Аллочка больше не знала, о чем говорить с Таней. Конечно, хотелось бы все же выяснить – а с чего эти милые соседи решили возвести ее в ранг благотворительницы, когда лично она, Аллочка, никогда благих дел не вытворяла, хотелось бы узнать, кто так яростно прикрывается Аллочкиным именем, совершая светлые поступки? И с какой целью? А то разбазарит имущество. А оно, между прочим… М-да… Только Таня никак не хотела на эти вопросы отвечать. Потому что искренне верила, что и сына ей устроила в садик исключительно Аллочка, и ветки она заказала… А с ее устройством к Фоме в клинику надо что-то думать.
– Танечка, мне пора, – поднялась Алла Власовна. – Ты меня не довози, здесь недалеко, я и сама дойду.
Танечка так замахала руками, что Алла Власовна всерьез испугалась, что сейчас взлетит скатерть со столика.
– Вы что?! Зачем вам самой тащиться, если я вас за две минуты домчу!
Аллочка сдалась:
– Ну хорошо, домчи, только не очень быстро.
Глава 5 И никакие годы не помеха
Гутя вместе с Варькой влетели домой веселые и взбудораженные и даже не сразу заметили, что Аллочка не встречает их немым, печальным, укоряющим ором. Только распаренный Фома возлежал на диване, лениво таращился в телевизор и делал вид, что его серьезно интересует счет между какими-то футбольными командами.
– Фома! Ну посмотри же на меня! – толкнула его Варька. – Правда, мне с такой прической ужасно хорошо?
– Правда, ужасно, – мотнул головой супруг.
– А мне, а мне? – затеребила его Гутя. – Я впервые перекрасилась. Обрати внимание, какой натуральный оттенок! Когда я была совсем молоденькой и за мной бегал сын председателя колхоза…
– Мама, ты все перепутала, Аллочка говорила, что у председателя была дочь! А за тобой бегал сам председатель, и то лишь потому, что ты постоянно уводила его лошадь. В ночное! И он ругался!
– А ты мать слушай, а не Аллочку! – вздернула Гутя подбородок и решила все прояснить на месте: – Аллочка! Что ты наговорила Варьке про мою юность? Аллочка! Фома, а где ваша тетка?
Фома оглянулся по сторонам – действительно, тетки не было.
– Ну ты ж ей сама дала деньги, чтобы она купила что-нибудь вкусненькое, – вспомнил он. – Вот она и удалилась, у нее променад по гастрономам.
– И давно? – подозрительно уставилась на зятя Гутя.
– Для нее это не время, – пробурчал Фома, – она у нас натура романтическая, счастливая, а значит, часов не наблюдает.
– Ой, мам, так даже лучше, – махнула ручкой Варька. – А то знаешь, так неудобно – мы собираемся в ресторан, а ее оставляем, словно она и не родня нам совсем.
– Да! Оставляем, – кивнула Гутя. – Потому что мы идем не просто так, прожигать деньги, а работать. И нас ждет труд. Тяжелый, изнуряющий труд! Если вы еще не забыли. Нам надо выяснить – каких мальчиков покупала себе Трофимова? И лучше, если мы найдем хоть одного. И уж совсем прекрасно, если нам его удастся разговорить. И кто теперь скажет, что мы отправляемся не работать?
– Точно! – Фома взмахнул волосатыми ногами и сел. – Точно! Мы идем не работать. А отмечать нашу годовщину. С Варькой!
– Фомочка, ты уж совсем, – с обидой поджала губы его жена. – У нас годовщина зимой. Ты даже этого никак не можешь запомнить.
– Я запомнил. Но только для прикрытия так надо, чтобы сегодня – годовщина. Мамочка, вы со мной согласны?
– Действительно, Варя. Ну что ты на него налетела? – поддержала зятя Гутя. – Фома прав, пусть у вас сегодня будет маленький юбилей.
– Вот-вот, – обрадовался Фома. – Так что Гутиэра Власовна! Побеспокойтесь о подарке. Мы с Варей давненько мечтали о…
– О красивом атласном белье! – взвизгнула Варька.
– Так я вам недавно дарила! Постельное белье, правда, не атласное, а из бязи, но тоже очень приличное, у нас одна из «невест» на дому шьет. Уж такая рукодельница, такая умница, никак не могу ее замуж вытолкать…
– Мама! – капризно топнула ножкой Варька.
– А я тебе говорил, проси путевку в Турцию, – поддел ее супруг.
– Да ну вас! – в свою очередь вознегодовала Гутя. – Давайте лучше мне юбилей устроим. Фома! Мне в подарок нужен косметический набор и месячный абонемент к массажисту.
– Мы примем к сведенью, маменька. И на ваше шестидесятилетие…
– Наглец! – воскликнула Гутя и устремилась в кухню – она просто не понимала, как можно идти в какой-то ресторан на голодный желудок.
И все же ссориться им было некогда, и после сытного ужина они отправили Фому за машиной, а сами уселись каждая к своему зеркалу, чтобы довести до совершенства свои благородные лица.
В ресторане «Нота» народу было совсем немного, это было видно через огромные окна и стеклянные двери. Однако возле этих дверей высился громадный детина, с равнодушным упрямством всем сообщавший, что мест нет.
– Но как же! – волновалась Гутя. – А если у нас юбилей? Может у меня быть юбилей? Я вас спрашиваю!
Парень долго морщил лоб, а потом согласился:
– Юбилей – может. Только у нас все равно мест нет. Идите отмечать в столовую.
– Вот сам бы и пошел! – дернула головой Гутя и затеребила зятя. – Фома! Позвони Очкареву. Пусть он побеспокоится, ты же знаешь, как нам важно быть именно здесь.
– Это некрасиво – пользоваться своим служебным положением, – по-верблюжьи выгнул шею Фома. – Да, я некогда сделал Очкареву серьезную операцию, но это еще не повод, чтобы человека тревожить и…
– Варя! Он меня убьет свои нудизмом. Сделай внушение своему мужу. Да ты не словами, ты кулаком сделай!
В конце концов Фоме пришлось-таки позвонить, после чего для них нашлось местечко, буквально через минут пятнадцать.
– Вот и славно, – потирала руки Гутя, уже сидя за столиком. – А теперь вплотную приступим к работе. Варя, ты ручку с тетрадкой взяла?
– Мама, я все запомню, – прошипела девушка. – И говори потише, ты же музыкантов с ритма сбиваешь.
– Это потому, что я давно не была в ресторане, – быстро оправдалась Гутя и сладко улыбнулась. – Ну что же вы? Давайте, приступайте к работе, говорите обо мне теплые нежные слова. Фома, поднимайся, говори тост в мою честь, надо вживаться в ситуацию.
– Мамочка! – перегнулся к ней через столик зять. – Я непременно произнесу оду в вашу честь и подниму бокал, но пусть нам хотя бы хлеб принесут, что ли!
Конечно, хлеб принесли. Принесли и все остальное, что себе заказали господа Неверовы, отмечая юбилей мамочки. Но Фома упрямо работал вилкой и оды теще петь не торопился.
– Ну давай, вставай и говори красивые слова, – толкнула Гутя зятя. – Варя! Отними у него вилку.
Фома уцепился за фужер обеими руками, крякнул и поднялся. Он явно мучился, и Варька отчетливо это видела: ну не мог Фома вот так, с бухты-барахты, начинать петь теще дифирамбы. А та ждала. И это тоже было видно невооруженным глазом.
– Фом, вспомни что-нибудь хорошее, – прошептала ему Варька. – Вот, например, мама тебе на двадцать третье февраля носки покупала, забыл, что ли?
– За это и выпьем! – рявкнул Фома, опрокинул в себя фужер и уселся с чувством облегчения.
– Вернешь носки обратно, – с обидой проговорила Гутя и стала разглядывать посетителей.
Люди в зале были довольно обычные – в основном, не юнцы сидели, маленькими компаниями, особо пьяных не было, и вообще, довольно приличное общество. Просто удивительно, что именно здесь «покупали» себе мальчиков для утех.
– Эта подружка Трофимовой наверняка все перепутала, – проговорила Варька, как и мать, разглядывая публику.
– И все же, надо проверить. Видишь, палка на сцене торчит, посмотрим, что с ней станут делать.
– Мам, это не палка, это шест, – поправил ее Фома, но только вызвал взрыв негодования у тещи. – Это для танцев, только их могут сегодня не показать, они только по определенным дням танцуют.
– А ты вообще жуй свой сыр! Варь, ну ты посмотри! Он даже тост нормальный произнести не смог, только весь сыр слопал, а еще мне настроение портит! И замечания делает. Шест, видите ли! Больно умные все стали. Это он специально, чтобы мы на мужиков не заглядывались, а домой топали. Варенька, а мы посидим, нам торопиться некуда. Может быть, у них здесь эта самая «торговля» как раз и начинается после полуночи, – благоразумно заметила Гутиэра, налегая на мудреный салат. – Кстати, Варя, пока тебе нечем заняться, перепиши, что в этот салатик накрошили, очень он мне понравился. Дома такой сделаем.
Где-то после десяти гости зашевелились как-то особенно беспокойно, послышался ропот, зазвучала совсем другая музыка, и началось настоящее шоу! Ни Гутя, ни Варька, ни уж, конечно, Фома этого просто не могли бы выразить словами. Оно и понятно – эта семья еще ни разу не лицезрела стриптиз, да еще мужской, а потому смотрели на такое обнажение, широко распахнув глаза. Правда, первое время Гутя старательно прикрывала дочери глаза рукой, чтобы девочка не нахваталась плохого, но потом мамаша так увлеклась программой, что про моральное воспитание доченьки попросту забыла. И, понятное дело, об их «боевом» задании – тоже. Опомнилась только, когда зять толкнул ее в бок.
– Маманя! Вы, когда свистите, хоть пальцы в рот не засовывайте, неловко же за вас!
– А ты… отдавай носки! – со стыда ляпнула ерунду Гутя.
Она и сама не заметила, как не удержалась, освистала такого славного оголенного парня.
Парень опытным глазом заметил, что за этим столиком к нему возник особенный интерес, мигом оказался рядом и стал накручивать потным торсом немыслимые фигуры, поглядывая отчего-то вовсе не на Гутю, а на Варьку.
Это совсем не понравилось Фоме, и Гутя, чтобы избежать конфликта, откровенно развернула парня к себе. Парень оказался непонятливым, назойливо разворачивался к Варьке, но и Гутя не уступала, ухватилась за тоненькую веревочку – все, чем было прикрыто могучее тело танцора, – и с силой дернула его к своему стулу:
– Да что ж такое?! Я зову вас, зову!
– Простите, – скривился парень, – но я с удовольствием разденусь перед этой нимфой. Вы же видите – я сейчас работаю на нее.
– Это я на нее работаю, – вскочил Фома. – И перед этой нимфой я сам разденусь! Работает он! Тебе же ясно говорят – виляй своим копчиком перед тещей!
– Я не специализируюсь на этом возрасте, – и парень собрался упорхнуть к другому столику, но Гутя крепко держала за веревочку.
– А кто? Кто специализируется? А если я хочу тебя купить?
– Денег не хватит! – рявкнул артист.
– У меня?! – захлебнулась от возмущения Гутиэра Власовна. – Ха! Да у меня этого добра! Я вам пятьсот рублей дам… за ночь!
– Вообще тетки оборзели! – испуганно вытаращил глаза парень и ловко вывернулся из рук Гути.
Фома был вне себя.
– Нарядилась, как не знаю кто! – шипел он на Варьку. – Липнут теперь к ней всякие! Гутиэра Власовна, закройте уши, я скажу, кто к ней липнет.
– И при чем здесь я? – возмущалась Варька. – Это же не я к нему липну! Я тихонько сижу, никого не трогаю…
– Вот если я сижу тихонько, – пыхтел Фома, – так ко мне никто и не подходит! И не трогают меня. А ты так глазами стреляешь, что…
– Простите, – послышался рядом чей-то осторожный голос. – Вы хотели купить мальчика?
Фома обернулся: рядом с их столом стоял весьма накачанный молодой человек со слащавой улыбкой. Парню стоять было неудобно, поэтому он, извинившись, пристроился на краешек свободного стула.
– Вы хотели купить мальчика, – снова обратился он к Фоме. – Я могу скрасить вам вечер.
– Ты? Вы?! – захлопал ресницами Фома.
Гутиэра соображала быстрее:
– Мы вас берем, – защебетала она. – Прямо сейчас мы можем отправиться… А где здесь можно уединиться?
Парень чуть порозовел и подарил Фоме преданный взгляд:
– Я готов, но… К женщинам мое сердце равнодушно. А вот к вам… – парнишка нежно взглянул на Фому и даже облизнулся страстно.
– Ко мне-е-е?!! – задохнулся Фома. – Да я! Ну, блин! Да ты…
– Тихо-тихо-тихо, – захлопала в ладоши Гутя, привлекая к себе внимание. – Мы можем договориться. Фома! Удели мальчику несколько минут, ты же знаешь, как нам нужна информация.
– Какие минуты! Маманя! Вы совсем свихнулись, да?
– Отдашь не только носки, но и джинсы! Очень плохо себя ведешь! – погрозила ему пальчиком Гутя. – Молодой человек, а вы не могли бы наступить себе на горло, что ли, вы не могли бы посидеть со мной, а? Я заплачу! Хорошо заплачу.
– Пятьсот рублей, – фыркнул Фома и тут же под столом получил пинок от дражайшей супруги.
– Нет, простите – себе на горло? Что я – акробат? – поднялся парень и с тоской посмотрел на разъяренного Фому. – Если вы не хотите… а может, передумаете?
– Нет, парень, погоди, – с силой усадила его за столик Гутя. – У нас тут такое дело. У меня юбилей, и мои дети решили сделать мне подарок, захотели, так сказать, подарить мне мальчика. Ну, на ночь.
– На вечер, – процедил Фома.
– Не важно, – отмахнулась Гутя. – А я никак не могу найти добровольца. Я просто не знаю, к кому здесь обратиться! А между прочим, моя одна близкая подруга, да мы с ней просто как сестры! Трофимова… Фома, как ее зовут?
– Вероника Семеновна.
– Да! Так вот, она мне рассказывала, что именно в «Ноте»…
– Вероника Семеновна? – вздернул брови парень. – Так она не со мной была. Она всегда Наумчика вызывала, я-то тут при чем?
– Наумчика? – встрепенулся Фома. – А как его можно к нам вызвать?
У парнишки снова заблестели глаза.
– Милый! Ты все-таки решился? Зачем тебе Наумчик? Я со…
– Слушай, ты! – вскочил Фома, но Варька буквально повисла на нем, а Гутя быстро-быстро зашептала:
– Молодой человек! Это мне! Мне нужен Наумчик, я ж вам только что объясняла – юбилей, седина в голову. Как нам его найти? Когда его выход?
– А он уже здесь не работает, он в модели подался, – презрительно бросил парень. – Видишь ли, у нас ему надоело продаваться и покупаться! Ха! А там его даром имеют! Но, правда, дарят надежду. Идиот.
– А как бы нам его найти? – не успокаивалась Гутя. – В каком модельном агентстве он теперь работает?
– Откуда я знаю, разбирайтесь с ним сами.
– А взаимопомощь? – прищурилась Гутя.
– При чем здесь взаимопомощь? – искренне удивился парень. – Это информация, то есть, обычный товар, и он стоит денег.
– Давай. Неси этот телефон, – махнула рукой Гутя, – мы его покупаем.
Парень удалился, а Варька с ехидной усмешкой толкнула мужа в бок:
– Ну, а почему к тебе липнут люди нетрадиционной ориентации? Ты им глазки строишь, да?
– Да ты с ума сошла? – вскинулся Фома. – Подумать на меня такое!
– Я бы и не подумала, но ты меня сам научил. Так что быстро говори – что ты им там показываешь, что их от тебя оторвать нельзя?
Варька расхохоталась, Фома был смущен и не знал, куда деваться, а Гутя напряженно думала, как бы купить информацию исключительно на деньги зятя.
Телефон парнишка принес очень быстро.
– Я вам по-божески продам, – вздохнул он, – за тысячу. Берете?
– Берем, – мотнула головой Гутя. – Ну, давай телефончик-то… Фома с тобой рассчитается. Фома, заплати, а то парень опять на тебя как-то странно поглядывает.
Фома сунул парню деньги, и, когда тот отошел, зять был просто счастлив. Все же к вниманию мужчин он никак готов не был.
Больше в этом ресторане им уже ничего не светило. Оставалось только собраться и идти домой. Но времени до полуночи оставалось много, а Гутя отчего-то раньше никак домой заявляться не хотела.
– Ждешь, чтобы Аллочка уснула. Да? – поняла ее Варька.
– Ой, боже мой! И что мне эта Аллочка? Ну, посидела девица одна дома, – фыркнула мать. – Ей и вовсе на такие оголенные фигуры смотреть не полагается. Ты же знаешь – она бы заложила все наше имущество, но приволокла бы к нам в дом хоть сторожа из этой «Ноты».
– Ну так и пошли домой, – ерзал на стулу Фома.
– А горячее? Я его еще не съела.
– Заверни с собой, – посоветовала Варька, беспокоясь за мужа, уж очень яростно сверкали его глаза.
– Девочка моя! Ну кто тебя воспитывал? Что мы, бомжи какие-то, чтобы объедки со стола подбирать? Молодой человек! Официант! Упакуйте нам все, что осталось. Варя! Почему ты так на меня смотришь? Да, мы не бомжи. Но я забыла про Аллочку. Надо же и ее чем-то побаловать.
Когда Неверовы заявились домой, Аллочка и не думала ложиться.
– Алиссия! А ты не спишь? – фальшиво удивилась Гутя. Уж ей-то было хорошо известно, что сестрица специально спать не ляжет, а будет канючить и выпрашивать деньги за бесцельно убитый вечер. – Аллочка, посмотри, что мы тебе принесли.
Однако, вопреки их ожиданиям, Аллочка не понеслась слоном на кухню, а вышла из комнаты с затуманенным взором. И, кажется, на ее помидорных щеках виднелись следы слез.
– Что случилось? – всполошилась уже и Варька.
– Случилось страшное, – выдохнула тетка. – Только я вот так, на пороге, не могу вам все рассказать. Надо за стол. Гутя, чем ты хотела меня порадовать?
«Нарадовавшись» вволю остатками пиршества, Аллочка вытерла рот и сообщила:
– Я сегодня была на свидании.
– С кем? – опустилась на стул Гутя.
– Получается, что с… покойником, – вздохнула сестрица.
Теперь уже на стулья грохнулись и Варька с Фомой.
– И как тебя у-угораздило? – заикаясь, поинтересовался Фома.
– А что, живых добровольцев не нашлось? – шмыгнула носом Варька.
– Он был жив недавно, но так и не дождался меня, – скорбно произнесла Аллочка. – Он ждал меня, ждал, а потом – инфаркт, и все! Помер.
– С ума сойти, – не могла поверить Гутя. – Я надеюсь, это не твой Максим Михайлович?
– Можно подумать, у меня этих поклонников – склады, – не выдержала Аллочка. – Конечно, он. А кто же еще?
– И это… это я не пустила тебя к нему на свидание, да? – прошептала Гутя, прикрывая рот.
– Получается, так, только я тебе неправильно сказала: у нас свидание не вчера должно было состояться, а сегодня. В час дня. Вот я и пошла. И аккуратно угодила на его похороны.
– Погоди, Аллочка, рассказывай все по порядку, – прервал ее Фома. – Когда у вас было назначено свидание, а когда похороны, – все говори.