Йес!
О, и хозяйка вовремя вернулась, теперь этому раззяве мало не покажется! Будет знать, как приличную посуду портить!
– Господи, Кирилл, что у тебя случилось?! – Лана, чихая и кашляя, первым делом подбежала к окну и распахнула его настежь. – Там уже соседи нервничают, собрались пожарных вызывать! Тимка, фу! Не смей эту гадость с пола жрать! Кстати, что это было до кремации?
– Мясное ассорти, – буркнул Кирилл, втихаря радуясь неожиданному кухонному позору – теперь его взъерошенный вид есть чем объяснить.
– Подумать только – мое любимое ассорти, – голосом ослика Иа из советского мультфильма о Винни-Пухе грустно произнесла Лана. – А что это за обугленная железяка на полу?
– Твоя любимая сковородка. Злая ты все-таки, бесчувственная женщина!
– Это еще почему? Тимка, тебе же русским языком сказали – фу!
– Потому что тебя волнует еда и посуда, а на муки любимого мужчины тебе наплевать!
– Моральные муки? Так и правильно, и помучайся, пусть тебя совесть погрызет хорошенечко за разные места за то, что, во-первых, любимая женщина на работу голодной пойдет, а во-вторых, кухню теперь отмывать придется. А домработницы, напоминаю, у нас нет!
– Насчет домработницы, напоминаю, ты сама отказалась. А муки у меня физические, я ладонь обжег!
– Где? – переполошилась Лана, выдергивая закоченевшую руку мужчины из-под струи ледяной воды. – Ох ты, и правда! Дай поцелую ладошку! – Она немедленно приступила к лечению, легко касаясь ожога губами. – Горе ты луковое, как же тебя угораздило? Вроде не первый раз на кухне!
– А, Матвей отвлек.
– Случилось что-то?
– Нет, он просто предупредить хотел, что в командировку уезжает. Надо кое-какую информацию об одном из наших будущих партнеров собрать. Все, Олененок, прекрати! Иначе мы с тобой точно на работу опоздаем!
– А я что? Я ничего! Я ладошку лечу! – мурлыкнула девушка. – Кстати, о будущих партнерах. Что ты решил насчет фонда «Наследие»? Имеет смысл с ними сотрудничать? Насколько я поняла, их предложение выглядит весьма заманчивым в плане перспектив?
– На первый взгляд – более чем заманчивым. – Кирилл нехотя вытащил свою руку из мягких ладошек девушки и направился к холодильнику. – Так, давай-ка хотя бы бутерброды пожуем, сегодня день тяжелый, у меня с утра совещание, а в обед, кстати, встреча с главой фонда «Наследие», Петром Никодимовичем Шустовым.
– Разве ты уже все решил? Будешь сотрудничать?
– Нет, пока не решил.
– Тогда зачем ты Шустова на встречу пригласил, он ведь в Питере живет, насколько я помню?
– В Питере, верно. Но я его не приглашал. Шустов в Москву приехал по делам своего фонда, ну и позвонил мне, поинтересовался моим мнением по поводу его предложения. А у меня накопилось несколько вопросов по существу, вот мы и решили пообедать вместе, заодно обсудив все вопросы. Кстати, а что ты думаешь: стоит мне связываться с этим фондом?
– Честно?
– Максимально.
– Но мое мнение очень и очень субъективное, учти.
– Это еще почему? Неужели этот седой мачо тебя так заинтересовал?
– Дурында ты, Кирюшка! – улыбнулась Лана, наливая себе кофе из дзынькнувшей кофеварки. – Мне абсолютно безразличны внешность и возраст профессора Шустова, меня больше интересуют отзывы вылеченных им людей. Восторженные отзывы, заметь. Все до единого! Ни одного отрицательного, насколько мне известно, найти не удалось.
– И что?
– И то! Мама Лена – вот что! Вернее, кто!
– Но у нее вроде все в порядке, после операции и последующего лечения метастазов в организме не обнаружено. Или я чего не знаю? – нахмурился Кирилл.
– Да нет, все ты знаешь! Но мало ли что! Рак – такая гнусная штука, что в любой момент напомнить снова о себе может. А этот Шустов и его фонд, насколько мне известно, помогают в том числе и онкобольным. Причем реально помогают, Кравцов ведь лично встречался с пациентами фонда, верно?
– Было дело. Слишком уж непривычное для меня направление в бизнесе, к тому же подобные фонды, как тебе известно, чаще всего оказываются прачечными для отстирывания грязных денег. А мне после делишек Аристарха и так еле-еле удалось восстановить репутацию «Монблана». Так что, как только на моем горизонте замаячило это «Наследие», я попросил Матвея собрать всю имеющуюся информацию о фонде в целом и о Петре Никодимовчие Шустове в частности.
– И что, собрал?
– В процессе. Но первые сведения обнадеживают. Серьезный ученый, уважаемый в научных кругах профессор, причем из тех, что не живет за счет паразитирования на своих учениках, годами не отрывая задницу от удобного кресла, а сам мотается по всему миру в поисках наследия наших предков, в том числе и забытых методов лечения.
– Вот видишь! – оживилась Лана. – Было бы здорово иметь в друзьях или хотя бы деловых партнерах такого человека! Тогда я за маму бы меньше переживала. И свадьбу мы наконец смогли бы сыграть! А то мое платье невесты скоро моль сожрет!
– Прямо уже и скоро! Всего-то полгода прошло.
– Всего полгода… – Лицо девушки потемнело. – А кажется, будто целая вечность! Сначала это известие о болезни мамули прямо накануне свадьбы, потом – операция, потом… Ярик…
Губы Ланы задрожали, на длинных ресницах повисли слезинки, а в расширившихся на всю радужку зрачках мелькнул страх.
– Ну-ну, прекрати немедленно. – Кирилл сгреб в охапку ссутулившуюся девушку и прижал ее к груди, легонько баюкая. – Все уже кончилось, все позади! Дины нет, и больше не будет! Никогда!
– Никогда… – эхом повторила Лана. – Я знаю, я все понимаю. И там, на Севере, мы с Ленкой боролись до конца, и бояться было некогда… А сейчас… Знаешь, он мне снится иногда.
– Кто?
– Тот, кто завладел душой Квятковской. Я ведь тебе рассказывала – он появился в самый последний момент, словно вытек из Дины, полностью заключив ее в кокон. Лысый, высокий, черты лица совершенны до уродства…
– Да, я помню, ты говорила. Но я думал, что после бесед с психологом все ушло!
– Правильно, ушло. А потом… Особенно в последнее время… Он снится. Или не он, а кто-то похожий. Просто приходит и стоит рядом, рассматривая меня с такой гадливостью, словно я слизняк или медуза… И ненавидит при этом. И ненависть его не дает дышать…
Кирилл почувствовал, как девушку начала бить крупная дрожь.
– Господи, родная моя! – Он еще крепче сжал хрупкие плечи. – Что же ты молчала! Надо было сказать, я бы тебя снова к психологу записал!
– А я утром почти сразу забывала, ты помогал, – слабо улыбнулась Лана. – А сейчас вот почему-то вспомнилось, и так четко… Не знаю, почему.
– Так, все с тобой ясно, мадемуазель Красич, для своих – мадам Витке! Давай-ка мы с тобой наплюем на все наши дела и на недельку смотаемся к теплому морю? Полежим на пляже, послушаем шум волн, отключим телефоны и будем только вдвоем! И поверь, – Кирилл нежно укусил розовую мочку женского ушка, – я сделаю все возможное и невозможное, чтобы в твои сны приходил только я!
– Сделай, – прошептала Лана, уткнувшись в грудь своего мужчины, – пожалуйста!
– Решено! Сегодня после встречи с Шустовым заеду в ближайшую туристическую фирму…
– Витке, ты склеротик!
– В смысле?
– Ты забыл, где и кем работает Ленка Осенева?
– Точно! Она же биг-босс в какой-то турфирме! Отлично! Тогда пусть она подберет нам что-то подходящее, ты уж сама определи, чего тебе хочется. Справишься?
– Легко!
Все правильно. Надо уехать отсюда на неделю, чтобы успокоиться самому и отвлечь Лану. А Матвей пока выкопает все, что запрятано местными следаками там, на Кольском полуострове.
И в зависимости от результатов раскопок можно будет составить план дальнейших действий.
Предупрежден – значит, вооружен.
Глава 37
До сих пор лично пересекаться с Шустовым Кириллу не приходилось, общение шло исключительно посредством Интернета и мобильной связи. Но даже фотографии профессора произвели на Кирилла самое благоприятное впечатление – смотревший с них мужчина лет пятидесяти меньше всего походил на рыхлого книжного червя. Скорее – на поджарого жука-бегунца. Только очень ухоженного и следящего за модой жука.
Хотя вполне могло быть, что снимки Петра Никодимовича Шустова основательно отфотошоплены, а на самом деле он вовсе не такой уж и Индиана Джонс.
Но навстречу слегка опоздавшему Кириллу из-за стола поднялся именно Индиана Джонс. Высоким ростом профессор Шустов не отличался, он был на полголовы ниже рослого собеседника, но в остальном – все как на фото. Крепкий тренированный мужчина лет пятидесяти, темные волосы с обильной проседью стильно подстрижены, лицо не отличается особой красотой, но благодаря ровному загару и цепкому взгляду умных глаз большой крючковатый нос и узкие губы вовсе не портят общего впечатления.
Однако Кирилл давно уже не доверял внешнему облику незнакомых ему людей. С тех пор, как он приобрел способность чувствовать эмоции окружающих, он в случае необходимости «включал» эту способность.
Однако Кирилл давно уже не доверял внешнему облику незнакомых ему людей. С тех пор, как он приобрел способность чувствовать эмоции окружающих, он в случае необходимости «включал» эту способность.
Что сделал и сейчас, увидев приветственно помахавшего ему рукой Шустова. Проблем это доставить не должно было, поскольку в очень дорогом ресторане посетителей, даже несмотря на обеденное время, оказалось не так уж много.
Включил. Привычно отстранился от чувств и эмоций посторонних, сосредоточившись исключительно на возможном партнере по бизнесу.
И… Автоматически нацепив на лицо вежливую улыбку, Кирилл в сопровождении услужливо щебетавшей дамы-администратора двинулся к нужному столику, снова и снова пытаясь настроиться на Шустова.
И у него снова и снова ничего не получалось! Нет, он вовсе не разучился «слышать», чувства и эмоции всех остальных посетителей и работников ресторана сплетались в причудливый водоворот, оставаясь за возведенным блоком.
А там, где сидел глава фонда «Наследие», было пусто. Чувств и эмоций не больше, чем у стола. Или стула.
Бред какой-то! Он что, мертвый, что ли? Мумия? Зомби? Андроид?
Из недр подсознания рванулся активизировавшийся после звонка Кравцова инстинкт самосохранения и со всей дури принялся блямкать в колокола, горланя во весь голос:
– Аларм! Тревога! Вали отсюда, придурок! Немедленно! Плевать, что о тебе подумают, беги!!!
Наверное, начнись этот переполох там, в дверях ресторана, Кирилл так и сделал бы, он давно уже научился прислушиваться к не единожды спасавшему его инстинкту. Но не разворачиваться же в момент, когда тебе уже протянули руку для пожатия.
– Здравствуйте, Кирилл Константинович! Искренне рад нашей встрече!
Инстинкт выл все громче, практически заглушив слова Шустова. Он запинывал вежливость и цивилизованность мужчины, заставляя вздыбливаться почти весь волосяной покров. По спине рванули мурашки, ноги напружинились, готовясь уносить хозяина.
Но рука уже автоматически поднялась, отвечая на рукопожатие.
– Добрый день, Петр Никодимович! Я прошу прощения, но мне надо…
Кирилл запнулся и слегка нахмурился, с недоумением пытаясь вспомнить, что он, собственно, хотел сказать. Прикосновение сухой теплой ладони Шустова, сжавшей его руку с неожиданной силой, на мгновение словно выключило реальность.
А когда включило – все было как обычно. Вот профессор, вот он, они встретились, как и собирались. Шустов смотрит на него с ожидающей улыбкой, он вроде что-то начал говорить, но что?
– Простите, Петр Никодимович, я слегка отвлекся. Так о чем я говорил?
– Собственно, ни о чем. – Шустов отпустил ладонь мужчины и сел на свой стул. – Говорить мы еще не начали, только обменялись любезностями. Я прошу заранее меня извинить за, возможно, неуместный интерес, но позвольте поинтересоваться: и часто у вас такие проблемы возникают?
– Какие проблемы? – удивленно приподнял брови Кирилл, усаживаясь напротив собеседника.
– Проблемы с памятью, вот как сейчас. Вы начали что-то говорить, потом запнулись, вздрогнули и явно смутились.
– Если честно, – Кирилл озадаченно помассировал виски, – со мной впервые такое случилось. Прошу прощения. Сам не знаю, что это. Вероятно, переутомление. Я, кстати, с женой собрался на неделю к морю слетать, отдохнуть.
– Абсолютно правильное решение, – улыбнулся профессор, открывая папку с меню. – Давайте-ка закажем что-нибудь, а потом и пообщаемся. Согласны?
– Да, конечно. И еще раз прошу…
– Ну хватит вам, Кирилл Константинович, пустое это! Вы лучше подскажите, что в этом ресторане лучше заказать? Вы ведь здесь не впервые, насколько я понимаю?
– Это наш с женой любимый ресторан.
Сделав заказ, будущие партнеры по бизнесу приступили к обсуждению возникших вопросов. Шустов отвечал толково, по существу, и перспективы возможного сотрудничества вырисовывались все четче.
Потом принесли закуску, чуть позже – горячее, и разговор о делах на время прервался, уступив место дегустации блюд.
Все было очень вкусным, впрочем, как всегда, но Кириллу почему-то есть совсем расхотелось. Кружилась голова, во рту появилась горечь, щеки, а затем и все лицо начали гореть.
Шустов все внимательнее всматривался в сидящего напротив собеседника и хмурился все сильнее. Потом отложил столовые приборы и обеспокоенно произнес:
– Кирилл Константинович, с вами явно что-то происходит!
– Да, похоже, что я умудрился заболеть, – криво улыбнулся Кирилл. – Причем, судя по молниеносности ухудшения состояния, я подцепил какой-то вирус. Хотя вроде бы гриппа в Москве еще нет.
– Если это вирус, – Шустов недоуменно покачал головой, – то какой-то странный. Я ничего подобного еще не встречал, хотя имел дело, поверьте, с самыми разными, порой забытыми болезнями.
– Н-не понимаю, о чем вы? – сипло проклекотал Кирилл.
– Да вот ваше лицо…
– Что с ним?! – Кирилл вмиг задрожавшими руками принялся ощупывать свое лицо, но ничего не почувствовал – пальцы словно онемели.
– Оно… – Профессор поморщился, пытаясь подобрать слова. – Оно словно воск, к которому поднесли свечу. Деформируется прямо на глазах!
– Господи, нет!! – Кирилл закрыл ладонями лицо, пряча его от любопытных глаз остальных посетителей ресторана, привлеченных его воплем. – Неужели снова… Но этого не может быть… мне обещали!
– Тише, прошу вас. – Шустов успокаивающе сжал предплечье собеседника. – Пойдемте-ка отсюда, на нас уже обращают внимание.
– Да-да, конечно. Мне надо срочно позвонить своему врачу…
– Разумеется, и как можно скорее. – Профессор поманил рукой официанта: – Счет, пожалуйста! И побыстрее!
– Расплатитесь вы, я деньги позже верну. – Кирилл поднялся и, прикрыв пылающее лицо папкой меню, собрался уходить.
– Ну куда же вы? – предплечье, как оказалось, все еще было в плену крепкой ладони Шустова. – Я вас одного никуда не отпущу! В таком состоянии за руль нельзя!
– Но мне надо…
– Вам надо в первую очередь получить срочную медицинскую помощь.
– Клиника, в которой я заканчивал курс реабилитации, недалеко отсюда, я смогу туда добраться сам. Так что еще раз прошу прощения, я вам перезвоню, как только смогу.
– Но мне совсем не сложно отвезти вас туда, куда вы скажете…
– Пустите, мне надо уйти отсюда! – Кирилл сбросил-таки с предплечья руку профессора и почти бегом направился к выходу, прикрывая лицо.
– Да, конечно, уже уходим. – Шустов торопливо положил деньги в папку со счетом и устремился за собеседником, уже достигшим выхода.
Выбежав на улицу – правда, пришлось отдать спасительное меню метрдотелю, Кирилл низко наклонил голову и направился к своей машине. Холодный октябрьский воздух немного остудил пылающее лицо, и с каждой минутой нахождения вне душного пространства ресторана Кириллу становилось все лучше.
Теперь скорее заглянуть в зеркало. То, что описал профессор, очень походило на овеществление его главного страха. Означавшее конец всему: любви, бизнесу, жизни…
Потому что снова жить уродом Кирилл Витке не собирался. Если ему не смог помочь гений медицины, значит, он обречен.
Обречен навсегда остаться в шкуре чудовища.
– Кирилл Константинович, постойте! Вам нельзя за руль!
Странно, но от голоса профессора снова вернулся гул в ушах и полыхнуло лицо. На ослабевших вдруг ногах Кирилл доплелся до своего автомобиля и, пытаясь унять взбесившееся сердце, заглянул в боковое зеркало.
Откуда на него пялилась мерзкая рожа того, уже казалось навсегда забытого урода…
А потом все завертелось с бешеной скоростью, сворачивая пространство и время в гигантскую воронку.
И затягивая в эту воронку его, Кирилла…
Неумолимо. Безнадежно. Навсегда.
Глава 38
– Да, подруга… – Лена Осенева, высокая гибкая брюнетка с глазами оттенка весенней листвы, сочувственно покачала головой, разглядывая скуксившуюся Лану. – Что-то ты совсем расклеилась!
– Ничего подобного, – буркнула девушка, равнодушно листая красочный рекламный буклет. – Это в принципе невозможно.
– Ну да, конечно, ты же у нас суперженщина, Мисс Стальная Воля и Фрейлейн Железные Нервы!
– Осенева, я не могу расклеиться исключительно по одной причине – я не на клею! Все части тела у меня свои, лично выращенные, приклеивать до сих пор ничего, кроме вежливой улыбки, не приходилось! И металлических протезов внутри нет, так что засунь свои инсинуации в мечту многих самцов, обильно закапавших слюной твое жизненное пространство!
– Вот что значит хорошее образование! – восхитилась Лена. – Она даже гадости говорит так куртуазно, что вместо вразумляющего тычка хочется прикрыться веером и конфузливо захихикать.
– А потом все же ткнуть этим веером, – грустно усмехнулась Лана.
– Ланка, да что ж такое-то! – посерьезнела Осенева. – Я тебя не узнаю! Неужели до сих пор отойти не можешь от наших северных приключений?