Очередной советский миф о том, что Скоропадский предал интересы и России и Украины, когда споспешествовал оккупации своей страны немецкими войсками в 1918 г., рассыпается в прах, когда узнаешь о том, как он встретил Первую мировую. В представлении к награждению орденом Святого Георгия 4-й степени генерал-майора Скоропадского за бой полка русских конногвардейцев под его командованием с кавалерийской бригадой германских войск в 1914 г. в Восточной Пруссии отмечено буквально: «Руководя в бою 6 августа центром боевого порядка, несмотря на жестокий артиллерийский и ружейный огонь противника, захватил часть позиций противника и удержал ее, не допустив даже немцев отойти без огромных потерь, чем значительно способствовал окончательному успеху»[125].
Не по соглашению со Скоропадским немецкие войска оккупировали Украину: немцы заняли территории Украины, Крыма, Белоруссии, Прибалтики и части Области Войска Донского по Брестскому в результате мира, заключенного в начале марта 1918 г. с большевиками. Современные исследователи жизни Скоропадского делают на этом специальный акцент, как бы отводя все обвинения гетмана в сотрудничестве с оккупантами и повторяя насколько заезженную, настолько же неправдоподобную[126] версию о том, что именно «Ленин — давний платный агент германского генштаба», и это будто бы он открыл дорогу германским войскам России (так ли это было на самом деле, мы уже обсуждали в разделе «Брестские недоговоренности, или Война ультиматумов»).
Что касается отношения гетмана к России после его «воцарения» в Киеве, то Скоропадский среди прочего был уверен, что «великороссы совершенно не понимали духа украинства. Простое объяснение, что все это вздор, что выдумали украинство немцы и австрийцы ради ослабления России, — неверно… Конечно, общение с Галицией имело громадное значение для усиления украинской идеи среди некоторых кругов. Но это общение произошло естественно: тут ни подкуп, ни агитация не имели существенного значения. Просто люди обращались во Львов, т. к. отношение ко всему украинскому в этом городе было свободное»[127].
Великороссы не понимали духа украинства. Объяснение, что украинство выдумали немцы и австрийцы ради ослабления России, неверно.
В заслугу гетману надо включить, в частности, то, что после свержения Рады в апреле 1918 г. Киев стал местом сбора всех, кто пытался противостоять русским правым — от кадетов, до октябристов и монархистов, которые сильно разнились друг с другом в том, как понимать настоящее благо для России, но совершенно точно сходились в одном: это благо заключается не в пришествии большевизма. По оценке О. Федюшина, фактически при гетмане Киев, пусть ненадолго, вернул себе статус древней соборной столицы Руси: «В этот период в Киеве проходил ряд собраний, съездов и конференций различных монархических, национальных и военных организаций России. Некоторые из министров гетмана и других высокопоставленных чиновников открыто принимали активное участие и даже играли руководящую роль в этих мероприятиях. Среди организаций, превративших Киев в центр своей активности, выступали такие, как российская кадетская партия, Союз за возрождение России, Союз украинских деятелей, Киевский национальный центр»[128].
Однако современные труды по истории украинской государственности, особенно вышедшие в России после оккупации Крыма в 2014 г., не лишены изрядной доли субъективизма и в том, что касается роли германских и австрийских войск в Украине в период правления Скоропадского: совершенно неправомерно считается, что эта роль была решающей. И даже тот факт, что фельдмаршал Айхгорн счел необходимым издать приказ, обязывающий немецких офицеров воздерживаться от открытой поддержки представителей российских белогвардейских сил, объясняется тем, что германские представители в Украине изо всех сил «сочувствовали этому движению»[129].
Обманчивая логика многих «натянутых» версий заключается в том, что и помощь в оформлении государственности в Украине, и содействие Белому движению немцы и австрияки предпринимали исключительно в своекорыстных целях — в точности так же, как это будто бы пытаются делать страны Запада в отношении Украины спустя сто лет — в начале XXI в. Читателя (зрителя, слушателя) сегодня плавно подводят к тому, что как в 1918 г. большевики отстояли «подлинную» независимость Украины от Запада, так же и сейчас путинский режим героически противостоит тем же силам с их не менее своекорыстными интересами.
Читателя (зрителя, слушателя) подводят к тому, что как в 1918 г. большевики отстояли «подлинную» независимость Украины от Запада, так и путинский режим сегодня героически противостоит тем же силам.
Но, во-первых, правда заключается в том, что, как в 1918 г., так и сейчас, Украине приходится лавировать, чтобы отстоять хоть частично свою независимость, между своими историческими покровителями, некоторые из которых систематически, в зависимости от ситуации и собственных нужд, постоянно норовят превратиться в поработителей — как Россия в очередной и далеко не первый раз в XXI в.
Правда заключается и в том, что в 1918 г. у оккупационных войск Германии и Австро-Венгрии, с одной стороны, и режима гетмана — с другой, оказались абсолютно совпадающими конечные цели — не допустить установления большевизма на украинской территории. Генерал Гофман, один из командовавших германскими войсками в Украине, оставил по этому поводу в своем дневнике следующую полную искреннего сожаления запись, сделанную уже после того, как стало известно о падении монархии в Германии, 12 ноября 1918 г.: «Разумеется, нам нужно начать эвакуацию. Жаль людей, чью территорию мы отдаем большевикам, но я не могу удерживать наших солдат — они хотят ехать домой»[130]. Другой высокопоставленный германский военачальник — генерал Гренер убеждал, наоборот, верховное командование в Берлине в том, что «невозможно для нас (немцев) отнять оберегающую руку от народов Прибалтики, финнов и украинцев, которых мы освободили и чье доверие завоевали»[131].
Конечно, устремления Германии и Австрии в Украине происходили в том числе из геополитических расчетов их политического руководства. Но прежде всего германское и австрийское командование в Украине надеялось на то, что «советский режим вскоре рухнет, и что такие деятели, как профессор Павел Милюков или генерал Антон Деникин, могли стать затем во главе новой России»[132]. Однако при этом немцы и австрияки не были заинтересованы и в усилении на Кубани роли антибольшевистской Добровольческой армии — поскольку ее формированию содействовала Антанта, и собирали «свою» антибольшевистскую Южную армию. Однако это были противоречия, вызванные противостоянием мировых империалистических центров в Первой мировой войне: ведь сама эта война, несмотря на очевидную бессмысленность ее дальнейшего ведения, еще продолжалась почти до конца 1918 г.
Но вернемся к личности Скоропадского. Кто такой этот генерал-атаман Скоропадский, каким образом ему удалось прийти к власти в Украине, и почему так недолго продолжалось его правление?
«Павел Петрович Скоропадский — прямой потомок одного из самых благородных украинских родов. Этот род на протяжении нескольких веков играл ведущие роли в отечественной политической и культурологической истории, был связан брачными связями с украинскими казацко-шляхетскими семьями Апостолов, Закревских, Кочубеев, Лизогубов, Лысенко, Маркевичей, Милорадовичей, Полуботков, Разумовских. Родился 3(15) мая 1873 г. в Висбадене в семье Петра и Марии (из дома Миклашевских). Детские годы провел в родовом имении Тростянец на Полтавщине. Образование начал со Стародубской гимназии. В 1893 г. окончил Пажеский корпус и начал службу в Кавалергардском полку. С 1895 г. — полковой адъютант, с 1897-го — подпоручик этого полка. Участник русско-японской войны: командир сотни Читинского казачьего полка, адъютант командующего войсками на Дальнем Востоке. С декабря 1905 г. — полковник, флигель-адъютант императора Николая ІІ. С сентября 1910 г. — командир 20-го драгунского Финляндского полка. С 1912 г. — генерал-майор. Участник Первой мировой войны: командир полка, командир дивизии. С 1916 г. — генерал-лейтенант, с января 1917 г. — командующий 34-го армейского корпуса. В августе 1917 г. превратил корпус на 1-й Всеукраинский. В октябре на съезде в Чигирине избран атаманом Свободного казачества. Принял участие в войне с большевиками, в частности в боях против 2-го гвардейского корпуса. В марте 1918 г. сформировал оппозиционную к Украинской Центральной Раде «Украинскую общину» (позже — «Украинская народная община»), которая вместе с демократично-хлеборобской партией и партией землевладельцев сформировала либерально-демократическую альтернативу национал-социалистической УЦР. 29 апреля по согласию руководства немецких оккупационных войск на съезде Всеукраинского съезда хлеборобов был провозглашен головным атаманом Украинского Государства. Отрекся от власти 14 декабря. В эмиграции в Германии принял участие в организации Украинского союза хлеборобов-государственников, после раскола которого его сторонники объединились в Союз государственников, филиалы которого образуются также в Австрии, Канаде, Соединенных Штатах Америки, Чехословакии, Франции. Основал Украинский научный институт при Берлинском университете. Погиб 16 апреля 1945 г. во время бомбардировки Берлина, похоронен в семейном склепе в Оберсдорфе»[133].
«Павел Петрович Скоропадский — прямой потомок одного из самых благородных украинских родов. Этот род на протяжении нескольких веков играл ведущие роли в отечественной политической и культурологической истории, был связан брачными связями с украинскими казацко-шляхетскими семьями Апостолов, Закревских, Кочубеев, Лизогубов, Лысенко, Маркевичей, Милорадовичей, Полуботков, Разумовских. Родился 3(15) мая 1873 г. в Висбадене в семье Петра и Марии (из дома Миклашевских). Детские годы провел в родовом имении Тростянец на Полтавщине. Образование начал со Стародубской гимназии. В 1893 г. окончил Пажеский корпус и начал службу в Кавалергардском полку. С 1895 г. — полковой адъютант, с 1897-го — подпоручик этого полка. Участник русско-японской войны: командир сотни Читинского казачьего полка, адъютант командующего войсками на Дальнем Востоке. С декабря 1905 г. — полковник, флигель-адъютант императора Николая ІІ. С сентября 1910 г. — командир 20-го драгунского Финляндского полка. С 1912 г. — генерал-майор. Участник Первой мировой войны: командир полка, командир дивизии. С 1916 г. — генерал-лейтенант, с января 1917 г. — командующий 34-го армейского корпуса. В августе 1917 г. превратил корпус на 1-й Всеукраинский. В октябре на съезде в Чигирине избран атаманом Свободного казачества. Принял участие в войне с большевиками, в частности в боях против 2-го гвардейского корпуса. В марте 1918 г. сформировал оппозиционную к Украинской Центральной Раде «Украинскую общину» (позже — «Украинская народная община»), которая вместе с демократично-хлеборобской партией и партией землевладельцев сформировала либерально-демократическую альтернативу национал-социалистической УЦР. 29 апреля по согласию руководства немецких оккупационных войск на съезде Всеукраинского съезда хлеборобов был провозглашен головным атаманом Украинского Государства. Отрекся от власти 14 декабря. В эмиграции в Германии принял участие в организации Украинского союза хлеборобов-государственников, после раскола которого его сторонники объединились в Союз государственников, филиалы которого образуются также в Австрии, Канаде, Соединенных Штатах Америки, Чехословакии, Франции. Основал Украинский научный институт при Берлинском университете. Погиб 16 апреля 1945 г. во время бомбардировки Берлина, похоронен в семейном склепе в Оберсдорфе»[133].
Еще в сентябре 1917 г. 34-й корпус генерал-лейтенанта Скоропадского, 60 тыс. штыков и сабель, был преобразован в 1-й украинский корпус — по национальному признаку (впрочем, в то время Ставка формировала все воинские соединения по тому же признаку). Уже 6 октября запорожские казаки, впервые с 1708 г. собравшиеся на свою Верховную Раду, избрали Скоропадского своим казачьим гетманом. Но только к 26 апреля 1918 г. Скоропадский, сложив с себя военные полномочия, приступил к попыткам договориться как с бывшими союзниками, так и (после неуспеха) со своими заклятыми врагами по Первой мировой войне немцами и австрияками — с целью образовать и возглавить новую украинскую власть. По свидетельству историка Яневского, «23 апреля в Киеве, за пять дней до разгона национал-социалистической Украинской Центральной Рады, вожди которой инициировали подписание предательского мира в Бресте, состоялось совещание, на котором начальник штаба группы армий “Киев” генерал-лейтенант Вильгельм Гренер, послы Германии и Австро-Венгрии в Украине барон Фрайгер Мумм фон Шварценштайн, граф Йозеф Форгач и другие согласились с тем, что дальнейшее сотрудничество с социалистической УЦР невозможно. “Киевское правительство не имеет ни силы, ни авторитета, достаточных для управления партиями, — констатировали они. — Ничего другого не остается, как решить вопрос исключительно военной силой”»[134].
26 апреля 1918 г. Скоропадский встречается с начальником штаба германских войск в Украине генералом Гренером. Все происходившее в то время между Центральной радой в Киеве, большевистским центром в Москве и самочинными вооруженными формированиями в Украине так раздражало германское командование, что Гренер напрямую объявил Скоропадскому: «Если в самое ближайшее время не появится сильное правительство, способное выполнять международные обязательства, Германия будет вынуждена объявить Украину оккупированной страной. И силой оружия начнет изымать необходимые сырьевые и продовольственные ресурсы»[135], — чем фактически подтвердил и без того очевидные корыстные интересы Германии и ее союзников в пребывании на территории Украины, ведь поставки хлеба германской и союзным ей армиям были непременным условием Брестского договора с Украиной. «Подписав мир в Бресте, УНР формально вышла из войны, — свидетельствует Яневский. — Фактически война для нее продолжалась, но в составе еще вчера враждебной коалиции. Продолжалась, понятное дело, не прямо — российские “украинцы”, в отличие от “украинцев” австрийских, прямого участия в военных действиях уже не принимали. Территория большей части современной Украины рассматривалась и использовалась странами Четверного союза как ресурсный источник, призванный если не принести им победу в войне, то по крайней мере значительно облегчить положение голодающего гражданского населения Австро-Венгрии и Германии и их вооруженных сил. Следовательно, именно утилитарные обстоятельства военного времени поставили на повестку дня вопрос об обеспечении экономических интересов стран Четверного союза, прежде всего в области поставок продовольствия с оккупированных территорий»[136].
Понимал ли Скоропадский, что его власть в Украине будет жестко ограничена выполнением кабальных условий Брестского договора? Разумеется, понимал, и тем не менее взялся руководить страной… Уже 28 апреля 1918 г. в Киеве 7000 делегатов съезда «вольных хлеборобов», представлявших интересы 3 млн собственников земли в Украине, избрали Скоропадского главой Украинского государства.
Фактически гетман совершил государственный переворот, однако ко 2 июня 1918 г. Украину чудесным образом признали 30 государств мира (за исключением союзников России по Первой мировой войне). Более того: соглашения о мире и сотрудничестве были подписаны как с атаманом Всевеликого Войска Донского П. Н. Красновым, так и… с председателем Совнаркома В. И. Лениным.
Но недолго длилась власть гетмана в Украине. Уже 9 ноября 1918 г. пала монархия в Германии. Через день окончилась мировая война, и Украине, находившейся до тех пор под протекторатом Германии, грозила новая оккупация, теперь уже стран-победительниц — Англии и Франции. Никуда не делись и большевики: они уже ранее побывали в Украине и грозились вновь прийти сюда с очередным «освобождением».
Понимая, что Антанту его фигура может не устроить, гетман, тем не менее, предпринимает отчаянные попытки сохранить власть. Еще 3 ноября на железнодорожной станции Скороходово, расположенной между Харьковом и Полтавой, Скоропадский встречается с руководителем Дона Петром Красновым. Генералы подписывают соглашение, которое юридически зафиксировало их обоюдное стремление совместно выступить в деле образования Всероссийской Федерации.
После падения монархии в Германии, 14 ноября 1918 г. Скоропадский подписывает указ о создании «Всероссийской федерации», из которого, несмотря на экивоки о том, что в этой федерации «Украина должна играть ведущую роль», становилось понятно, что гетман был фактически готов отказаться от независимости Украины. Под конец своего правления Скоропадский наделал еще целую кучу ошибок, например почти полностью заменил кабинет с проукраинского на откровенно пророссийский, что внесло еще большую сумятицу в и без того нелегкую ситуацию в Украине.
«Соглашение 3 ноября, с нашей точки зрения, — не лучший пример дипломатической и политической мудрости тогдашнего украинского лидера, — пишет историк Яневский. — Нет сомнения: “переориентация на создание украинско-российской федерации” и вызванная этим “неожиданная смена состава гетманского кабинета” были использованы национал-социалистическими мятежниками, прежде всего Винниченко, Осецким и Шаповалом, как непосредственный повод для провокации восстания»[137].
Победителей — Францию и Англию фигура гетмана действительно не устраивала: французам больше импонировали националист Петлюра (вкупе с прежним главой Генерального секретариата Винниченко и другими), и они способствовали походу его войск против вооруженных сил Скоропадского. Окончательно судьбу гетмана как главы Украины решили еще до своего отступления с территории Украины германские части. По свидетельству Деникина, «30 ноября в Казатине между германским командованием и петлюровским штабом был заключен второй договор, в силу которого немцы обязались не препятствовать вступлению в Киев войск “Украинской Народной Республики”; взамен этого им была обещана “взаимная дружественная работа”, содействие их эвакуации, в частности 10 транспортных поездов по трем направлениям — через Пинск, Сарны и Казатин»[138]. В итоге на следующий день, 1 декабря 1918 г., гетман подписал акт отречения и уехал в свое имение в Германию. 14 декабря 1918 г. «революционные» войска Петлюры вошли в Киев, и в Украине установилась — правда, опять ненадолго — власть Директории.