На меня накатывает облегчение, когда я почти сразу нахожу то, что искала - лежащую под стеклом карту Общества. Она находится посреди комнаты.
- Сюда, - окликаю я Ксандера. - Давай посмотрим на нее?
Ксандер кивает. Пока я читаю названия рек, городов и провинций, он постоянно двигается возле меня и проводит рукой по волосам. Ксандер - это всегда череда уверенных движений, мелкие волны жестов, этим он отличается от Кая, который ведет себя спокойно в таких местах. Вот что делает его таким эффектным в играх - изгиб бровей, улыбка, руки, непрерывно передвигающие карточки.
- Эта демонстрация в последнее время не обновлялась, - испугав меня, раздается голос за спиной. Мужчина за стойкой. Я оглядываю зал в поисках других сотрудников. Он замечает мои движения и мрачно смеется.
- Остальные сотрудники в задних помещениях, готовятся к закрытию на ночь. Если вы хотите узнать что-либо, то можете задать вопрос только мне.
Я внимательно смотрю на нашего чиновника. Он все еще стоит у той витрины возле входа и выглядит полностью поглощенным тем, что там выставлено. Я гляжу на Ксандера и пытаюсь послать ему безмолвное сообщение. Прошу.
Мгновение я думаю, что он не понимает или не хочет. Я чувствую, как его пальцы касаются моих, вижу его застывший взгляд и слегка сжатые челюсти. Но потом его напряжение немного уходит, и юноша кивает. - Поторопись, - говорит он, давая разрешение, и уходит к чиновнику в другую часть зала.
Я должна попытаться, хоть и не думаю, что у этого уставшего человека найдутся для меня ответы, надежда кажется призрачной. - Я бы хотела узнать больше о прославленной Истории провинции Тана.
Пауза. Стук сердца.
Служащий вздыхает и начинает рассказывать. - Провинция Тана имеет прекрасное расположение и известна своими фермами, - говорит он ровным голосом.
Он не знает. Мое сердце обрывается. Там, в Ории, Кай говорил мне, что стихи дедушки могут быть ценными, а вопрос об истории провинции даст понять архивистам, что ты желаешь торговаться. Я надеялась, что здесь будет точно так же. Это было глупо с моей стороны. Возможно, в Тане вообще нет никаких архивистов, а если и есть, должно быть, они занимаются более интересными делами и не дожидаются закрытия в этом маленьком скучном музее.
Мужчина продолжает:
- До эпохи Общества в Тане иногда случались наводнения, но вот уже многие годы эта ситуация контролируется. Мы - одна из самых производительных Областей сельского хозяйства в Обществе.
Я не оглядываюсь на Ксандера. Или на чиновника. Смотрю только на карту перед собой. Раньше я делала попытки торговаться, но ни одна из них не была успешной. В первый раз не получилось, потому что мне было жаль расстаться со стихом Кая.
Вдруг я замечаю, что мужчина перестал рассказывать. И внимательно смотрит на меня.
- Что-нибудь еще желаете? - интересуется он.
Я должна сдаться. Должна улыбнуться, вернуться к Ксандеру и забыть обо всем, раз уж этот человек ничего не знает. Но, по какой-то причине, я неожиданно вспоминаю о тех красных листьях, которые борются за свое место под небом. Я делаю вдох.
- Да, - тихо отвечаю.
Дедушка отдал мне два стихотворения. Мы с Каем любили стих Томаса, но были также и другие слова, которые сейчас пришли мне на ум. Я не помню их все, но они из стиха Теннисона, и одна строфа очень ясно отложилась в моей памяти. Вероятно, мне напомнил о них рассказ мужчины о наводнениях:
- Время, Место — остались здесь.
А меня понесло — туда.
Я надеюсь столкнуться лицом к лицу
С Лоцманом у руля.
Лицо мужчины меняется, пока я вполголоса цитирую строчки. Он мгновенно поумнел, ожил, привел себя в готовность. Должно быть, я запомнила строчки правильно. - Это очень любопытный стих, - произносит он. - Как мне кажется, он не из числа Ста.
- Нет, - отвечаю я. Мои руки дрожат, и надежда вспыхивает вновь. - Но он имеет свою цену.
- Боюсь, что нет, - продолжает он. - Если только ты не владеешь оригиналом.
- Нет, - говорю я. - Он уничтожен. Я его уничтожила. Я вспоминаю тот момент на реставрационном участке, когда трепетала бумага, пока, в конце концов, не сгорела.
- Мне очень жаль, - говорит он, и это звучит так, как будто он действительно сожалеет. - На что ты надеялась его обменять? - спрашивает он, с плохо скрываемым любопытством в голосе.
Я указываю на Отдаленные провинции. Если я доберусь до них, то у меня будет хоть и слабый, но вполне реальный шанс найти Кая. - Я знаю, что они отправляют Отклоненных туда, - говорю я тихо. - Но я хочу знать точно, как и куда мне идти. На карте.
Он трясет головой. Нет.
Он не хочет сказать или не может? - У меня есть еще кое-что.
Я разворачиваюсь таким образом, чтобы ни Ксандер, ни чиновник не увидели мои руки, и роюсь в сумочке. Мои пальцы поглаживают одновременно поверхность компаса и фольгу таблеток, и я задумываюсь.
Что же я должна обменять?
У меня кружится голова, и, смутившись, я вспоминаю тот день, когда пришлось сортировать Кая. Горячий пар в помещении, пот, боль от необходимости сделать выбор давят на меня…
Спокойно, уговариваю себя. Бросаю взгляд на Ксандера через плечо и на секунду встречаюсь с синевой его глаз, затем он отворачивается к чиновнику. Я вспоминаю, как смотрел на меня Кай, стоя на платформе аэропоезда, перед тем, как они увезли его, и паника вновь охватывает меня, время уходит.
Я собираюсь с мыслями и тянусь в сумочку, вытаскивая предмет для торговли. Поднимаю его достаточно высоко, чтобы мужчина увидел, стараясь, чтобы руки не тряслись, убеждая себя, что могу пожертвовать этим предметом.
Мужчина улыбается и кивает мне.
- Да, - произносит он. - Эта вещь имеет свою цену. Но то, о чем ты просишь, может занять дни, а то и недели.
- У меня есть в запасе только этот вечер.
Прежде, чем я успеваю сказать еще что-то, мужчина берет товар из моих рук. - Куда вы собираетесь пойти дальше?
- В музыкальный зал, - отвечаю.
- Когда будешь уходить оттуда, проверь под сиденьем, - шепчет он. - Сделаю все, что в моих силах. - Лампы над нами начинают тускнеть. Как и его глаза; а потом прежним бесцветным голосом он объявляет: - Мы закрываемся. Пожалуйста, все на выход.
Во время прослушивания музыки Ксандер наклоняется ко мне. - Тебе удалось достать то, что ты хотела? - его голос низкий и глубокий, а его дыхание щекочет мне шею. Чиновник неподвижно смотрит вперед, сидя по другую сторону от Ксандера. Он уделяет все внимание музыке, сжимая пальцами подлокотники своего кресла.
- Пока еще не знаю, - отвечаю я. Архивист сказал поглядеть под креслом после того, как сеанс закончится, но у меня возникает соблазн сделать это раньше. - Спасибо, что помог.
- Я всегда помогал тебе, - говорит Ксандер.
- Я знаю, - подтверждаю я и вспоминаю те подарки, которые он дарил мне: картина, синие таблетки, аккуратно сложенные в контейнере. И даже компас, подарок от Кая, сберег для меня Ксандер, в тот день, когда в Городке забирали Артефакты.
- Но ты не все знаешь обо мне, - продолжает Ксандер. Его лицо искажает вредная усмешка.
Я смотрю на его руку, обнимающую меня, на большой палец, поглаживающий мою кожу, и перевожу взгляд на его глаза. Хотя он все еще улыбается, но выражение лица уже более серьезное.
- Нет, - соглашаюсь я. - Не все. Он крепче прижимает меня к себе. Музыка Общества играет и окружает нас повсюду, но наши мысли все равно остаются только нашими.
Поднимаясь с места, я обшариваю рукой под креслом. Там что-то есть - свернутый лист бумаги, который легко вынимается, как только я начинаю тянуть. Хотя мне и не терпится взглянуть, но вместо этого я прячу находку в карман, спрашивая себя, что же там такое, на что я сторговалась.
Чиновник провожает нас до главного зала лагеря. Войдя внутрь, он оглядывается кругом, на длинные столы и на одиноко стоящий огромный порт, и в его взгляде, обращенном на меня, я замечаю нечто вроде сожаления. Я вздергиваю подбородок.
- У вас есть десять минут, чтобы попрощаться, - говорит чиновник. Здесь, в лагере, его голос звучит резче, чем раньше. Он достает свой датапод и кивает офицеру, который ждет, чтобы проводить меня в комнату.
Мы с Ксандером одновременно глубоко вздыхаем и тут же заливаемся смехом. Мне нравится, как он звучит, эхом разносясь по практически пустому залу.
- Интересно, на что он так долго пялился? - спрашиваю Ксандера, кивком указывая на чиновника.
- На экран истории Обручений, - тихо отвечает Ксандер. Он так на меня смотрит, как будто я должна что-то понять из этого, но до меня не доходит. За чиновником я особо не следила тогда.
- Девять минут, - говорит он, не поднимая глаз.
- Я до сих пор не могу поверить, что они разрешили тебе приехать, - говорю я Ксандеру. - Но очень рада, что они сделали это.
- На экран истории Обручений, - тихо отвечает Ксандер. Он так на меня смотрит, как будто я должна что-то понять из этого, но до меня не доходит. За чиновником я особо не следила тогда.
- Девять минут, - говорит он, не поднимая глаз.
- Я до сих пор не могу поверить, что они разрешили тебе приехать, - говорю я Ксандеру. - Но очень рада, что они сделали это.
- Время было выбрано удачно, - отвечает Ксандер. - Я покидаю Орию. И всего лишь проезжаю мимо Таны на пути к провинции Камас.
- Что? - я хлопаю глазами в изумлении. Камас - это одна из Приграничных областей, соседствующих с Отдаленными провинциями. Странно, но я чувствую себя освобожденной. Сколько бы я ни любила смотреть на звезды, я так и не научилась находить путь по ним. Я отмечаю свой путь по людям: Ксандер - точка на карте, родители - еще точка, Кай - конечный пункт движения. Но, если Ксандер перемещается, то вся география меняется.
- Я получил свое окончательное место работы, - говорит Ксандер. – Оно находится в Центре Общества. Как и твое. Но они хотят, чтобы сначала я приобрел опыт в Приграничных провинциях.
- Зачем? - приглушенно спрашиваю я.
Тон Ксандера звучит успокаивающе. - Есть вещи, которым я смогу научиться только там и нигде больше, для назначения на должность.
- А потом в Центр, - заканчиваю за него. Представление о работе Ксандера в Центре кажется правильным и завершенным. Конечно же, он должен принадлежать столице Общества. И конечно, они разглядят его потенциал и переведут туда. – Теперь ты действительно покидаешь меня.
На мгновение, на его лице промелькнула вспышка гнева. - Ты хоть представляешь, каково это уезжать?
- Конечно, - язвительно отвечаю.
- Нет, - отвечает он. - Это не та же самая ситуация, когда Кай покидал тебя. Он не хотел уезжать. Знаешь ли ты, что означает для кого-то, покинуть тебя по собственной воле?
- Но у меня не было выбора! Места работы выбрали за нас.
Ксандер шумно вздыхает. – Ты, по-прежнему, ничего не понимаешь, - говорит он. - Ты бросила меня еще до того, как уехала из Ории. - Он кидает взгляд на чиновника и опять смотрит на меня, с серьезным выражением в синих глазах. А он изменился, с тех пор как я видела его в последний раз, стал жестче и осторожнее.
Больше похожим на Кая.
Теперь я понимала, что он имеет в виду, говоря «покинула». Для Ксандера я была потеряна, когда выбрала Кая.
Ксандер смотрит на наши руки, все еще сцепленные вместе.
Я прослеживаю глазами направление его взгляда. Его рука сильная, с грубыми суставами на пальцах. Он не умеет писать этими руками, но они проворны и точны в обращении с карточками и в играх. Физический контакт, пусть и не с Каем, но все же с тем, кого я люблю. Я держусь за него так, будто не отпущу никогда, и какая-то частичка меня вовсе не желает отпускать.
Воздух в главном зале кажется прохладным, и я поеживаюсь. Как назвать это время года: поздней осенью? Ранней зимой? Не могу сказать точно. Общество, с его дополнительными урожаями, размыло грань между сезонами, когда нужно сеять и собирать урожай, а когда дать земле отдохнуть. Ксандер освобождает руки и отстраняется, серьезно рассматривая меня. Я ловлю себя на мысли, что пялюсь на его губы, вспоминаю наш поцелуй в Городке, тот сладкий невинный поцелуй перед тем, как все изменилось. Думаю, что сейчас мы целовались бы совсем иначе.
Шепотом, который щекочет мою ключицу, Ксандер задает вопрос: - Ты все еще собираешься в Отдаленные провинции, чтобы найти его?
- Да, - шепчу я в ответ.
Чиновник объявляет, что наше время на исходе. Осталось всего несколько минут. Ксандер неестественно улыбается, стараясь говорить непринужденно.
- Ты действительно хочешь этого? Хочешь получить Кая, чего бы это ни стоило?
Я почти вижу слова, которые чиновник забивает в датапод, наблюдая за нами: «Обрученная женщина заволновалась после того, как Обрученный мужчина сообщил ей о том, что едет в Камас. Мужчина стал утешать ее».
- Нет, - отвечаю я. - Не любой ценой.
Ксандер делает резкий вдох. - И какая же та черта, которую ты не сможешь переступить?
Я глотаю. - Моя семья.
- Но не я, да, - говорит он. Стискивает челюсть и отводит взгляд. Повернись ко мне, думаю я. Разве ты не видишь, что тебя я тоже люблю? Что ты был моим другом долгие годы? Что, в какой-то степени, я, по-прежнему, чувствую себя Обрученной с тобой?
- Я этого не говорила, - тихо отвечаю ему. - Я не предаю тебя. Смотри. Сейчас я рискую. Открываю сумку и показываю ему то, что, по-прежнему, лежит там, что я сохранила. Синие таблетки. Они все еще являются подарком Ксандера, хоть он и дал их для того, чтобы найти Кая.
Глаза Ксандера широко распахиваются. - Ты обменяла компас Кая?
- Да, - отвечаю я.
Ксандер улыбается, и я вижу, как удивление, лукавство и счастье смешались на его лице. Я удивлена Ксандером и - собой. Мою любовь к нему оказалось сложно понять, сложнее, чем я ожидала.
Но найти я должна именно Кая.
- Время вышло, - подает голос чиновник. Офицер смотрит прямо на меня.
- Прощай, - говорю я Ксандеру, и мой голос прерывается.
- Я так не думаю, - отвечает он, и тянется, чтобы поцеловать меня так же, как я целовала до этого – практически рядом с губами. Если бы один из нас сейчас дрогнул, все могло бы измениться.
Глава 5. Кай
Мы с Виком поднимаем одно из тел и тащим его к могиле. Я декламирую те слова, которые посвящаю всем умершим:
- Время, Место — остались здесь.
А меня понесло — туда.
Я надеюсь столкнуться лицом к лицу
С Лоцманом у руля.
Не знаю даже, может ли быть что-то страшнее этой ситуации. Как может от этих тел что-то сохраниться, если они умирают так легко и разлагаются так быстро. Одна часть меня верит, что волна смерти, после всего, уносит нас в какое-нибудь место. Что есть кто-то, кого мы увидим в конце. А другая часть меня произносит эти слова над мертвыми, хотя я знаю, что они ничего из этого не слышат.
- Почему ты повторяешь их каждый раз? - спрашивает меня Вик.
- Мне нравится, как они звучат.
Вик ждет. Он хочет, чтобы я рассказал еще, но мне не хочется. - Ты знаешь, о чем эти стихи? - спрашивает он, наконец.
- Они о том человеке, чья надежда никогда не умирает, – отвечаю уклончиво. - Это строфа из стихотворения, которое существовало до эпохи Общества.
Но не из того стиха, который принадлежит мне и Кассии. Я не хотел бы говорить кому-либо те слова, пока их не услышит от меня сама Кассия. А сейчас я цитирую один из тех стихов, которые она обнаружила в своем Артефакте, когда открыла его в тот день в лесу.
Она не знала, что я был там. Я стоял, наблюдая за тем, как она читает строчки, написанные на бумаге. Смотрел, как ее губы придают форму словам стихотворения, которого я не знал, но которое услышал вскоре. Когда я осознал, что Кассия говорит о Лоцмане, я сделал шаг вперед, и под ногой хрустнула ветка.
- Это же не приносит им никакой пользы, - отвечает мне Вик, показывая на одно из тел, и раздраженно откидывает назад запыленные волосы, открывая лицо. Они не давали нам ножницы или бритву, чтобы подстричься и побриться - инструменты легко можно было использовать в качестве оружия, убивая друг друга или самих себя. Обычно это ни для кого не имеет особого значения. Только Вик и я находимся здесь достаточно долгое время, так что волосы уже спадают на глаза.
- Так это все? Какое-то древнее стихотворение?
Я пожимаю плечами.
Это ошибка.
Обычно Вика не волнует, когда я не отвечаю ему, но в этот раз я вижу в его глазах упрямство, вызов. Я начинаю обдумывать, как лучше его побороть. Усиливающийся обстрел еще больше будоражит Вика. Незаметно подталкиваю его к краю. Он крупнее меня, но не на много, и я учился сражаться здесь в течение нескольких лет. Теперь, когда я снова вернулся сюда, то вспомнил об этом, так же, как и о снеге на вершине горы. Мои мышцы напряжены.
Но Вик останавливается. - Ты никогда не делаешь зарубки на своей обуви, - говорит он, и его голос снова обычный, а глаза спокойны.
- Ага, - соглашаюсь я.
- Почему?
- Об этом никому не стоит знать, - отвечаю.
- Знать о чем? О том, сколько это уже длится для тебя?
- Знать что-либо обо мне, - поправляю его.
Мы отходим подальше от могил и присаживаемся на песчаные валуны на краю деревни, чтобы отдохнуть и перекусить. Цвета вокруг похожи на те, что были в моем детстве - красно-оранжево-коричневые, и даже выглядят так же: увядшие и жесткие, и, по-ноябрьски, холодные.
Я использую более тонкий конец ружья, чтобы порисовать на песчанике. Не хочу, чтобы кто-нибудь узнал, что я умею писать, поэтому я не пишу ее имя.
Вместо этого рисую кривые линии. Волну. Как океан или как кусочек зеленого шелка, развевающегося на ветру.