Но в целом полковник был нормальным мужиком. Много лет проработал в управлении как вол, набрал и воспитал более сотни профессиональных снайперов, для которых стал и добрым наставником, и защитником, и отцом родным. Жил, невзирая на приличную зарплату, скромно, ездил на старенькой «Волге». Супругу недавно похоронил, единственную дочь боготворил. Мудрость, опыт и холодный рассудок позволяли Подгорному грамотно планировать сложнейшие операции по уничтожению террористов и бандитов в любой точке земного шара.
Получив разрешение, капитан прошел по паркетному полу кабинета и сел в одно из гостевых кресел напротив рабочего стола.
— Наслышан о ваших ночных подвигах, — улыбнулся полковник. — Позавтракать успел?
— Так точно.
— Ты не стесняйся — я понимаю, что времени для полноценного отдыха и чаепития у тебя не было.
— Я успел дома перехватить чашку кофе и бутерброд.
— Ну, как знаешь. Отчет напишешь позже, а сейчас расскажи об операции в двух словах.
Андреев коротко, но, тем не менее, в деталях изложил ход операции в Климовске: как выбирали позицию, каким пользовались оружием, как и в каком порядке устраняли террористов. В конце повествования он не забыл упомянуть и о профессионализме группы спецназа под командованием полковника Копылова.
— Вы будто сговорились, — засмеялся куратор. — Полчаса назад Копылов в кабинете начальника управления нахваливал твою группу, отмечая ваш профессионализм и отменную подготовку.
— Там работы было на десять минут, — отмахнулся Павел. — Дольше ползали по пыльному чердаку, а потом ждали команды.
— Что ж, Павел Аркадьевич, ступай к помощнику, напиши подробный отчет и поезжай отдыхать. А то выглядишь ты, прямо скажем, не ахти.
— Артем Николаевич, я бы хотел смотаться с ребятами на рыбалку. На сколько суток отдыха мы можем рассчитывать?
— Если не случится форс-мажоров, то денька три можете спокойно порыбачить.
— Спасибо, товарищ полковник. Разрешите идти?
— Ступай.
Андреев поднялся, вышел в приемную. Взяв у секретаря пару чистых листов бумаги, он уселся за стол и принялся составлять отчет…
Глава седьмая
Сирия, селение Фадзин — селение Таиф Наше время
Рота капитана Фахана, посланная командиром батальона на помощь попавшему в засаду взводу, подъехала к окрестностям селения Фадзин с юго-запада. Находясь в головной машине, Фахан приказал остановиться под небольшим холмом и сразу же выслал к селению усиленную разведгруппу.
За полчаса до этого над селением трижды прошла пара сирийских вертолетов «Ми-8» — на эту меру командование сподвиг срочный доклад полковника Хасани. Пилоты тщательно осмотрели населенный пункт и доложили на базу о том, что противник не обнаружен. Информация об этом дошла до командира батальона, а тот, в свою очередь, передал ее капитану Фахану.
Тем не менее, тот рисковать не хотел и тщательно обдумывал каждый шаг.
— Быстро просачиваетесь в село и осматриваете ближайшие к нам улочки, — напутствовал он командира разведывательной группы. — И постоянно будьте на связи — жду доклады через каждые пять минут. Все понял?
— Так точно, господин капитан.
Группа отправилась в рейд, а капитан, подозвав взводных командиров, определил подразделениям маршруты передвижения и поставил задачу. После чего личный состав роты осторожно двинулся к селу…
Первый доклад от разведчиков последовал через четверть часа — примерно столько им потребовалось, чтобы преодолеть расстояние от холма до селения.
— «Первый», я — «Ибис».
— Да, «Ибис», «Первый» на связи.
— Мы вошли на юго-западную окраину. В селе тихо и никого нет.
— Совсем никого? — уточнил Фахан.
— Совсем. Такое впечатление, что всех вырезали.
— Мирных жителей тоже не встречали?
— Нет. Похоже, все сидят по домам. Или работают в поле.
— Понял тебя. Продолжай разведку и докладывай каждые десять минут…
Оставив охрану у автотранспорта, рота повзводно подошла к селению с трех сторон. У околицы остановились, бойцы залегли и стали ждать.
Вскоре последовал второй доклад командира разведчиков:
— «Первый», вас вызывает «Ибис».
— «Ибис», «Первый» на связи, — ответил капитан.
— Продвинулись по двум улицам метров на двести. Вокруг все тихо и спокойно. Впереди наблюдаем центральную площадь.
— Что видишь на площади?
— Слева что-то горит. Возможно, сарай или дом прилегающего к площади участка. На самой площади десятка полтора мертвых тел. Опознать, чьи тела, не могу, далековато.
— Хорошо. Мы выдвигаемся вперед. Информируй меня обо всем, что увидишь.
— Понял тебя…
Капитан связался по рации с взводными, и рота в полном составе вошла в селение.
По проулкам шли медленно, со всеми мерами предосторожности и постоянно поддерживая связь между взводами.
Первое отделение каждого взвода двигалось, прижавшись к левой стороне улочки, второе — к правой, третье прикрывало тыл, чтобы невидимый противник не ударил сзади.
Впрочем, противника нигде не было. Никто из дозорных его не видел и не слышал. А третий доклад командира разведгруппы еще раз подтвердил догадку о том, что напавшие на взвод лейтенанта Фарида Сайнака давно покинули забытое Аллахом селение.
— «Первый», я — «Ибис», — прошуршала рация в нагрудном кармане капитана.
— Да, «Ибис», «Первый» на связи, — скороговоркой ответил тот.
— Я на площади. Противника в селении нет. И мы тут кое-что нашли.
— Что там?
— Вам, капитан, лучше самим подойти и посмотреть…
Разведчиками командовал опытный мастер-сержант, давно служивший в роте капитана Абделя Фахана. Ротный всецело доверял ему и, получив странный доклад, тотчас приказал ускорить движение в сторону центральной площади. В результате оставшиеся три сотни метров преодолели за пару минут.
Площадь встретила нехорошей тишиной. В нескольких местах дымились воронки от разрыва ручных гранат, сбоку догорал сарай прилегающего к площади участка. Кое-где темнели пятна впитавшейся в грунт крови, повсюду валялись стреляные гильзы…
— Сюда, командир! — послышался голос сержанта.
Оглянувшись, капитан увидел разведчиков у одного из ближайших домов на краю площади и, направившись туда, вскоре заметил на низеньком каменном заборе многочисленные выбоины от пуль и осколков. Перед забором темнели воронки от взрывов.
«Да, бой был ожесточенный», — подумал он, подходя к калитке. Оказавшись внутри узкого, зажатого между заборчиком и домом пространства, невольно остановился и почувствовал пробежавший по спине озноб.
Кругом лежали тела убитых сирийских бойцов. У всех были отрезаны головы, а земля буквально почернела от впитавшейся крови.
— Сволочи! — зло процедил подошедший сержант. — Похоже, головы отрезали всем — и раненым, и убитым.
— Возьми своих людей и проверь дом, — приказал Фахан.
Сам же принялся осматривать мертвых сослуживцев…
«Командир батальона сказал, что разведывательный взвод состоял из тридцати человек, — присел он возле изуродованного пулями тела. — Надо сосчитать тела. Все остались здесь или все-таки кого-то взяли живьем?..»
Карманы убитого были пусты — ни документов, ни личных вещей. Тот же эффект дал осмотр второго, третьего и всех последующих тел. Оружия и боеприпасов на месте боя также обнаружить не удалось. Это означало, что после уничтожения взвода бандиты спокойно обыскали всех бойцов, добили раненых, отрезали всем головы и, собрав оружие, скрылись.
— Газван! — окликнул командир роты одного из сержантов.
— Да, господин капитан!
— Сосчитай, сколько здесь всего тел наших бойцов.
— Слушаюсь…
Ровно через минуту сержант доложил:
— Я насчитал двадцать четыре трупа, господин капитан.
— Точно двадцать четыре? Ты не ошибся?
— Нет, я пересчитал дважды.
— Понятно. Тогда займись со своим отделением переносом тел к южной окраине. Мы заберем их с собой.
Вскоре вернулся командир разведгруппы:
— Господин капитан, дом пуст. В комнатах имеются некоторые вещи, но людей нет.
Фахан потянул из нагрудного кармана рацию и вызвал командира первого взвода, которому поручил осмотреть северную часть селения.
— Да, «Первый», — сразу ответил лейтенант.
— Как у тебя дела?
— Осмотрели пару кварталов к северу от площади. Пока все спокойно.
— Сейчас к тебе присоединится разведгруппа с сержантом. Постарайтесь найти кого-нибудь из местных жителей и расспросить об утреннем бое.
— Понял. Пусть разведчики подходят…
Минут через десять командир первого взвода снова вышел на связь.
— Мы встретили одного старика-сельчанина, — доложил он.
— Понял. Пусть разведчики подходят…
Минут через десять командир первого взвода снова вышел на связь.
— Мы встретили одного старика-сельчанина, — доложил он.
— Расспросили?
— Так точно. Старик сказал, что бой на площади длился минут двадцать. Потом стрельба стихла, и неизвестные люди с оружием ушли в северо-западном направлении.
— Это вся информация?
— Нет. Еще его внук видел, как спустя некоторое время мимо дальнего холма на западе мчались автомобили.
— Я все понял, — сказал Фахан. — Возвращайся к центральной площади. Мы скоро покидаем Фадзин…
Выстрелы послышались минут через десять после ухода с площади разведгруппы. Почти все тела убитых бойцов сирийской армии солдаты роты Фахана успели перетащить на южную окраину, капитан намеревался дать по радио команду о сборе и выходе подразделения из села, как вдруг с севера донеслись звуки отчаянной пальбы.
— «Ибис», я — «Первый»! «Ибис», ответь «Первому»! — закричал в микрофон рации Фахан.
Сквозь трескотню прорвался взволнованный голос сержанта:
— «Первый», я — «Ибис»! По нам открыли огонь из окон дома на окраине. «Первый», нужна помощь!
Капитан немедленно связался с командиром первого взвода. Тот слышал стрельбу и уже подходил со своим личным составом к месту перестрелки. Туда же был отправлен и второй взвод. Третьему он приказал оставаться на южной окраине возле тел погибших товарищей…
Фахан не успел вовремя прибыть к месту боя — перестрелка была ожесточенной, но скоротечной. Он лишь успел отдать по радио приказ о взятии живым хотя бы одного бандита.
— Постараемся, «Первый», если в этом проклятом доме еще кто-то остался, — ответил ему один из взводных.
— Вы их уничтожили?
— Пока точно не знаю. Минуту назад внутри дома прогремел взрыв — похоже, последний отморозок подорвал сам себя…
Прибыв на место, капитан застал финальную картину: бойцы его роты окружили дом и одновременно с четырех сторон осторожно проникали сквозь дыры в заборе на территорию большого двора. Фахан вместе с заместителем и адъютантом подошли к забору и встали у приоткрытых ворот.
— «Первый», я — «Ибис», внутри чисто, — доложил по радио сержант.
— Понял. Мы уже здесь, — ответил капитан и кивнул своим: — Пошли…
Во дворе лежали два убитых боевика. Внутри дома был обнаружен третий. Точнее, то, что от него осталось после подрыва гранаты, — растерзанное осколками тело, оторванная по локоть рука и половина головы. Сильно обезображенное лицо не позволяло даже приблизительно определить его возраст.
— Жаль, что не получилось никого взять живым, — вздохнул Фахан.
— Знаешь, Абдель, может, оно и к лучшему, — хлопнул его по плечу заместитель. — Ну что, даю команду к отходу?
— Да, пора убираться из этого селения. В батальоне уже заждались информации о нашем рейде…
Спустя десять минут три взвода воссоединились на южной окраине и двинулись к холму, под которым их ожидал автотранспорт.
А еще через полчаса колонна отправилась в обратный путь…
Тем временем в Таифе, где расквартировался батальон майора Бадара, полным ходом шли следственные мероприятия по делу арестованного лейтенанта Тубура. Руководил следствием полковник Маргим Хасани, пойманных агентов, сменяя друг друга, допрашивали командир батальона и начальник штаба.
Поначалу лейтенант Акур Тубур отрицал все обвинения. Услышав же про тайник под его жилой комнатой, изобразил крайнее удивление.
— Я понятия не имел об этом тайнике! — с жаром оспаривал он очевидное. — Мало ли на занятой нами территории подобных схронов!
Да, по мере наступления на захваченные игиловцами провинции бойцы сирийской армии и впрямь частенько находили тайники с оружием, боеприпасами, средствами связи, обмундированием и продуктами.
Но, во-первых, было невероятно сложно поверить в то, что поселившийся в полуразрушенном доме офицер не заметил входа в подвал. Тем более что свое спальное место он обустроил непосредственно над его входом.
Во-вторых, полковник Хасани тоже не терял времени даром и после ареста парочки провел более тщательный осмотр тайника с его содержимым. В результате осмотра он выяснил, что некоторыми вещами пользовались буквально несколько часов назад — на них отсутствовал слой белесой пыли, покрывавший другие предметы.
Вернувшись в штаб батальона, полковник нашел комбата и поинтересовался:
— Как давно лейтенант проживал в том доме?
— С тех пор, как мы вошли в Таиф, — ответил тот.
— А в Таифе твой батальон уже…
— Более двух недель.
— В таком случае, готов поклясться, что слив информации — дело рук лейтенанта.
— Вы нашли в тайнике еще что-то, указывающее на это?
— Да. Большинство упаковок и банок с продуктами покрыты пылью, и это неудивительно — Тубур питался вместе с другими офицерами. А вот станция спутниковой связи стоит как новенькая — никаких следов пыли, и даже блестит. Такое впечатление, что ей пользовались полчаса назад.
— Скорее всего, так и было, — вздохнул майор.
Обнаруженный полковником факт был немедленно использован в качестве аргумента обвинения на ближайшем допросе, и лейтенант сдался.
— Да, я действительно работал против вас, — понурив голову, признался он.
— И как долго?
— Более двух лет.
— Рассказывай все по порядку, — приготовился записывать показания полковник. — Если будешь сотрудничать со следствием, то у тебя появится шанс остаться живым. Нет — расстреляем.
Через полчаса в истории подлого предательства практически не осталось белых пятен. Как оказалось, Акур Тубур и Зайна знали друг друга с детства, так как жили в одном селении и дома их родителей стояли рядом. Отслужив срочную службу в армии, Тубур вернулся домой в звании старшего сержанта. К тому моменту девушка лишилась родителей, ухаживала за больным братом и жила крайне бедно.
Вскоре молодые люди стали любовниками, а когда в Сирии вспыхнула гражданская война, Акуру предложили вернуться в ряды вооруженных сил. Он подписал контракт и, получив унтер-офицерское звание «полковой диспетчер», был назначен заместителем командира взвода в бригаду, дислоцированную в Алеппо.
Во время ожесточенных боев с повстанцами из сирийской свободной армии за северный пригород Дамаска с ним на связь вышел один из старших братьев. Он-то и предложил за приличное вознаграждение собирать информацию о частях сирийской армии и поставлять ее неким людям из ИГИЛ. Долго Акура упрашивать не пришлось — для него всегда на первом месте стояли деньги. Он согласился, и через десять дней к нему приехала с посылкой от его родителей Зайна. В посылке были продукты, но главное на словах передала сама девушка.
— Меня попросили стать твоей связной, — негромко сказала она, оказавшись в его жарких объятиях.
— Связной?! — изумился он. — Тебе известно о предложении моего брата?!
— Известно. Более того, это он уговорил меня помочь тебе в нелегком деле.
— Выходит, ты приехала сюда не по своей воле?
— Нет, что ты! Я очень хотела увидеть тебя и быть с тобой рядом, поэтому и согласилась уехать из нашего селения.
— Но ведь там остался твой больной брат. Что будет с ним?
— За ним присмотрят твои родственники. И еще… Акур, мы будем получать очень приличные деньги за каждую порцию информации, но она должна быть ценной.
— Где же мне раздобыть ценную информацию? — сник молодой человек. — Я всего лишь заместитель командира взвода.
— Значит, ты должен двигаться по службе, — спокойно парировала девушка. — Но при этом беречь себя.
План был составлен, и Тубур с удвоенной энергией взялся за дело. В последующих боях он шел в атаку первым, активно руководил личным составом, был на виду у командования батальона и бригады.
Усилия не пропали даром — его заметили и через пару недель доверили командовать взводом. Еще через месяц он получил первое офицерское звание — прапорщик.
Надев офицерские погоны, Акур стал чаще бывать на совещаниях в различных штабах, чаще общаться с командованием. Качество и ценность добываемой информации возросли — это отметили и в сирийском крыле ИГИЛ. Позже последовал ряд удачных операций по освобождению пригорода Дамаска, и Тубура снова повысили — перевели в другую бригаду на должность командира роты. Зайна последовала за ним и уже на новом месте занималась передачей информации.
Агентурная работа Тубура полностью устраивала боевиков из «Исламского государства». Тот своевременно предупреждал их о готовящихся наступлениях частей сирийской армии. Сообщал о передислокации войск, о переформировании соединений. Информировал о вооружении и количестве тяжелой техники.
Полгода назад его рота внесла решающий вклад в штурм небольшого городка неподалеку от турецкой границы, Тубур получил легкое пулевое ранение и был представлен к награде. Вскоре пришел приказ о присвоении ему следующего офицерского звания и переводе на должность заместитель начальника штаба батальона.