Охваченная яростью, Ирма действовала молниеносно. Взмахнув рукой, она обрушила на горожан целый водопад. Те словно бы очнулись от гипноза и в ужасе попятились.
Ирма поглядела на свои мокрые ладони. Ее магия и злые чары Понтикаса гасили друг друга!
— Что ты сделал с моими подругами?! — завопила Ирма, слегка напуганная силой собственного гнева, и бросилась на Понтикаса.
Старейшина растерялся и попятился назад. Внезапно он поскользнулся и упал на мостовую, жезл вывалился у него из рук. Ирма на секунду встретилась с ним взглядом и подхватила колдовскую змею.
Тело чародейки пронзила боль, и Понтикас злобно ухмыльнулся. Жезл трясся и обжигал девочке пальцы.
Ирма стиснула зубы и отбросила палку. Старейшина перестал улыбаться, глаза его потемнели. Нахмурившись, он подошел к жезлу и подобрал его.
Только тут Ирма окончательно поняла, как велика пропасть, разделявшая их.
Даже когда змея пылала в ее ладонях, она боялась гораздо меньше, чем Понтикас.
Она не чувствовала страха, и именно это пугало старейшину.
Чародейка шевельнула рукой, и ее подруг окатило ласковым дождиком.
Первой очнулась Корнелия.
— Ирма! Что ты делаешь?! Моя прическа!
"Узнаю старую добрую Корнелию", — с улыбкой подумала Ирма. В этот миг она готова была расцеловать ее!
— Что происходит? — пролепетала Хай Лин, повиснув на Ирме.
— Добро пожаловать в мир нормальных людей, — ответила довольная чародейка.
Небо рассекла молния, и ударил гром такой силы, что казалось, будто город сейчас расколется на кусочки.
— Схватить их!
Понтикас, дрожа от злости, указывал на девочек жезлом.
Толпа придвинулась поближе, а впереди всех шагали воины.
— Мы должны защитить Ану! — крикнула Ирма.
Вьющиеся побеги роз сползли со стен, за которые они цеплялись, протянулись по булыжникам и стеной встали между Ану и горожанами.
— Спасибо! — сказала Ирма Корнелии.
— Не за что, — ответила та с улыбкой.
Затем небо снова разверзлось, и через пару секунд повсюду сделалось холодно и мокро.
— Да что это за мир такой?! Тут же льет не переставая! — вскричала Вилл и подбежала к Ану.
— От этих ливней Понтикас и заряжается энергией, — ответила Ирма.
Ану застыл в восхищении, не в силах отвести взгляда от бурно разрастающихся розовых кустов. Ветки вытягивались и переплетались друг с другом, образуя непроходимую преграду. Совсем рядом вдруг распустился розовый бутон, и мальчик гавкнул от неожиданности.
Он осторожно взял цветок в руки, не срывая его, прикрыл глаза и понюхал…
— Похоже, он не такой уж плохой, — сказала Корнелия, с улыбкой рассматривая парнишку. — Те, кому нравится моя магия, не могут быть дурными людьми.
— Меня сейчас больше беспокоит тот тип с посохом Деда Мороза, — промолвила Ирма, глядя на зеленый свет, отражающийся от стены дождя.
— Ты шутишь прямо как в прежние времена в Хитерфилде, — улыбнулась Вилл.
Чародейки засмеялись, и у Ирмы потеплело на душе. Она даже ощутила прилив гордости.
Случалось, что чувство юмора подводило ее, но в самые трудные минуты оно, к счастью, неизменно оказывалось на высоте.
Дождь лил как из ведра. Белые дворцовые стены подрагивали перед глазами за струями воды.
Голова Ирмы внезапно налилась свинцом.
Корнелия упала на колени, снова ее придавило чем-то очень тяжелым.
Плотная розовая изгородь затрещала под натиском толпы. Горожане прорывались молча, лишь изредка слабо вскрикивая, хотя острые шипы рвали одежду и впивались глубоко под кожу.
— У меня не хватает магии, чтобы подпирать эти кусты, — пропыхтела Корнелия, скорчив гримасу. — Они не выдерживают. Нужно прогнать людей!
— Они как роботы, — заметила Тарани. — Драться мы с ними не можем: они сами не понимают, что делают.
— И Понтикаса поодиночке нам не победить, — резонно сказала Ирма. — Нужно объединить наши силы.
Вилл кивнула.
— Это его мир. Нам не выстоять против него, если мы не будем держаться вместе.
— Навалитесь! Освободите себе путь! — громовым голосом подстегивал горожан советник.
— Ты как, Корнелия? — озабоченно спросила Ирма.
— Нормально, — храбро улыбнулась та, — Но лучше нам переходить к действию, и как можно скорее.
Тарани кивнула.
— Огонь! — крикнула она, хлопнув в ладоши. В ее руках взорвался огненный шар, и дождь мигом стих.
— Из-за ливня поддерживать пламя тяжеловато, — сосредоточенно пробормотала она и поглядела на пляшущую оранжевую сферу.
— Воздух! — вскричала Хай Лин, широко раскинув руки. Сделав немыслимый пируэт, она зависла над землей.
Каждый мускул и нерв в теле воздушной чародейки задрожал от напряжения, и вот могучий порыв ветра промчался сквозь пламя Тарани и устремился к небу.
Воздух прогрелся и стал сухим. Горожане выглядели так, будто только что пробудились от кошмарного сна. Охваченные страхом и смущением, они медленно отступили.
— Схватить девчонок! — завопил Понтикас, трясясь от гнева и стуча жезлом по булыжной мостовой.
Воины, которые поначалу отступили вместе с толпой, теперь подались вперед, обнажив сверкающие сабли. Приблизившись к стене ревущего пламени, они на миг замерли в испуге.
— Сейчас или никогда! — прошептала Ирма.
Девочки и Ану рванулись к воротам дворца, а огонь медленно догорал у них за спиной.
Глава 10 В белом дворце
Мостовая была влажной и скользкой. Из-за завесы туч выглядывало солнышко.
Ирма поскользнулась и чуть не упала, но Вилл успела ее подхватить.
— Спасибо! — пропыхтела Ирма на бегу.
— Постарайся покрепче держаться на ногах, — улыбнулась в ответ Вилл.
Перед ними возвышались массивные ворота. Ирма не удержалась и поглядела назад — к чародейкам неумолимо приближались вооруженные воины.
Ирме не удалось отыскать взглядом Понтикаса, но ее не покидало смутное чувство, будто он наблюдает за всем происходящим.
Хай Лин подоспела к темным дубовым воротам первой. Они выглядели так, будто были естественным продолжением беленых стен. Сверху на девочек смотрела вырезанная из камня и закрепленная над створками львиная голова.
Воздушная чародейка схватилась за огромное металлическое кольцо и направила на ворота яростный порыв ветра. Они жалобно заскрипели и распахнулись.
За дверями находился большой зал. При виде высоких потолков, украшенных всеми оттенками лазури, у Ирмы перехватило дыхание. Дворец был сказочно красив, он оказался даже пленительнее, чем в ее сне. В дальнем конце зала располагался трон цвета золота и воды, рядом с ним стояли король с королевой. Их охраняло несколько воинов, ощетинившихся саблями и пиками.
— Кто посмел привести в наш дом мальчика-пса Манора, источник всех наших бед? — стражники расступились, пропуская самодержца вперед.
— Ваше величество, король Антиквилас… — пролепетал Понтикас, вбежав в зал. Миновав чародеек, он устремился прямиком к правителю.
— Почему ты позволил им войти? — тихо спросил тот.
— Они посланницы Оракула Кондракара, — ответил советник с низким поклоном.
— Это объясняет, почему ты дал им предстать передо мной. Но отчего ты не известил меня заранее, чтобы мы могли принять послов Кондракара… как подобает?
Понтикас промолчал, а Ирма переглянулась с подругами.
Если бы только король знал, какой прием оказали Стражницам…
— Зачем посланницы Кондракара привели сюда мальчика-пса Манора? — У монарха был испуганный вид, голос его дрожал.
Корнелия подошла и положила руку Ирме на плечо.
— Дело за тобой. — Она мягко подтолкнула подругу вперед.
— Он принес мне сны, ваше величество, — промолвила Ирма, почтительно поклонившись.
— Сны? — переспросил король Антиквилас, с недоверием глядя на Ану.
— Сны об этом мире, — пояснила Ирма, судорожно сглотнув. Она не знала, как поведать о своих чувствах. Она даже не была уверена, что эти самые чувства ее не обманывают. — Ану разделил со мной воспоминания об этом мире. И я видела, как вы стоите на балконе дворца… Все это живет в снах, которые он мне подарил.
— Это сны убийцы! — голос Понтикаса дрожал от гнева. — Он лишил страну законного принца и наследника!
— Но во сне… — начала Ирма, пытаясь поймать взгляд короля, однако тот не отрываясь, смотрел в пол.
— Сны! — возопил Понтикас. — Какие такие сны?! Что ты вообще знаешь о снах?! С тех пор, как это чудовище вломилось…
Его величество, наконец, устремил полные слез глаза на Ирму.
— Понтикас нашел мальчишку на задворках нашего королевства, в землях людей-псов. На нем висели окровавленные лохмотья, оставшиеся от наряда, который когда-то носил наследник. Манор пытался завладеть жезлом Понтикаса. Жезлом, уравновешивающим четыре стихии. Понтикас защищал нашего сына и учил его повелевать стихиями, как задолго до этого его отец учил меня. Теперь ему пришлось взвалить управление этими мощными силами на свои плечи. Я слишком ослаб… Это горе… подкосило меня.
Двое стражников вовремя подхватили короля, не дав ему упасть в обморок.
Королева, за всё это время не проронившая ни звука, рухнула на голубой трон и разрыдалась.
Ирма судорожно искала подходящие слова и оправдания и не находила их. Что она наделала? Какие события произошли тут на самом деле? Неужели сны Ану были лишь воспоминаниями раскаявшегося убийцы, существа, желавшего только одного — вернуться в свой родной мир?
Хотя злой Понтикас очень не нравился чародейке, она не могла выкинуть из головы его слова.
Что если Ану действительно совершил преступление, в котором его обвиняют?
Она обернулась и заглянула в желтые глаза. Они были большими, сияющими, в уголках их блестели слезы.
— Наши народы веками жили в мире, пока… твой приятель не разрушил всё это, похитив и убив наследника, — тихо произнес Антиквилас. — А ведь Манор почти с рождения был его близким другом. Я относился к нему как к собственному ребёнку. Каждый день он приходил сюда, во дворец, чтобы поиграть с моим сынишкой… Но он воспользовался оказанным ему доверием и гостеприимством и погубил наше единственное дитя.
Ирма снова поглядела на Ану, но тот казался растерянным не меньше нее. Его туманные воспоминания дробились на кусочки, из которых никак не складывалась целостная картина.
— Его сны такие… странные, будто он потерял что-то и нуждается в помощи, — произнесла Ирма. В ее голосе чувствовалась неуверенность.
— Сны?! — в гневе возопил Понтикас. — Смотри, что ты наделала! Я предупреждал тебя, но ты не пожелала слушать! Пускай тебя послал Оракул, но это не твой мир! Ты никогда не жила здесь и не можешь понять нашей скорби и отчаяния… Куда тебе?..
— Довольно, — король Антиквилас прервал старейшину, тяжело дыша. — Они совсем юные, и мы должны быть к ним великодушны. Но хотел бы я знать, зачем Оракул послал их…
Понтикас притих, и его узкие губы вытянулись в тонкую, едва заметную линию.
— Оракул хотел, чтобы мы выяснили правду, — ответила Ирма. — Почему Ану очутился в нашем мире? Почему его душа не очистилась, а лишь измучилась, словно от пыток? Почему он не знает, кто он?
Король вопросительно поглядел на Понтикаса.
— Ваше величество, — начал маг, — я не знаю. Вероятно, что-то пошло не так.
— Как долго он пробыл в пирамиде? — спросила Вилл, чтобы поддержать Ирму.
Король оглядел Ану с ног до головы.
— Тогда он был маленьким мальчиком, того же возраста, что и наш сын…
— Он провел в пустыне пять водных фаз, — важно ответствовал Понтикас. — Пять водных фаз, три лунных прилива и четыре дождя.
Голова Ирмы снова отяжелела, подкатила дурнота. Что-то тут не сходилось. С чего бы Понтикасу считать дни и месяцы с того момента, когда он приговорил Ану?
— Это непростительный проступок, — произнес король. — Но на этот раз я прослежу, чтобы наказание завершилось должным образом.
Монарх подал стражникам знак схватить Ану. Те приблизились и заставили мальчишку опуститься на колени. Ему связали руки, и за всё это время он не произнес ни звука.
— Вы не можете так поступить! — в отчаянии крикнула Ирма.
Понтикас обжег ее убийственным взглядом.
— Назови мне хоть одну вескую причину быть милосердными, — тихо произнес Антиквилас. — Хоть одну причину…
Глава 11 На сцене появляется наследник
Тишина затянулась, стала давящей. Ирме казалось, что всё, во что она верила, разом рухнуло. Она ничего не могла поделать.
— Прошу прощения за мое поведение в нашу первую встречу, уважаемые посланницы, но я тогда не знал, кто вы и откуда, — произнес Понтикас, прервав напряженное молчание. — Теперь вы вправе считать свою миссию законченной. Передайте мои извинения Оракулу Кондракара.
— Спросили бы, прежде чем набрасываться на нас, — заявила Понтикасу Корнелия.
— Но что я мог подумать, увидев вас… с мальчиком-псом Манором? — Понтикас отвесил девочкам короткий поклон и велел воинам вывести Ану из дворца.
— Стойте! — неожиданно воскликнула королева и подошла к мужу. Она не отрываясь смотрела на связанного Ану, зажатого между стражников.
— У него есть что-то такое во взгляде… — произнесла она тихо и сжала руку супруга. — Расскажи мне о снах, которые он тебе принес, — попросила королева, грустно посмотрев на Ирму.
— У него ваши глаза! — прошептала девочка. Ее неожиданно охватила усталость.
— Вы выполнили свое задание, — зашипел на чародеек Понтикас. — Передайте мои извинения Оракулу.
Ирма подняла взгляд к потолку. Воздух сделался мутным и вязким, и её заколотил озноб.
— Должно быть, Понтикас прав, дитя, — вымолвила королева. — Уведите мальчика.
— Но вы не можете!.. — Ирма бросилась к венценосной чете, но ее остановили стражники.
— Что происходит? — шепнула Корнелия подругам.
— Магия, — ответила Хай Лин, поглядев в потолок.
Тарани вытянула руки вперед, и между ее ладонями появился огненный шар. Глаза Понтикаса потемнели, в них мелькнула настороженность.
Вдруг двери дворца распахнулись, и внутрь ворвались ветер, дождь и холод.
Тарани выпустила шар, и искорки полетели по залу, будто крошечные светлячки, а потом стали медленно гаснуть, пока совсем не исчезли.
— Нечего здесь хозяйничать! — оскалился Понтикас, направляя на девочек свой жезл.
Ану вырвался из опутывавших его веревок и со свирепым рычанием бросился спасать чародеек.
Но тут на него налетели воины, скрутили и придавили к полу.
— Ану! — вскрикнула Ирма.
Колдовские змеиные глаза засветились, отбрасывая на стены тронного зала зеленые отблески.
В голове у Ирмы заклубился густой туман, словно кто-то пытался заставить ее забыть, кто она такая и откуда явилась.
Чувствуя, как ее воспоминания растворяются и распадаются на кусочки, чародейка ринулась на Понтикаса. В ее мозгу оставался лишь один образ: змея с поблескивающими глазами, которую держат за хвост скрюченные руки колдуна.
Девочка громко закричала и изо всех сил толкнула старейшину, вырвав из его пальцев жезл. Руки Ирмы обожгло огнем, в ушах зазвенело.
Она сосредоточилась и представила себе прозрачную, чистую воду — свою Стихию. И постепенно к ней стала возвращаться память. Как там говорил король? Жезл объединяет четыре Стихии!
— Вилл, вызывай Сердце Кондракара! — крикнула водяная чародейка сквозь стиснутые зубы.
Корнелия, Вилл, Хай Лин и Тарани поглядели на дрожавшую Ирму, крепко сжимавшую жезл, а потом на согнутого в три погибели Понтикаса, который держался за ушибленный бок. На лице его отражались боль и ярость.
Он медленно выпрямился, губы его плотно сжались, а глаза почернели.
— На этот раз ты зашла слишком далеко! — прошипел он. — Ты испытаешь на себе силу моего гнева! Это мой мир, и твоей силе никогда не победить здесь!
Понтикас попытался схватить Ирму, но тут прямо перед ним взорвался огненный шар, отбросив старейшину назад.
Воины оттеснили короля и королеву подальше и загородили их собой.
— Ирме одной не справиться, — сказала Вилл, уперев руки в боки.
— А мы на что? — воскликнула Корнелия.
— Мне известно кое-что, чего вы не знаете, — произнес Понтикас с коварной улыбкой.
Девочки вопросительно поглядели на него.
— Я-то могу и подождать, — усмехнулся Понтикас. — А вот как долго у вашей подружки получится удерживать обжигающий посох?
Девочки развернулись и увидели расширившиеся глаза Ирмы. Всё ее тело сотрясалось, а ноги готовы были вот-вот подкоситься.
— Ирма! — девочки помчались к ней.
— Хватайтесь за жезл вместе со мной, — простонала Ирма, чувствуя, как магия Воды пересыхает в ее руках.
— Ты об этом пожалеешь, Понтикас, — процедила Тарани, сжимая пальцы. — Никому не позволю обижать мою лучшую подругу!
Корнелия и Хай Лин тоже взялись за скипетр, а с ними и Вилл, над которой в воздухе парило Сердце Кондракара. Жезл дрожал и вибрировал у девочек в руках, а свет талисмана пульсировал в такт их сердцебиению. Вдруг раздался громкий треск, словно что-то взорвалось. Змеиные глаза раскололись на тысячу кусочков, и их чёрно-зеленое сияние померкло.
Понтикас рухнул на пол как подкошенный, словно его разом покинули все силы.
Солдаты, удерживавшие Ану, отступили, и тот с трудом поднялся.
Повинуясь внезапному импульсу, Ирма протянула жезл Ану.
— Держи. Мне кажется, он твой по праву!
Мальчик принял скипетр из ее рук, в его потеплевших глазах светилось любопытство вперемешку с благодарностью.
Король и королева громко ахнули. Но прежде чем кто-либо из придворных или стражи успел отобрать волшебный предмет, глаза змеи опять засияли, но на этот раз по-другому.
— Я помню тебя! — воскликнул он, а потом, повысив голос, обернулся к Понтикасу. — И ещё Манора, моего друга детства. Он был мне как брат. А ты превратил близкого мне человека в монстра, в зверя. Ты учил меня тайнам стихий, ты опекал меня и играл со мной. Я думал о тебе как о родне, как о члене семьи. Но мои родители не знали, что ты не только познакомил меня с обычаями народов Арквары. Ты сотворил надо мной и Манором древний преображающий ритуал людей-псов. Ты сказал мне, что я должен освоить магическое искусство превращения, чтобы стать лучшим из всех королей и показать подданным, что я приведу свой народ и племя людей-псов к союзу…