Капитан Безымянный".
Дальше в журнале шли записи о наблюдении за погодой, описания охоты, рыбной ловли, исследований соседних островов.
Капитан Безымянный обжился на острове Новом и вдали от людей чувствовал себя превосходно.
Но вот однажды через открытый иллюминатор он увидел быстро несущийся по волнам неизвестный красавец-корабль. И капитану вдруг впервые за всю жизнь на острове взгрустнулось. Ему стало обидно, что "Одинокий" вот уже много времени не видит свободных вод, а мертвецом покоится на берегу. Капитану неожиданно и нестерпимо захотелось быть среди людей, среди команды, управлять плывущим кораблем.
Одиночество сразу стало ему в тягость. Он вышел на палубу, спустился по трапу на землю, обошел вокруг своего корабля и с горечью произнес:
- Нет, одному ничего не сделать. Не отремонтировать поврежденное судно, и на воду его не спустить. Плохи твои дела, капитан Безымянный!
Потом он вернулся в свою каюту и долго в мрачном раздумье сидел за столом. Одинокая жизнь теперь казалась ему бессмысленной и ненужной. И себя он чувствовал беспомощным. Надо было что-то придумывать. Надо было жизнь обновлять.
Капитан вдруг как будто что-то вспомнил, резким движением достал из шкафика бутылку и остатки рома из нее вылил в стакан.
Но стакан так и остался на столе нетронутым, а бутылка спустя час была выброшена за борт в холодные, темные волны.
ТАИНСТВЕННАЯ НАХОДКА
В тот вечер, когда Ильины устраивались в новой квартире, а ребята, не закончив игру, разошлись по домам, Кирилка побрел на берег реки.
На берегу у воды горел костер. Около перевернутой вверх днищем лодки склонился человек. Заядлый рыболов и охотник, затонский кузнец Дубов - Кирилка сразу узнал его - ремонтировал свою посудину, готовясь к рыбалке.
- Здравствуйте, - почтительно сказал Кирилка.
- Привет, - коротко ответил Дубов, чуть приподняв голову. Чтобы завести разговор, Кирилка прикинулся наивным.
- А это очень трудно - ремонтировать лодки? - спросил он.
- Не учась и лапти не сплетешь...
Кирилка постоял еще немного, с удовольствием вдыхая запах разогретой смолы и наблюдая, как от бортов лодки вьется тонкий сизый дымок. Вздохнул и пошел на причал, у которого стоял буксирный пароход "Прилив". В открытое окно рубки смотрел капитан. Он скучающе оглядывал берег, видимо, кого-то поджидая.
- В рейс собираетесь? - деловито спросил Кирилка.
- Да, в дальнее плавание... на тот берег...
Кирилка почувствовал, что капитан посмеивается над ним. И все же так просто, без всякой надежды он спросил:
- Возьмите меня с собой!
- У нас судно не пассажирское. Посторонним не положено.
"Не положено". Кирилка обиделся. И все-то им, ребятам, не полагается. А если полагается? Если бы ему разрешили, то он через неделю, пожалуй, не хуже этого капитана стал бы крутить штурвал и управлять пароходом. И тут Кирилка дал волю своему воображению.
Когда буксир отошел от причала, Кирилка, успокаивая себя, махнул на него рукой: "На такой скорлупке и плавать-то тошно".
Неожиданно его внимание привлек какой-то странный предмет, прижатый течением к причалу и раскачиваемый набегающими волнами. Похоже, что это была бутылка. Но почему ее не захлестнуло волной и она не утонула? Или, может быть, ее только что выбросили с буксирного парохода? Во всяком случае, нужно посмотреть.
Однако достать бутылку с высокого причала было нелегко. Стенка причала отвесная, гладкая, и спуститься к воде по ней невозможно. А высота метра полтора - не меньше.
Можно бы бутылку разбить - занятие самое увлекательное, "снайперское". Но поблизости не было ни одного камешка. Кирилка лег на причал и стал рассматривать бутылку. И тут он ясно различил, что бутылка закупорена. Это удивило и даже обрадовало его. Если в ней даже ничего нет, бутылку можно унести в другое место, к песчаной отмели, забросить ее подальше в воду и потом расстрелять камнями.
Кирилка долго бродил по причалу, надеясь найти какой-нибудь шестик или палку. Но как назло причал был прибран с редчайшей аккуратностью. Тогда Кирилка вспомнил, что видел у кузнеца Дубова, который ремонтировал лодку, длинную железную кочергу. Нагрев эту кочергу в костре. Дубов вгонял ею в пазы и щели лодки пек и смолу. Но выпросить кочергу у кузнеца оказалось не так-то просто.
- Иди, иди, какая там еще кочерга, - ворчал несговорчивый Дубов. - Говорю, не мешай робить, парень, уходи!
- Мне на одну минуточку, дяденька, - умолял Кирилка и соврал: - Я шапку в воду уронил, достать нужно. Я мигом вам ее доставлю, кочергу-то.
- А если утопишь?
- Не утоплю, я осторожненько и мигом доставлю в целости и сохранности.
- Ну бери, да сам не оборвись с причала, - сдался наконец Дубов.
План у Кирилки был несложный: кочергой тихонько протолкнуть бутылку к лесенке, где приставали лодки, шлюпки и маленькие катера. А там бутылку можно рукой достать.
И вот бутылка в руках у Кирилки. Но какой у нее вид! Даже в руках противно держать. Из толстого черного стекла, бутылка была грязная, скользкая, в каком-то жиру и в тине. Но интересно было то, что бутылка оказалась в самом деле закупоренной, и больше того - залитой у пробки сургучом или пеком.
"Если бы в ней было вино, или чернила, или еще что-нибудь, она бы обязательно утонула, - рассуждал озадаченный Кирилка, смывая с бутылки грязь и тину. - А она вон какая легкая..."
Он засунул бутылку в карман и, сгорая от любопытства, побежал отдать кочергу Дубову.
- Ну, достал? - спросил кузнец заботливо.
- Достал, - весело ответил Кирилка и осекся.
- А где же она, твоя шапка?
- Ах, шапка... да нет, дяденька. Утонула шапка, намокла и утонула.
- Ой, что-то ты мне голову морочишь, парень, - погрозил пальцем кузнец. Но ему теперь было все равно, парнишка кочергу вернул. Значит, порядочный человек!
- До свиданья, дяденька! Спасибо! - крикнул Кирилка и бросился к дому.
У КОЛОДЦА
Рано утром, когда в доме еще все спали, во дворе у колодца появились Степан Егорович и Илюша. Они принесли с собой топор, небольшую лучковую пилу, рубанок, долото и ящик с гвоздями.
Из сарая Илюша притащил несколько толстых досок. Складным метром Степан Егорович измерил сруб колодца.
- Сто двадцать на сто пятнадцать, - сказал он.
Илюшка поправил очки, взял метр и стал размеривать доски. Толстым черным карандашом он делил доски по размером, потом взялся за пилу. Степан Егорович топором выбивал из колодца обломки крышки. Оба работали молча, лишь изредка перекидываясь короткими фразами.
Открыв окно, Кирилка услыхал повизгивание пилы и очень удивился. Заспанный, с всклоченными волосами, не умываясь, он вскочил во двор. На крыльце он остановился, еще более удивляясь увиденному. Дедушка и внук Ильины сами ремонтировали колодец.
Кирилка даже забыл о вчерашней таинственной бутылке.
Ему было известно, что старик Ильин по специальности - токарь. Чего же он берется за дело плотника? Но больше его поразило то, что в ремонте колодца принимал участие очкастый Илюшка. К очкам Кирилка относился с презрением.
Осторожно, чтобы не быть замеченным, Кирилка шаг за шагом стал подвигаться к колодцу. Вначале ему захотелось побежать к ребятам и сообщить им о ремонте колодца, но он вспомнил, что еще рано и все спят.
Остановившись у колодца, Кирилка с уважением посмотрел на Степана Егоровича и застенчиво поздоровался. Старик ответил на приветствие. В это время он уже обстругивал доски рубанком и прилаживал их к выемкам сруба. Когда доска не подходила он расчищал выемку долотом.
- Я думал, что вы токарь, - сказал Кирилка. - А вы плотник. Значит, мать мне неправильно сказала.
- Почему неправильно? Правильно, токарь, но и плотничать умею.
- Дедушка, а дайте мне тоже что-нибудь поделать, - нерешительно попросил Кирилка, не без зависти наблюдая, как работает Илюшка.
Степан Егорович с улыбкой посмотрел на Кирилку.
- Поделать? Что же тебе дать?.. Вот, пожалуй, возьми гвозди и затупи.
- А зачем их тупить? - спросил Кирилка, подумав, что старик Ильин смеется над ним.
- Чтобы они доски не раскалывали. Вбивать в самые концы придется, да и поперечины у нас тонкие. Тупой гвоздь самую тонкую дощечку не расколет. Век живи - век учись!
Вскоре новая крышка была готова. Степан Егорович собрал инструменты и ушел домой. Илюша принялся подбирать стружки и щепки, а Кирилка молча ему помогал. Он как-то стеснялся первым заговорить с новым товарищем. Нарушил молчание Илюша Ильин.
- Ты чего так рано поднялся?
- А я всегда так встаю. Мать на работу уходит, и я встаю. Скучно спать...
- Я тоже не люблю спать, - сказал Илюша. - Лучше что-нибудь делать и придумывать. Ты любишь придумывать?
- Люблю.
- А чего ты придумываешь?
- Да разное... А вот вчера я не придумал, а нашел.
- Что нашел?
- Это пока тайна, - сказал Кирилка, хотя его так и подмывало рассказать о бутылке.
- Ну, у меня есть тайна почище твоей!
- Что нашел?
- Это пока тайна, - сказал Кирилка, хотя его так и подмывало рассказать о бутылке.
- Ну, у меня есть тайна почище твоей!
- Какая? - спросил Кирилка.
- Не скажу. Если сказать, то какая же это будет тайна! А ты что нашел?
- Ишь какой хитрый? Скажи ты первый, тогда и я скажу.
Мучимые любопытством, мальчики стояли у колодца и посматривали по сторонам. Сказать по правде, они не очень-то верили друг другу. В их жизни бывало множество всевозможных тайн, но в конце концов эти тайны чаще всего оказывались пустяковыми. А сейчас каждый из мальчиков считал свою тайну более важной.
На втором этаже отворилось окно, и мать позвала Илюшу завтракать.
- Я пошел, - сказал Илюша.
- Так не скажешь? - крикнул ему вслед Кирилка.
- Потом... может быть...
На этом их разговор и закончился. Кирилка даже обиделся. Уж лучше бы сейчас все рассказать друг другу, а потом вместе действовать.
Хотя Кирилка и не любил мальчишек в очках, но Илюшка ему все-таки нравился. "Он молодец, работает как настоящий мастер, - думал Кирилка. - Ему, пожалуй, стоят рассказать о бутылке..." Он посмотрел на окна квартиры Ильиных и пошел домой, чтобы еще раз взглянуть на странное письмо, найденное в бутылке.
ПИСЬМО
Письмо это было действительно странным.
Вернувшись накануне вечером домой, Кирилка осторожно откупорил найденную бутылку и вытащил из нее свернутый в трубочку лист бумаги. Печатными буквами на листе было написано:
"Это письмо пишет старый моряк, капитан корабля "Одинокий", потерпевшего бедствие у острова Нового. Ни на одной карте остров с таким названием не значится. Мне нужны смелые люди, которые бы помогли снять "Одинокого" со скал. Тот, кому попадется мое письмо и кто захочет мне помочь, пусть разыщет в одном из русских портов на причале буквы Б.О.Н.
Капитан Безымянный"
Ничего не понимая, Кирилка несколько раз перечитал письмо. Трудно было поверить в серьезность письма, и все-таки Кирилку разбирало любопытство. А вдруг эта бутылка уже много лет находилась в воде? По крайней мере, тины и грязи на ней было густо-густо. И вдруг он в самом деле раскроет какую-нибудь особенную и важную загадку?!
Но где разыскивать эти странные буквы "Б. О. Н." и что они могут обозначать? Кирилка еще раз перечитал письмо. Непонятно! "Нужно вечером посоветоваться с Илюшкой, - решил он и стал собираться в школу. - Можно поехать на лодке в город и осмотреть все причалы".
Вечером ребята играли в "десять палочек". Подброшенные доской, словно трамплином, палочки вспугнутой воробьиной стаей стремительно взлетали вверх. Пока Гриня, который "водил", собирал палочки и укладывал их на доску, ребята разбегались кто куда - в подъезды, в сараи, за поленницы.
Кирилка играть решительно отказался. Он поджидал Илюшу, но тот почему-то во двор не выходил.
- Катя, - позвал Кирилка тихонько, чтобы не слышали другие ребята, поедем со мной на лодке. У меня одно дело есть...
- Какое дело?
- Есть. Тайна. Только никому не говори.
- Да ну тебя! - отмахнулась Катя.
И оскорбленный Кирилка, томимый раздумьями, один отправился на реку.
Гриня осторожно, то и дело оглядываясь, бродил по двору, разыскивая ребят.
- Павлик! - кричал он и бежал к доске "застукать" найденного.
Павлик вышел, а Гриня продолжал искать остальных. Но едва он дошел до подъезда, как из-за забора выскочил Вовка и с разбегу прыгнул на конец доски. Палочки снова взвились вверх. Вовка и "освобожденный" Павлик моментально скрылись.
Потом на доску прыгнул Игорь, потом - Павлик я опять - Вовка. Гриня каждый раз собирал палочки, а в глазах его уже стояли слезы. Однажды он сумел всех разыскать. Оставалась одна Катя. Отходить от доски было опасно, и Гриня выжидательно стоял около нее, бдительно вглядываясь во все концы двора.
- Что же ты стоишь на одном месте?! - кричали ребята. - Разве это игра! Так ты ее до утра не найдешь!
Наводящий отошел в одну сторону, а Катя появилась с другой. Заметив девочку, он ринулся к доске, но не успел. Кати ударила по доске, палочки рассыпались. Гриня заспорил, доказывая, что он подбежал раньше. Ему было обидно. Когда уже все ребята были найдены, девчонка вдруг оказалась сноровистее его.
- Не по правилам, - дрожащим голосом протестовал Гриня. - Я так играть не буду!
- Отнаводись, - требовали ребята. - Отнаводись!
Но Гриня в слезах ушел домой, а ребята постановили: Гриню больше в игры не принимать и вообще никаких дел с ним не иметь.
- Этот хныкало всегда все испортит, - сказал Вовка.
Кате было жалко Гриню. По что сделаешь, если он расплакался и ушел домой?
- Я тоже играть не буду, - заявила Катя и подумала: "Лучше бы с Кирилкой на лодке поехать. Только врет он, никакой тайны у него нет".
А Кирилка между тем с горькой обидой на Катю неторопливо плыл на лодке вдоль берега, внимательно всматриваясь в причальную стенку. Он то и дело вытаскивал письмо и перечитывал его. А вдруг он увидит таинственные буквы "Б.О.Н."? Ему очень хотелось их увидеть. Вот тогда Катя пожалеет, что не поверила ему! И в самом деле, почему так жестоко относятся девочки к мальчикам, в них влюбленным?
ПРЕРВАННЫЕ МЕЧТЫ
Несколько дней капитан Безымянный томился в горестном одиночестве. Он чего-то ожидал. Теперь он все чаще покидал свой корабль, выезжая на шлюпке рыбачить и охотиться.
Потом он занялся и увлекся вычерчиванием карты острова Нового. Но и это занятие скоро наскучило. Все чаще и чаще стал капитан задумываться над тем, как ему отремонтировать и спустить на воду "Одинокого".
Для этого нужны верные товарищи, умелые и отважные моряки. Но их у капитана Безымянного не было. Капитан, казалось, ожидал их. Выходя на палубу, он всматривался в морскую даль, словно моряки-товарищи должны были подняться на берег из пены волн.
В судовом журнале капитан Безымянный записывал:
"Выбросил в море вторую бутылку. На острове Новом одному оставаться очень тяжело и тоскливо".
"Еще одна бутылка скрылась в океанских волнах. Но и она, наверное, пропадет, как первая и вторая. Что бы такое придумать?"
Вскоре судовой журнал тоже наскучил и был заброшен. За несколько дней в нем не появилось ни одной записи.
Однажды капитан сидел на берегу и размышлял. Он мечтал о спуске "Одинокого", о славных далеких рейсах, о борьбе со штормами, об охоте на китов и белых медведей. Гордому и независимому, ему не хотелось возвращаться на материк и признаться людям в своем бессилии и в тоске одиночества. Ему нужны были товарищи, такие же отверженные и такие же отважные, как он сам.
"Одинокий" возвышался своими бортами за его спиной. Недвижимый, с оголенным днищем, обросшим ракушками и застарелой тиной, корабль уже казался капитану жалким и почти ненужным.
"Или, может быть, забросить эту трудную затею со спуском корабля? раздумывал капитан Безымянный. - Стать сухопутным путешественником, организовать поход в глубь какой-нибудь малоисследованной страны и открыть залежи редких металлов".
И вдруг размышления капитана Безымянного были прерваны.
НА ВОДНОЙ СТАНЦИИ
Владимир Павлович, преподаватель физики, был страстным яхтсменом. Многие свободные часы он проводил на водной станции или тренировался на яхте. Водил он яхту умело, очень красиво, и часто на соревнованиях завоевывал первенство города. Говорили, что скоро он будет мастером спорта.
Это был высокий, чуть прихрамывающий человек с добрым взглядом больших и веселых глаз. Ребята знали, что во время войны Владимир Павлович служил в артиллерии и несколько раз был ранен.
В тот вечер, когда Кирилка пытался разгадать тайну букв "Б.О.Н.", Владимир Павлович повстречался с ним.
Круто развернувшись, яхта Владимира Павловича оказалась рядом с лодкой Кирилки.
Учитель был в желтой кожаной куртке и без кепки. Он только поздней осенью надевал шляпу, а с мая уже ходил с непокрытой головой. И даже за это ребята его уважали.
- Ты куда, Кирик? - крикнул учитель.
- Никуда, - смущенно ответил Кирилка. - Так просто...
Ветер был слабый, и яхта плыла очень медленно. Владимир Павлович то натягивал, то ослаблял шкоты.
- Давай соревноваться, - шутливо предложил Владимир Павлович. - Сейчас ветра нет, и силы у нас почти равные.
Кирилка поднатужился и несколько раз ударил веслами по воде. Лодка рванулась вперед, сразу оставив яхту позади.
- Ого, да ты заправский гребец! - воскликнул Владимир Павлович.
Польщенный Кирилка опустил весла. У него вдруг возникла мысль: "А что если показать письмо Владимиру Павловичу?"
- Я тут одно письмо нашел в бутылке, - начал он нерешительно. Посмотрите, что это такое!
Яхта и лодка сошлись бортами.
- Это что-то любопытное, - пробормотал Владимир Павлович, читая письмо. Времена Жюля Верна и капитана Гранта давно, конечно, прошли, но... Подожди, то такое бон?
- Боны - это скрепленные бревна, - с готовностью пояснил Кирилка.
- Правильно, бревна, - подтвердил Владимир Павлович и добавил: - И бумажные деньги в коллекции. Но только эти буквы я действительно видел на причале. И вот где: на нашей водной станции. Я еще долго думал, что они могут обозначать. Но никто мне толком объяснить не мог.