– А что будет? – дрожащим голосом спросил Борис. – Учтите, у меня здоровье слабое, я и так головой стукнулся…
– Да никто тебя бить не будет! – возмутился Сидякин. – Что мы, фашисты, что ли, какие…
– Вася, ты что придумал? – испуганно спросила Соня.
– Вот что… – Сидякин глубокомысленно погладил подбородок. – Мы этого товарища сейчас с собой заберем.
– Как это – заберем? – удивилась Галя. – Как вещь, что ли? Вась, ты посмотри – он такой упитанный…
– Ничего, втроем мы его до машины дотащим, – успокоил их Сидякин. – Завернем в ковер и положим в багажник. Галка, не забывай – тебя должны встретить на машине недалеко от этого дома…
Галя решила подыграть другу.
– А что, неплохая мысль! – с энтузиазмом воскликнула она. – Мы отвезем Борю на дачу и поселим его в отдельной комнате. Боря, хорошее питание мы тебе гарантируем! А выпустим тебя только в том случае, если Лаврентий и Мариан Самсоновичи снимут с Данилы все обвинения. Ты должен понять – другого выхода у нас нет!
Соня озабоченно посмотрела на часы.
– У нас мало времени, – сказала она. – Ладно, ребята, будем действовать. Сейчас закатаем этого товарища в ковер, чтобы никто из прохожих не догадался, какой груз мы тащим, – и вперед!
– Я не хочу ни на какую дачу! – завопил Борис. – Не надо никуда меня тащить! Это же, как его там… а, киднеппинг! Похищение!
– Свежий сельский воздух будет тебе только на пользу, – серьезно сказала Галя, поправляя пакетик с овощами у него под головой. – Соня, неси ковер из коридора…
Борис вытаращил глаза – он всерьез испугался. Перспектива провести некоторое время на какой-то там даче совсем его не прельщала. Похоже, с этими ребятами не стоило спорить…
– Стойте-стойте! – закричал он. – Не надо никакого ковра! Я вам сейчас скажу шифр, и забирайте свои документы!
– Так-то лучше, – ласково произнес Сидякин. – Ты, Фикусов, хоть на голову и стукнутый, но соображаешь правильно…
Через несколько минут в руках у ребят была папка с документами – накладные, расписки, чеки, еще какие-то распечатки…
Галя полистала папку – она ничего не понимала в бухгалтерии. Соня заглянула ей через плечо.
– Галка, а ты уверена, что это именно то, что тебе надо? – с любопытством спросила она.
– Уверена, – сказала Галя. – Ведь только это лежало в сейфе. Знаешь, умные люди разберутся, что на самом деле скрывается за этими цифрами и сколько денег нечестные продюсеры положили себе в карман…
Пора было уходить.
– Ладно, Боря, до свидания, – заглянула в гостиную Галя. – Ты извини, но мы оставим тебя связанным. Не беспокойся, скоро должны вернуться твои родственники, они тебя освободят…
– Они вас из-под земли достанут! – пропыхтел он. – Учтите, у папы и дяди Марика такие связи!..
– Ничего, у меня тоже есть связи, – строго сказала Галя. – На самом высшем уровне. Учти, я не вру, Фикусов! Никто не смеет обижать Элизе и ее сына…
Соня, Сидякин и Галя выскочили из подъезда. И вовремя – едва они отошли от дома, как во двор свернула большая машина.
– Марик с Лавриком вернулись! – перепугалась Соня, оглянувшись. – Быстрее за угол, пока они нас не заметили!
Ребята ускорили шаг.
– Слушай, Галка, – через некоторое время сказала Соня. – Я так думаю, что даже втроем мы не дотащили бы этого Борьку – уж очень он тяжелый! И что бы вы с Вавой делали с ним на даче?
– Сонька, да никто не собирался его похищать! – засмеялась Галя. – Очень он нам нужен!
– Психологическое воздействие! – поднял палец Сидякин.
Они дошли до улицы Солянки и увидели, что возле одного из домов стоит автомобиль, а рядом с ним нетерпеливо ходит взад-вперед отец Данилы Громова. Видимо, он здорово волновался…
– Ладно, Галка, счастливого пути, – сказал Сидякин.
– До встречи! – улыбнулась Соня. – Надеюсь, нам удалось помочь твоему Даниле…
– Спасибо, ребята… – серьезно произнесла Галя, пожимая им одновременно руки. – После каникул встретимся. Надоела мне что-то эта сельская местность…
И она пошла навстречу Юрию Алексеевичу.
Соня с Васей стояли и смотрели ей вслед.
Сквозь тяжелые осенние тучи вдруг пробилось солнце и осветило улицу.
– Попадет ей… – вздохнула Соня. – За то, что с дачи сбежала.
– Это точно, – печально согласился Сидякин. – Надеюсь, оно того стоило…
– Галка такая – не может она терпеть всякую несправедливость!
– А ты бы стала ради меня так рисковать – ну, как она ради своего Данилы? – вдруг спросил Вася.
– Ради тебя – нет, а ради Картера – конечно… – коротко бросила Соня.
– Что?.. – вытаращил глаза ее спутник. – Чем этот Картер лучше меня?!.
– Сидякин, да не грузись ты – я же пошутила… – засмеялась Соня. – И вообще это мальчишки должны спасать девчонок, а не наоборот…
Мариан Самсонович и Лаврентий Самсонович остановились возле своего дома и вылезли из машины. Оба они были не в духе.
– Марик, я не понимаю, как такое могло произойти… – раздраженно произнес Лаврентий Самсонович. – Мы ждали эту племянницу Копперфильда почти полдня, а она так и не появилась!
– Я сам ничего не понимаю, Лаврик! – огрызнулся Мариан Самсонович.
Они вошли в подъезд и стали подниматься в лифте.
Дверь была приоткрыта.
– Безобразие! – сердито сказал Мариан Самсонович. – Опять твой Борька дверь забыл закрыть! Дождемся, обворуют нас, всю мебель вынесут…
Они вошли в прихожую и ахнули. Вокруг царил беспорядок, из-под двери, ведущей на кухню, с негромким плеском подтекала вода.
– Караул! – закричал Лаврентий Самсонович. – Марик, закрути кран, я проверю, что творится в гостиной!
А в гостиной на диване сидел его сын Борис и, пыхтя, освобождался от скотча. К приезду родственников ему почти удалось это сделать.
– Борюсик, с тобой все в порядке? – закричал Лаврентий Самсонович. – Что случилось?
– Что-что… – пробурчал Борис, отдирая от себя последние куски липкой ленты. – Здесь были друзья этого… ну, Данилы.
– Это они устроили тут погром? Боже мой, надо срочно звонить в милицию!
– Погоди, пап, – хмуро сказал Борис, слезая с дивана. – Тьфу ты, все руки затекли… Они документы с собой забрали. Ну, те, что вы с дядей Мариком в сейфе хранили…
– О господи… – Лаврентий Самсонович без сил плюхнулся на стул. – Мы пропали… Налоговая нас сожрет, артисты на нас в суд подадут, мы пропали… Марик, где ты там, мы пропали!
– Что? – в гостиную заскочил Мариан Самсонович, весь мокрый. – Я там еле кран закрутил, воды прямо по колено… Борька, это ты забыл кран в мойке закрыть? Пакет из-под чипсов забил сливное отверстие, и вода стала переливаться… Борька, ты даже посуду как следует вымыть не можешь! И зачем ты скотчем обмотался, а? Ну и племянничек у меня вырос…
– Марик, сядь, – сказал Лаврентий Самсонович. – Сядь, я тебя прошу. Случилась нечто ужасное… Борюсик, расскажи подробно о том, что произошло.
И Борис рассказал – про лжеуборщицу, про ее друзей, про то, как его вынудили отдать документы…
– Какой кошмар… – застонал Мариан Самсонович, схватившись за голову. – Так как, ты говоришь, выглядели сообщники этой уборщицы? Блондинка с ямочками на щеках и крепыш с ней… Лаврик, тебе никого не напоминает это описание?
– Племянница Копперфильда! – ахнул тот.
– Какая еще племянница? – встрял Борис.
– Не твое дело… Боже мой, нас всех обманули! И в милицию ведь не заявишь – у этих разбойников есть компромат на нас!
– Они ушли прямо перед вами, – сказал Борис обиженно. – Может, стоит попытаться их догнать? Отнимем у них документы, и все дела…
– Стоит попробовать, – оживился Мариан Самсонович. – Лаврик, вперед! Борька, ты тоже с нами поедешь… Они не могли далеко уйти!
В это время в коридор ввалилась домработница Фикусовых, Клава.
– Ну и насвинячили, прости господи! – всплеснула она руками, повесив свое пальто на вешалку. – И вода тут плещется… Всего ведь три дня к ним не приходила – внук ко мне в гости приезжал, а они такое тут устроили…
– Клава, ну наконец-то… – выбежала из гостиной троица Фикусовых. – Вы тут приберитесь, а мы уезжаем по срочным делам…
И, шлепая по лужам в коридоре, на поверхности которых плавал самый разнообразный мусор, они выбежали из квартиры.
– Уж, конечно, уберу… – пробурчала Клава, обходя препятствия на своем пути. – Без меня бы совсем пропали… Чисто свинарник тут устроили!
Глава 14 Озарение
Вижу! – закричал Борис, прижавшись носом к стеклу. – Это она! Вон, в той красной машине… Это она уборщицей прикинулась и потоп у нас в квартире устроила! Сидит рядом с каким-то дядькой и папку с документами к себе прижимает!
Вот уже некоторое время кружили они по близлежащим улицам и почти потеряли надежду.
– Это же Юрий Громов, отец Данилы! – спохватился Мариан Самсонович, вцепившись в руль. – Я его видел раньше…
– Все против нас сговорились! – застонал Лаврентий Самсонович.
– Не бойся Лаврик, нас трое. Трое мужчин против одного, девчонка не в счет… Надо догнать их!
– Уж я тебе покажу! – злорадно произнес Борис и погрозил кулаком Гале в спину. – Будешь знать, как в чужие квартиры вламываться! Дядя Марик, прижимайте их к обочине!..
– Как же ты с Данилой познакомилась? – спросил Юрий Алексеевич у Гали.
– Очень просто, – сказала она, поглядывая в окно машины, за которым проносились дома и деревья, уже совсем сбросившие листья. – Он поселился по соседству.
– У кого?
– Да ни у кого… Он один там жил. Скрывался ото всех. Только я догадалась, что в этом старом доме кто-то живет. Я пошла туда, ну, а там – Данила. Сначала он даже говорить со мной не хотел, но потом мы подружились. Он мне свою историю рассказал…
– И ты решила ему помочь? – улыбнулся Юрий Алексеевич, крутя руль.
– Фикусовы с ним очень несправедливо поступили. И еще они артистам недоплачивали – вот в этой папке должны быть доказательства их преступной деятельности. А Элизе – моя любимая певица…
Громов нахмурился, когда Галя упомянула про Элизе, и ничего не ответил.
– Данила очень переживает, что вы с ней расстались, – серьезно произнесла она. – Я, конечно, понимаю, что это не мое дело…
– Да, он на меня очень из-за этого обиделся, – тихо сказал Громов. – Даже жить у меня не захотел, когда Лиза уехала на гастроли в Австралию. Остался с этими Фикусовыми, а они вон как с ним поступили…
– Лиза – как странно звучит… – повторила Галя. – Она обычная женщина, у нее есть сын, ее зовут Лизой… Но для всех остальных она Элизе, певица с неземным голосом!
– Лучше бы она была просто Лизой, обычной женщиной! – с досадой воскликнул Громов. – Мы ее с Данилой почти не видели – то она на гастролях, то на репетиции… В конце концов мне это надоело! И я ей сказал, выбирай – или мы, или концертная деятельность. Она мне ничего не ответила. Я понял – мы ей не нужны. И я ушел… Правда, Данила не согласился пойти со мной.
– Ничего вы не поняли! Вы только хуже сделали… – не согласилась Галя.
– Поздно, теперь уже ничего не исправить. Она далеко, сын сбежал ото всех, у меня до сегодняшнего дня даже не было никаких известий о нем… – вздохнул Громов. – Черт знает что творится на этом свете…
«Бедная Элизе! – подумала Галя. – Теперь понятно, отчего она поет такие печальные песни…»
– Знаете, – сказала Галя. – В моей семье похожая ситуация. Моя мама – переводчица, она тоже очень часто уезжает в разные командировки… Но мы с папой ее всегда ждем и не просим менять профессию. И папа у меня, между прочим, очень занятой человек – он заместитель министра культуры. Тоже с утра до вечера на работе… Если бы не Вава, моя гувернантка, я бы совсем пропала.
– Ого! – уважительно произнес Громов, искоса посмотрев на Галю. – Да ты у нас девочка из высшего общества…
– Скажете тоже… – устало отмахнулась она. – Я – самая обыкновенная девчонка. И я вот что думаю – если человек выбрал свое дело, нельзя ему мешать. Надо помочь… Если Элизе будет все время сидеть дома, она погибнет. Как растение без света. Да, а побыстрее ехать нельзя? – спохватилась она.
– Галя, я, конечно, бывший гонщик, но правила дорожного движения нарушать не намерен, – строго сказал Громов. – И вообще я не собираюсь рисковать твоей жизнью.
– Вава там с ума, наверное, сходит…
– Ничего, выедем на Кольцевую, там немного прибавим скорость, – пообещал ее спутник.
– Да, Юрий Алексеевич, что еще я хочу вам сказать, – спохватилась Галя. – Элизе – моя любимая певица. Она самая-самая, у меня все ее записи, все диски… Наверное, не я одна ее так люблю?
– Это точно, – сказал Громов. – У нее очень много поклонников и поклонниц. От них, кстати, тоже одно беспокойство…
– Вот! Если бы она бросила петь, стольким людям стало бы плохо! Представьте, некоторые и живут только благодаря ее песням…
– Ну да… – скептически усмехнулся Громов.
– Да я вам точно говорю! – возмутилась Галя, и в этот момент машину резко дернуло.
Если бы не ремень безопасности, которым Галя была пристегнута, то она бы разбила себе лоб о стекло.
– Эй, да кто это там лихачит… – с негодованием произнес Громов.
За ними ехала большая машина, которая пыталась прижать их к обочине. Галя обернулась и увидела двух очень похожих между собой мужчин, один из которых сидел за рулем, и Борю Фикусова. Она поняла, что Лаврентий и Мариан Самсоновичи решили вернуть себе похищенное.
– Кажется, за нами погоня… – переполошилась Галя.
– Я уже понял, – сказал Громов и прибавил скорость, глядя в боковое стекло. – Это братья Фикусовы…
– И еще Борька Фикусов… Ой, Юрий Алексеевич, они нас сейчас раздавят…
Машина продюсеров была гораздо больше и мощнее легкого автомобиля Громова.
– Не раздавят… – Громов резко свернул налево. А потом направо – в какой-то переулок.
– Мамочки… – пискнула Галя, зажмуриваясь. Она еще никогда не попадала в такие переделки. Две машины мчались по узким московским переулкам.
«Да, между отцом и сыном определенно есть много общего, – мелькнула у Гали мысль. Она приоткрыла один глаз. – Ой, мы же сейчас врежемся в эту стену!..»
Но Громов очень лихо управлялся со своим автомобилем – сразу было понятно, что когда-то этот человек всерьез увлекался автогонками.
Они стрелой промчались по пустынному переулку, свернули в какую-то подворотню и полетели вдоль старых гаражей.
«Если дальше будет тупик – нам конец…» – решила Галя. Впереди маячил какой-то забор. Железные ворота были закрыты.
Юрий Алексеевич резко развернулся и помчался между гаражей. Потом он нырнул в какой-то двор и свернул на широкую трассу. Они сразу же влились в поток автомашин.
Галя напряженно вглядывалась назад – но Фикусовы безнадежно от них отстали.
– Здорово вы… – с восхищением сказала она Громову.
– Умею немного… – скромно признался тот.
Некоторое время Галя еще оглядывалась, а потом успокоилась.
Теперь они ехали вдоль набережной.
И Галя вспомнила, что уже была здесь когда-то. Они гуляли здесь с Соней и Сидякиным, потом Сидякин ушел, и они с Соней болтали, стоя на мосту. А потом…
Да вон же он, этот мост!
Интересно, повторила ли бы она тот свой поступок?.. Галя вспоминала тот день, и ей казалось, что все это как будто было не с ней, а с каким-то другим человеком.
На мосту ярким неоновым светом переливалась реклама. И вдруг Галю словно ударило током.
– Стойте! – закричала она, перепугав Юрия Алексеевича.
– Что случилось? – сказал он, нажимая на тормоз.
– Мне надо кое-что посмотреть…
Она выскочила из машины и побежала к мосту. Наверное, Громов подумал, что она сошла с ума. Но это не имело никакого значения – Гале действительно надо было кое-что проверить…
Вот мост. Вот каменные перила… Схватившись за них, Галя посмотрела вниз – там текла холодная темная вода. В эту воду она прыгнула, спасая мальчишку, упавшего с теплохода.
Она стояла вон там, на каком-то уступе, по колено в воде и ждала помощи. Мимо шел еще один теплоход…
Галя резко повернулась – перед ней, чуть сбоку был большой цветочный павильон. Это на нем неоновым светом переливалась реклама.
На вывеске был изображен огромный цветок, а рядом сверкала надпись – «Лилия».
Цветочный павильон под названием «Лилия», что само по себе неудивительно, ведь лилия – это цветок с сильным приятным запахом.
И еще это – женское имя. Лилия…
– Конечно, теперь все ясно! – закричала Галя. – Ну да, Лилия!!!
Определенно Громов всерьез думал, что она сошла с ума.
– Галя, что ты? – испуганно сказал он, подходя к ней. – Садись в машину, нам пора ехать! Что ты хотела тут увидеть?..
Галя немного пришла в себя.
– Да нет, я так… – смущенно улыбнулась она. – Я просто разгадала одну загадку, которая меня давно мучила.
Они снова сели в машину.
– Какую еще загадку? – спросил Громов, продолжая встревоженно поглядывать на нее.
– Не бойтесь, со мной все в порядке… Так бывает – пытаешься понять какую-то вещь и не получается. А потом вдруг видишь все совершенно другими глазами… С вами такое бывало, Юрий Алексеевич?
– Ну, как сказать… – растерялся он. – Наверное, да.
Галя сидела и, счастливо улыбаясь, глазела по сторонам. Скоро они выехали за пределы города и помчались по шоссе в сторону дачи. Громову не терпелось наконец увидеть своего сына. Теперь-то у них точно все будет в порядке!