Чего нельзя было сказать о Грете – будущая Мать Нации должна быть безупречной во всем. И речи не может быть о том, что ей позволено трахаться с кем попало и где попало.
Хотя это, собственно, и происходило в подземелье. Секс здесь рассматривался как обычная физиологическая потребность. Захотелось – пошел, нашел подходящего партнера, который тоже не прочь расслабиться, уединился в первом попавшемся закутке и – вперед! Если случались беременности, ребенку позволяли появиться на свет, а там уже смотрели – «правильный» он или нет.
Но такое происходило редко – организмы искусственно созданных людей почему-то в большинстве случаев не были способны к естественному зачатию. Только ЭКО, и больше никак.
Так что секс был всего лишь приятным и безопасным во всех отношениях развлечением.
Для всех, кроме Брунгильды. Но, как теперь понимал Кай, его жена нашла способ избежать надзора свекрови. И со вкусом оттягивалась с местными самцами.
Причем не просто так, дражайшая супруга, судя по всему, с помощью виртуозной техники секса (а в этом ей не было равных, Кай мог убедиться) смогла собрать вокруг себя группу преданных ей самцов. И вряд ли сделала это исключительно ради устранения постылого мужа, тот инцидент был случайностью.
Нет, милашка Бру что-то затеяла за спиной у свекрови и всего Президиума. И ему, Каю, в планах супруги явно отводилось какое-то место, а вот какое – предстоит узнать.
Вот только сделать это надо очень осторожно, для всех выздоравливая только физически. И оставаясь прежним патиссоном во всем остальном.
Не помню, не знаю, никого не узнаю, говорю плохо. Умею есть, пить, спать, пользоваться туалетом. Все. А, еще и одеваться сам могу.
Мгням.
Глава 15
Судя по всему, ему неплохо удавалась роль овоща, во всяком случае, нейтрализаторы не включали – их действие невозможно не почувствовать. Но защитные браслеты были на руках у всех, входивших в палату Кая, он незаметно сканировал посетителей.
Собственно, только на посетителях он и мог проверять степень восстановления ментальной силы. И делать это приходилось с максимальной осторожностью – о фискальных окулярах видеокамер Кай не забывал ни на минуту. И прекрасно знал, – в том числе и благодаря «просмотру» визитеров, – что с того момента, когда он открыл глаза, наблюдение за ним ведется круглосуточно. Причем серьезное наблюдение, без перерывов и халтуры – Грета лучше других знала своего сына. И подозревала – он видел, – что Кай только притворяется овощем.
Впрочем, валун подозрения с настойчивостью крота-фанатика подкапывал доктор Краух. Он категорически отрицал даже малейшую вероятность игры со стороны пациента, упорно долдоня про серьезность травмы и необратимость последствий.
«Кай уже никогда не будет прежним, радуйтесь, что он вообще вернулся! Ваш сын, Грета, и ваш муж, Брунгильда, к моему глубокому сожалению, навсегда останется умственным калекой. Физически он – я до сих пор поражаюсь фантастическим возможностям организма Кая, это что-то невероятное! – скоро окончательно восстановится и будет вполне здоровым мужчиной. Но только физически, повторяю. Умственно же в лучшем случае – уровень пятилетнего ребенка».
Кай едва сдерживался, ощущая волны радости, буквально накрывавшие его женушку при этих словах. Радости и облегчения.
А вот мать искренне огорчалась. Каю очень хотелось верить, что Грета расстраивается не из-за утери «национального достояния» – гордиться Восточному подразделению теперь нечем, увы, – а из-за него, Кая, лично. Из-за того, что сын не будет смеяться и грустить, беседовать на разные темы, принимать участие в научных исследованиях, да просто общаться с матерью, как раньше.
Тем более что «национальное достояние» совсем скоро, по заверениям доктора, станет полностью готово к продолжению рода. И у него можно будет без проблем брать генетический материал и экспериментировать с ним столько, сколько понадобится. Да и сам носитель драгоценных генов должен с удовольствием принимать участие в воспроизводстве себе подобных, доктор Краух гарантировал. Ведь дебилы половозрелого возраста гиперсексуальны и готовы иметь все, что движется.
Так что вместо упрямого сверхчеловека, опасного своей силой, на выходе получили гигантского кролика, больше всего в жизни обожающего есть и спариваться. Что гораздо перспективнее в плане поточного производства «истинных» арийцев.
Но Грета почему-то совсем не радовалась, Кай ощущал это каждый раз, когда мать приходила навещать его.
Может, потому, что он никак не проявлял больше своих способностей, старательно изображая полную потерю их вместе со способностью мыслить?
Хотя проявить порой хотелось, и еще как! Особенно во время визитов «преданной» супруги.
Стоило Брунгильде войти в палату, как жгучая ненависть буквально взрывала дремавший адреналин, и он бурлящим потоком разлетался по венам, разгоняя сердце.
Что немедленно фиксировали фискалы. Нет, не видео – медицинские.
– Да-а-а, фрау Брунгильда, – маслено ухмылялся Краух, присутствовавший при всех посещениях его главного пациента, – после окончательного выздоровления вашего супруга мы вас будем видеть очень редко.
– Это еще почему? – включалась в игру та, присаживаясь на стоявший у кровати стул.
– Потому что из постели вас будут отпускать очень ненадолго. Вернее, будет. Ваш муж. Видите, как он на вас реагирует? Стоит вам появиться, как пульс учащается почти вдвое!
– Да он ведь даже не помнит, кто я. Или уже вспомнил? – В голосе зазвенели нотки настороженности.
– Ну что вы! Что ж вы заладили с фрау Гретой одно и то же! Я ведь сто тысяч раз говорил: Кай сейчас – чистый лист, с которого стерли прежнюю жизнь, и предстоит написать новую. Правда, места для письма осталось совсем немного, но на основную информацию хватит. Кто же та сволочь, что сотворила с ним такое!
– Ну кто – недочеловек какой-нибудь, кто же еще! Я всегда говорила Каю, что его постоянные хождения по лесу до добра не доведут. Прогулки ему нужны были, в подземелье ему, видите ли, дышать нечем! Вот и догулялся!
– Но зачем кому-то понадобилось нападать на него?
– Ой, что вы хотите от этих дикарей! Увидели человека с необычной внешностью, испугались и ударили.
– Всего один удар, причем нанесенный чем-то металлическим, не палкой или камнем, не прикладом ружья – металлом!
– И что?
– Да странно все это.
– Что странного, не пойму?
Кай почувствовал, как все больше напрягается Брунгильда – докапывание въедливого эскулапа ей совсем не нравилось.
– А то и странно, что Кая не застрелили издалека, а ударили по голове, подойдя сзади.
– Ну, подкрался кто-то, что тут странного?
– Брунгильда, вы что, успели забыть, на что был способен ваш муж? Он ведь прекрасно знал, чувствовал всех, находившихся как минимум в радиусе пятисот метров, и вдруг – подпустил незнакомца вплотную!
– А вы не допускаете, герр Краух, – процедила сквозь зубы Брунгильда, – что Кай мог банально заснуть?
– Зимой? В лесу?
– Слушайте, что вы пристали? – Ну вот и истерика прорвалась. – Расследованием занимается наша служба безопасности, их и расспрашивайте! Я пришла мужа навестить, соскучилась по нему, а вы меня снова возвращаете в тот ужасный день! Когда я едва не овдовела!!
Ай, молодца! Даже слезы в голосе зазвенели. Вот только это не слезы горечи и потери, это злоба вытекает из серебряных глаз безупречной внешне и уродливой внутренне женщины.
– О майн готт! – переполошился эскулап. – Простите меня, фрау Брунгильда! Я не хотел вас расстраивать, просто я тоже очень переживаю за нашего Кая и очень хочу, чтобы его убийца был наказан. Хотя это, скорее всего, невозможно – мерзавец давно уже вернулся в свой город и затаился там.
– Ничего, наши найдут негодяя, в какую бы нору он ни залез! – пафосно взвыла Брунгильда, а потом Кай почувствовал, как на его щеку легла узкая ладонь. Вполне человеческая, теплая и мягкая, но мужчине показалось, что на него прыгнула жаба, холодная и скользкая, отчего его буквально передернуло. – Ой, он вздрогнул! Ганс, он узнал меня, да?
– Кай начнет вас узнавать, как только снова усвоит, кто вы и кем для него являетесь. А пока – это все та же реакция мужчины на красивую женщину.
– Странная какая-то реакция, – капризно надула губы Брунгильда. – Частичная. Главный орган почему-то меня явно не замечает.
– А потому что хозяин органа еще не до конца восстановился, – хмыкнул Краух. – Зато когда восстановится… Впрочем, об этом я вам говорил в начале нашей беседы.
– Кай, милый мой Кай! – На щеки легли уже обе ладони, развернув голову лежавшего лицом к гостье. – Ну, посмотри же на меня! Я – твоя жена! Ты помнишь, что такое жена? Помнишь?
Кай пару мгновений тупо пялился в лживые серебряные озера, едва удерживаясь от мощного точечного удара, после которого эта двуличная тварь навсегда превратилась бы в нуждающуюся в постоянном ношении памперсов кретинку. И ничего ему за это не было бы – он ведь патиссон и не отвечает за спонтанные выбросы силы. Вот только где потом искать ее сообщников?
Кай пару мгновений тупо пялился в лживые серебряные озера, едва удерживаясь от мощного точечного удара, после которого эта двуличная тварь навсегда превратилась бы в нуждающуюся в постоянном ношении памперсов кретинку. И ничего ему за это не было бы – он ведь патиссон и не отвечает за спонтанные выбросы силы. Вот только где потом искать ее сообщников?
Да и защитный браслет, как уже заметил Кай, был совсем другой модификации, не такой, как те, прежние. И если его удар будет хоть частично нейтрализован браслетом, последствия, сопя и толкаясь, не замедлят прибыть на место. Причем первым из последствий будет задействование нейтрализаторов. И в лучшем случае – одного.
Вот тогда – без вариантов.
Потому что он даже на помощь позвать не может – этот чертов экран не пускает его за пределы палаты. Кай даже не мог определить, в какой части подземелья он находится. И как далеко выход из этой норы.
А еще – он не «слышал» Лока. Обычно Кай мог в любой момент найти своего пса – тот не отходил слишком далеко от пещер. Но теперь вокруг была пустота.
Да, в Лока стрелял охранник Брунгильды, но Кай почему-то был абсолютно уверен, что его пес жив. И просто не может отыскать своего хозяина, спрятанного в самой глубине горы.
А зачем, кстати, его женушке личный охранник здесь, в подземелье? Мифический убийца Кая ведь там, снаружи? Или этот верзила Адольф – Кай видел его пару раз, когда тот являлся сюда вместе с Брунгильдой – и есть один из сообщников его дражайшей супруги?
Вполне может быть, жеребчик вполне в ее вкусе.
Все, надоело таращиться в это холодное серебро, а то точно не удержится.
Кай слегка нахмурил брови и надул губы, изображая проблеск мыслительного процесса. Для полноты образа даже слегка скосил глаза к переносице.
Вдохновленная исцеляющим действием своих рук Брунгильда приблизила лицо почти вплотную и, нежно проворковав: «Сейчас ты меня вспомнишь, милый!», пиявкой присосалась к губам мужчины.
Это было уже слишком. Отвращение оказалось настолько глобальным, что организм Кая взбунтовался против сдержанности и терпения хозяина.
И отреагировал мощным срабатыванием обратной перистальтики…
Визг и проклятия прелестного арийского цветка потом долго звучали ангельской музыкой в ушах мужчины.
Глава 16
– Ну, фрау Грета, – торжественно произнес Краух, пропуская Председателя Президиума Восточного подразделения «Аненербе» вперед, – вот и наступил долгожданный день, о котором два месяца назад, когда окровавленного и умирающего Кая принесли ко мне, мы и мечтать не могли! Сегодня я авторитетно заявляю – физически ваш сын здоров! Ему, конечно, еще предстоит длительная реабилитация на специальных тренажерах, чтобы полностью восстановить мышечный корсет, но в целом… В целом Кай снова продемонстрировал нам, насколько он отличается от обычных людей! Всего за месяц после выхода из комы он из беспомощного паралитика превратился в полноценного мужчину! Я до сих пор не верю, если честно! Знаете, я ведь вел видеодневник медицинского наблюдения за Каем…
– Зачем? – нахмурилась Грета, пристально рассматривая лежавшего на кровати сына – тот увлеченно следил за экраном ноутбука, судя по звукам, смотрел какой-то детский мультик.
– Ну как же! Я постоянно был на связи с тем нейрохирургом из Западного подразделения, который оперировал Кая, я ведь не специалист в этой области и старался каждый свой шаг сверять с его рекомендациями. Для этого и вел видеодневник и каждый день отправлял отчет по электронной почте в Альпы. Так вот, профессор Кнапке до сих пор считает, что мои отчеты слегка приукрашены, что я применяю монтаж.
– Это еще почему?
– Потому что такого не может быть! – гордо напыжился Краух. – И в физическом, и в умственном отношении. Максимально положительным вариантом развития событий, предсказанным профессором перед его возвращением домой, был частичный паралич с восстановлением лишь основных санитарно-гигиенических навыков. А ваш сын, как видите, за месяц не только встал на ноги, но и многому научился! Да, он говорит невнятно, но он говорит! Общается! Интересуется окружающим миром! Вон, мультфильмы полюбил смотреть, а вскоре я планирую начать показ обучающих фильмов для детей.
– Здравствуй, сынок! – Грета подошла к кровати и легко прикоснулась к уже прилично отросшим волосам цвета платины (роскошную густую гриву, которая, кстати, смягчила смертельную силу удара, перед операцией пришлось сбрить наголо). – Ну, как ты себя чувствуешь?
Мужчина нехотя отвлекся от экрана ноутбука и сфокусировал недовольный взгляд на гостье:
– Иди.
– Куда?
– Иди отюда. Ты мешат! Я хоту мотрет!
– Кай, я ведь уже не раз говорил тебе – с мамой надо вести себя вежливо, – нахмурился эскулап, встав рядом с Гретой. – Мама Грета тебя очень любит, она волнуется за тебя.
– Не лубит! – Твердые, красивого рисунка губы задрожали и мгновенно расплылись киселем, мужчина капризно захныкал. – Она злая!
– Почему ты так решил, Кай?
Он чувствовал, как в матери борются два чувства: жалость и раздражение. Причем раздражение явно побеждало. Кто бы сомневался… Зато можно продолжать ломать комедию без каких-либо угрызений (и даже слабых щипков) совести.
– Ты мешат смотрет мультик! Ты водит ту гадкую тетку! А она лезет и хватат меня! За… за…
– За что?
– За каник! – Хныканье усилилось, поддержанное интенсивным соплешмыганьем. – Она тоже зла-а-ая! Пахая!
– Гм, – едва сдержала невольную улыбку Грета, – за краник, говоришь? Я не знала. Ну хорошо, я ее отругаю, и она больше не будет. Но разве она не красивая?
– Касивы, да. Мне стучат вот тут, – Кай ткнул себя кулаком в грудь, – када она прити. И вот тут, – кулак бухнул в низ живота, – боли! И потом боли, када тетка иди!
– Я же говорил – физиологически Кай здоров, он полноценный мужчина, – вполголоса произнес Краух, – но он пока не понимает, что с ним происходит.
– Ничего, поймет, – усмехнулась Грета. – Брунгильда постарается. Правда, надо ей сказать, чтобы не усердствовала слишком. Это же надо – краник! И откуда он это слово взял? Ладно, нам пора. Кай!
Тот, снова увлекшийся мультиком, нетерпеливо дернул плечом – отстань, мол.
– Кай, у меня для тебя сюрприз!
– Суприз? – приподнял брови мужчина. – А то это – суприз?
– Это что-то неожиданное и приятное.
– Не всегда, – проворчал доктор.
– Ганс, не мешай! Займись-ка лучше делом! Приготовь препараты, которые понадобятся в ближайшие дни, чтобы нам не бегать за тобой.
– Да-да, конечно, – мгновенно поджал хвост эскулап.
– Хоту суприз! – оживился Кай, скинув на пол ноутбук. – Дай! Мням!
Так, теперь слюни пообильнее пустить, и рот слегка в сторону. О, судя по мелькнувшей в глазах матери брезгливости, получилось. Ничего, терпите. Вы должны быть абсолютно уверены в моей неполноценности. Зря, что ли, я так долго терпел, изображая патиссон. Иногда для разнообразия – тыкву. Но все равно осточертело!
Зато все получилось, и сегодня его переводят из этой экранированной коробки домой. И он сможет наконец просканировать окрестности подземелья, попытаться отыскать Лока. До избушки Степаныча, конечно, дотянуться не получится, но уже совсем скоро он сможет сам к ним прийти.
И увидеть сына! Два месяца, целых два месяца они не виделись! Степаныч, конечно, сообразил, что с ним, с Каем, беда случилась. Главное, чтобы на месте остался, не ушел никуда с малышом от греха подальше.
Хотя это вряд ли. Куда он пойдет зимой? Да и летом идти особо некуда, потому что внешность Михаэля мгновенно привлечет к себе внимание.
Ничего, там целых два надежных охранника – Казбек и Лок (а в том, что его пес добрался до лесного хутора, Кай не сомневался ни секунды), они заранее предупредят об опасности и непрошеных визитерах.
К тому же за то время, прошедшее с момента появления их с Помпошкой в жизни старика, владения Степаныча претерпели значительные изменения. Во всяком случае, в том, что касалось защиты. Хилый штакетник, составленный из палок и веток, сменился мощным забором из толстых бревен, больше двух метров высотой. Кай лично помогал старику пилить и обтесывать деревья. По верху забора пропустили колючую проволоку, так что перелезть через него стало довольно проблематично. Да что там проблематично – невозможно.
И оружия Кай старику подкинул. Несколько новых ружей, патроны к ним – мало ли что!
В общем, теоретически за сына и его опекуна можно было не волноваться.
Но не получалось. Не волноваться не получалось. Да и тосковал он по Помпошке все сильнее.
Как и по его маме…
– Кай! – Резкий голос матери больно ударил по слуховым нервам. – Ты слышишь меня? Краух, почему он опять уставился куда-то в угол стеклянными глазами?
– Ты пахая! – рявкнул Кай, пытаясь унять вибрирующие после вопля Греты барабанные перепонки. – Ты оманула!