– Все хорошенько запомнил, Эльдар? – спросил Астемиров. – Транспортировка этого груза будет на тебе.
– Запомнил. Но нужен другой транспорт.
– Будет транспорт, – сказал Астемиров. – Два грузовых фургона. Но может так статься, Эльдар, что я не смогу этим заниматься. Поэтому и спрашиваю, все ли тебе понятно и хорошенько ли ты запомнил это место.
– Все сделаю, как ты скажешь, – заверил старшего чернявый парень. – А место это я хорошо запомнил.
Они уселись в машину. «Нива» миновала заброшенные фруктовые сады: чуть не доезжая до въезда в лес, там, где подлесок спускался к обрывистому оврагу, остановились. Рустам и Юнус вышли из машины.
Бачиев, забросив за спину сумку, стал спускаться по травянистому, заросшему кустами склону…
Отсутствовал он недолго. Астемиров подал помощнику руку, помогая ему взобраться на верх оврага.
– Все сделал, – сказал Юнус. – Поместил в норы, там их полно.
Они чуть отошли, на несколько шагов. Бачиев бросил взгляд на наручные часы. Снизу донесся тугой, но негромкий хлопок… Образовалось небольшое облачко дыма и пыли. Этот взрыв если и побеспокоил кого-то, то лишь птиц, сорвавшихся вдруг с кустов и невысоких березок на склоне оврага, до обитателей земляных нор.
Юнус вновь посмотрел на наручные часы. Спустя несколько мгновений прозвучал еще один негромкий хлопок.
– Я же говорил, что взрывчатка – рабочая, – Бачиев довольно усмехнулся.
– Отлично, – сказал Астемиров. – Пойдем в машину… Нам в еще одно место ехать.
Они уже подошли к «Ниве», в которой их дожидался Эльдар, когда послышался рингтон сотового. Рустам достал из поясного чехольчика «Нокию». Посмотрел на дисплей. Жестом показал Юнусу, чтобы тот садился в салон, а сам отошел от машины на несколько шагов и ответил на вызов.
– Салам алейкум, Рустам, – прозвучал в трубке знакомый голос (звонил местный информатор, которого он хорошо знал еще со времен «братства»). – Надо встретиться.
– Что-то важное? Не телефонный разговор?
– Отслеживаем события в одном… одном месте. Уверен, тебя это очень заинтересует.
«Придется ехать к нему, – подумал Астемиров. – Потому что информация не менее важна, чем оружие и снаряжение…»
Он молчал еще несколько секунд, размышляя, как ему лучше поступить. Он вообще не любил поспешности, не любил скорых действий и непродуманных решений. «Ну что ж, – размышлял он, – второй склад можно будет осмотреть и завтра…»
– Хорошо, Магомет, я приеду. И не один, нас трое.
– Не волнуйся, у меня найдется место для всех.
Астемиров дал отбой. Прежде чем сесть в салон машины, обернулся. И еще раз посмотрел на едва различимые на фоне одичавших яблонь и вишен крыши заброшенных домов, на эту открывшуюся его взору небольшую долину в форме полумесяца.
– Я вернулся, – глухо сказал он. – Кое-кто заплатит за произошедшее здесь, а также в других местах. И произойдет этот расчет скоро, очень скоро.
Астемиров уселся на заднее сиденье «Нивы».
– Эльдар, включи магнитолу, – сказал он. – Поставь того, кто поет «Хасби Рабби»!..
– Куда дальше? – весело спросил Эльдар, ставя на проигрывание понравившуюся всем мелодию.
– Следующий пункт нашего маршрута – Хадыженск.
Глава 5 Минеральные Воды, Ставропольский край
Из Пятигорска вернулись за полночь. Четвертым в этой их поездке был Фомин – в качестве водителя. Александр Игнатович находился за рулем служебного «Гелендвагена» и в самом этом неформальном мероприятии, как и водители других чинов, ожидавших свое начальство на паркинге, участия не принимал.
Тем не менее Волков успел переброситься с ним словом – хотелось узнать, как ветеран воспринял свое новое назначение и что он думает по этому поводу. Фомин, несмотря на шестидесятилетний возраст, довольно крепкий, бодрый мужчина с седым ежиком волос, сказал, что он «в курсе этих дел», но что назначение это для него временное, что вскоре его заменит более молодой сотрудник.
Сначала Фомин развез по домам начальство (оба спецпредставителя имели служебные квартиры в Минеральных Водах). Затем, когда на часах уже был час ночи, доставил своего молодого коллегу Волкова к воротам служебной гостиницы.
– Алексей Иванович, я с утра в полном вашем распоряжении, – напомнил водитель Волкову прежде, чем тот покинул джип. – К какому времени за вами подъехать?
– Здесь рядом, пешком дойду, – сказал Волков.
– Во сколько прикажете быть на рабочем месте?
– Не раньше полудня, – усмехнувшись, сказал Алексей. – Если возникнет что-то срочное, я вам позвоню на сотовый.
Волков вошел в гостиницу. Кивнул уже знакомой ему сотруднице персонала, коротавшей время за чтением дамского романа. Поднялся по лестнице на третий этаж. Погруженный в свои мысли, морщась от боли в висках, открыл ключом дверь, вошел в номер и удивленно замер. В спальне горел ночник – синеватая полоска света легла через открытую дверь на пол небольшой гостиной. Пахло парфюмом или косметикой, но не избыточно, а чуть – летучий, ускользающий аромат… Из-за дверей ванной доносилось жужжание электрофена. Оттуда же, на фоне этого жужжания, звучал женский голос:
– Напилася я пьяна… не дойду я до дому…
Волков из-за тяжелой головы, из-за общей усталости и впечатлений не сразу сообразил, что бы это все значило.
– Там кукушка кукует… мое сердце волнует…
Он задумчиво почесал подбородок: вот же незадача… Ну и что теперь прикажете делать?
Алексей включил в гостиной свет; прошел к окну, где на полу стояла его неразобранная сумка. Жужжание электрофена вдруг стихло. Пение тоже прекратилось – на середине куплета. В следующее мгновение из ванной вышла Анохина. В короткой, до середины бедра золотистой ночной рубашке, с зеленым, как у инопланетянина лицом, с пакетом в руке.
– Ой!.. – молодая женщина изумленно уставилась на визитера, механически прикрывшись пакетом с банными принадлежностями. – Вы?!
– Я, – отозвался Волков. – Извините… вот уж не ожидал вас здесь увидеть.
– Отвернитесь же! – сказала женщина, очнувшись после секундного замешательства. – Ворвались среди ночи, так еще и ведете себя… нагловато!
Волков, отвернувшись к окну, хмуро заметил:
– Что значит – «ворвался»?
– А то и значит, что я сказала.
– Я открыл дверь своим ключом. А вот вы номер так и не освободили, как я вижу.
– Между прочим, я в этом номере уже почти год как проживаю, – сказала Анохина, проходя мимо него в спальню. – А освободить я его должна была потому… – она прикрыла дверь, но не полностью, оставив небольшую щель, чтобы был слышен ее голос, – …потому, что собиралась ехать в отпуск.
– Я это уже где-то слышал, что вы собираетесь в отпуск.
– Дальнейшее объяснять не буду, потому что вы в курсе всех этих пертурбаций!
– А чем я виноват? Не я отправлял вас в отпуск, и не я виной тому, что вас оставили без этого запланированного отдыха…
– Вы все еще здесь? Вы не ушли?
– Извините за беспокойство. Не буду вам мешать… доброй ночи.
Сказав это, Волков взял сумку и направился к двери. Но не успел он еще выйти из номера, как из дверей спальни показалась Анохина – по-прежнему с зеленым лицом, но уже одетая в наброшенный поверх ночнушки халат.
– Ну?! И что это вы?
– Да уж пойду… спокойной вам ночи.
– И куда вы собрались на ночь глядя?
– Куда глаза глядят.
– Ну а сумку зачем с собой берете?
– В ней моя пижама. Переночую… да хоть в Управлении.
– В «обезьяннике»? – насмешливо спросила Светлана.
– Зачем в «обезьяннике»? Нам выделили, кажется, несколько помещений.
– На полу будете спать?
– Устроюсь как-нибудь, – хмуро произнес Волков. – Всего доброго.
– Алексей Иванович, прекратите идиотни… я хотела сказать, что не нужно никуда идти.
– Как так? Раз номер ваш, значит, я должен уйти.
– Вы же видите сами, что случилось недоразумение. Я сама вернулась в гостиницу недавно, всего полчаса назад… Предположила, что вы останетесь в Пятигорске. Кстати, как вас там принимали? Хорошо ли были промаринованы и прожарены шашлыки? Хватило ли напитков?
– Нормально, – скупо ответил Волков. – Хотя и незнакомые люди, но приняли лучше, чем некоторые из местных знакомцев.
– Утром придет комендант…
– И что?
– Переговорим с ним сами или начальство подключим… Он тот еще скряга, да и люди тут сплошь непростые разместились. Но для нас еще один номер найдет.
Она, сделав знак, чтобы Волков подождал, прошла в спальню. Но почти сразу и вышла оттуда – с простыней, пледом и подушкой. Положив постельные принадлежности на диван в гостиной, сказала:
– Располагайтесь здесь, в гостиной. Надеюсь, вы не храпите? И не бродите, как лунатик, по ночам?
– И то и другое, – усмехнувшись, сказал Волков. – Может, мне все же следует уйти?
– Ой! Забыла совсем про «маску»! – она охнула, увидев себя в зеркале у входной двери. – Ну чисто лягуха… Что ж вы молчите-то?!
– И то и другое, – усмехнувшись, сказал Волков. – Может, мне все же следует уйти?
– Ой! Забыла совсем про «маску»! – она охнула, увидев себя в зеркале у входной двери. – Ну чисто лягуха… Что ж вы молчите-то?!
– Вы же сами сказали, чтобы я не смотрел на вас.
– Вижу, за словом в карман не лезете… Да поставьте ж вы сумку на место! – Анохина щелкнула пакетником. – Я на минуту еще займу ванную, а вы пока постелите на диване постель.
Волков принял душ, переоделся в шорты и майку, улегся на диван.
Ему казалось, что он не уснет, настолько его голова была переполнена разными впечатлениями. Его также взволновала эта новая встреча с молодой женщиной, которую он нашел такой же – внешне, – как год назад: красивой, обаятельной. Но и какой-то другой в то же время. Она изменилась, больше внутренне, – причиной тому, возможно, полученный ею здесь опыт, пережитые удачи либо разочарование… короче, все то, о чем он, Волков, сейчас не имеет ни малейшего представления.
Он, конечно, обратил внимание, что Анохина не только закрыла дверь в спальню, но и заперлась изнутри. Ну и ладно, ему-то что. Скоро будет светать… В семь утра – подъем. Он и не надеялся, что сможет уснуть; но стоило ему лишь принять горизонтальное положение и смежить веки, как немедленно провалился в сон.
Проснулся Волков от того, что в дверь стучали.
– Света… Светлана, я знаю, что ты у себя, – донесся из-за двери голос, показавшийся Алексею знакомым. – Я, между прочим, по делу пришел!..
Волков уселся на диване; опустил босые ступни на прохладный ламинатный пол. Пригладил рукой коротко стриженные волосы, провел руками по лицу, стряхивая сонное оцепенение. Стоящий в коридоре мужик то затихал, как будто прислушиваясь к происходящему в номере, то вновь принимался стучать костяшками пальцев в дверь.
Алексей хотел уже было открыть дверь и сказать этому наглецу пару-тройку ласковых. А также посоветовать ему валить отсюда подобру-поздорову… Но вдруг вспомнил, что он в номере не один… А ведь он и вправду здесь не один, свидетельством чему доносящийся из ванной комнаты звук льющейся из душа воды.
«Ну и что теперь делать? Надо же, как все неловко вышло…»
Если он, Волков, откроет дверь, чтобы шугануть этого Гену, то тот может бог весть что подумать. Например, что они, Анохина и Волков, провели ночь вдвоем в этом номере (и это чистая правда). Что подумает о нем этот тип, Волкову было неинтересно. Плевать и на самого Гену, и на то, что он думает о приехавшем из Москвы в командировку сотруднике. Но вот Анохина… Ее-то репутация может пострадать.
Едва он подумал об этом, как стих звук выпущенного душа. Зато вновь стал слышен стук в дверь:
– Светлана Леонидовна!.. Открой, я по делу.
Вероятно, Анохина теперь уже услышала и этот стук, и голос, доносящийся из-за двери. Открылась дверь ванной; женщина, наспех обернутая тесным влажным полотенцем, ступая босыми ногами, подошла к двери.
– Геннадий Михайлович, – негромким голосом, но сердито произнесла она. – Ну что это такое?! Утро… люди еще спят… А вы тут хулиганите под дверью!
Оглянувшись на застывшего посреди гостиной мужчину, босого, как и она, одетого в майку и шорты, Анохина приложила палец к губам.
– Светлана, я получил новое назначение! – донесся из-за двери голос. – Впусти… хочу рассказать тебе первой.
– Я не одета, – все тем же негромким, но сердитым голосом сказала Анохина. – И мне ваше новое назначение… мне это неинтересно совсем.
– Напрасно так говоришь… Хочешь, отвезу тебя позавтракать? Я знаю тут одно кафе поблизости, оно с семи утра работает. Ты ведь уже не уходишь в отпуск?
– Отпуск отменен. Мне к восьми на работу… И я не ем так рано.
– Так мне тоже на работу…
– Геннадий Михайлович, если вы хоть чуточку хорошо ко мне относитесь, то… То не стойте под моей дверью! Мне еще одеться и собраться надо, а вы – мешаете.
– Ладно, – проговорил из-за двери мужчина. – Я на улице подожду.
Волков, чувствуя себя несвежим после короткой неспокойной ночи, прошел в ванную комнату. Минут пять или семь он стоял под ледяными струями. Ощутив после холодного душа прилив энергии, вытерся полотенцем. Побрился, протер кожу лосьоном… На все про все у него ушло минут пятнадцать. Когда он вышел из душа, Анохина, причесанная, одетая в светло-серую юбку и белую блузку, заваривала водой из электрочайника в двух чашках растворимый кофе.
– Вам с сахаром?
Она смотрела на него ясным взором. Волков удивился тому, как она свежо выглядит. И еще удивился тому, что на лице ее, в ее синих глазах нет и тени смущения по поводу столь раннего визита Гены.
– Извините, сливок нет… я же не рассчитывала, что останусь здесь. – Она вдруг холодно усмехнулась. – А не хотите со мной пить кофе, так прямо так и скажите, мне все равно.
– Как себе, так и мне, – сказал Волков, надевая на широкое крепкое запястье ремешок с «Командирскими». – Прекрасно выглядите, Светлана Леонидовна. Надеюсь, день будет таким же добрым, щедрым, пригожим, как вы, мой ангел.
Спустя минут двадцать они вышли из номера.
– Я не ангел, – сказала вдруг Анохина. – Но и не такая… Да, не такая, как вы, должно быть, обо мне успели подумать. – Она смахнула пальчиками с двухцветным маникюром некую пылинку с лацкана пиджачка, надетого поверх блузки. – Совсем даже не такая. А вы думайте, что хотите.
– А я ничего такого и не думаю, – сказал Волков.
Они прошли мимо женщины у ресепшен, для которой суточное дежурство подходило к концу. А вот для них день еще только начинается…
Когда они вышли из служебной гостиницы, к ним от лавочки под кленом направился рослый рыжеволосый мужчина.
– А! – сказал он, глядя почему-то на Волкова. – Опять ты. Все никак не отстанешь.
Волков достал из кармана солнцезащитные очки и водрузил их на переносицу.
– То же самое могу сказать о вас, любезнейший, – усмехнувшись, произнес он.
Рыжий, крутя в руке автобрелок, вопросительно посмотрел теперь уже на Анохину
– Светлана Леонидовна, так я тебя подвезу… до места?
– Пешком дойду, – сказала женщина. – Тем более что здесь рядом.
– Ладно, – угрюмо произнес Рыжий. – Вот так, значит? А я-то хотел… Я ведь хотел как лучше.
Анохина и Волков вышли за ворота, пропустив мимо себя выехавший из паркинга в переулок черный «Икс». Светлана на этот раз не стала брать своего спутника под руку; они просто шли рядом по тротуару, направляясь в сторону расположенного в паре кварталов здания Управления.
– Вот вы, наверное, все ж подумали обо мне плохое, – первой нарушила тишину Анохина. – И совершенно напрасно.
– Ничего подобного. Я сейчас вовсе о другом думаю. И о вас, Светлана Леонидовна, я ни в коем разе ничего плохого не думаю.
– А, так вы, значит, не думаете обо мне? – неожиданно среагировала женщина. – Конечно… С какой стати? Проведенная в одном номере ночь еще не повод для… для разных неслужебных мыслей, не так ли?
– Вы меня не поняли. Я хотел сказать, что… Что я, конечно, рад вас видеть.
– Угу. Что-то я этого не заметила.
– Я серьезно говорю. Хотя, признаюсь, то, что нас включили в состав одной опергруппы, для меня неожиданность.
– А уж для меня какая это неожиданность… Я ведь мыслями уже была в Москве, со своими близкими. А тут бац, и такая новость.
Они шли некоторое время каждый сам по себе, сохраняя молчание. Затем, уже подходя к зданию, Анохина вдруг со смехом сказала:
– Ну вы и соня… Спите, как сурок!
– Неужели?
– Да! Мимо вас рота солдат могла пройти, а вы бы все равно не проснулись.
– Виноват, – добродушно отреагировал Волков. – Действительно, сон у меня глубокий и здоровый. – Он открыл дверь, пропуская женщину вперед. – Однако, как вы, должно быть, заметили, стук в дверь и реплики вашего поклонника подняли на ноги даже такого соню, как ваш покорный слуга.
Начальства на месте еще не было. Они прошли в один из трех выделенных их группе кабинетов. Анохина открыла дверь своим ключом. Войдя вслед за ней, Волков удивленно застыл – помещение, еще вчера пустое и какое-то пыльное, неприбранное, даже заброшенное, основательно преобразилось.
Изменений было немало. На окне появились новые шторы. На полу постелен новенький линолеум под паркет. Старые стол и стулья куда-то исчезли, вместо них теперь здесь два новеньких стола и офисные кресла. На темно-серых столешницах – сбоку – укреплены гибкие светильники. На одном стоит плоский ЖК-экран, в стойке «железо», клавиатура убрана под столешницу на выдвигающейся подставке. На столешнице другого стола плоский черный ноут марки Sony Vaio. На стене закреплены полки, появились два стеллажа для папок и бумаг. В углу, справа от входной двери, стоит низкий холодильник; на нем, как на подставке, кофейный аппарат. Центральная часть другой стены, в том месте, где виднелся коричневатый потек на обоях, следствие какой-то давней еще протечки, теперь украшена большой, два с половиной на два метра, картой юга России – Ставропольского и Краснодарского краев, а также смежных территорий.