла огромная река и шла "главная дорога" нашего перспективного или не очень пути на сегодня. На одной стороне грунтовки, восточной, сплошной сосновый бор кронами гасит солнце так, что подлеска практически нет. Дорога просматривается недалеко, метров на триста в обе стороны, обзору мешают повороты. На запад наш Замок, глядите, как красуется, если обойти кусты.
О! Оживший грузовик катит из ворот, наши за ништяками погнали. Ай, как хорошо!
— Миш, скажи, насколько близко можно к роще подобраться на машине?
— Не очень, — Гоблин через бинокль разглядывал добытую технику. — За огороды заедут метров на двадцать и встанут… потом канава или арык. Так что пешком потаскают, ничего, не облезут. Если уже разделали, — он вернул бинокль в футляр и добавил с сожалением: — Кузов сдуру измажут.
Так. Потом они поедут за топливом, там, правда, дорога есть, но… пока бочки загрузят, пока выгрузят. Потом взбудораженный радист включит сирену во всю глотку и машину просто так в гараж загнать не даст, будет ковыряться плотно, азартно и мелочно. Нет, долго ждать, уже стемнеет.
— Пошли.
Мужики обрадовались, обманчиво разгладились, хотя на самом деле напряглись, собрались. По большому счету, мы получили то, к чему так долго готовились на своих "детских пострелушках для взрослых бездельников", не западая на вынужденно краткие "бои в городе", а предпочитая сложные и нудные лазанья по бесперспективным деревням и травмоопасные многодневные поединки на развалинах убитых в перестройку заводов. Получили и испугались. Никто не говорит об этом, но все думают. Одно дело… Я больше не войду в дискуссию с перечитавшими, да не служившими, пробовал. Пробовал мысленно давать фору молодым, как высоко адаптивному слою. Но, вспоминая армию, сам разрушал все допуски. Недаром в войска берут восемнадцатилетних, никто кроме них не способен так легко умирать по приказу, люди взрослые уже думают и боятся не просто, а капитально, вдумчиво. Казалось бы, ну молодые-то… Однако, не торопитесь с выводами, вспомните лица молодых сразу после попадания в учебку. Растерянность и страх. Фатальная растерянность "переброса", которая начинает проходить лишь через месяц. А ведь армия по-прежнему находится в нашем мире.
Так что тут все испугаются.
Ладно, отставить рефлексии, надо дело делать — идти и искать. Конечно, ждать машину можно и в засаде, вполне удобное место. Только что это даст? Дождемся, но как определить, кто такие едут в кузове и какой у них потенциал тревожности? На ходу? Может, сразу и пальбу открыть? Можно. Только пусть этим занимается Бероев с подчинёнными, это не наше.
Конечно, в голове всё еще живёт инерционный, взлелеянный цивильной средой соблазн превратить разведвыход в прогулку по роскошной лесной дороге. Но так не будет. Мы теперь — сталкеры, и наша главная доблесть есть любопытство. Мне проще, я журналист, а это свойство имманентно древней профессии.
Любопытство — двигатель разведки. Помню, на срочной нас, молодых еще сержантов, собрали в актовом зале полка, где начальник особотдела дивизии прочитал нам вводную лекцию по разделу разведкурса "Противодействие разведке". Самое заповедное он нам преподнёс примерно так: "Знаете ли вы, что страны Скандинавии считают, что у нас тут стоит всего лишь отдельный батальон связи. Однако, если они захотят узнать, что на тут самом деле на полигонах ворочается, то уже через месяц они будут знать всё! И никто и ничего не сделает, и ничего нельзя будет спрятать. А поэтому, главная задача контрразведки такова: надо сделать всё, чтобы противник не захотел узнать. Если решил узнать, узнает".
Поэтому — любопытство. Причём любопытство не праздное, не диванное. Не ленивое. Увидел битые окна дома — захотел влезть. Увидел людей — захотел послушать. Это склонность и это планида. Аналогично у лётчиков-истребителей в рефлексах всегда побеждает хищный — "догнать и убить". Не разбираясь, по большому счёту, для сдерживания начальство есть, выпустили кречета в воздух, так не пеняйте за голубя. Базовые склонности специальностей.