– Разберемся...
Отношения Андрея с командиром взвода, старшим лейтенантом Дзюбой, были довольно странные. Хотя... Как посмотреть...
Дзюба был одним из тех офицеров, которых в армии называли «пассажирами» или «туристами». В общем, случайный человек. Будучи «генеральским сынком», сам он служить в армии не хотел. Но этого хотел его отец, генерал-лейтенант Генерального штаба Министерства обороны.
Заносчивый сноб, он привык к тому, что все его «залеты» по службе прикрывались семейной фамилией, а иногда, если случалось что-то уж совсем из ряда вон выходящее, то и непосредственно отцом... Старлей привык чувствовать себя безнаказанно, а потому и наглел с каждым днем все больше и больше. К тому, что его обычное состояние – «подшофе», все, вплоть до начальника училища, уже привыкли. И привыкли настолько, что когда случались такие «выдающиеся» дни, что он был трезв, то они уже воспринимались как целое событие. Дзюба вечно твердил: «Вечно пьян, но душою чист – офицер артиллерист!» – таким был его девиз. Правда, соблюдал он только первую его половину...
Выполнять свои офицерские обязанности он не хотел, и командиру батареи пришлось подобрать для него деятельного замкомвзвода из курсантов, такого, который мог бы «тянуть» за собой весь взвод. Им оказался курсант Андрей Ошеха... И все достижения, а взвод был лучшим в дивизионе по физической подготовке и по такой специфической дисциплине, как «Стрельба и управление огнем наземной артиллерии (СУОНА)», были именно его заслугой. Это понимали все, в том числе и Дзюба, который, кстати говоря, в этой дисциплине не понимал вообще ничего... Вот и было у них противостояние друг другу – старшего лейтенанта и сержанта... Хоть и понимал взводный, что он до сих пор «на плаву» только благодаря своему «замку», но именно это-то обстоятельство и выводило его из себя... Постоянные придирки продолжались вот уже четвертый год.
Андрей, будучи очень упрямым человеком и вместе с тем неисправимым оптимистом, научился не обращать на это внимания, понимая, что Дзюба полностью оправдал поговорку «Надевая портупею, я тупею, я тупею!». У него было единственное желание – поскорее закончить обучение в училище и постараться никогда не стать похожим на этого старлея...
Но к концу четвертого курса, когда до лейтенантских погон уже было рукой подать, общение с «взводным» стало практически невыносимым – видимо, Дзюба понимал, что найти такого же нового «замка» на следующие четыре года, который дал бы ему возможность, ничего не делая, дорасти до «капитана» и уехать, наконец-то, в Москву в Академию, поближе к папе, будет не просто трудно, а почти невозможно. Вот и измывался он над Андреем, как только мог...
... – Товарищ старший лейтенант! Сержант Ошеха по вашему приказанию прибыл! – доложил Андрей по Уставу, войдя в канцелярию.
– Где тебя носит, сержант, бля?! – рявкнул Дзюба и опрокинул в рот содержимое стакана, который он до этого держал в руке. – Почему я тебя должен разыскивать и ждать? Ты кто вообще? Сержант или Верховный Главнокомандующий, на фуй!
– Я был в законной увольнительной, которую вы же мне и подписали, товарищ старший лейтенант! Увольнительная до 20.00, а сейчас только...
– Я знаю, сколько сейчас! А душа за службу что, уже не болит, а? Что, не мог вернуться раньше, бля? Во взводе, бля, полный бардак! Стенгазета не готова! Почему? В каптерке не найдешь ни хрена! К проведению внезапного марш-броска взвод вообще не готов! А ты по городу шатаешься, сержант!
«...А сам-то ты готов к такому „марш-броску“, дебил? Или опять рядом на „уазике“ поехал бы?..» – подумал Андрей.
– Вы же знаете, я вам докладывал, товарищ старший лейтенант, что я со своей девушкой сегодня ходил в загс подавать заявление.
– Какое, на фуй, заявление! – взревел «возмущенный» командир взвода. – По блядям шатался, когда во взводе службы вообще нет!
– Я со своей девушкой подавал заявление в загс, товарищ старший лейтенант! – проговорил с нажимом Андрей.
– Знаю я эти ваши заявления, сержант! Ты первый, что ли?! Захотел поблядушку-малолетку трахнуть, а она без бумажки не дает, да? Что? Пришла весна, запели птички, набухли почки и яички?! Я вот тебе, бля, персональный марш-бросок сейчас как устрою, сразу про малолетних блядей забудешь!
И тут кровь ударила в голову Андрея, видимо, то, что сейчас сказал Дзюба, было той последней каплей, которая переполнила все же чашу его терпения.
– Это ты, козлина, только и знаешь, что по блядям таскаться! – тихо проговорил он. – А моя Тамара не блядь!!! Извинись, старлей! Сейчас! Или я тебя, как офицер офицера, вызову на дуэль!
– Что-о-о?!! – алкоголь, бродивший по организму старлея, ударил в голову. – Это ты меня на дуэль?!! Да я потомственный офицер! Мой дед был полковником царской армии! Отец – генерал! А кто ты, быдло голожопое? Да я тебя сейчас...
Он выскочил из-за своего стола и наотмашь двинул Андрея кулаком в глаз. Хорошо так двинул, аж «звездочки» полетели...
Старлей замахнулся для второго удара, но...
«Пиздец... Прощай, погоны, здравствуй, дисбат!..» – подумал Андрей.
Но дожидаться следующей оплеухи от пьяного придурка, хотя и непосредственного начальника, он не стал... Его крепкий кулак впечатался в подбородок взводного...
Дзюба такого демарша со стороны своего сержанта попросту не ожидал. Удар Андрея был, что называется, от души, да и алкоголь не позволял твердо стоять на ногах... Старший лейтенант завалился всем корпусом на свой письменный стол и уставился «бараньими глазами» на Андрея...
Эх! Ему бы поменьше пить да побольше заниматься физподготовкой, как это и положено настоящему офицеру... Дзюба вскочил на ноги и ринулся на Андрея с ревом раненного в жопу быка:
– А-а-а-а, с-сук-ка-а!
Видимо, у него сместилось что-то в голове, и он подумал, что это обычная для него драка в каком-нибудь городском кабаке. И ему очень уж хотелось наказать своего обидчика. Он схватил стул и замахнулся...
– Что ж ты не угомонишься-то, мудило! – крикнул Андрей.
Увернувшись от стула, он шарахнул, что было сил, взводного по зубам, и тот, вывалив своим телом довольно хлипкую фанерную дверь, вылетел спиной вперед в расположение батареи.
Прямо под ноги одному из преподавателей, подполковнику, который сегодня был «дежурный по училищу» и зашел в батарею проверить несение службы, зная, кто в ней сегодня «ответственный офицер»...
– Отставить! – рявкнул подполковник во весь голос. – Отставить!
И тут он увидел Андрея.
– Что происходит, товарищ сержант?!!
– Старший лейтенант на меня напал, товарищ подполковник! Пришлось защищаться...
– Ко мне!
Андрей мигом подскочил к «дежурному».
– Дыхни!
– Товарищ...
– Выполнять приказ старшего по званию, сержант!
«Все!.. Теперь точно жопа!..»
Андрей дыхнул прямо в лицо подполковника.
– Выпивал, сержант?
– Товарищ подполковник!.. Я сегодня со своей девушкой заявление в загс подал... Потом у нее дома, с родителями, выпили по бокалу шампанского за событие... Я абсолютно трезв!..
– Что ж ты, бля, Ошеха! – Этот подполковник был старшим преподавателем кафедры разведки и прекрасно знал Андрея – своего любимого ученика. – Что ж ты наделал-то, идиот?! Ты хоть понимаешь, что ты сейчас сделал?!!
– Так точно, Николай Петрович! Поставил на место подонка, который грязно оскорбил мою будущую жену!
– Ты, дурак, поставил крест на своей офицерской карьере! Вот что ты сейчас сделал! Ты хоть понимаешь, что этот генеральский сынок сейчас поднимет на уши весь Генштаб в Москве только для того, чтобы доказать, что ты, будучи пьяным, напал на офицера! Ты, сержант, сейчас молись богу, чтобы тебя просто отчислили... Ах, как жаль! Как жаль! А какой бы мог быть хороший офицер, мать твою!
В этот момент на полу заворочался Дзюба:
– М-м-м-мы-ы... М-мы-ы-ы...
Он встал на четвереньки, кое-как поднялся на ноги и только теперь заметил «дежурного»:
– Та-аварищ п-под-п-лковник! – Он еле ворочал языком, то ли от водки, то ли от удара Андрея. – Н-на меня со-овершен-но нап-п-дение с-ржантом Ош-шеха! Пр-шу вас разобр-р...
– Идите, проспитесь, старший лейтенант! – Было видно, что этот слизняк подполковнику просто противен. – Разбираться будем позже!
– И-эсть! – ответил Дзюба.
Пошатнувшись, он кое-как изобразил поворот через левое плечо и направился в канцелярию нетвердым шагом.
– Сержант Ошеха!
– Я!
– Сдать ремень! – «Дежурный» протянул руку.
Андрей снял с пояса ремень и отдал его подполковнику.
– А теперь за мной, шагом марш! В помещение «дежурного по училищу»!
Они вышли из расположения батареи и направились к центральному учебному корпусу, в котором при входе было знамя, а рядом находилась комната со множеством телефонов и тому подобной аппаратуры. Андрей не раз за время учебы заступал в наряд именно сюда – помощником «дежурного» могли быть только сержанты.
– Эх, бля! – слышал Андрей за спиной, пока они шли к учебному корпусу. – И из-за кого?! Из-за швали генеральской, мать твою! Из-за какого-то подонка! Ах, как жаль-то, как жаль! Мальчишки! Пацанье, бля! Господа офицеры, мать вашу!..
– Эх, бля! – слышал Андрей за спиной, пока они шли к учебному корпусу. – И из-за кого?! Из-за швали генеральской, мать твою! Из-за какого-то подонка! Ах, как жаль-то, как жаль! Мальчишки! Пацанье, бля! Господа офицеры, мать вашу!..
...Через десять минут они вошли в помещение, и подполковник тут же поднял трубку внутреннего телефона.
– Караульного свободной смены ко мне, для сопровождения арестованного! – рявкнул он в трубку, бросил ее на аппарат и в упор уставился на Андрея. – Ну! Что делать-то будем, сержант?!
– Не знаю, Николай Петрович...
Подполковник походил по комнате:
– Значит, так! Кто еще знает, что ты был выпивши?
– Да не был я...
– Тебе понятен вопрос, сержант? Кроме Дзюбы, конечно! Этот придурок сейчас и кучу говна перед самым носом не унюхает!
Андрей думал всего секунду:
– Младший сержант Бабич. Он сегодня «дежурный по батарее».
– Сергей, что ли? Он ведь твой командир отделения, и еще вы, кажется, друзья?
– Так точно, товарищ подполковник!
– Он может подтвердить, что ты был трезв?
– Он именно это и скажет!
– Уверен?
– На все сто!
– Тогда так! – Подполковник подошел к небольшому столику, на котором стоял термос, открыл его и налил ароматный напиток в стакан. – Быстро пей кофе – он сбивает запах! Быстро! Пока не пришел караульный... Я в докладе этот момент тоже упоминать не буду... Это все, что я могу для тебя сделать, Андрей! Но поверь мне, что это тоже очень много! За неуставные отношения и рукоприкладство по отношению к старшему по званию, а особенно офицеру!.. Если ты «будешь» выпивши – это три года дисциплинарного батальона! А если нет, тем более что я не буду скрывать того факта, что Дзюба был откровенно пьян, то, возможно, отделаешься простым отчислением из училища, и, возможно, даже с сохранением звания... Эх, сержант!!! Как же ты вот так, по-глупому, просрал свои офицерские погоны?!! Служить-то хочешь?
– Очень хочу, Николай Петрович! – честно признался Андрей. – Очень!
Подполковник походил по комнате, добавил Андрею в стакан еще кофе и сказал, наконец:
– Отправят тебя в войска с формулировкой «для полного прохождения службы» – это-то, как пить дать! Ты обязательно возьми из учебной части свою академсправку. Через два года, а если повезет, то и раньше, уволишься и приедешь сюда. Тебе ведь только выпускные «Госы» сдать осталось, так что... Если из части характеристика будет хорошая, то получишь «лейтенанта», но только через два года... Ясно?
– Так точно!.. Одно не ясно. Разрешите?
– Спрашивай, да побыстрей! – Подполковник смотрел в окно. – Вон за тобой уже караульный бежит.
– А что значит «если повезет, то меньше»?
– В соответствии с приказом министра обороны, такие «залетчики», как ты, да с такой формулировкой отчисленные из военных училищ, обязаны отслужить на новом месте службы не меньше года! А вот больше – это уже на усмотрение командира части... Если тебе повезет с командиром, а еще если и зарекомендуешь себя как толковый сержант, то уже через год можешь вернуться в Тбилиси сдавать свои выпускные экзамены. Теперь ясно?
– Так точно, Николай Петрович!
В этот момент в дверь постучали:
– Разрешите войти!
– Да!
– Курсант Мамедов по вашему приказанию прибыл! – На пороге стоял молоденький курсантик-первокурсник.
– Так, Мамедов! Сопроводить сержанта в караульное помещение под стражу и доложить начальнику караула, что мной на сержанта наложено взыскание – семь суток ареста! Завтра утром он должен быть отправлен в гарнизонную гауптвахту! Все ясно?
– Так точно, товарищ подполковник!
– Тогда сопровождайте арестованного! Свободны!..
* * *21 апреля 1979 г. Фергана. «You’re in the army now!»[5]
...За эти две недели в жизни Андрея произошли кардинальные перемены...
Подполковник-преподаватель, который был свидетелем всего этого скандала, оказался прав – Дзюба поднял с помощью своего влиятельного папы-генерала вонь чуть ли не на все Вооруженные силы. Из Москвы в училище даже приехала специальная комиссия военных прокуроров, чтобы разобраться в этом «вопиющем» нарушении воинской дисциплины. Что они там «наразбирали» и к каким выводам пришли, Андрей, конечно же, не знал – «не по Ваньке шапка», но вот один разговор, в присутствии начальника училища генерал-лейтенанта, начальника особого отдела училища – майора, его командира дивизиона – полковника и командира батареи – тоже майора, он запомнил на долгие годы...
...14 апреля...
За ним, отсидевшим на гауптвахте объявленные «семь суток ареста», приехали на штабном «козле» и без долгих разговоров и объяснений доставили прямо в кабинет начальника училища...
– Товарищ генерал-лейтенант, сержант Ошеха по вашему приказанию прибыл! – доложил Андрей по-военному четко и вытянулся по стойке «Смирно!».
– Вольно, сержант! – проговорил начальник училища усталым голосом.
Этот шестидесятилетний генерал прошел всю Великую Отечественную, закончив ее в Вене командиром дивизиона противотанкового полка, молодым, но не единожды орденоносным майором. Это был настоящий боевой офицер, и он наверняка знал, что такое офицерская честь.
– Так, Ошеха! Я хочу услышать от вас, что же все-таки произошло между вами и вашим командиром взвода. И заметьте, сержант, что от ваших слов очень многое будет зависеть! Я слушаю!
Андрей промедлил всего секунду:
– Все изложено в моем рапорте, товарищ генерал-лейтенант! И, наверное, в рапорте старшего лейтенанта Дзюбы...
– Ты не ерепенься, юноша! – Генерал в упор взглянул на Андрея. – Если бы мне было достаточно этих двух бумажек, то ты уже ехал бы в какой-нибудь из «дизелей»[6] ! Но я и все здесь присутствующие старшие офицеры прекрасно знаем, кто такой Дзюба и какой он командир, мать его! И при этом его взвод по показателям один из лучших в училище! Следовательно, это заслуга его замкомвзвода, то есть вас, сержант Ошеха! «Спустить на тормозах» его разбитое лицо и дать вам возможность все же сдать выпускные госэкзамены при всем моем желании уже не получится – за делом следят представители военной прокуратуры. Поэтому, сынок... Я буду принимать решение на основании твоей откровенности и правдивости... И если у меня или у кого-нибудь из присутствующих здесь офицеров возникнет хоть малейшее сомнение – вы, сержант, будете преданы суду военного трибунала! А теперь говори, сержант!
Андрей не стал ничего скрывать. То есть вообще ничего! И даже того, что не было отражено ни в одном рапорте, в частности, то, что он выпил с родителями и своей будущей женой немного шампанского... В общем... Через десять минут все присутствующие знали всю подноготную скандала с последующим мордобоем.
Генерал слушал внимательно и все это время пристально смотрел Андрею в глаза. А Андрей... Он чувствовал свою правоту и поэтому ни разу не отвел взгляда.
«...Будь что будет! Только... Тамарку мою жалко! Да и Тэймураз Сосоевич будет расстроен... Но я ведь защищал честь любимой женщины!..»
Сержант закончил свой рассказ и...
Молчание затянулось... Андрею больше нечего было сказать, а присутствующие в генеральском кабинете командиры молчали. Как и сам начальник училища. Эту гнетущую, давящую на плечи тишину через несколько долгих минут сам генерал и нарушил.
– Так! – Он с силой хлопнул ладонью по столу. – Иди, сержант. Подожди в приемной.
«...Что теперь, Андрюха? Что решат-то?»
Он метался по приемной, как тигр в клетке, а молоденькая секретарша только стреляла глазами в его сторону. Наконец раздался зуммер селектора, и из динамика раздался генеральский голос:
– Сержанта Ошеху ко мне!
Девушка с погонами сержанта сверхсрочной службы посмотрела на Андрея и произнесла единственное слово:
– Иди!
– Разрешите, товарищ генерал-лейтенант?
– Заходи, сержант!
Андрей опять вошел в этот просторный кабинет и остановился, в ожидании своего «приговора».
– Значит, так, Ошеха! – Генерал поднялся, вышел из-за стола и приблизился к Андрею. – Мы приняли решение... Хоть и не единогласное... Служить хочешь, сержант?
– Так точно, товарищ генерал-лейтенант! – отчеканил Андрей.
– Это хорошо... Для дальнейшего прохождения службы ты будешь отправлен в строевую часть...
– Разрешите вопрос, товарищ генерал-лейтенант!
«...А-а!!! Погибать, так с музыкой!..»
– Слушаю!
– А в какой род войск меня направят?
– Скажи спасибо, что не в дисбат! – усмехнулся генерал. – Из артиллерийского училища отчисленные курсанты направляются служить в артиллерию. По профилю. А у тебя что, есть какие-то пожелания?
– Так точно!
– А ты наглец, сержант! – Генерал обернулся к офицерам. – Каков наглец! У него еще и пожелания имеются, после всего случившегося!
Начальник училища вернулся к своему столу:
– Ну и что же это за пожелания?