Хватит, давай-ка, успокойся, Сотников, иначе зубы сотрешь раньше срока.
Лады, мы еще посмотрим. А ведь именно меня выбрали на роль ответчика по всем пунктам этого "проекта"! Ну, это я понял с момента нахождения ключа весом с полкило. На тебе ключик, три бумажки и валяй, вкалывай, Алексей Александрович, мы тут уже контролеров из счетной и прокуратуры приготовили тебе в помощь. Удивительно, но именно в этот момент мне капитально полегчало. А что, ведь теперь, по большому счету, все ясно!
"Так что, Сотников, ты волком на начальство не гляди, ты цени оказанное тебе доверие. Ты сюда гляди: мы дали тебе бюджет, фонды, территорию, успешные примеры в крае есть, и ты их знаешь… Техники много не дадим, но какой-то лимит установим. На следующий квартал. Кадры тебе подкинули, извини, уж какие имеем, другого народа в стране нет. Нормально себя поведешь, еще что-то подкинем, как-то поможем. В основном ценным советом. Порядок наведи, план развития к следующей неделе, защита в конце месяца. Заявки в департамент вовремя сдай. Ну, ты не мальчик, всё знаешь, опыт у тебя есть, и потому спрашивать будем по-полной. Обрати внимание на рост правонарушений, в МВД тебя зелёным обвели, перерасход топлива за посёлком хронический — разберись, поправь"…
Пел-лядь такая рыба, да как же всё это знакомо!
Как всё это привычно и паскудно-то, а. Неужели и в дальнем космосе, и на том свете всё равно всё так и делается? Неужели вся эта административная кудель и есть то самое основное-заглавное, чего наша распрекрасная цивилизация прогрессорски, млять, выработала за тысячелетия? Фуф, а ведь действительно полегчало! А как же, на вечном стоим, оказывается, на святое опираемся. И действительно, всё привычно.
Потому что номенклатура форева.
Открою вам секрет: номенклатура бывает двух видов. Одни — "преданные".
Вы знаете Петьку Штыкова с детства, и никогда Штык себя не проявлял ярко либо толково. И вот по прошествии лет вы с удивлением начинаете волей неволей с ним информационно пересекаться. Штык каким-то чудом начинает ползти по должностям, ничуть не изменившись в своей бездарной сути. Вы всё чаще слышите о нём, и вот, как апофеоз генезиса "преданного" работника, бывший дворовый козёл и вкладчик Петрофан является вам в телевизоре, где с тупыми глазами невнятно бормочет из ящика, стараясь ответить на тупые же вопросы местечковой телеведущей, он теперь, надо же, депутат от партии "Непреклонная Россия"! Да, да, его всю жизнь двигают, как пешку, по нужным ситуационно должностям и рельсам, где он всегда справляется, ибо сами должности бездельны. Двигают потому, что он истово предан начальству и готов сделать всё, что ему прикажут. Эта самая преданная исполнительность и есть единственное организационное и политическое достоинство такого типчика. Их берегут, пока нет обязательных к решению, действительно сложных задач и пока позволяет смета, ибо это тоже номенклатура. Их тащат за собой из региона в регион — по пути следования начальника-матки. "Преданные" — материал нужный, но всё равно расходный. В случае чего, набрать новых жополизов большого труда не составит.
Других можно назвать "ответчики", это ломовые лошади административной работы.
Такого человека ставят раком на кучу дерьма и через какое-то время он из полученного делает вполне себе работающий агломерат. Чаще всего такие люди сидят на должностях без движения, потому как объекты их патронажа действительно сложны и нестабильны априори. Из этой рабочей номенклатуры никогда не выйдут депутаты краевого, а тем более, федерального заксобрания. Они неуступчивы, ругливы и ворчливы, аппаратный планктон головных организаций их терпеть не может. Неуживчивые в кабинетах, они готовы на всё в деле защиты своей территории, их поддерживают люди, порой готовые взбунтоваться, если начальника снимут в угоду какому-либо клерку из финуправления.
К чему я нагородил этот ворох внешне спорных для большинства банальностей? А попробуйте-ка сие упростить, выдвинуть поперёк сказанному обоснованную альтернативу, кроме: "Да все они бездарные сволочи!", при этом стараясь не скатиться в скулёж либо непродуктивную ярость, но признавая, что всё-таки они, гады, управляют и управляют жизнеспособно.
Я сам именно из второй категории.
В городе у меня приятелей по служебной линии нет. Я не участвую и никогда не буду участвовать в традиционном для России негативном отборе в верхние эшелоны власти. Меня не любят, но меня не трогают. Например, потому, что я первый, кто смог наладить отношения с тремя староверческими деревнями, которые отвергают образование, информационные каналы, социальное обеспечение и даже полицию, коя, честно сказать, просто плюнула на них — один хрен криминала там не бывает. Мало кто такое сможет оценить, как и мало кому объяснишь, что такое работать со староверами. А меня они признали.
Я не удивлен, что меня выбрали. Я удивлен, почему именно меня, ведь ниже по течению реки во главе поселений встречаются монстры покрупней и посильней меня. Какой фактор дополнительно лёг на чашу весов?
А вы бы, господин Сотников, кого бы выбрали в начальники, будучи заправилой этого Дьявольского Хода? Директора завода? Нет, не тот опыт и не те привычки. Он хоть уволить может, да других набрать, он премии лишить может и другим отдать. У него продукция есть и способ её реализации. Там производство и, в самом идеальном случае, лимитированная по затратам социалка, а то и вовсе без неё. Здесь нужен опыт "автономки", когда на зиму река встает застругами и полыньями, а посёлок заметает по крыши, когда грузовое сообщение по "нелётке" может месяцами отсутствовать. Когда излишне прижатый тобой народ готов разбежаться кто куда, ибо это не Сочи, а возможные завлекалочки территории счётны и специфичны.
Начальник погранзаставы подошёл бы. Может быть. Если он с гражданскими в округе крепко ладит и часто о них по-отечески думает, что в последний раз наблюдалось в советское время. Интересно, а ныне существуют отряды ЮДП — юных друзей пограничников, из местных деток, помогающих современным Карацюпам ловить ползущих через Систему врагов?
А кого еще поставишь на такую задачу? Не главу же городского округа и не директора офиса фирмы в высотке. Так что надо бы начинать рулить, пока на красивой площади с брусчаткой не начали возникать "два и более автосообщества, в независимости от причин, целей и глубины разделения".
В который раз я опасливо взглянул на часы: уже три минуты восьмого.
Побежали стрелки, побежали! Сейчас именно время становится самым ценным событийным фактором, надо же, уже и сам начал думать на корявом языке устроителей-распорядителей… Затихющая на жестяном подоконнике частая дробь сигнализировала: за время ознакомлений и размышлений дождь полностью прекратился. Это меня не радовало. Пока с неба льет, можно было надеяться, что люди будут стараться сидеть кто где, а не собираться толпами для поиска виновного или для выработки "прорывных решений". Скорее всего, проснулись все не в одну секунду, судя по тому, как постепенно нарастала плотность голосов и шагов во дворе, но время на знакомство есть. В любом случае, я отвел себе на "кабинетную работу" еще пятнадцать минут — целых пятнадцать минут! — уж очень они мне были необходимы.
А сейчас нужно найти первых помощников.
Что я точно знаю, так это то, что предстоящую оргработу одному не провернуть и в отпущенное время не уложиться, даже мечтать не стоит. Можно сказать, мне сразу повезло, — напротив окна стояли двое ребят лет пятнадцати, в насквозь мокрых куртках и крутили в руках неизвестно где добытые железки вида кочерги. Авантюристы по возрасту. Пока родители жгут себе нервы, стараясь увидеть правду картинки, эти сбежали и наверняка уже облазили ползамка. Вот они мне и нужны, эти романтики чердаков и подвалов, знаю я таких огольцов, им всё нипочём. Я бы, конечно, предпочёл своих пацанов, поселковых. Они не только лифт сломать умеют, они и сварочный агрегат запустят, и трактор перегонят, и лодочный мотор раскидают, и на охоте не промахнутся. Ну, уж что имеем. Главное, не напугать. Молодые волчата таких годков давно научились вычленять возможные маяки уличной опасности и умеют быть осторожными. Никаких "ребятушки, пойдите к дяде" и "загляните мальчики, что я вам щас расскажу". Потому вот так. Я надел на голову свою "кепку колумбийских коммандос", дабы принять более боевой и суровый вид, взял в руку лист со схемой и, встав боком в оконном пройме, сурово и несколько небрежно рявкнул баском:
— Бойцы! Да вы, вы, не оглядывайтесь. Господа, вы там важными делами заняты или сможете помочь командиру? Пора разруливать весь это бардак. Чем помочь? Расскажу. Давайте, не стойте столбами, времени очень мало, нас ждут великие дела, смело поднимайте по лестнице в кабинет башни, тут поговорим. — И я опять типа "погрузился в изучение секретного документа".
Сработало. Ибо приобщил. Говорил как с взрослыми, без сюсюканья, без повода для страхов и окошка для ответов. Парни коротко переглянулись и двинулись к башне. Вот тут мы им добавим красок.
— Да, вы свои томагавки-то прихватите, глядишь, и пригодятся.
Открыл двери нараспашку и снова сел, продолжив работу со списком.
Как я и предполагал, мальчишки на лестнице все же стопорнулись для короткого обмена мнений, и, увидев открытую дверь, зашли в зал. Были они одинакового роста, поджарые, крепкие. Толстовки с капюшонами, яркие куртки из липовой кожи. Я поднялся, нарочито поправил кобуру на поясе, подошел ближе и, прямо глядя в глаза, представился, а затем и поздоровался за руку. Хорошие руки у парней, не "пять варёных сосисок". Представились и они. Белобрысый внешне спокойный выходец с Вятской губернии с хмурыми светло-серыми глазами бойца знаменитого конвоя — это Клим, он сирота, гостил на каникулах у дальних родственников. Второй хлопчик родом с Дона, напружиненный кареглазый живчик, под которым легко представить легкого казацкого скакуна, назвался Сашкой. Он тут вместе с тёткой, швеёй быткомбината.
Сели, помолчали, несколько секунд присматривались друг к другу.
— Так, ребята, я вам не наврал, времени и вправду мало. Поэтому у меня есть всего две минуты, чтобы рассказать вам суть, а у вас столько же, чтобы мне поверить…
И я как можно более сжато выложил им ключевое. Судя по тому, как загорелись глаза моих потенциальных помощников, они мне поверили сразу. Или рискнули ради азарта? Нет, все таки поверили, потому как жизнь ещё не выдавила из них святость фантазии и сладость мечты. Звенящий возраст, берегитесь, драконы.
— …Итак, о том, что ровно без двадцати восемь начнётся общее собрание, должны узнать абсолютно все. Все! Кричите, убеждайте, привлекайте друзей, родителей, но дело надо сделать. Часов у многих нет, сотовые не у всех или сели, потому пусть собираются в церкви заранее. Сам я никак не могу, мне обязательно нужно посидеть с ручкой тут. У самих как с часами?
Как и ожидалось, никак, незачем ныне человеку на руке часы носить, как думалось многим счастливцам, попавшим в число обитателей современных урбанистических теплиц. Но смартфоны еще держали заряд, время мы сообща синхронизировали.
— Ну, пацаны, поехали. Все остальные вопросы потом. Да! Я буду на сцене или что там найдётся подходящего. Вы стойте где-то сбоку от меня и наблюдайте, мало ли что. Будете моей гвардией. Всё, вперед!
Дождавшись, пока бригада с грохотом скатится по лестнице, облегченно вздохнул. И вернулся к столешнице, прикрыв перед этим узорные створки, чтобы несколько минут ничем другим не отвлекаться.
Тик-так. Тик-так. Начали.
Глава 2
Сотников А.А., глава администрации непонятно чегоМаленький дворик перед собором неизвестно зачем — итак тесно — был окружен декоративным каменным заборчиком высотой мне по пояс. Духовники в своём репертуаре, выделяются, обозначают особость. Само здание выглядело мрачно, при воспаленном воображении могли почудится монахи, шествующие вокруг неё гуськом со свечами в руках, как в одном, лет пятнадцать назад популярном западном видеоклипе. Огромные двери в собор приглашающе распахнуты, в сумраке высокого помещения — полифония людского гула и ропота. Монохромное серое небо чуть поднялось, разделилось на низкие, медленно плывущие облака, наполненные влагой. Перерыв в поливе. Но это, судя по всему, ненадолго. Температура воздуха повысилась на пару градусов, но всё равно прохладно. Потому что утро, или это сезон и климат? Неизвестно пока.
Высокие стены здания покрылись подсыхающими потёками, слабо журчал умирающий водопад жестяной трубы-ливнёвки. Слуховые оконца подвала забраны решёткой из кованой полосы с мощными клёпками. Ромашки маленького приходского садика блестели капельками, в углу дворика стояли старые деревянные бочки (не винные ли?) в чёрных обручах, рядом грубая тачка, палки какие-то. Живописно, но сейчас не время разглядывать красоты.
Ну, заходи.
Внутри собор выглядел непривычно, хотя тут я не эксперт, эти сооружения скоротечно видел три года назад, когда организованным туристом ездил в Германию. Сразу за входом торная тропа огибала с двух сторон огороженную перилами огромную нишу в полу с каменной лестницей вниз — напротив входных дверей и только потом выходила в высоченный зал с вытянутыми узкими окнами. Их было много и потому света вполне достаточно. Шагая по центральному проходу между заполненными людьми скамьями, я держал свиток бумаг так, чтобы он бросался в глаза, одновременно якобы застегивая и поправляя на поясе кобуру якобы с "макаровым".
Сцены не было, зато имелся невысокий подиум с кафедрой, на котором мои юные якудза уже устанавливали три небольших стола и несколько стульев. Ай, молодцы! Ребятам помогали еще два их ровесника и юноша постарше. Похоже, уже создана молодёжная банда.
Я положил документы на стол, туда же вывалил связку ключей, встал впереди столов и поднял руку, прося тишины. Ух… Привычный ко всяким сборищам — скандальным с возмущённой общественностью, унылым отчётным или напряжённым с начальниками, наполненными новизной идиотских кадровых или финансовых решений, я давно уже так не менжевался, как сейчас, сердце колотилось дурью, что реально мешало начать. Вдох-выдох. Давай, давай, жми, Лёшка. Без гонору, но и без провалов для непродуктивного спора с нытьем и стенаниями — перевожу: без пустого базара.
— Здравствуйте, меня зовут Алексей Александрович Сотников. Еще вчера или даже сегодня я был главой администрации посёлка Заостровский в таежной части Енисея, Северо-Енисейский район Красноярского края. Хозяином сложного поселения, способного автономно жить и успешно работать в условия непростого климата при плохих транспортных схемах. Но всё это позади и теперь я вместе с вами оказался здесь. Мне есть что сказать и что предложить, но сначала сделаем вот что.
Короткий перевод дыхания, быстро обвел глазами зал.
Хорошо, рты пока закрыты. Лиц ясно различить пока не могу, не успеваю я сфокусироваться, нет времени рассмотреть, настроение еще не уловил. Но коллективное выражение общественного лица настороженное, даже напуганное, особенно у женщин.
— Всем, у кого есть наручные часы, еще не севшие смартфоны, телефоны или планшеты, предлагаю прямо сейчас выставить точное местное (последнее слово выделил с нажимом) время. Сейчас восемь часов утра, две минуты девятого.
Пауза. Теперь у всех есть время включиться в режим, заняться делом.
Это я специально. Люди получили первый якорек, первый элемент стабильности в новой пугающей среде. А еще пусть подумают, откуда мне это известно. Долго молчать не будем, чтобы никто дурной да инициативный не вылез. Рано еще кому-либо вылезать.
— В зале есть опытный или не очень секретарь-референт? Прошу сюда, мне будет нужна помощь.
После недолгого раздумья с четвертого ряда поднялась серьёзного вида женщина лет сорока и направилась ко мне.
— Садитесь рядом со мной за стол, там чистая тетрадь и ручки, тетрадь разделите на листы. И внимательно прочитайте бумаги, — тихо сказал я. Секретаршам нужно доверять, это закон.
— Меня Нелли зовут.
— Отлично, Неля…
Тут меня сбоку дернули за рукав. Это Сашка подошёл и, стоя позади, приподнялся, стараясь шептать на ухо.
— Дядь Лёша, мы тут два боевых топора нашли. Настоящих, дядь Лёш! Сняли со стены в караулке, там больше не было. Мы их за кафедрой поставили, если что.
Невозмутимый Клим, стоящий сбоку от кафедры, кивнул, показывая, что найденное оружие под присмотром.
— Спасибо, ребята, — так же тихо ответил, — будьте рядом.
— Вот ключ от главных ворот, — я высоко поднял Главный Ключ. Красивый всё-таки антиквариат. — Будем надеяться, что штурмовые группы медвежатников еще не успели заклинить замок вмертвую.
Всегда полезно напомнить о возможных печальных последствиях торопливых и неумелых действий, это освежает.
— Сразу после собрания мы откроем ворота, так что все желающие смогут уйти, никто и никого держать тут не будет. Но прежде послушайте меня. Я постараюсь говорить так, чтобы заранее отвечать на легко, согласитесь, прогнозируемые вопросы. Думаю, они у большинства будут одинаковы.
Как ни крути, ключи, документы и оружие — всегда признак власти. Эти визуальные определители заставляют если и не уважать, то хотя бы задуматься о серьезности слов обладателя таковых атрибутов.
— Как и вы, я очнулся в этом замке, в главной башне. Но есть одна важная деталь, я обнаружил рядом с собой небольшой набор интереснейших документов. Нет никакого сомнения, что и ключи, и бумаги мне подложили некие, неизвестные нам пока, устроители этой немыслимой затеи.
Вот теперь внимание полное, притихли даже дети.