– Повторить? – задиристо спросила Джема.
И в это время в толпу врезался какой-то парень.
– Шухер! Любера!
Толпа ожила, сплотилась и гудящим ульем выползла на площадку перед входом в клетку. Здесь светло и развернуться есть где. А со стороны станции показались вражеская орава.
Не зря о люберах гуляла дурная слава. Эти ребята действительно работали над собой. Все как на подбор мощные, накачанные. И наверняка наращивали в своих качалках не только мышечную массу. Там они учились еще и драться. И сейчас эту науку они готовы были применить на местной толпе.
Люберецких было человек двадцать, но и в численном меньшинстве эти ребята чувствовали себя уверенно. Они приехали сюда драться, и в этом удовольствии себе не откажут. Так что глупо выходить к ним, пытаясь что-то доказать.
Как думал Семен, так и оказалось. К люберецким вышли местные авторитеты, и Кит среди них. Но их никто не стал даже слушать. Семен видел, как рослый качок резко взмахнул рукой, и Кит рухнул как подкошенный. Вслед за ним получил по морде и другой доморощенный авторитет.
Толпа местных на какое-то время оцепенела, а тем временем люберецкие расправились и с остальными авторитетами. Их сбили с ног, начали пинать. А основная волна люберов покатилась на местных.
– А-а! – неожиданно для себя в безумном исступлении заорал вдруг Семен.
И так же неожиданно ринулся вперед, на толпу люберов. Правда, при этом изо рта вывалилась капа, но кастет и цепь остались при нем. Хотя в ход это оружие удалось пустить не сразу. Сначала ему пришлось увернуться от ноги, выброшенной вперед, чтобы сдержать его натиск. Затем в его челюсть врезался тяжеленный, железной прочности кулак. И только тогда он смог ударить кого-то в лицо кастетом. Правда, это был его единственный удачный взмах. Тут же толпа люберецких поглотила его, и он упал на землю. Кто-то ногой ударил его по голове, и он потерял сознание.
* * *Красномордый сержант долго и пристально смотрел на Семена. Затем спросил:
– Драться любишь?
И, не дожидаясь ответа, ударил его кулаком в живот. Очень сильно ударил. И очень больно.
Семен мог бы защитить живот рукой или, по крайней мере, напрячь пресс, но после вчерашней мясорубки у дискотеки у него кружилась голова, и это помешало ему среагировать на удар. Резкая боль согнула Семена в поясе, поставила на колено, и тут же сержант ударил его коленкой в нос. Он упал на грязный пол камеры, а сержант повернулся, чтобы уйти.
Ему бы промолчать, но...
– Козел! – крикнул парень.
– Что ты сказал, щенок? – взвыл сержант.
Не позволяя Семену подняться, он ударил его ногой в живот. И тут же к нему на помощь подоспел еще один мент. Семену оставалось только закрывать голову руками. Менты отбили ему почки.
– Может, хватит? – спросил один.
Его противный голос глухо отдавался в ушах.
– Ну, хватит, – остановился второй.
– Слышь ты, придурок! Если тебе подраться захочется, ты скажи! – гоготнул сержант и вместе со своим дружком вышел из камеры.
Громыхнула дверь, лязгнул замок. Экзекуция закончена, но все еще может повториться.
Семен смутно помнил, как разбегалась толпа. Он только-только пришел в сознание, когда услышал возглас «Менты!». Он даже смог подняться, куда-то побежал не разбирая дороги. Но менты догнали его, скрутили и сунули в свой «воронок». Много было дравшихся, но в отделение доставили только двух человек – Семена и еще кого-то из люберов.
В камере его стошнило: верный признак, что у него как минимум сотрясение мозга. Но ментов это не волновало. Мало того что его продержали взаперти всю ночь, так еще утром жестоко избили. Сознания он в этот раз не потерял, но с пола поднимался долго.
С трудом забрался на нары, лег, но вскоре за ним пришли.
– Давай на выход! – грубо потребовал сержант-истязатель.
Семену понадобилось время, чтобы подняться. А еще надо было выйти из камеры. Но сержант помог ему – схватил за руку, резко потянул на себя и отпустил. Парень по инерции выскочил из камеры и больно ударился о стенку в коридоре.
– Давай, пошел!
Сержант пинками вытолкал его из подвала, где находились камеры предварительного заключения, поднял на второй этаж и доставил в кабинет к дознавателю. Там его ждала женщина в форме капитана милиции: немолодая уже, дородная, с белыми, выжженными пергидролем волосами. Семен обессиленно опустился на стул сбоку от стола и уронил голову на грудь.
– Эй, что с тобой, парень? – без особого переживания спросила она.
– Плохо мне, – пробормотал Семен.
Женщина взяла его за подбородок, подняла голову, осмотрела лицо. Фингал у него на оба глаза, щека содрана, губа разбита, подбородок распух. Одно хорошо – зубы все целы. На удивление.
– Понятно. Сам виноват, в драку не надо было лезть.
– Это не драка, это сержант ваш, – криво усмехнулся Семен.
Драка – это цветочки по сравнению с тем, что сотворили с ним менты. Любера, конечно, народ жестокий, но там закон улицы, а в милиции – полный беспредел. Не люди там служат, а звери. Это в кино все менты правильные, ими восхищаются, с них берут пример. А в жизни все наоборот, и Семен убедился в этом на своей шкуре. И как он теперь после всего этого должен относиться к ментам, к закону, который они представляют?..
– Что сержант? – возмущенно протянула капитан.
Семен мрачно усмехнулся. Может, она и поверит в то, что сержант милиции избил его, но вряд ли призовет эту сволочь к ответу. Рука руку моет. Так что лучше молчать. А то менты потом снова изобьют его, и уже не ради развлечения, а в отместку. За ними не заржавеет.
– Ничего, нормально все. В драке по голове настучали...
– А в драку зачем влез?
– Не влезал я никуда. На дискотеке был, домой пошел, выхожу, а там толпа. Я и понять ничего не успел, как меня отоварили...
– Да? Зачем ты тогда убегал?
– Все побежали, и я побежал. Как Василий Алибабаевич.
– Ага, кино бесплатное... Значит, случайно в драку ввязался?
– Ввязался? Да нет, просто побили меня. Какая тут драка?
– А вот у нас, например, другие сведения. Нам известно, что ты, Купчинов, являешься организатором этой драки. А это, поверь, очень серьезно. Это лет десять строгого режима... Но тебе всего шестнадцать лет, Купчинов. У тебя еще вся жизнь впереди... В общем, давай так договоримся: ты назовешь имена и фамилии всех, кто участвовал в беспорядках, и я тебя отпущу. Вернешься домой, возьмешься за голову. А еще лучше – за уроки.
– Какие уроки? Каникулы. И не знаю я ничего. Ничего я не организовывал. Я случайно там оказался. Я не организатор, а пострадавший. У меня сотрясение мозга. Мне в больницу надо, а вы меня здесь держите. Я прокурору жалобу напишу!
Какое-то время капитан смотрела на него не просто удивленно, а потрясенно. Не ожидала она от него такого отпора.
– Все сказал?
– Плохо мне. Голова кружится. Вызовите «Скорую помощь»!
– «Скорую помощь»?!
– Да.
– Ладно, сейчас.
Дознаватель вышла из кабинета, минут через пять вернулась.
– Пошли!
Она провела его в дежурную часть, там ему вернули шнурки от туфель, ключи от квартиры и носовой платок – все, что забрали перед тем, как отправить в камеру.
– Все, свободен!
Семен вышел на крыльцо и ослеп от яркого света. Солнце в чистом небе, тепло, ветерок приятный обдувает, только ему почему-то плохо. И голова кружится. Тошнит.
Его повело в сторону, и ему стоило усилий, чтобы сохранить равновесие. Опустив голову, ничего не замечая, парень пошел, куда ноги понесли.
– Стоять!
Он остановился, поднял голову и в качающейся дымке тумана увидел плечистого парня в широких клетчатых штанах. Он стоял, покачиваясь на носках, как будто собирался ударить ногой. И его совсем не смущало, что где-то рядом здание РОВД. Хотя, возможно, именно это его и останавливало.
Рядом с этим типом стояли еще два качка, один из них опирался о капот «четыреста двенадцатого» «Москвича». Наверное, эти парни приехали за своим дружком, которого менты приняли вчера вместе с Семеном.
– Арбат, узнаешь чувачка? – спросил один здоровяк у другого.
– Узнаю. На «ура» нас брал. Горлопан, блин!.. Что это с ним? Чумной он какой-то...
Семен обессиленно сел на корточки, тут же переместился на мягкую точку опоры, опираясь на вытянутую руку. Его стошнило прямо на асфальт.
– Эй, чувак, что за дела? – спросил кто-то над ухом.
Семена снова вырвало.
– Эка тебя расхерачило...
– Глянь, Тоху выпустили!
Семен не мог видеть парня, который подошел к ним, но услышал его голос.
– Что за чертила?
– Так это, с тобой замели...
– Да?.. Это менты его так отмудохали. Сам слышал, как его пинали... Он мусора козлом назвал...
– Лихой пацан... В больницу его надо.
Сильные руки оторвали Семена от земли, затолкали в машину.
– Да не надо, я сам... – пытался возражать он.
– Сам ты будешь, когда на ноги встанешь. Тогда мы тебя как последнего забуцкаем. Ты нам живым нужен, понял? – засмеялся Арбат. – Так что сиди и не вякай... Каток, где у нас тут больница?
– Да хрен его знает. Может, в Москву его везти надо? Щас узнаю...
В Москву Семена не повезли. Спросили у прохожего, и тот объяснил, как проехать к местной больнице. Оказалось, что это совсем недалеко.
– Слышь, пацан, как зовут тебя?
– Сэм.
– Ты, это, нормально вчера себя вел. С мусорами все по делу. Мы таких пацанов уважаем. Только, это, ты нам дорогу больше не переходи. Услышал, что любера идут, беги дальше, чем видишь...
Семен промолчал.
– Че, не догоняешь?
– Да отстань ты от него, Сухарь. Не видишь, хреново чуваку. Да и не будет он от тебя бегать. Да, Сэм?
Семен в знак согласия кивнул.
– Че, крутой?.. – с визгливой какой-то язвительностью спросил Сухарь. – Если такой крутой, давай на стрелу забьемся. Когда оклемаешься, давай к нам в Люберцы, найдешь там Сухаря, мы с тобой поговорим, выясним, кто из нас круче. Ну что, забились?
Семен кивнул.
– Эй, зачем слово дал? – с упреком спросил Арбат. – Не надо было давать. Теперь его сдержать надо. Если не найдешь Сухаря, мы тебя сами найдем. Ты меня понял пацан?
Семен все понял, и кивком подтвердил это.
Действительно, зачем он согласился найти Сухаря? Мог бы обморок изобразить, так нет, на приключения потянуло. Теперь за свои слова отвечать придется...
Глава 3
В больнице Семена продержали всего два дня. Сказали, что ничего серьезного нет, и отпустили. Он уже выходил из палаты, когда к нему пожаловали его новые друзья: Кит, Харитон, Кузов и Джема. Пупа не было, но Семен по нему не очень-то и соскучился. Да и по всем остальным, честно говоря, тоже. Может, и нравились ему эти ребята, но пока до настоящей дружбы еще далеко. Хотя сейчас был сделан еще один шаг к этому.
– Здорово, братан!
Кит крепко пожал Семену руку. У него тоже синяки под глазами, скула содрана.
– Ты куда? – спросил Харитон.
И у него рукопожатие такое же крепкое.
– Домой выписали.
– А нам твоя матушка сказала, что ты здесь, – Кузов по-приятельски хлопнул Семена по плечу.
Рука у него тяжелая – такое ощущение, будто рельсу на плечо уронили. Теперь понятно, почему Джема у дискотеки в «солнышко» его приласкала.
– А мы тебе яблок принесли, – с интересом разглядывая Семена, сказала девушка.
– Яблоки! – передразнил ее Кузов. – Ему бы сейчас пивка! Да, Сэм?
– Ну, можно...
Тошнота уже прошла, но голова временами еще кружилась. Да и вообще состояние нестояния у него. Лечь бы и лежать, ни о чем не думая. И хорошо, если мечта о пиве так и останется мечтой.
Но нет, на станции он сходил в магазин, раздобыл там несколько целлофановых пакетов, из них и приготовил тару под пиво, которое продавалось неподалеку. Правда, у пивной очередь, как в Мавзолей. Сухой закон как-никак.
Говорят, алкаши Горбачева собрались убивать, пошли к нему в Кремль, а пройти не смогли. Очередь за его головой выстроилась такая, что нужно было ехать аж в Тамбов, чтобы встать в нее.
Впрочем, Кузов не церемонился. Он вежливо втиснулся в очередь у самого ее начала.
– Эй, пацан, куда прешь? – возмутился усатый мужчина в светлой перфорированной шляпе.
– Слышь, дядя, тебе что, людей не жалко? – надвинулся на него Харитон.
– Каких людей? – дрогнул тот.
– Больных. С перепугу помирают. Их только пивом вылечить можно. А если они помрут, кто виноват будет?
– Ладно, ладно...
Никто больше возникать не стал. Кузов мог и в зубы дать, а Кит с Харитоном его бы поддержали. Да и Семен, если что, вмешался бы, несмотря на дурное состояние.
Целлофановой тары у Кузова было литров на двадцать, не меньше. Но денег хватило только на шесть. Кстати говоря, больше и не наливали. Норма. В Стране Советов это понятие железобетонное.
От станции до разъезда километр пути. Тропинка вдоль железнодорожного полотна широкая, удобная, правда, на полпути она свернула в орешник, оттуда вывела в овраг, на дне которого уютно журчал ручеек. Ивы здесь, вербы, молодые сосенки. Трава свежая, как будто не август на дворе, а только май.
Но главным украшением здесь была фанерная будка для перевозки людей. Правда, без машины. Старая будка, но дыры аккуратно залатаны, стекла целые, и еще выкрашена она в зеленый цвет, как будто для того, чтобы издали не бросалась в глаза.
Дверь была заперта на висячий замок, но Кит открыл ее ключом, а Харитон с Кузовом вытащили оттуда стол, две скамейки. Семен заглянул в будку. Из мебели здесь осталась только железная кровать с матрасом, зато старого пыльного хлама нет. И кровать манила к себе. Но Семен сел на скамейку.
– Нравится? – спросил Харитон.
– Нормально.
– Наше место. Про него никто не знает. Мы тут часто пропадаем. Пиво пьем, девочек топчем.
– Ой, да ладно, девочек он топчет! – засмеялась Джема. – Каких девочек? Ну, привел корову Люську! Она, что ли, девочка?
– Может, и не совсем девочка, зато без проблем.
– Ага, и со всеми! Шлюха еще та – эта ваша Люська!.. Сэм, если они тебя Люськой соблазнять будут, не ведись. Если такая ночью приснится, можешь и не проснуться...
– Да не будем мы его Люськой соблазнять, – усмехнулся Кит. – Он у нас Натаху любит.
– Да уж лучше Натаху! – криво усмехнулась Джема. – Она хоть и шлюха, зато красивая.
Семен вопросительно посмотрел на девушку. Несмотря на то что она принадлежит к особам женского пола, у него вдруг возникло желание отвесить ей подзатыльник.
– А ты что, правда в нее втюхался? – раздраженно спросила Джема.
– Не твое дело!
Наташа до сих пор производила на него впечатление. Может, потому он и пошел драться с люберецкими, чтобы она увидела в нем героя... Но Джему это не должно волновать. И Кита тоже. Зачем он сплетни распускает?
– Точно втюхался! – засмеялся Харитон.
– Можно подумать, ты к ней ровно дышишь, – скривилась Джема.
– А че, баба красивая! И Пуп мой кореш; может, сосватает, а?
– Ты в зеркало когда последний раз смотрелся? – хмыкнула Джема. – Да она с тобой на один гектар не сядет. А машина у тебя есть? А квартира в Москве?.. Ей твоя любовь даром не нужна!
Харитон с досадой махнул рукой. Похоже, он и сам прекрасно понимал, что с Наташей ему ничего не светит.
– Да, Натаха у нас еще та штучка. И мой тебе совет, Сэм: не заморачивайся на нее, бесполезно это, – сказал Кузов. – У нее хахаль московский, с квартирой, машиной...
– И с небитой рожей, – хмыкнул Харитон.
– А чего так?
– Да с этим как-то не успел. А раньше к ней на мотоцикле приезжал, так тому я навалял...
Может, это и не метод борьбы за женщину. Но Семен благодарно улыбнулся. Как будто Харитон набил кому-то морду по его личной просьбе.
А ведь и самому Семену от него досталось. Из-за Наташи. Сначала Пуп за нее спросить пытался, а потом и Харитон подключился. И хорошо, что Семен выстоял, иначе был бы он сейчас изгоем в своем дворе.
Кит взял стакан, зачерпнул из пакета пиво, передал Семену.
– На, держи, ты у нас больной, тебе лечиться надо.
– Нет, сейчас не буду, – покачал головой Семен. – Хреновато что-то.
– Чего так? Мне тоже по башне дали. Ничего, нормально все.
– Значит, у тебя башня крепче...
– Или врезали не так сильно... Ты молоток, Сэм, нормально толпу поднял.
– Я сам заменьжевался, – кивнул Харитон. – А ты как заорешь! Как побежишь! Я за тобой! Толпа за тобой!.. На равных бились, пока менты не подтянулись...
– Да ментов я помню, – усмехнулся Семен. – Мне там еще добавили. Нравится драться, спрашивают. На, говорят, получи, если нравится. Получи, говорят, и распишись...
– Мусора совсем оборзели, – напыжился Кузов.
– Да, влетел ты, Сэм... Ну, ничего, зато мы теперь знаем, что ты реальный пацан, не какое-то там фуфло, – сказал Кит.
– С люберами тяжело тягаться, – в раздумье сказал Семен.
– Да мы в курсе.
– Толпа на толпу с ними трудно. А почему? Потому что у нас толпа, а у них организация. Мы вот пиво глушим, а они железо тягают, мышцы качают, груши молотят. Меня менты забрали, кто-нибудь из вас за мной заехал? Нет. А они за своим подъехали. На машине. Потому что организация.
– А толку? Ну, подъехали бы, и что? – чувствуя неловкость, спросил Кит.
– Моральная поддержка тоже много значит... Вот менты меня спросили, кто в драке участвовал. Я мог бы вас назвать. А не назвал. Потому что мораль у меня есть, потому что не стукач...
– Да, братан, попал ты... Что ты там про груши говорил? – спросил Кит.
– Любера, говорю, тренируются. Груши, спарринги, тому подобное. Я видел, как они машутся. Чувствуется система...
– Так и нам система нужна.
– Зачем?
– Люберов мочить. Если они к нам еще раз сунутся.
– А сунутся?
– Запросто. Им силу девать некуда, вот и лезут на рожон.
– А она нужна вам, эта дискотека? Какой от нее толк? – спросил Семен.
– Что-то я тебя не понимаю, Сэм, – косо глянул на него Кит. – У тебя что, очко играет?
– А ты храбрый?
– Я?! А ты у пацанов спроси!
– Я не понял, Сэм, ты что, на Кита наехал? – нахмурился Харитон.
– Да нет, просто интересно знать, какой смысл нам с люберами воевать?