– Сейчас? – оживился тот.
– Позже, когда все уснут. Да и нам покемарить не мешает.
– Во сколько подъем?
– В половине второго, – решил Бондарь. – У нас будет целый час до того, как я отправлюсь за Арианой. Этого должно хватить.
– Тогда приятных снов, – неуверенно произнес Костя.
Стало ясно, чем вызваны его сомнения, когда он тщательно задернул шторы и включил свет. Спать предстояло на допотопных кроватях с растянутыми пружинными матрацами. Хозяева удосужились застелить их относительно чистым бельем, но, улегшись на свое ложе, Бондарь очутился в некоем подобии невыносимо скрипучего гамака, провисающего до самого пола. То же самое произошло с Костей, который проворчал, ожесточенно ворочаясь на своей кровати:
– Я как тот перочинный ножик, который закрыли только наполовину.
– Все еще впереди, – отозвался Бондарь, тщетно пытаясь распрямиться хоть немного.
Ответом ему было немелодичное пение пружин Костиного матраца. Ничего более тоскливого и безрадостного Бондарь не слышал со времени заупокойного воя собаки на причале в Южной бухте.
* * *Они одновременно проснулись в час ночи. Влажные от пота простыни прилипали к их телам, как банные листья. Спустившись вниз, они ополоснулись холодной водой, причесались, почистили зубы и поскребли подбородки электробритвой.
– Теперь я в форме, – объявил Костя.
– Только почему-то без штанов, – заметил Бондарь.
– Тьфу!
Спохватившийся Костя мигом исправил свою досадную оплошность и доложил о полной боевой готовности.
И действительно, через пару минут можно было выступать. Микрофоны были заблаговременно снаряжены особыми батарейками, гарантировавшими непрерывную работу в течение двухсот часов. Кроме того, Костя достал из сумки маленький фонарик, изоляционную ленту, катушку суровых ниток, канцелярские кнопки и гвозди. Молоток нашелся среди рухляди, хранившейся в кладовке. Сунув его в пластиковый пакет, Костя торжественно произнес:
– Ну, с богом.
К этому моменту он успел натянуть штаны, так что его пафос выглядел не слишком забавным. И все же Бондарь не удержался от ответной реплики:
– Пусть старик отдыхает. Не стоит впутывать его в наши темные дела.
– Тогда с чёр…
– Тс-с! – оборвал Бондарь Костю на полуслове. – Его ночью вообще лучше не поминать. Без рогатых обойдемся.
Время близилось к половине второго, когда они выбрались из дома. Улица была совершенно пустынной. В пронзительной тишине раздавались лишь приглушенные рыдания женщины, перемежаемые пьяными мужскими возгласами.
– Семейная идиллия, – прошептал Бондарь.
Костя махнул рукой:
– Ничего, муж и жена – одна сата…
– Прикуси язык! Что это тебя на чертовщину потянуло?
– Обстановка такая. Соответствующая, ну ее к бесу.
Для начала они прогулялись вокруг дома и, лишь убедившись, что никто за ними не наблюдает, приблизились к калитке. Костя справился с ней за считаные секунды, после чего она со скрежетом отворилась. Миновав сад, они поднялись на крыльцо, где снова была пущена в ход универсальная отмычка. Пока Костя сопел, щелкал сменными насадками и жужжал моторчиком, Бондарь наблюдал за окрестностями. Когда напарник качнул головой, приглашая его входить, он снял пистолет с предохранителя.
Переступив порог, они замерли, прислушиваясь и давая глазам привыкнуть к полной темноте. Потом Костя запер входную дверь и включил фонарик, прикрывая его ладонью. Бондарь отвел взгляд. Свет, пробивавшийся сквозь пальцы напарника, уж очень напоминал сочащуюся кровь.
Повинуясь призывному жесту, Костя проследовал за Бондарем в ту самую комнату, где, возможно, не раз ночевал Малютин. Тут было темно и душно. За обоями шуршали тараканы, потревоженные лучом света. Костя прошелся по комнате, подыскивая подходящее место для установки первого микрофона. Бондарь, наблюдавший за ним, был молчалив и неподвижен, как изваяние.
Наконец, тщательно изучив стены, потолок и мебель, Костя остановил выбор на пузатом буфете, кое-как втиснутом между двумя окнами. Улегшись на спину, он придвинул к себе пакет с инструментами и пристроил фонарик поудобнее. Потом его голова исчезла под буфетом. В пятне света заклубилась потревоженная пыль.
Когда Костино лицо появилось снова, Бондарь решил, что он намеревается чихнуть, таким напряженным оно было. Вместо этого он приложил перепачканный палец к губам. Бондарь присел на корточки и вопросительно вскинул брови. Костя приложил сложенные трубочкой пальцы к уху и сделал вид, что напряженно прислушивается к чему-то. Бондарь кивнул. Стараясь не шуметь, они прокрались на цыпочках в коридор и закрыли за собой дверь.
– «Жучки»? – спросил Бондарь, едва шевеля губами.
– Один, – отозвался Костя шепотом. – И целое скопище тараканов.
– Только не говори мне, что тараканы – это видеоглазки на вашем жаргоне.
– Я и не говорю. Тараканы – это насекомые.
– Выходит, они нас опередили, – пробормотал Бондарь.
– Тараканы?
– Конкуренты. Интересно, кто бы это мог быть?
– Понятия не имею, – развел руками Костя. – Но мне показалось, что микрофон американского производства.
– Та-ак… – Бондарь умолк, чтобы заговорить вновь не раньше, чем решение окончательно созреет в его голове. – Отсоедини контакты, – распорядился он.
– Что нам это даст? – спросил Костя. – Тут наверняка понатыканы и другие микрофоны.
– Одним чужим будет меньше.
– А одним своим больше?
– Правильно мыслишь, – похвалил напарника Бондарь.
Крадучись, как могикане, вступившие на тропу войны, они возвратились в комнату. Бондарь светил Косте, пока тот отсоединял вражеский микрофон и устанавливал собственный. Когда процедура была завершена, над их головами скрипнули половицы – раз… другой… третий. Не было сомнений в том, что наверху кто-то ходит. Прислушиваясь к шагам, Бондарь выключил фонарик и затаил дыхание. Костя бесшумно выпрямился рядом. В наступившей тишине было слышно, как колотятся их сердца. И как неизвестный перемещается над их головами.
Костя прикоснулся к груди и сложил пальцы пистолетиком. Тем самым он испрашивал разрешения применить оружие в случае опасности. Бондарь кивнул и коротко мигнул фонариком, чтобы расположение предметов врезалось им в память. В следующую секунду они заняли позиции возле двери в коридор. Костя лежал на животе, выставив перед собой «люгер». Бондарь стоял на одном колене, прижавшись плечом к стене. Слегка приподнимая дверь, чтобы предотвратить возможный скрип петель, он прикрыл ее, но не до конца.
Вновь запели потревоженные чужаком половицы. Не отрываясь от щели, Бондарь увидел, как темнота наверху слегка рассеялась. Кто бы там ни бродил, это была не Ариана. И она сама и ее музыканты играли в ресторане. Кроме того, неизвестный, как и Бондарь с Костей, пользовался карманным фонариком. Возможно, он проник в дом с той же целью, которая привела сюда их, и это его микрофон был обнаружен под буфетом. Не он ли сидел вчера в фургоне, из которого велось прослушивание жилища?
Слизнув каплю пота, скатившуюся с носа, Бондарь нащупал большим пальцем предохранитель и привел «люгер» в боевую готовность. Во рту стало солоно.
«У слез, пота и крови очень похожий привкус, – отстраненно подумал он, – потому что они обычно сопутствуют друг другу. Настанет ли такое время, когда люди будут проливать лишь трудовой пот, не зная, каковы на вкус слезы и кровь?»
Абсолютно бессмысленный вопрос, учитывая, что его задавал себе человек, притаившийся в темноте с пистолетом на изготовку.
Глава 11 Ночные призраки
Лестница крякнула под тяжестью фигуры, несомненно принадлежащей мужчине. Некоторое время неизвестный светил себе под ноги фонариком, но, добравшись до второго пролета, предпочел перемещаться в непроницаемом мраке. Бондарь мог лишь хлопать глазами, видя перед собой черную щель.
Спустившись, мужчина потоптался немного в коридоре, сопя, как носорог в чересчур тесном загоне, а потом прозвучал слабый щелчок, после чего все стихло.
Рукоять «люгера» в ладони Бондаря успела не только нагреться, но и увлажниться, пока он торчал подле приоткрытой двери, пытаясь понять, что происходит в темноте.
Бесполезное занятие. Там не происходило ровным счетом ничего.
Досчитав до пятидесяти, Бондарь толкнул дверь, намереваясь выстрелить в любого, кто может оказаться за нею.
Опять ничего.
И никого.
И ни малейшего шороха.
Согнувшись в три погибели, Бондарь скользнул в коридор, ощущая за своей спиной присутствие Кости, готового открыть огонь поверх его головы.
Коридор был пуст. Между тем мужчина никак не мог покинуть дом, поскольку замок входной двери был заперт на два оборота, тогда как раздался только один щелчок. Таким образом, искать его следовало в кухне, расположенной напротив. Сжимая в левой руке фонарик, а в правой – «люгер», Бондарь пересек коридор и осторожно прикоснулся носком туфли к двери. Она была плотно закрыта. Прижавшись к ней ухом, Бондарь прислушался. За дверью не раздавалось ни единого звука.
Толкнув ее ногой, он молниеносно присел. Выстрел из темноты не прозвучал, но это еще ничего не значило. Кухня была достаточно просторной, чтобы спрятать не одного, а двух вооруженных мужчин.
Пот стекал по спине Бондаря ручьями. Решив, что лучше сдохнуть, чем промокнуть с головы до ног, он включил фонарик, поднятый высоко над головой. Это был очень неприятный момент, но все обошлось. В кухне никого не оказалось, если не считать мыши, мелко дрожащей в метре от Бондаря. Оцепенев в круге электрического света, она смотрела на него сверкающими бусинками глаз и никак не могла сдвинуться с места. Пришлось легонько топнуть ногой, чтобы вывести ее из транса. Мышь тут же устремилась к норке – миниатюрная шаровая молния из серого меха.
Тем временем Костя успел осмотреть чулан под лестницей и, проникнув на кухню, выглядел крайне озадаченным.
– Пусто? – спросил Бондарь шепотом.
Костина голова утвердительно наклонилась, а потом качнулась из стороны в сторону. Этим он хотел сказать, что ничего не понимает. В ответ Бондарь пожал плечами. Таинственное исчезновение незнакомца оставалось для него такой же загадкой.
– Не приснилось же нам это? – пробормотал Костя.
– Ущипнуть тебя?
– Я и так себе чуть кусок мяса из ляжки не вырвал. Дьявольщина какая-то.
– Докаркался, – вздохнул Бондарь. – То у тебя черт, то сатана… теперь вот дьявол.
– Так мистика же! – не выдержал Костя, двинувшись по периметру кухни с пистолетом в руке.
В стремлении докопаться до истины он заглянул не только в холодильник, но даже в навесной шкафчик над мойкой. Результат новых поисков остался прежним, то есть совершенно обескураживающим. Через несколько минут Костя был вынужден сдаться и беспомощно развести руками:
– Как тут не поверить в нечистую силу?
– Домовые не пользуются фонариками, – проворчал Бондарь.
– А привидения? Помню, в каком-то старом фильме один призрачный хрен повсюду шлялся с зажженным факелом, чтобы его, значит, издалека было видно.
– Это все, что ты можешь сказать по этому поводу?
– Не все, – обиделся Костя. – Потом выяснилось, что это был никакой не призрак, а обыкновенный прохиндей. Напугает всех до потери пульса, а сам в потайной ход – шмыг.
– Что ты сказал? – шепотом спросил Бондарь, уставившись на напарника.
– Ну, шмыг…
– А до того?
– Ну, ход…
– Какой?
– Потай…
Не договорив, Костя развернулся на каблуках и устремился к двери под лестницей. Правда, ему пришлось следовать за Бондарем, поскольку тот сориентировался первым.
* * *Ариана утверждала, что дом разделен кирпичной кладкой, но теперь можно было не сомневаться в том, что сообщение между обеими половинами сохранялось.
Конечно же! Вчера Ариана и четверка ее музыкантов вошли в дом с другой улицы, а потом силуэт девушки появился в окне на этой стороне. Еще одним подтверждением догадки Бондаря был увиденный прошлой ночью мужчина с ножом. Не сквозь стену же он прошел вчера? И не сквозь землю же провалился тот, кто недавно бродил наверху?
Чулан под лестницей был идеальным местом для секретной двери.
Зайдя в него, Бондарь не стал тратить время на банки с огурцами и малиной, а перешагнул через кипу газет и остановился перед дощатой перегородкой. Стоило нажать на нее пятерней, как она легко поддалась усилию. Это и был потайной ход, через который ушел неизвестный.
Сбитая из досок дверь была снабжена магнитной защелкой. Бондарь указал на нее Косте, и тот понимающе кивнул. Именно это несложное приспособление произвело загадочный щелчок.
Осветив ведущую вниз лестницу, Бондарь подпер дверь лопатой и велел напарнику:
– Займись установкой микрофонов.
– Я пойду с тобой, – набычился Костя.
– Это лишнее. Там никого нет. Незваный гость воспользовался отсутствием музыкантов, а теперь его и след простыл.
– В любом случае я пойду с тобой.
– В любом случае ты останешься здесь, – отрезал Бондарь. – У нас мало времени. Действуй. Было бы хорошо, если бы тебе удалось обнаружить еще парочку чужих «жучков».
Костя упрямо мотнул головой:
– Было бы хорошо, если бы ты не совался туда один, командир.
– А еще лучше валяться на кровати и ни о чем не думать.
– Как Эльдар Сейдуллин?
– Типун тебе на язык! – скривился Бондарь.
Костя виновато потупился:
– На меня так всегда выброс адреналина действует. Болтаю, болтаю…
– Лишний повод убраться от тебя подальше, – сказал Бондарь, начав спуск по лестнице.
Она привела его в жилище музыкантов, больше смахивающее на логово. Воздух тут был спертым, как в квартире старого холостяка, которому мамочка забыла напомнить о необходимости проветривать помещение. Помножьте этого холостяка на четыре, разбросайте повсюду его грязные носки, и вы получите приблизительное представление о том, как пахло в этом обиталище муз.
– Красиво жить не запретишь, – прошептал Бондарь, перешагивая через вывернутые наизнанку трусы. Даже в тусклом свете фонарика было заметно, что они не первой и даже не десятой свежести.
Всего тут было две жилые комнаты, по паре кроватей в каждой. На них музыканты не только спали, но и ели. Покрывала всех кроватей были усыпаны крошками, пеплом и обертками от лакомств. Пустых бутылок Бондарь не заметил. Пылящийся на полу музыкальный центр выглядел чересчур дешевым, чтобы от него можно было добиться качественного звучания. Среди хлама, наваленного на тумбочки, было несколько магнитофонных кассет, пара лазерных дисков, одни сломанные наушники и лист нотной бумаги с загадочными строчками на английском языке. Большие угловатые буквы, написанные красной пастой, гласили:
О, Фея, божественный трубач вещает, что с рассветом он станет в честь тебя трубить. Рано, очень рано, рано-рано…
Бондарь отложил лист, сообразив, что видит перед собой текст какой-то песни. Ноты отсутствовали, их заменяли буквенные обозначения аккордов.
Все сильнее сомневаясь в профессионализме аккомпаниаторов Арианы Патричи, Бондарь перешел в кухню. Она была меньше предыдущей, но зато куда более запущенной. К горам грязной посуды было страшно приближаться, и Бондарь не стал этого делать. Раздавил подошвами десяток-другой тараканов и вышел вон.
Вниз вела еще одна лестница – узкая, каменная, сырая. Спустившись по ней боком, Бондарь оказался в подвале, стены которого были сложены из дикого камня. Неужели в этом склепе действительно кто-то репетировал? Ариана утверждала, что да, но здесь не удалось обнаружить ни инструментов, ни аппаратуры, ни даже самого маленького пюпитра. В ползущем круге света возникали лишь сломанные стулья, ящики, корзины, мятые алюминиевые бидоны, громадные бутыли, оплетенные прутьями. В дальнем углу высилась куча угля. У стены валялись почерневшие кирка и лопата.
Не найдя ничего более примечательного, Бондарь поднялся наверх, проник на половину Арианы и закрыл за собой чулан.
* * *Костя шуровал в спальне на втором этаже. Чтобы он в запарке не выстрелил на шум, Бондарь тихонько насвистел пару тактов мелодии из «Генералов песчаных карьеров», которая, согласно предварительной договоренности, являлась музыкальным паролем. И все же Костя не поленился занять огневую позицию, чтобы встретить вошедшего с пистолетом в руке.
– Отбой, – проворчал Бондарь, переступая порог.
– Наконец-то, – сказал Костя. – Есть хорошие новости?
– Дом пуст.
– Никаких привидений?
– Даже в подвале, где им самое место.
– Зато мне есть чем похвастаться, – заявил Костя и расплылся в торжествующей улыбке.
– Чужие микрофоны? – догадался Бондарь.
– Ага. Я натыкался на них в тех же местах, где собирался лепить свои. Работали профессионалы.
– Да уж не артисты погорелого театра.
– Я закончил работу. Трофейные «жучки» у меня в сумке. Будем убираться?
– Давно пора…
Костя собрал свои инструменты и пошел за Бондарем вниз. Фонарики были спрятаны, но «люгеры» обоих по-прежнему находились в состоянии повышенной боевой готовности. Учитывая то количество капканов, на которые они натыкались на каждом шагу, расслабляться было нельзя даже на минуту. Ни Бондарь, ни Костя не исключали возможности, что потревоживший их невидимка удрал именно потому, что тоже обнаружил постороннее присутствие. В этом случае снаружи могли притаиться проворные ребятишки с пальцами на спусковых крючках своих пистолетов. Перестреляют, как куропаток.
– Если убьют, притворяйся живым, – подбодрил Бондаря напарник, прежде чем выйти из дома первым.
Впрочем, слово «выйти» никоим образом не отражает манеру, в какой это было проделано. Костя вылетел в сад со скоростью пушечного ядра. На мгновение его фигура превратилась в размытое пятно, скатившееся с крыльца, а потом и вовсе исчезла, слившись с кустами смородины.
Бондарь тоже не задержался на открытом пространстве, хотя был вынужден с неудовольствием отметить, что его собственная техника несколько уступала той, которая была продемонстрирована спецназовцем ГРУ.