Въ таком видѣ и съ такимъ значенiемъ поступаютъ бумаги къ начальнику отдѣленiя, который de jure есть офицiальный дѣлопроизводитель и докладчикъ. Посмотримъ на его дѣятельность въ настоящем случаѣ. Если онъ докладчикъ и дѣлопроизводитель, если онъ скрѣпляетъ бумагу и несетъ за нее часть отвѣтственности, то ясно, что онъ долженъ изготовить бумагу. Между – тѣмъ обязанности его въ существующей системѣ раздѣлены: онъ удерживаетъ за собою обязанности докладчика, а часть дѣлопроизводительную поручаетъ столоначальнику, который работаетъ подъ его наблюденiемъ. Это противорѣчитъ логикѣ и влечетъ за собою многiя неудобства. Получивъ бумагу съ резолюцiей и помѣтками директора, начальникъ отдѣленiя первыя долженъ просто исполнить согласно положонному на нихъ приказанiю, вторыя долженъ разработать, отыскать законъ, навести справку и доложить директору, чтобы получить разрѣшенiе дать извѣстное направленiе бумагѣ. Легче всего исполнить бумагу ему, такъ какъ онъ хорошо ознакомился съ нею, отвѣтъ созрѣлъ въ головѣ его и его слѣдуетъ только написать. Для чего же поручать это готовое уже дѣло другой головѣ, другимъ рукамъ? Не значитъ ли это потерять понапрасну время?
Начальникъ отдѣленiя de jure не имѣетъ права давать направленiе дѣлу; право это принадлежитъ высшей iерархической власти; да еслибы онъ и имѣлъ это право, то не для чего поручать дѣло столоначальнику, обращать его въ дѣлопроизводителя de facto, которому придется совершенно безполезно во второй разъ наводить справку, отыскивать законъ и проч., когда все это уже извѣстно начальнику отдѣленiя.
Навести справку, отыскать законъ, разъяснить обстоятельство – это тоже что исполнить бумагу; написать ее недолго, когда всѣ данныя извѣстны, факты собраны. Итакъ начальникъ отдѣленiя вопервыхъ не имѣетъ права направлять дѣла въ ту или другую сторону: онъ можетъ только доложить директору, что таково его личное мнѣнiе; онъ не можетъ направлять и работу столоначальника, ибо для этого онъ долженъ изучить дѣло, совершенно съ нимъ ознакомиться, а это, какъ сказали, тоже что исполнить бумагу; если же наконецъ послѣднее и возможно, то нечего даромъ терять время, объяснять дѣло столоначальнику, послѣднему снова наводить справку, отыскивать законъ и проч., чтобы составить бумагу, однимъ словомъ два раза дѣлать одно и тоже дѣло.
Всѣ эти неудобства легко объясняются практикой. Еслибы обзанности начальника отдѣленiя ограничивались бы направленiемъ дѣла, то это значило бы, что онъ имѣетъ полное право ничего не дѣлать, и только долженъ раздать поступившiя къ нему въ отдѣленiе бумаги по столамъ, съ новою надписью исполнить или навести справку, ибо еслибы онъ занялся разъясненiемъ какой – нибудь бумаги, то это бы было все равно, что онъ исполнилъ ее.
На дѣлѣ начальникъ отдѣленiя и раздаетъ только бумаги по столамъ, оставляя себѣ, чтобы не сидѣть сложа руки, болѣе важныя и серьозныя, сколько успѣетъ исполнить; то – есть сама практика показываетъ, что въ сущности онъ лишнее посредствующее лицо, а такой же дѣлопроизводитель, какъ его столоначальники, да кромѣ того еще онъ и офицiальный докладчикъ. О послѣднемъ мы должны сказать нѣсколько словъ.
Между – тѣмъ какъ обязанности докладчика остались за начальникомъ отдѣленiя, характеръ его дѣятельности, какъ дѣлопроизводителя, измѣнился вслѣдствiе огромной массы дѣлъ и бумагъ, проходящихъ чрезъ его руки. Вмѣсто того, чтобы увеличить поэтому число дѣлопроизводителей de jure или число начальниковъ отдѣленiй, предоставляя имъ работу по силамъ, увеличивали число столоначальниковъ, дѣлопроизводителей de facto, такъ какъ содержанiе первыхъ обходится казнѣ несравненно дороже содержанiя вторыхъ. Посему и результатъ вышелъ противоположный. Настоящiй дѣлопроизводитель – столоначальникъ, занимаясь порученной бумагой, изучая дѣло въ возможной подробности, справляясь съ законами, наводя справки, разумѣется знаетъ или долженъ знать его до малѣйшихъ подробностей – онъ положительно и лучшiй, и законнѣйшiй докладчикъ дѣла до той самой минуты, пока оно не будетъ рѣшено высшей iерархической властью, которая по закону имѣетъ право порѣшить его. Чтó же выходитъ на дѣлѣ? Столоначальникъ, дѣлопроизводитель de facto объясняетъ дѣло, насколько случится, начальнику отдѣленiя, дѣлопроизводителю и докладчику de jure, который положительно не можетъ знать его въ такой же подробности, такъ какъ не занимался имъ, и этотъ уже съ неполными свѣдѣнiями идетъ съ докладомъ къ директору департамента. Въ этомъ обстоятельствѣ, по крайнему моему разумѣнiю и наблюденiю за практическимъ ходомъ дѣлъ, заключается одна изъ главнѣйшихъ причинъ, почему при существующей системѣ дѣлопроизводства теряется понапрасну столько труда и времени и почему столько докладовъ возвращается назадъ для переписки и передѣлки. Еще разъ повторю: лучшiй докладчикъ есть дѣлопроизводитель. А то чтó же выходитъ уже помимо описанныхъ неудобствъ? Хорошо пошла бумага – честь и слава начальнику отдѣленiя, загребающему въ этомъ случаѣ жаръ чужими руками; возвращена назадъ – вся вина падаетъ на столоначальника. Одно изъ двухъ: или столоначальникъ лишнее лицо и мѣсто его слѣдуетъ упразднить, замѣнить его дешовымъ чернорабочимъ, писаремъ, и увеличить въ должномъ количествѣ начальниковъ отдѣленiй; или уничтожить мѣста послѣднихъ, и въ такомъ случаѣ можно обойтись безъ увеличенiя числа столоначальниковъ; столоначальниковъ же, какъ дѣйствительныхъ дѣлопроизводителей, сдѣлать и докладчиками. Дѣло выиграетъ много чрезъ это измѣненiе даже при настоящей системѣ письмоводства, не говоря о возможныхъ сбереженiяхъ и выгодахъ казны. Что мѣшаетъ подобному преобразованiю? рутина? но противъ нея такъ много говорилось въ послѣднее время; неловкость оставить безъ мѣстъ начальниковъ отдѣленiй? но преобразованiе можетъ быть сдѣлано исподоволь, по мѣрѣ открытiя и упраздненiя вакансiй. Возраженiе, что такимъ образомъ расплодилось бы число докладчиковъ и обременило бы директоровъ департаментовъ, падаетъ само собою предъ тѣмъ доводомъ, что необходимое для выслушанiя докладчиковъ время расчитывается директоромъ не по числу докладчиковъ, а по числу докладовъ и бумагъ, а количество тѣхъ и другихъ останется неизмѣннымъ при обращенiи дѣлопроизводителей de facto въ докладчиковъ.
Обратимся теперь къ выгодамъ и удобствамъ, представляемымъ тѣмъ обстоятельствомъ, что дѣлопроизводитель и докладчикъ необходимо одно лицо, и оставимъ въ сторонѣ вопросъ о сбереженiи расходовъ и выгодъ казначейства. Прежде всего докладчикъ будетъ знать несравненно лучше докладываемое дѣло, бумаги рѣже будутъ возвращаться назадъ: онѣ обстоятельнѣе будутъ объясняться начальнику; за непредвидѣнною начальникомъ отдѣленiя справкою не зачѣмъ будетъ возвращаться къ столоначальнику или затемнять дѣло первымъ попавшимся объясненiемъ, чтобы самому вывернуться изъ непрiятнаго положенiя вслѣдствiе понятнаго и легко объяснимаго незнанiя какой – либо подробности, такъ какъ надъ дѣломъ работалъ другой, а между – тѣмъ эта подробность часто можетъ быть причиною возвращенiя назадъ доклада и его передѣлки вопреки истины и справедливости; выиграется время, соблюдется справедливость относительно труда мелкаго теперь чиновника, работающаго до поту безъ надежды на сколько – нибудь достойное его трудовъ вознагражденiе.
Съ другой стороны число докладчиковъ умножится; директора департаментовъ и министры придутъ въ соприкосновенiе съ большимъ числомъ личностей, чтó не можетъ не дать благодѣтельныхъ результатовъ. Выборъ для порученiй, для особенныхъ работъ не можетъ встрѣтить затрудненiй, ибо вмѣсто трехъ или четырехъ личностей начальникъ ознакомится съ пятндцатью и двадцатью. При настоящей системѣ директору департамента, не говоря уже о министрѣ, положительно нѣтъ возможности знать и половины работающихъ у него чиновниковъ. Сколько молодыхъ людей съ университетскимъ образованiемъ, съ юношескою пламенною готовностью служить обществу сидятъ столоначальниками или ихъ помощниками въ совершенной и несправедливой неизвѣстности, чернорабочими дѣлопроизводства, между – тѣмъ какъ ими и исполняются всѣ дѣла, за которыя только не имъ слѣдуютъ награды! Они должны быть докладчиками по праву, потомучто они дѣлопроизводители на дѣлѣ. Мы твердо увѣрены, что если вообще настоящая система дѣлопроизводства удержится, то преобразованiе ея въ обозначенномъ нами направленiи принесетъ огромныя пользы, не говоря о сбереженiяхъ. Лучше имѣть нѣсколько дѣльныхъ, работящихъ дѣлопроизводителей и обезпечить имъ существованiе безобиднымъ содержанiемъ, чѣмъ держать сонмы безполезныхъ чиновниковъ, далеко не окупающихъ своею службою стоимости ихъ содержанiя для казначейства. Намъ не безъизвѣстно, что проектъ нашъ найдутъ заражоннымъ демократическимъ духомъ, – мы настаиваемъ на несомнѣнной его пользѣ.
Высшимъ властямъ не придется сѣтовать, что при такомъ порядкѣ у нихъ недостанетъ времени выслушивать большое число докладчиковъ. Мы уже упоминали, что количество докладовъ останется тоже и нѣтъ причинъ думать, что человѣку, которому хорошо извѣстно дѣло, понадобилось бы на изложенiе его болѣе времени, чѣмъ человѣку менѣе съ нимъ знакомому или знакомому съ нимъ по сообщенiю дѣлопроизводителя. Намъ даже кажется, что дѣлопроизводителю было бы весьма полезно находиться и при дальнѣйшихъ докладахъ производимаго имъ дѣла, ибо весьма легко можетъ случиться, что опущенное имъ обстоятельство въ докладѣ, которое онъ считалъ незаслуживающимъ вниманiя, будетъ поднято при докладѣ; потребуется справка, и если дѣлопроизводитель на лицо, то одна его фраза можетъ разъяснить обстоятельства и рѣшить дѣло, т. е. повести къ подписи исполнительной бумаги, тогда какъ при его отсутствiи все дѣло будетъ возвращено назадъ, часто вслѣдствiе самаго ничтожнаго недоразумѣнiя, которое не могъ объяснить офицiальный докладчикъ. Мы ничего не можемъ сказать противъ докладчика (будь это хоть самъ директоръ департамента на докладѣ министру), если онъ очутится въ невозможности объяснить какого – либо обстоятельства: вѣдь положительно нѣтъ никакой человѣческой возможности знать ему дѣло до такой подробности, какъ оно извѣстно дѣлопроизводителю, копавшемуся надъ нимъ дни и часто недѣли, – да это невсегда бываетъ и нужно, – а между – тѣмъ понятно неловкое его положенiе, если онъ не въ состоянiи дать положительнаго и удовлетворительнаго отвѣта на вопросъ министра. Что же выходитъ? Онъ не можетъ же сказать: «не знаю этого обстоятельтсва», но вѣроятно оно не могло ускользнуть отъ вниманiя дѣлопроизводителя и что – нибудь напутаетъ болѣе или менѣе правдоподобное. Докладъ возвращается, исполнительныя бумаги не подписаны, время потеряно. Еще хорошо, если его замѣшательство и объясненiе не повлекутъ за собой болѣе печальныхъ послѣдствiй. Чтобы поддержать авторитетъ директора, можетъ придется передѣлывать докладъ вопреки чувству справедливости и здравому смыслу. Все это пагубно отражается на характеръ дѣятельности дѣлопроизводителя. Съ энергiей, достойной лучшей участи, съ любовью къ дѣлу начинаетъ онъ свое служебное поприще, посвящаетъ ему лучшiя свои силы, кладетъ въ него часть души своей. Мало – помалу илюзiи его разлетаются какъ дымъ, доклады по разнымъ причинамъ возвращаются назадъ, нерѣдко съ выговоромъ за небрежность, за отступленiе отъ формы, за неумѣнье докладчика выказать дѣло съ надлежащей стороны и проч.
Высшимъ властямъ не придется сѣтовать, что при такомъ порядкѣ у нихъ недостанетъ времени выслушивать большое число докладчиковъ. Мы уже упоминали, что количество докладовъ останется тоже и нѣтъ причинъ думать, что человѣку, которому хорошо извѣстно дѣло, понадобилось бы на изложенiе его болѣе времени, чѣмъ человѣку менѣе съ нимъ знакомому или знакомому съ нимъ по сообщенiю дѣлопроизводителя. Намъ даже кажется, что дѣлопроизводителю было бы весьма полезно находиться и при дальнѣйшихъ докладахъ производимаго имъ дѣла, ибо весьма легко можетъ случиться, что опущенное имъ обстоятельство въ докладѣ, которое онъ считалъ незаслуживающимъ вниманiя, будетъ поднято при докладѣ; потребуется справка, и если дѣлопроизводитель на лицо, то одна его фраза можетъ разъяснить обстоятельства и рѣшить дѣло, т. е. повести къ подписи исполнительной бумаги, тогда какъ при его отсутствiи все дѣло будетъ возвращено назадъ, часто вслѣдствiе самаго ничтожнаго недоразумѣнiя, которое не могъ объяснить офицiальный докладчикъ. Мы ничего не можемъ сказать противъ докладчика (будь это хоть самъ директоръ департамента на докладѣ министру), если онъ очутится въ невозможности объяснить какого – либо обстоятельства: вѣдь положительно нѣтъ никакой человѣческой возможности знать ему дѣло до такой подробности, какъ оно извѣстно дѣлопроизводителю, копавшемуся надъ нимъ дни и часто недѣли, – да это невсегда бываетъ и нужно, – а между – тѣмъ понятно неловкое его положенiе, если онъ не въ состоянiи дать положительнаго и удовлетворительнаго отвѣта на вопросъ министра. Что же выходитъ? Онъ не можетъ же сказать: «не знаю этого обстоятельтсва», но вѣроятно оно не могло ускользнуть отъ вниманiя дѣлопроизводителя и что – нибудь напутаетъ болѣе или менѣе правдоподобное. Докладъ возвращается, исполнительныя бумаги не подписаны, время потеряно. Еще хорошо, если его замѣшательство и объясненiе не повлекутъ за собой болѣе печальныхъ послѣдствiй. Чтобы поддержать авторитетъ директора, можетъ придется передѣлывать докладъ вопреки чувству справедливости и здравому смыслу. Все это пагубно отражается на характеръ дѣятельности дѣлопроизводителя. Съ энергiей, достойной лучшей участи, съ любовью къ дѣлу начинаетъ онъ свое служебное поприще, посвящаетъ ему лучшiя свои силы, кладетъ въ него часть души своей. Мало – помалу илюзiи его разлетаются какъ дымъ, доклады по разнымъ причинамъ возвращаются назадъ, нерѣдко съ выговоромъ за небрежность, за отступленiе отъ формы, за неумѣнье докладчика выказать дѣло съ надлежащей стороны и проч.
Энергiя его упадетъ, иронiя надъ дѣломъ вытѣсняетъ любовь къ нему, безразличiе овладѣваетъ имъ все болѣе и разрѣшается полнѣйшимъ индиферентизмомъ, апатiей, кончающимися извѣстными у насъ и получившими права гражданства: лишь бы сбыть съ рукъ дѣло, отписаться, или фамосовскимъ «подписано, такъ съ плечъ долой!»
Сколько хорошихъ, свѣтлыхъ личностей, благородныхъ и энергическихъ, могущихъ быть весьма полезными своею дѣятельностью, погубила формалистика, рутина и педантизмъ нашей канцелярской службы! Человѣкъ надломленный неправдами и несообразностями бюрократическихъ требованiй, четырнадцать лѣтъ и шесть мѣсяцевъ недослужившiйся до знака отличiя за безпорочную службу, перешолъ въ литературу, сдѣлался однимъ изъ ея любимыхъ типовъ. Это что – нибудь недаромъ. Разумѣется легко поглумиться надъ его безполезною, донкихотскою рьяностью, да къ чему же поведетъ насмѣшка и много ли она разъяснитъ и исправитъ дѣло?
Я упомянулъ о неловкомъ положенiи докладчика, вызванномъ понятнымъ и легко оправдываемымъ замѣшательствомъ и неумѣнiемъ разъяснить какое – либо обстоятельство доклада, надъ которымъ работалъ другой. Это неловкое положенiе вмѣстѣ съ другими обстоятельствами, болѣе личнаго и независящаго отъ службы свойства, породило другое неудобство нашего дѣлопроизводства, запутавшее письмоводство и вызвавшее особенно тягостное увеличенiе переписки – это письменные доклады, къ которымъ я и перейду теперь. Я не говорю о докладахъ самостоятельныхъ, въ формѣ записокъ, мнѣнiй, составляющихъ спецiальныя работы по вопросамъ административнымъ или по преобразованiямъ. Такiе доклады будутъ всегда необходимы. Отличительная черта ихъ – это то, что они не сопровождаются исполнительными бумагами и исполняются по окончательному ихъ рѣшенiю въ совѣтахъ, комитетахъ или высочайшей волей. Докладъ, о которомъ я говорю, имѣетъ цѣлью изложенiе дѣла, подлежащаго рѣшенiю; подносится онъ собственно для того, чтобы прочитавши его, лицо, облеченное властью, подписало исполнительныя бумаги. Онъ служитъ только для разъясненiя, почему тó а не другое распоряженiе слѣдуетъ сдѣлать, чтобы достигнуть лучшей и полезнѣйшей цѣли. Докладъ, по прочтенiи его и подписанiи бумагъ, возвращается въ то мѣсто, гдѣ онъ составлялся, и хранится при дѣлахъ, то – есть при отпускахъ посланныхъ по немъ бумагъ въ отвѣтъ на бумагу, его породившую. Хотя для справокъ докладъ и бываетъ нуженъ, но легко обойтись и безъ него, какъ мы сейчасъ увидимъ.
Въ докладѣ излагается прежде всего сущность бумаги, вызвавшей его, за тѣмъ помѣщается справка (съ закономъ или съ бумагами, производившимися по этому же дѣлу), потомъ приводится соображенiе, высказывается мнѣнiе, какъ слѣдовало бы поступить въ данномъ случаѣ и наконецъ испрашивается согласiе на это мнѣнiе, и въ такомъ случаѣ подносится къ подписи проектъ исполнительной бумаги. Не проще ли было бы на той же бумагѣ, которая сопровождаетъ докладъ, въ которой стало – быть уже изложена вся сущность дѣла, коротко привести справку, помѣтить число мѣсяца, нумеръ бумаги, статью закона за подписью дѣлопроизводителя, и все остальное: мнѣнiе, испрашиванiе согласiя и разрѣшенiе поступить извѣстнымъ образомъ, высказать устно при докладѣ, тѣмъ болѣе, что сущность всего изложеннаго помѣщена въ проектѣ исполнительной бумаги? Все въ чемъ можетъ встрѣтиться надобность при справкахъ, останется въ департаментѣ налицо, на входящей бумагѣ, хранящейся при дѣлахъ. Дѣло ничего не проиграло бы, напротивъ въ барышахъ остались бы сбережонный трудъ, и время и всѣ выгоды, представляемыя устнымъ докладомъ. Я привелъ выше неизмѣнный законъ правильно и рацiонально – организованнаго дѣлопроизводитства, что дѣлопроизводитель и докладчикъ долженъ быть одно лицо, ибо дѣлопроизводитель есть несомнѣнно лучшiй, единственно возможный хорошiй докладчикъ; теперь присоединю второе правило, нарушенiе котораго ведетъ къ печальнымъ результатамъ бюрократiи, порождаетъ безплодную переписку и отстраняетъ дѣло на заднiй планъ, выдвигая впередъ переписку: всѣ доклады по возможности должны быть устными; всѣ же письменные должны быть отстранены, за весьма немногими исключенiями, когда дѣло выходитъ изъ тѣсной сферы спецiальнаго вѣдомства, въ которомъ оно рѣшается и переходитъ на разсмотрѣнiе въ другiя, постороннiя учрежденiя. Уничтоженiе письменныхъ докладовъ, мы утверждаемъ смѣло, сократить ненужную переписку покрайней – мѣрѣ на сорокъ процентовъ.
Разсудите хорошенько чтó такое письменный докладъ, при которомъ посылается исполнительная бумага? это не документъ, который слѣдуетъ хранить, въ которомъ можетъ встрѣтиться надобность въ будущемъ; это не распоряженiе, ибо распоряженiе есть исполнительная бумага – это просто записка для памяти докладчика, записка нерѣдко на десяткахъ листовъ, порожденная тѣмъ обстоятельствомъ, что обязанности докладчика и дѣлопроизводителя раздѣлены, когда онѣ по сущности своей раздѣлены быть не могутъ. Не показываетъ ли онъ наглядно, что докладчикъ не имѣетъ возможности сохранить въ своей памяти всѣ обстоятельства дѣла? И это весьма понятно: такъ какъ не имъ производилось оно, не онъ работалъ надъ нимъ, и такъ какъ при устномъ докладѣ онъ могъ бы напутать и не объяснить могущаго встрѣтиться обстоятельства, то докладъ посылается писанный, когда по здравому смыслу онъ долженъ быть личный и устный. Мы не забываемъ возраженiя, которое намъ могутъ сдѣлать, что докладчикъ можетъ быть обремененъ такимъ количествомъ занятiй, что прибѣгаетъ къ письменному докладу, чтобы выиграть время. Но лицо облеченное властью, къ которому поступаетъ письменный докладъ, непремѣнно обременено еще болѣе дѣлами, а при настоящемъ порядкѣ оно обязано же читать докладъ и убивать на это ровно въ два раза больше времени, чѣмъ потребовалъ бы докладъ устный? а тѣ дѣлопроизводители, на обязанность которыхъ возложена вся черная работа, требующая по преимуществу большого количества времени, развѣ обременены меньше офицiальнаго докладчика?
Безъ всякаго сомнѣнiя тѣмъ лучше идетъ всякая часть административнаго управленiя, чѣмъ меньше посредствующихъ степеней, задерживающихъ быстрое рѣшенiе дѣла: чѣмъ ближе власть къ непосредственному исполнителю, тѣмъ скорѣе рѣшенiе приводится въ исполненiе. Но высшая iерархическая власть положительно не въ состоянiи рѣшать всѣ дѣла по ея вѣдомству; вотъ почему законъ облекъ частью ея лицо посредствующее, которое въ опредѣленной сферѣ можетъ дѣйствовать самостоятельно, отъ своего имени и подъ личною отвѣтственностью. Въ такомъ положенiи находится директоръ департамента, какъ помощникъ министра, и только по дѣламъ высшаго управленiя онъ есть его дѣлопроизводитель и докладчикъ, имѣя своего офицiальнаго дѣлопроизводителя и докладчика въ начальникѣ отдѣленiя. Все было бы хорошо, еслибы бюрократическая iерархiя de facto, какъ и de jure останавливалась на этомъ послѣднемъ дѣлопроизводителѣ и докладчикѣ. На дѣлѣ этого нѣтъ. Существуетъ еще настоящiй, но не офицiальный дѣлопроизводитель, вошедшiй помимо законовъ въ обычаи бюрократiи, служащiй впрочемъ не по найму, не на торговомъ, свободномъ правѣ, а числящiйся на службѣ, получающiй отъ казны жалованье, чины и знаки отличiя, это – столоначальникъ и его помощникъ; такъ что начальникъ отдѣленiя является тоже какъ особая посредствующая степень, съ тѣмъ только различiемъ, что онъ не облеченъ никакою властью, никакою самостоятельностью для рѣшенiя хотя самаго незначительнаго дѣла. И съ этой точки зрѣнiя или онъ лице лишнее, ненужное, или какъ мы уже говорили, ненуженъ столоначальникъ; то есть слѣдовало бы: или уничтожить столоначальниковъ, увеличивъ число начальниковъ отдѣленiй соотвѣтственно дѣйствительной надобности, или уничтожить начальниковъ отдѣленiй, обративъ въ докладчиковъ дѣлопроизводителей, и такъ какъ первое преобразованiе сопряжено съ бóльшими расходами, то слѣдовало бы остановиться на второмъ и хорошенько его разработать. Мы увѣрены, что при рацiональномъ преобразованiи дѣлопроизводства можно бы было сократить и число самихъ дѣлопроизводителей, увеличивъ ихъ содержанiе изъ остаточныхъ суммъ и имѣющихъ открыться вслѣдствiе упраздненiя мѣстъ начальниковъ отдѣленiй.