– Файлы, которые не предназначены для чужих глаз, я на этом компе не держу.
– Я уж об этом догадалась. Так вы есть хотите?
– Я бы сейчас слона съел. Накрывай на стол, должна же быть от тебя хоть какая-то польза.
Катя спохватилась, бросилась на кухню. Конечно, Андрей ожидал большего, но сам бы он и такого не приготовил. Тарелка с бутербродами, украшенными зеленью, кастрюля с вареной картошкой и бутылка минералки. Девушка взяла себе лишь один бутерброд, откусывала от него совсем маленькие кусочки и тщательно жевала.
– Ты чего, как птичка, по зернышку клюешь?
– Мне форму поддерживать надо.
– Понимаю. При твоей правозащитной деятельности нужно выглядеть не хуже манекенщицы.
– Кстати, девчонок наших из милиции отпустили. Менты хотели им инкриминировать хулиганство. В протоколе написали, что они публично демонстрировали гениталии.
– Есть такая статья в Административном кодексе, – жуя бутерброд, подтвердил Андрей.
– Только у нас юрист отличный. Вовремя подъехал и все на пальцах объяснил. Оказывается, даже в нашей стране можно доказать, что сиськи – никакие не гениталии. А вот меня пока еще ищут. Девочки посоветовали мне посидеть некоторое время тихо. А сами они новую акцию готовят.
– Через Интернет с ними связывалась?
– Естественно. Вы же у меня телефон забрали. Вы не думайте, я все предусмотрела. Трафик у вас безлимитный, так что лишних денег из-за меня платить не придется. А для связи с моими подружками я через прокси-сервер заходила. Так что ваш айпишник никто не вычислит.
– Да уж, вижу, ты в таких делах поднаторела. – Ларин взял в руки холодную картофелину. – Это уже не картошка.
– А что такое? – удивилась Катя.
– Это труп картошки в последней степени окоченения. Видно, я в тебе ошибся. Думал, разумная девушка, а, оказывается, ты, как самая обычная баба, можешь по скайпу трепаться с подружками целыми часами, но о быте при этом думать не приспособлена.
Катя обиженно поджала губы.
– И ничего я не трепалась. Только узнала, что с нашими девчонками случилось, а потом работала.
– Может, ты еще и статьи пописываешь?
– Тут на ю-тубе настоящая бомба появилась. Помните, на прошлой неделе суд был?
– Судов много случается, – прищурился Ларин, – какой именно?
– Он много шуму наделал. Сынок фээсбэшного генерала женщину с ребенком сбил. А потом все так повернули, будто это и не он за рулем сидел.
– Помню. Было такое.
– Мы еще с девчонками собирались акцию во время суда провести.
– Можешь не уточнять – в чем она заключалась, догадываюсь.
– Зря ерничаете. Главное – общественное внимание к проблеме привлечь, и чтобы потом об этом в газетах и в Интернете писали. Но тогда о нашей акции милиция заранее пронюхала. И прямо на подходе к зданию суда всех нас задержали, вроде как для проверки документов – личности установить. Подержали и отпустили без составления протоколов, а приговор тем временем уже и вынесли. Так вот, пару часов тому назад видео появилось. Свидетель той аварии, оказывается, все на мобильный телефон заснял.
– Да, мне один приятель звонил, сказал об этом. И что, обсуждает народ в Сети новость?
– Еще как! Видео с ходу в «топ» попало. И мгновенно по блогам разлетелось. Ведь там еще кнопочка «разместить у себя» сделана. Народ просто озверел. Ведь теперь ясно как божий день, что и свидетели фальшивые, и дорожные инспектора врали, и судья купленный. Народ просто взорвался. Вы только посмотрите, что пишут.
– Представляю.
Катя взяла ноутбук и подсела с ним к журнальному столику, пощелкала длинным ногтем по коврику мышки. Погасший было экран вновь засветился.
– Ни фига себе, сколько комментов! – растерянно произнесла девушка. – А видео-то со всеми комментариями к нему уже удалить успели… Вот сволочи!
Она отчаянно замолотила по клавишам, затем вздохнула с облегчением.
– А вот и не получилось у них. Во-первых, все на «зеркале» висеть осталось, до австралийского сервера у них добраться – руки коротки. А во-вторых, из всех блогов информацию так просто не удалишь.
– Ну, и что там пишут?
– Одни говорят, что таких мерзавцев надо просто отстреливать, как бешеных собак, чтобы другим неповадно было. Уже фотографии лжесвидетелей и милиционеров в Интернете вывесили и «клич» бросили, чтобы тот, кто в них своих соседей узнает, адресок добавил. Пусть их детям будет стыдно, а соседи на их двери плевать начнут.
Ларин вздохнул и потянулся. Зевнул, прикрыв рот ладонью.
– Ну, и подумай сама, будет от этого толк или нет. Сколько раз уже такое делали. А потом все забывалось.
– Нельзя же просто так сидеть сложа руки, – Катя даже разозлилась. – Вот, по-моему, абсолютно дельное предложение: «…Надо делать так, как было когда-то в Средние века. Получил чиновник взятку – за это ему руку отсечь. А если ворует, то прямо на лбу каленым железом и выжечь слово «ВОР». Ведь вором в настоящем русском языке раньше называли не только тех, кто крал, но и убийц, и лжесвидетелей…»
– Заманчиво, – Андрей хлебнул минералки, – только вот кто этим займется? Милиция? ФСБ? На ваших форумах и в ЖЖ одни только разговоры. Ты говоришь – взрыв, а это взрыв в штольне. Ты с подружками хоть что-то публично делаешь, а другие возле компьютеров сидят и мнят себя крутыми. Вот поэтому всякая мразь страх и потеряла. А если бы все они встали из-за компьютеров, вышли пару раз на площадь, противопоставили бы силе силу, был бы толк.
– Обвинение не по адресу, – оживилась Катя, – я же не просто так комментарии разбрасывала и в обсуждение лезла. Вы недооцениваете интернет-сообщество.
– Комменты – ерунда, а вот видео внушает. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать… Сходи-ка свари кофе.
Андрей почувствовал, что уже утолил голод, придвинул ноутбук к себе. Да, сегодняшний день был прожит не зря. Ларину удалось опровергнуть утверждение, будто в нынешней России общественного мнения просто-напросто не существует. Люди отреагировали на видео так, как и рассчитывал Дугин. Фамилия и звание Матюкова-старшего мелькали чуть ли не в каждом комментарии. Вспоминали и его супругу, причем в этой семейной паре большинство участников обсуждения видели не каких-то выродков, появившихся из ниоткуда, а воспринимало их как часть системы. Андрей редко ошибался в людях, не ошибся он и в заведующем отделением реанимации. У того хватило мужества выложить в Рунет обстоятельства самоубийства пострадавшей в аварии женщины. В дополнение к посту врач разместил и видео, снятое больничной камерой внутреннего наблюдения.
Ларин хотел пролистнуть страницу и вдруг споткнулся. Весь следующий пост был набран заглавными буквами, потому и выделялся из других:
«УБИЙЦЫ МОЕЙ ДОЧЕРИ ЗАСЛУЖИВАЮТ МЕДЛЕННОЙ И МУЧИТЕЛЬНОЙ СМЕРТИ. Я УБЬЮ ИХ ВСЕХ, ПО ОДНОМУ. НИКТО НЕ ИЗБЕЖИТ КАРЫ. НИ ЛЖИВЫЕ СВИДЕТЕЛИ, НИ КУПЛЕННЫЙ СУДЬЯ… ПУСТЬ ПРИ ЖИЗНИ КРИСТИНЫ Я БЫЛ ПЛОХИМ ОТЦОМ. НО ТЕПЕРЬ Я ОТОМЩУ ЗА НЕЕ».
Все следующие комментарии буквально завертелись вокруг этого поста, и их было сотни. Никто не осуждал отца, решившего отомстить за дочь. Наоборот, ему предлагали помощь, советовали, какими именно способами он сможет расправиться с негодяями. Ларину хотелось верить в то, что такой человек на самом деле существует, что биологический отец погибшей девочки вспомнил о своей дочери. Но в то же время в память врезался и разговор с матерью Кристины, случившийся за несколько часов до ее гибели. Как всякий оперативник, Андрей умел разгадывать интонации, недосказанности и готов был голову дать на отсечение, что настоящий отец Кристины даже не подозревает, что у него есть дочь.
В комнате было жарко и душно, дрова в камине догорали. Отблески угасающего пламени плясали на экране ноутбука. Катя поставила на столик поднос с еще булькающим кофейником и двумя чашками. Ларин развернул экран к девушке и спросил:
– Думаю, и ты написала комментарий к этому посту?
Катя покосилась на экран, ничего не ответила и принялась разливать кофе.
– Что ты думаешь по этому поводу? – Ларин принял от нее чашечку с обжигающе горячим напитком.
– Когда читаешь такое, то мурашки идут по коже. Ведь правда? – Девушка не отрываясь смотрела в глаза Андрею. – А можете представить себе, что чувствуют, читая эти строки, причастные к гибели девочки? Те, кто отмазывал настоящего убийцу от наказания?
– Представляю. И этот мужчина, если исполнит обещанное, станет национальным героем почище Робин Гуда.
– А вы говорите, что я зря время тратила… – Катя отвела взгляд в сторону. – Это я написала этот пост. В Интернете легко сменить пол, стать на время другой личностью. Просто представила себя на месте ее отца. Пусть боятся возмездия. Жаль, что сегодняшние мужики не способны на такое.
– Начинаю уважать феминисток, – Ларин произнес это абсолютно серьезно. – Ты угадала с народным героем. Вот только незадача: страх от не исполненной угрозы быстро пройдет, и эффект от твоих слов окажется обратным задуманному.
– А что я еще могу? – развела руками Катя. – Я же не мужик. Действую доступными женщине способами.
– Вот ты говорила, что все сегодняшние мужики никуда не годятся…
– Это я не о вас. Вы другой, вы настоящий.
– И не я один. Таких мужчин достаточно. Вспомни вашу акцию на Садовом. Кто милицию от вас оттаскивал, кто им подножки ставил, дорогу загораживал? Обычные мужики, которые там случайно оказались. Народ, если уж ощутит несправедливость, проникнется сочувствием, то его остановить трудно.
– Все это слова.
– Катя, дело в том, что я и есть отец Кристины.
Катя удивленно вскинула брови.
– Но ведь это не так. Такими вещами не шутят, не бравируют.
– Я фигурально выражаюсь. Если ты, женщина, сумела вообразить себя отцом погибшей девочки, то мне это сделать еще проще. Я не бравирую, я просто болезненно ощущаю, что в ответе за смерть Кристины, и в силах отомстить за нее.
– Вообще-то похоже на то.
– Итак, ты хотела бы мне помочь? Только не думай, что это игра. Все очень серьезно.
Катя задумалась, смотрела в глаза Ларину, пытаясь найти там подсказку. Но бывший опер умел прятать свои мысли и чувства от посторонних.
– Сомневаешься? Это хорошо, – проговорил Андрей. – Ведь писать про то, что ворам следует отсекать руки, ставить каленым железом на лоб клеймо, – это одно. А когда перед тобой возникает мерзавец, трудно не увидеть в нем живого человека. Поневоле начинаешь думать о нем по-другому. Учти, у каждого негодяя есть для себя оправдание. И Алекса Матюкова его папашка с мамашкой отмазали от суда только потому, что любят его.
– Эти люди не способны любить других. Думаете, они сыночка выгораживали? Да они за свои должности, за свой бизнес боятся. А Алекс Матюков – убийца на своем «дьявольском «мерсе». Если б в нем оставалось хоть что-нибудь человеческое, он должен был повеситься после всего того, что случилось. Но не повесился же?
– Вот это я и хотел от тебя услышать, – произнес Ларин и внезапно улыбнулся. – И какого черта я попросил тебя приготовить кофе? Ведь пить его на ночь – это неправильно. Ну да ничего. Будет время рассказать, чем ты мне можешь быть полезна. Пока еще у тебя есть шанс отказаться, но уж потом обратной дороги не будет.
– Я сильная, – заявила Катя.
* * *У Алекса Матюкова уже буквально уши пухли. Обычно молодой организм мог по нескольку дней обходиться без наркотиков. Но это только в том случае, если удавалось заменить его другими раздражителями: поездками в клубы, экстремальными сексуальными развлечениями, безумной ездой. Теперь же на Матюкова-младшего давили. Отсутствие кокаина, последние крошки которого были уже не только вынюханы, но и слизаны с внутренней стороны пакетика, а также четыре стены, среди которых он безвылазно находился, его просто бесили. Отец-генерал надежно оградил его от соблазнов внешнего мира, заточив в этой богато обставленной, но все равно камере. И вот когда Алексу показалось, что он стал узником навечно, хотя на самом деле провел в домашней тюрьме всего пару дней, во внутренний двор загородного дома въехали две машины. Первую он узнал сразу. А потому и оживился, почуяв изменения к лучшему.
Алекс не ошибся. Из лимузина выбрались его мать – Валерия Никодимовна и начальник охраны холдинга «АРА-М» Соломахин. На второй машине, десятилетнего возраста «Пежо», зарулившей во двор следом, по твердому убеждению Алекса, могли ездить только полные лошары и лузеры по жизни. Примерно так и оказалось. Из-за ее руля выбрался тот, кто взял на себя его вину в суде, – Базанов.
«А этого клоуна на хрена с собой прихватили?» – подумал Алекс.
Матюков-младший отошел от окна, сел на кровать и изобразил на лице полное уныние. Первой в комнату вошла мать. Базанов с Соломахиным остались ждать в коридоре. На плече у Валерии Никодимовны сидел старый мудрый попугай.
– Нарик, нарик, – проскрипела птица огромным, похожим на створки морского моллюска, клювом.
Алекс как сидел на широкой кровати, так и остался сидеть. Даже не взглянул на вошедшую мать.
– Ну что ты такое говоришь, Арочка? – возмутилась Матюкова и погладила попугая по голове.
В комнате царил беспорядок. Женщина переступила через разбросанные по ковру подушки и встала возле сына. Ара разглядывал Алекса, склонив голову набок, и топорщил хвост, но пока молчал – держал паузу.
– Я понимаю, Алекс, что ты обижен на папу. Он очень у нас строгий, иногда даже слишком, но он ведь о тебе заботится, о твоей же безопасности. Ведь это просто чудо какое-то, что ты до сих пор не разбился.
Матюков-младший обиженно отвернул голову и безучастно посмотрел в окно. Весь его вид свидетельствовал, что говорить с ним бесполезно – он страшно зол на весь мир и даже родную мать видеть не хочет. Зря она приехала.
– Напрасно обижаешься. Все от тебя, дорогой, зависит. Я еле уговорила папу, чтобы он тебе послабление сделал… – Матюкова прошлась по комнате, заглянула в ванную и тут же испуганно вскрикнула, схватившись за сердце: – А это еще что такое?
Попугай, взмахнув крыльями, стартовал с плеча хозяйки и сел на качнувшуюся веревочную петлю, свисающую с потолка. Прямо под петлей демонстративно расположился стул.
– Ты что это надумал? – Последние остатки злости на сына мгновенно улетучились из сердца Матюковой.
Она бросилась к Алексу, схватила его за руки, заставила смотреть себе в глаза.
– Если бы никто не приехал до обеда, я бы точно повесился, мама, – тихо произнес Алекс.
Базанов и Соломахин, стоявшие в коридоре и слышавшие разговор, понимающе переглянулись. Одинаковые чекистские ухмылки проявились на их суровых лицах. Как божий день было понятно, что Матюков-младший не из тех людей, кто способен повеситься.
– Вранье, вранье, – донесся скрипучий голос попугая.
Но Валерия Никодимовна не прислушалась к вещему Аре.
– Сыночек, ну, нельзя же так! Ты совсем себя не жалеешь. Мы же с папой тебя любим. Но ты и о нас подумать должен. У нас дела, времени свободного нет. А ты вечно проблемы нам устраиваешь. Мы для тебя все делаем, а ты нам навстречу пойти не хочешь.
– Мама, я все понимаю. Но у меня своя жизнь, а у вас своя.
Матюкова бросилась к двери.
– Да снимите же вы эту чертову петлю, – обратилась она к Соломахину с Базановым.
Те неторопливо направились в ванную «исполнять». Попугай неохотно распрощался с насиженным местом, перелетел на крышку унитаза и принялся стучать в нее огромным клювом – видимо, почуял на ней остатки кокаинового порошка.
– Ну, не переживай ты так, – увещевала отпрыска Матюкова. – Все теперь будет хорошо. Папа позлится немного и простит, ты же наш сын. Плоть от плоти, кровь от крови. Я понимаю, что сидеть взаперти не подарок. Но ты сам виноват. Вот потерпи немного, и все будет как прежде. Только не расстраивай нас больше. Хорошо?
– Вы ключи от машины мне вернете? А то я здесь одичаю.
– Вот с этим придется подождать. Как папа сказал, так и сделаем. Жить пока ты будешь здесь. А присматривать за тобой станет Алексей Павлович, – Валерия Никодимовна показала на Базанова.
Тот как раз выходил из ванной с бутафорской петлей в руках. Майор ФСБ без лишних слов продемонстрировал Матюковой – петля завязана таким образом, что ее при всем желании затянуть невозможно. Однако материнское сердце не камень.
– Уберите ее отсюда подальше. Неужели вы не понимаете, что его нельзя сейчас травмировать? – запричитала Валерия Никодимовна.
– И привязана она была к каркасу подвесного потолка. А эта алюминиевая планка только попугая и выдержала бы, – воспользовавшись особыми отношениями с Матюковой, вынес профессиональный приговор любительскому приспособлению для повешения начальник безопасности холдинга Соломахин.
Алекс зло блеснул глазами. Поджатые губы свидетельствовали, что молодой наркоман затаил злобу на бессердечных мужчин.
– Поживете здесь вдвоем какое-то время, а когда папа убедится, что ты за ум взялся, – все вернется на свои места. А потом вы, Алексей Павлович, будете официально зачислены на работу ко мне в холдинг.
Базанов сдержанно кивнул. Ему не слишком нравилась перспектива караулить Алекса, если даже родители не могли с ним справиться. Но выбора у него не оставалось. Приезду сюда предшествовала беседа с генералом Матюковым. Тот оформил ему служебную командировку и не попросил, а именно приказал, как начальник, не только оградить Алекса от внешних контактов с сопутствующими им наркотиками, но и обеспечить ненавязчивую охрану. Генерала справедливо встревожило то, что в Интернете появилось обращение от имени отца погибшей девочки.
* * *Все москвичи и гости столицы смотрят на один и тот же город. Но видят его по-разному. Ведь многое зависит от профессии человека. Скажем, работник коммунальных служб непременно обратит внимание на выбоины в асфальте, количество урн. Строитель же не просто любуется архитектурой, а профессиональным взглядом буквально просвечивает дома, выявляя их достоинства и недостатки. И уж совсем специфический взгляд на город у стражей порядка – инспекторов дорожно-постовой службы. В идеале они должны с ходу определять места с потенциальной аварийностью, нюхом чуять, где следовало бы установить «лежащего полицейского» или знак ограничения скорости. Так оно и есть, глаз у гаишников наметан. Правда, у многих из них мысль работает только в одном направлении – как обратить увиденное себе на пользу.