Астемиров посмотрел на самого младшего в их компании.
– Эльдар, я дам тебе трех наших людей для сопровождения. Один из них, как и ты, водитель. Поедете уже вскоре на тот хутор, где мы были несколько дней назад. Возьмете два трехтонных фургона… чтобы не делать повторной ходки. Привезете груз туда, куда я укажу. Местный проводник укажет безопасный маршрут, где вы не встретите полицию. Справишься с этим заданием?
Глядя в глаза старшему, Эльдар медленно кивнул.
– Справлюсь, амир. Можешь на меня рассчитывать.
Астемиров повернулся к подрывнику.
– Юнус, примешь груз и сразу приступай к работе.
– Понятно.
– Эльдара и одного из этих троих отпустишь, всем вам там будет нечего делать.
– Хорошо, амир.
Старший посмотрел на водителя.
– Эльдар, вы двое, ты и тот брат, что поедет с тобой, переночуете в пансионате. В четверть восьмого вы должны быть здесь, – он показал точку на карте города. – Это недалеко от точки номер два… Когда будете на месте, доложите обстановку… После этого получишь от меня новые инструкции.
– Ясно, амир, – сказал Эльдар. – Я все понял.
Астемиров на короткое время смежил тяжелые веки. Выбор места для проведения громкой резонансной акции, как и времени, зависит от него, и только от него. В его сознании всплыла картина прошлого, один драматичный эпизод шестилетней давности. Эта картина давно превратилась для него в наваждение, в немой укор, в ночной кошмар; она же питала его ненависть, его решимость, его готовность пойти до конца.
…Темноту прорезывают – сверху – ветвистые бичи молний и – прямо перед ним – горящие фары «Уралов» и автобусов, доставивших сюда, в долину, в окрестности хутора бойцов внутренних войск и милицейский спецназ из ближайших городов региона… Он помнил события того вечера и той драматической ночи во всех деталях – так, словно вспышки молний проявили, закрепили, зафиксировали в его мозгу эту картину навсегда.
Еще примерно около часа, оставаясь в укрытии, он дожидался подходящего момента. Беспрестанно лил дождь; хотя на нем плащ-палатка, как на многих из тех, кого поставили в оцепление по краям долины и по руслу зашумевшего, взбухшего ливневой водой ручья, он вымок до нитки. Он видел, как из одного подъехавшего от леса автобуса вывели двух служебных псов. И хотя те упирались, поскуливали, повели на хутор – видимо, искать трупы под завалами разрушенных строений или укрытую где-нибудь в подвале взрывчатку.
Собак пока опасаться не стоило, потому что даже псы в такую погоду отказываются служить. Но вот когда ливень прекратится, когда взойдет солнце… Вот тогда могут начать прочесывать и всю округу. Вполне вероятно, что прочес будет вестись с участием четвероногих ищеек, что значительно снижает его шансы на то, чтобы переждать в пещере эту опасность, на то, чтобы уцелеть.
Вскоре, решившись, повязав вместо повязки взятое в пещере белое вафельное полотенце на правом рукаве, подобно тому, как это было у большинства тех, кто выставлен в оцепление, он вышел из укрытия. Ему удалось пройти вдоль цепи к автобусам и машинам. Собственно, он в своей камуфлированной плащ-палатке, с «калашом» на плече, экипированный, как и большинство участников спецоперации, внешне ничем от них и не отличался. Ну а потом… Потом случилось именно то, чего он не сможет забыть никогда.
И простить никогда не сможет.
– Эй, боец! – крикнул молодой рослый федерал. – Да, да, ты! И ты – тоже, – сказал «альфовец» еще одному случайно выхваченному им из оцепления бойцу. – Пошли со мной, помощь нужна!
Делать нечего: Нухаев отправился вслед за «альфовцем» к остаткам ближнего к ним дома.
– Берите труп! – скомандовал сотрудник группы «А». – И тащите его вон туда. – Он показал на темный фургон метрах в тридцати. – Хоть какая-то польза от вас будет…
Только сейчас Мурат разглядел лежащий на мокрой земле рядом с развороченной стеной дома труп мужчины, голого по пояс.
«Альфовец» включил фонарь, чтобы подсветить.
– Берите один за одну руку, другой – за другую! – скомандовал он. – И волоките этого… да, туда, к труповозке!
Мурат до сих пор не понимал, как он не выдал тогда себя… Это был его брат Азамат. Хотя грудь его была прострелена в нескольких местах, а ноги посечены осколками, лицо почти не пострадало…
– Ну?! – прикрикнул «альфовец. – Чего застыл, боец? Дохлых гоблинов не видел?! Тащите…
Вот так и получилось, что он, Мурат Нухаев, один из лидеров «Братства волков», волок за руку своего мертвого брата, как падаль. Он ничего не забыл. Он ждал этого дня шесть лет.
Старший проглотил подступивший к горлу сухой комок.
Выдохнул застоявшийся воздух из груди. Медленно провел ладонями по лицу.
– Завтра начнем, – сказал он. – Все решено. Действуйте, братья.
Глава 14
Волков даже не заметил этих сорока километров – вот только что, казалось, выехали, а уже видна окраина Апшеронска. Да и то, надо сказать, что весь путь он был занят телефонными переговорами. По ходу перебросился словцом сначала с Никитиным, потом поговорил с Пал Палычем (попросил, чтобы тот дал команду местным). А затем уже связался с товарищем, номер которого ему сообщил спецпредставитель МВД по округу; и вот только что закончил с ним беседовать.
– Гляньте-ка… – вдруг подал реплику водитель. – Это наши соседи, кажется…
– А, любители громкой восточной музыки? – Волков проводив взглядом обогнавший их и повернувший к вокзальной площади «Чероки». – Да, кажется, это их «широкий»…
– Ну что, Светлана? – он обернулся к сидящей в кресле позади Анохиной, на коленях у которой был ее неизменный планшетник. – Нашли что-нибудь интересное?
– Не торопите меня, – буркнула она, не поднимая глаз. – Я закачала в память прорву файлов… Теперь вот просматриваю все, что имеет хоть какое-то отношение к «братству»…
– Приехали! – сказал Фомин. – Ого! – увидев на площадке у входа несколько местных чинов, удивился он. – Все местное начальство, похоже, вышло нас встречать.
Волков, относившийся поначалу крайне скептически к идее руководства создать смешанную опегруппу, теперь смог воочию убедиться, что дело, к которому его приставили, – не совсем пустячное.
У входа в здание ОВД стояли трое местных старших начальников. Определенно, это окружное начальство позвонило в Апшеронск. И сказало им что-то такое, что те вынеслись встречать подъехавший транспорт с таким энтузиазмом, как будто это был не скромный «соболек», а министерский членовоз…
Волков поздоровался за руку с местными чинами.
– Где задержанный по подозрению в убийстве лесников гражданин? – спросил он. – И где сотрудник, который занимается расследованием ЧП в леспромхозе?
– Гражданин этот у нас, в КПЗ, – сказал начальник следственного отдела. – Майор юстиции Завадский, – представился он. – Я лично занимаюсь этим делом…
– Выделите нам отдельный кабинет, – распорядился Волков. – И приведите этого гражданина. – Он посмотрел на старших начальников. – Спасибо, товарищи. Можете заниматься своими делами. Если понадобится помощь, я дам вам знать.
Волков и Анохина прошли в здание райотдела. Их провели в кабинет на втором этаже. С ними был и майор юстиции.
Волков стал расспрашивать местного сотрудника о деталях этого дела. Завадский отвечал очень осторожно; чувствовалось, что он дезориентирован сам, что он не понимает самой причины интереса большого начальства к рядовому, в общем, криминальному происшествию (пусть и убийству). Но поговорить толком не успели. Прошло всего две или три минуты, как в помещение ввели задержанного по подозрению в убийстве двух сотрудников лесоохраны.
Волков внимательно оглядел его. Мужчина примерно лет сорока, в замызганных, в бурых подсохших пятнах спортивных брюках, в синей ветровке, под которой видна блеклая голубоватая майка, и кроссовках с вынутыми шнурками. Сильно сутулящийся, с щетинистым лицом, натруженными руками и растерянным, если не сказать, испуганным взглядом. Под правым глазом, налившимся багровым цветом, – синяк. Нижняя губа то ли разбита, то ли искусана. На руках видны царапины. Других повреждений, во всяком случае при первом внешнем осмотре, не обнаружилось.
– Снимите с него наручники!
Сержант, приведший этого субъекта из камеры предварительного заключения, выполнил команду.
– Обождите за дверью.
Глядя в упор на задержанного, Волков спросил:
– Фамилия, имя, отчество?
– Мои?
– Свои я знаю.
– Так это… Мужчина с усилием потер широкие запястья, натертые металлом наручников. – Гордеев Александр.
– Отца у вас что, не было?
– Как же… – мужчина бросил на него удивленный взгляд. – Все, как у людей. Николаем батю зовут… он и сейчас живой.
Алексей, увидев, как задержанный облизнул губы, увидев его серое мятое лицо, спросил:
– Вас кормили?
– Меня? – удивился тот.
– Ну да. Вас.
– Вас кормили?
– Меня? – удивился тот.
– Ну да. Вас.
– Его привезли вечером, около девяти, – торопливо сказал Завадский. – С ним работал наш дознаватель. А я это дело, соответственно, взял под личный контроль.
Волков подошел к столу, сам налил из графина воды в стакан, передал его задержанному. Тот, приподняв голову так, что стал виден острый кадык, с жадностью выпил.
– Завадский, – Алексей посмотрел на главу местного СО, – распорядитесь, чтобы принесли что-нибудь поесть. И еще воды или сока. Не для нас, – уточнил он. – Для этого гражданина.
– Я сейчас, – хватаясь за телефонную трубку, выпалил Завадский. – Мигом распоряжусь…
Волков прочел переданный ему Завадским протокол допроса гражданина Гордеева, составленный одним из подчиненных майора юстиции. Взял стул, стоявший у стены; поставил его посреди этого довольно просторного помещения, где из мебели имелись два письменных стола, а еще шкаф, стеллажи и металлический сейф.
– Садитесь, Александр Николаевич, – сказал он. И тут же, чуть усмехнувшись, поправился: – Присаживайтесь.
Мужчина медленно, осторожно опустился на краешек стула, положив руки с широкими заскорузлыми ладонями на колени.
– Гражданин Гордеев, сейчас вы расскажете нам, что произошло во вторник возле поста. – Он жестом остановил мужчину, который хотел подняться. – Сидите, не надо вставать… Мы, кстати, тоже присядем.
– Где тут можно устроиться? – спросила Анохина у хозяина кабинета. – Могу я занять часть пространства вашего стола?
– Да, пожалуйста, – Завадский указал женщине на свое кресло. – Вот сюда… Пожалуйста, располагайтесь. Тут и компьютер с выходом в Интернет… А если еще что понадобится…
– У меня свой, – перебила его Анохина. – Спасибо, я тут сама разберусь.
Анохина, расположившись в кресле начальника СО, выложила из сумки на стол планшетник. Волков взял другой стул, поставил его так, чтобы оказаться напротив Гордеева и сел на него, положив ногу на ногу.
– Итак, вы, гражданин Гордеев, утверждаете, что вы не причастны к убийству этих двоих… Кадакоева Рашида и Федора Глушко?
Гордеев, дернув кадыком, медленно кивнул.
– Не надо кивать, – сказал Волков. – Отвечайте на вопросы.
– Не, гражданин начальник… я их не убивал.
– Тогда – кто же? И почему вы вышли в поселок лишь спустя несколько часов после этого происшествия?
– Так это… – Мужчина шмыгнул носом. – Я начал рассказывать… а мне не верят.
Говорят, что… – Гордеев покосился на главу СО. – Говорят… мол, ты все врешь… и что это ты… то есть я, убил Федора и Рашида.
– Продолжайте.
– И еще сказали, что они меня все равно «расколют».
– Гражданин Гордеев дает очень путаные показания, – сказал Завадский, после чего достал носовой платок и промокнул выступившую на лбу испарину. – Пока что все сходится именно на нем, – добавил майор юстиции. – И еще хочу заметить…
Волков жестом остановил старшего следователя. Посмотрев на сидящего перед ним мужчину, растерянно поглядывающего то на него, то на майора юстиции, веско сказал:
– Рассказывайте, гражданин Гордеев, что произошло на посту в ущелье, что вы лично видели и слышали. Но учтите: нам нужна правда, и только правда… какой бы она ни была.
Следующие четверть часа Волков слушал рассказ мужчины, задержанного местными правоохранителями по подозрению в убийстве двух сотрудников лесоохраны. И, надо сказать, картина событий, как ее изложил Гордеев, сильно отличалась от той, что была изложена – якобы со слов самого подозреваемого – дознавателем в ходе первого допроса.
– Так вы, Гордеев, значит, видели, как подъехала к посту эта синего или темно-синего, как вы утверждаете, цвета «Нива»? – решил уточнить он. – Своими глазами видели?
– Да. Сначала со стороны поселка… Я видел, как эта машина выехала из ущелья и подъехала к шлагбауму.
– А они вас?
– Меня?
– Да, именно вас. Они вас видели, эти вот… проезжие, что передвигались на «Ниве»?
– Мы с Рашидом занимались… э-э… одним делом возле хозпостройки. Она метрах в двадцати от «сторожки»… там уже лес вплотную подступает.
– Каким именно делом?
– Так это… Инструмент кое-какой готовили… охотничий.
– Он еще и браконьерством занимается, – подал реплику Завадский. – Проживает в лесном поселке возле Мезмая… Там через одного – браконьеры.
– Работа у нас сезонная, – хмуро сказал Гордеев. – А то, что я диких кролей отлавливаю да лис иногда травлю… так кому от этого худо?
– Так вы готовили капканы? – спросил Волков. – Я правильно вас понял?
– Не-а, самоловы и силки. А капканами лично я не пользуюсь.
– Вы пришли на пост из поселка? Или ночевали там?
– Приехал вместе с Федором и Рашидом утром. Нас леспромхозовская машина от поселка до сторожки подвезла. А потом, через полчаса, двое смененных на этой же машине, которая возвращалась обратно, поехали в поселок… Ну, и мы там, значит, остались втроем.
– Теперь понятно, – сказал Волков. – Итак, вы готовили свою охотничью снасть, когда заметили подъехавшую к шлагбауму машину?
– Ну, она почему-то задержалась… Люди еще не привыкли, что за проезд надо платить. Ругаются некоторые. Оскорбляют. Рашид сказал – пойду, посмотрю, кто такие. Я взял рюкзак с силками и отошел чуть в лес…
– Зачем?
– Подумал, мало ли что. Может, какое начальство приехало.
– Что было потом?
– Они уехали… эти, что на «Ниве». Я увидел, что вернулся Рашид, и тоже вышел обратно из леса. Рашид был сильно взволнован… Он два или три раза пытался кому-то позвонить. И сильно ругался на своем родном языке… Вроде как серчал, что не получается позвонить, что ему не отвечают.
– Он объяснил как-то причину этого своего «волнения»?
Гордеев кивнул. Затем, видимо, вспомнив, что его просили не кивать, а рассказывать, торопливо заговорил:
– Я его спросил: «Рашид, что случилось? На тебе лица нет…» А он мне ответил: «Гордей…» – это он меня так называет. – «Гордей, я только что видел человека из прошлого. Думал, что Мурат мертв, что его убили шесть лет назад. А он, оказывается, живой…»
Волков подался вперед:
– Что?! Какое имя назвал Кадакоев? Мурат?
– Да. Мурат.
– И сказал, что считал этого человека мертвым?
– Да.
– И что его, мол, убили шесть лет назад?
– Так и сказал. – Гордеев неуклюже перекрестился. – Ей-бо, не вру.
– Я бы не стал ему верить на слово, – подал реплику начальник местного СО. – Он выгораживает себя… вот и придумал эту «Ниву» и трех кавказцев.
Волков, проигнорировав прозвучавшую только что реплику, продолжал смотреть на задержанного.
– И что дальше произошло, гражданин Гордеев?
– Так это… Рашид пошел в сторожку, к Федору. А я надел рюкзак и двинулся по тропе в лес… чтобы, значит, поставить силки и самоловы в нужном месте.
Его рассказ на минуту прервался в связи с появлением сотрудника, который принес тарелку с бутербродами, упаковку апельсинового сока и пластиковую бутыль с водой.
– Берите бутерброды, кушайте, – сказал Волков. – Вы, должно быть, со вчерашнего дня ничего не ели?
– Так это… я сначала доскажу?
– Хорошо. Да, это важно для нас. Так что было дальше, Александр Николаевич? Продолжайте.
– Так это… Я же не успел далеко отойти. – Гордеев, двигая кадыком, выпил еще один стакан воды, который ему передал, налив из бутыли, уже сам глава СО. – Метров двести или триста отошел… Слышу – щелчки!
– Щелчки? Уточните, о чем речь.
– Ну… выстрелы. Сначала два или три… негромко так прозвучали. Я еще подумал, может, Федя свой «травматик» испытывает, пуляет в белый свет. Хотя… трезвые ведь все были, с чего пулять?
– Действительно, – Волков поощрил этой репликой рассказчика. – И что дальше?
– А потом прозвучали еще несколько… эти уже гораздо громче… Бах! Ба-бах!! Там эта… местность такая, что разные звуки далеко слыхать.
– Вы же охотник, Гордеев. Из чего стреляли?
Гордеев шмыгнул носом.
– Из пистолета, должно быть. Не из ружья – точно.
– И что вы предприняли?
Мужчина тяжело вздохнул.
– Каюсь… сильно испугался. Я сначала побежал в ту сторону… к сторожке. А потом… потом остановился… и спрятался в подлеске.
– Вы их видели?
– Тех, кто убил Рашида и Федю? Да… Всех троих видел. Те самые, что на «Ниве» приезжали. Только теперь обратно в сторону поселка поехали… – Гордеев с горестным видом покачал головой. – Они тела в хозпостройку перенесли. А у меня даже ружьишка с собой не было… Только «самоловы» да складной нож.
– Значит, они спрятали тела и сразу уехали?
– Да, очень быстро все случилось.
В этот момент в разговор вновь встрял Завадский.
– Гражданин Гордеев, если вы излагаете правдивые факты… в чем лично я сомневаюсь… то объясните вот что… Почему вы сразу не позвонили в полицию или в поселок? Почему не подняли тревогу?
– Так они и телефон забрали. А у меня сотового нет.