– Пока нет. Это просто одна из ниточек.
– Сколько вам понадобится времени, чтобы все установить точно?
– Это зависит от того, насколько быстро мне удастся найти второго участника этой поездки, человека по имени Филипп Э. Каллингдон, и узнать, что он скажет по этому поводу.
– Так сколько это может занять у вас времени?
– Пока не знаю. Но я начинаю его искать прямо сейчас.
– Я с нетерпением буду ждать от вас новостей, мистер Лэм. У вас в конторе есть мой телефон. Звоните мне сразу же, как только что-то узнаете. Пожалуйста, сразу же.
– Хорошо. Я дам вам знать. – Я повесил трубку.
Внезапно Берта рассмеялась.
– По какому случаю веселье? – поинтересовался я.
– Я вспомнила, как эта шлюшка сначала облаяла меня, проезжая мимо, а потом вернулась со сладенькой улыбочкой, чтобы записать меня как свидетельницу с ее стороны. И я представляю себе, какое удовольствие она получит, пытаясь найти по несуществующему адресу в Глендейле женщину по фамилии Боскович.
Глава 5
Филипп Э. Каллингдон оказался мужчиной средних лет, с усталыми серыми глазами, от которых по лицу разбежалось множество мелких морщинок. Выступающий подбородок говорил о сильном характере. Он производил впечатление человека доброго, любящего беззлобно подшутить, которого трудно разозлить, но уж если вывести его из себя, то гнев его будет страшен.
Я не ходил вокруг да около, а сразу приступил к делу:
– Вы Филипп Каллингдон, главный подрядчик, которой проходил по делу «Бегли против Каллингдона» в качестве обвиняемого?
Усталые глаза внимательно смотрели на меня.
– А вам что до этого?
– Я проверяю это дело.
– Что там проверять? Дело давно закрыто.
– Вам пришлось выплатить страховку?
– Да.
– Вы знаете, о какой сумме шла речь в соглашении?
– Я знаю, какая сумма указана в соглашении, но до сих пор не знаю, с кем я разговариваю и почему вас это интересует.
Я протянул ему свою визитную карточку:
– Дональд Лэм из частного сыскного агентства «Кул и Лэм». Мы проверяем одно дело.
– На кого вы работаете?
– На одного клиента.
– Что вас интересует?
– Я пытаюсь выяснить что-нибудь об Ирме Бегли, бывшей истцом по вашему делу.
– Что вы хотите о ней узнать?
– Мне бы хотелось выяснить характер и тяжесть нанесенной ей травмы.
– Насколько я понимаю, она действительно получила травму. Так сказали доктора, причем доктора, приглашенные обеими сторонами. Однако мне всегда казалось, что в этом деле есть что-то сомнительное.
– Что же вас смущало?
Он почесал в затылке. Я попытался ему помочь:
– Из документов я понял, что иск против вас был возбужден через одиннадцать месяцев после аварии. До этого вам были предъявлены какие-либо требования?
– Нет. Но дело в том, что поначалу эта женщина не обратила внимания на свою травму, не предполагала, что это что-то серьезное. Как я понимаю, вначале это ее не очень беспокоило, но потом стало хуже. Она обратилась к доктору, который назначил ей обычное лечение, не задумываясь о том, в чем причина болезни. Наконец она попала к специалисту, который и объяснил ей, что у нее начались осложнения от травмы позвоночника.
– И причиной этого была автомобильная авария?
Он кивнул.
– И после этого она взяла адвоката и возбудила против вас дело?
Он опять кивнул.
– И ваша страховая компания заключила с ними соглашение?
– Именно так.
– По вашему предложению?
– На самом деле я был очень удивлен сложившейся ситуацией. Я не хотел, чтобы моя страховая компания выплачивала ей деньги, во всяком случае крупную сумму.
– Почему же?
– Я не считал себя виновным в том, что случилось.
– Почему?
– Ну, знаете, как это бывает. Мне казалось, что скорее виновата она, чем я. Я готов признать, что пытался проскочить на красный свет и выехал немного вперед, но все равно она в не меньшей степени была виновата. Вначале мне вообще показалось, что ничего серьезного не случилось. Мы разбили пару фар, помяли бамперы и пробили дыру в радиаторе моей машины. Она выскочила из машины, такая бойкая и шустрая, и я подумал, что сейчас она начнет ругаться, но она только рассмеялась и сказала: «Ах вы гадкий! Вы не должны были ехать на красный свет».
– А что вы сказали?
– Я сказал ей: «Ах вы гадкая, вы не должны были проезжать перекресток со скоростью сорок миль в час».
– И что потом?
– Потом мы записали номера машин, обменялись визитными карточками. Вокруг нас собралось несколько человек, которые давали нам советы, а потом кто-то закричал, чтобы мы очистили перекресток. Вот, пожалуй, и все, что было.
– Вы заключили с ней какое-нибудь соглашение?
– Она так и не прислала мне счет.
– А вы не посылали ей счета?
– Нет. Вначале я ждал, что из всего этого выйдет. Потом, когда ничего не произошло, сказать по правде, я уже забыл об этом, когда вдруг против меня было возбуждено дело.
– Сколько заплатила ваша страховая компания?
– Не знаю, могу ли я это сказать без их разрешения.
– Почему?
– Ну… видите ли, это была довольно приличная сумма. Очевидно, у нее действительно был поврежден позвоночник.
– Я бы все-таки хотел узнать, что это была за сумма.
– Знаете, что я сделаю, – сказал он. – Я позвоню завтра в свою страховую компанию и спрошу, нет ли у них возражений. Если нет, я позвоню вам в офис и все расскажу.
– Вы не могли бы назвать мне вашу страховую компанию?
Он улыбнулся и покачал головой:
– По-моему, я сказал вам все что мог, по крайней мере сейчас.
– Это интересный случай, – заметил я.
– Лично мне интересно, – сказал Каллингдон, – что именно вы расследуете. Вы считаете, в этом деле что-то было нечисто?
– Не забивайте этим себе голову. Может быть, я просто проверяю, каково в целом ее финансовое положение.
– Да, понятно, – сказал он. – Что ж, скажу вам, мистер Лэм, если только она не растратила эти деньги по-глупому, ее кредитоспособность должна быть очень приличной, в пределах разумного. Она получила порядочную сумму от страховой компании.
– Спасибо, – поблагодарил я. – Значит, завтра вы свяжетесь с ними, а потом позвоните нам в офис и назовете сумму – если, конечно, у страховщиков не будет возражений. Договорились?
– Хорошо, договорились.
Мы пожали друг другу руки. Я спустился к машине агентства и как раз включил зажигание, когда сзади меня к тротуару подъехала еще одна машина и остановилась. Из нее вышла изящная молодая женщина со стройными бедрами и легкой походкой. Я глянул на нее пару раз, и тут же узнал ее. Это была продавщица сигарет из «Встреч у Римли».
Я выключил зажигание, закурил и стал ждать. Ждать пришлось не более пяти минут. Девушка быстро выскочила из дома, открыла дверцу машины и забралась в нее. Я вылез из машины и театральным жестом приподнял шляпу.
Она подождала, пока я подойду к дверце ее машины.
– Вы знаете, что для этого вам нужна лицензия? – спросил я.
– Для чего?
– Для того чтобы вести расследование как частный детектив.
Она покраснела.
– Вы непременно должны во все вмешиваться, да?
– Совсем нет. Я и наполовину не делаю того, что должен.
– Что вы хотите этим сказать?
– Я просто болван, а не частный детектив.
– На мой взгляд, вы вовсе не кажетесь тупым.
– И все же это так.
– Но почему?
– Офис окружного суда сейчас уже закрыт, – сказал я.
– Ну и что?
– Я считал себя очень умным. Я проверил судебные документы, нашел дело, по которому Ирма Бегли выступала истцом – дело о возмещении ущерба при столкновении автомобилей, – и счел, что поступил очень хитро.
– А это не так?
– Нет.
– Почему?
– Потому что я на этом остановился.
– Я не понимаю.
– Как только я обнаружил, – сказал я, – что она выступала истцом по одному делу, я записал фамилии обвиняемого и поверенных истца и с этим ушел.
– А что вы должны были сделать?
– Продолжать искать.
– Вы хотите сказать…
– Вот именно. – Я улыбнулся. – Надеюсь, вы были умнее.
– Почему?
– Мы могли бы поделиться информацией, и мне не пришлось бы завтра идти в окружной суд смотреть документы.
– А вы ведь хитрый, правда? – заметила она.
– Я вам только что сказал, что я тупица.
– Я знаю про четыре дела с ее участием.
– И все под ее собственным именем?
– Конечно. Она не настолько сошла с ума.
– А как она на самом деле получила эту травму позвоночника?
– Не знаю.
– Как давно вы начали проверять эти дела?
– Ну… не очень давно.
– А по какой причине?
– Вам не кажется, что вы задаете слишком много вопросов? – спросила она.
– Вы поедете со мной в моей машине? – поинтересовался я. – Или мне поехать с вами в вашей? Или я должен буду следить за вами, чтобы выяснить, куда вы поедете и что будете делать?
Она подумала и сказала:
– Если вы собираетесь ехать вместе со мной, поедем в моей машине.
Я предусмотрительно обошел ее машину спереди, так что, если бы она решила резко рвануть с места, ей пришлось бы переехать меня. Открыв машину, я уселся рядом с ней, захлопнул дверцу и сказал:
– Езжайте осторожно, а то я всегда нервничаю, когда езжу с незнакомыми водителями.
Она несколько секунд подумала, потом смирилась с ситуацией.
– Вы всегда получаете то, что вам нужно? – с горечью спросила она.
– Вам бы хотелось, чтобы я сказал «да», верно? – ответил я, улыбнувшись.
– Мне плевать, что вы скажете, – огрызнулась она.
– Это все упрощает, – сказал я.
Немного помолчав, она поинтересовалась:
– Так что вы хотите и куда мы едем?
– Это вы ведете машину, – заметил я, – а я хотел бы получить ответы на свои вопросы.
– Какие, например?
– Ваши часы работы во «Встречах»?
От удивления она резко обернулась ко мне, и машина завихляла по дороге. Она переключила внимание на дорогу и сказала:
– Еще есть что-нибудь?
Я промолчал.
– Я прихожу туда в четверть первого, – сказала она. – К половине первого я должна одеться или раздеться, называйте это как хотите, и выйти в зал. Работаю до четырех, потом возвращаюсь в восемь тридцать и работаю до полуночи.
– Вы знаете миссис Эллери Крейл?
– Конечно.
– Почему «конечно»?
– Она очень часто бывает у нас.
– А мужчину, который был с ней сегодня, вы знаете?
– Да.
– А теперь, – сказал я, – мы переходим к более важным вопросам. Зачем вам понадобилось изучать прошлое миссис Крейл?
– Просто из любопытства.
– Это ваше собственное любопытство или чье-то еще?
– Мое собственное.
– Ваше любопытство распространяется на всех людей?
– Нет.
– Тогда почему вас так интересует миссис Крейл?
– Я хотела разузнать, как она начинала свою карьеру.
– Давайте мы в любом случае не будем ходить по кругу, ладно?
– Что вы хотите этим сказать?
– Я спросил вас: почему вы проверяете прошлое миссис Крейл? Вы ответили, что из любопытства. Я спросил, откуда такое любопытство, и вы ответили, что интересуетесь, как она начинала. Все эти слова означают одно и то же. Давайте попробуем что-нибудь другое.
– Я говорю вам правду.
– Не сомневаюсь. Но меня интересует причина вашего любопытства.
Она молча вела машину, очевидно решая, что можно мне сказать. Потом внезапно спросила:
– Что вы выяснили у Каллингдона?
– Когда я пришел к нему, это не вызвало у него подозрений. Он заинтересовался и был готов позвонить в страховую компанию и узнать, может ли он назвать мне сумму, которую они выплатили ей по соглашению. Но, полагаю, после вашего визита он решил, что события развиваются слишком быстро.
– Так оно и есть.
– Что он вам сказал?
– Он спросил меня, где я живу, как меня зовут и почему это меня интересует.
– И вы ему солгали?
– Да. Я сказала, что работаю в газете и собираю материал для статьи о серии похожих дорожных происшествий.
– И он спросил вас, из какой вы газеты?
– Да, – покраснев, призналась она.
– И позвонил в редакцию?
– Какой вы догадливый!
– Так он сделал это?
– Да.
– Тогда-то вы и выскочили из квартиры?
Она кивнула.
– Ну что ж, что сделано, то сделано, – сказал я. – Если бы вы не явились туда, десять шансов против одного, что он позвонил бы мне и назвал сумму…
– За чем вы охотитесь?
– Сумма страховки по соглашению.
Она пренебрежительно махнула рукой:
– Сумма страховки составляла семнадцать тысяч восемьсот семьдесят пять долларов.
Теперь была моя очередь изумляться.
– А вы-то за чем охотитесь?
– За копиями рентгеновских снимков, конечно.
Я немного подумал и сказал:
– Я прошу у вас прощения.
– Что вы хотите этим сказать?
– Я хочу сказать, что мне очень жаль. Я не должен был быть таким идиотом. Но я только что узнал обо всех остальных случаях и не смог сразу осознать всех последствий этого. Похоже, мой мозг притупился из-за отсутствия практики.
– И что сделает страховая компания?
– Они могут начать независимое расследование этого случая.
На ее лице появилось выражение мрачного триумфа.
– Это было бы неплохо, – произнесла она и, подумав, добавила: – Если только они сделают это достаточно быстро.
– Вы еще не объяснили мне причину своего любопытства, – сказал я.
– Ладно, – ответила она. – На случай, если вы и правда тупой, хотя, по-моему, это совсем не так, скажу вам, что миссис Крейл собиралась приобрести «Стенберри-Билдинг», выкупив его у старого Руфуса Стенберри.
Я кивнул.
– Ну а теперь немного поработайте головой.
– Вы хотите сказать, что у Римли в договоре на аренду есть условия, касающиеся покупки?
– Думаю, что так.
– В случае честной покупки договор об аренде аннулируется?
– В течение девяноста дней.
– А вы работаете на Римли – ищете компромат на Ирму Крейл, чтобы связать ей руки?
– В некотором роде.
– Какие у вас отношения с Римли?
– Хотите меня расколоть?
– Если вы хотите это так называть, то пожалуйста.
– С Питтманом Римли у меня чисто деловые отношения, хотя это и не ваша забота. Но у меня есть концессия на продажу сигар, сигарет и сладостей.
– Вам приходится самой работать с этими товарами?
– С финансовой точки зрения совсем необязательно, но когда вы участвуете в деле, всегда лучше за всем приглядывать самой.
– И вас устраивают условия работы?
– Вы имеете в виду мой костюм? Не говорите глупостей. У меня красивые ноги. Если другим нравится на них любоваться, то меня это не волнует. Что касается личных дел, я сама себе хозяйка.
– Я так понимаю, что, если она купит это здание, Римли придется заключать договор об аренде на новых условиях, и это даст ему возможность или прикрыть вашу концессию, или поднять цену?
– Что-то в этом роде.
– Итак, Римли знал о прошлом Ирмы Крейл, дал вам нужную информацию и предложил ее обдумать, не так ли?
Немного поколебавшись, она сказала:
– Давайте больше не будем говорить о Римли.
Я не возражал.
– Вы сказали, что Ирма Крейл и раньше проделывала подобные номера?
– Несколько раз.
– Где же?
– Один раз здесь, потом в Сан-Франциско, в Неваде и в Небраске.
– И каждый раз под своей настоящей фамилией? Вы в этом уверены?
– Да.
– А как вы добыли эту информацию?
Она покачала головой.
– Ну, хорошо. Разумно предположить, что вам ее передал Римли. Давайте будем отталкиваться от этого. Как фамилия человека, с которым вы только что разговаривали?
– Ковингтон.
– Каллингдон.
– Да, правильно.
– Вы точно не помнили эту фамилию, не так ли?
– Я плохо запоминаю имена.
– Другими словами, вы раньше не слышали этого имени?
– Почему вы так думаете?
– Да потому что иначе вы бы его запомнили.
– Я же объяснила вам, что плохо запоминаю имена.
– Кстати, об именах… – сказал я и замолчал.
– Вы хотите знать мое профессиональное имя или настоящее?
– Ваше настоящее имя.
– Я так и думала.
– Вы мне его скажете?
– Нет.
– А как ваше профессиональное имя?
– Билли Прю. – С этими словами она включила фары.
– Прелестное имя. Оно ничего не означает.
– А имена должны что-то означать?
– Они должны звучать убедительно.
– Как же оно звучит?
– Звучит как профессиональное имя, как псевдоним.
– Что ж, это так и есть. Значит, оно должно быть убедительным.
– Полагаю, что мы могли бы спросить об этом, пока вы не обдумаете как следует, что же вы еще хотели мне сказать.
– Вы можете помолчать? Я хочу подумать.
– Я так и предполагал, что вы захотите. Сигарету?
– Нет. Не тогда, когда я веду машину, – добавила она.
Я устроился поудобнее на сиденье и закурил. Так в молчании мы медленно проехали кварталов десять, и вдруг она прибавила скорость.
– Ну вот, наконец, – сказал я.
– Что такое?
– Наконец-то вы решили, куда мы едем.
– Я с самого начала знала, куда я ехала.
– Куда же?
– Ко мне домой. Мне надо переодеться.
– Видимо, это ударение на местоимение первого лица означает, что моя поездка закончится у вашего дома.
– Что вы хотите, чтобы я сделала? – спросила она. – Взяла вас на воспитание?
Я улыбнулся. Она повернулась ко мне – видимо, хотела что-то сказать, но передумала и промолчала. Минут через пять она остановилась у тротуара.
– Приятно было с вами познакомиться, – сказала она.
– Не беспокойтесь, я вас здесь подожду.
– Вам придется долго ждать.
– Ничего.
– Чего ради вы будете ждать?
– Хочу услышать, почему вас так заинтересовала миссис Крейл.
– Тогда сидите здесь и ждите!
Она выскользнула из машины, обошла ее сзади, вынула из сумочки ключи, отперла дверь подъезда и вошла внутрь. Я сидел очень спокойно, стараясь не поворачивать головы, но краем глаза увидел, что она остановилась через несколько шагов и постояла в плохо освещенном вестибюле. Она стояла там одну-две минуты, потом растаяла в сумраке подъезда.
Через три минуты дверь подъезда внезапно распахнулась, и я увидел фигуру, плотно закутанную в меховое манто до колен, которая стремительно сбежала к машине. Я вышел и начал вежливо открывать для нее дверцу.