— Ты же знаешь, что я люблю тебя, Джек.
— Продолжай это мне говорить.
— Буду говорить это столько раз, сколько тебе захочется услышать.
— А теперь ты доверяешь мне, Лефти?
Она поколебалась.
— Не совсем.
Он крепко сжал баранку.
— Но я надеялся, что ты выйдешь за меня замуж.
— Да, выйду. Сразу же, как только ты скажешь.
— Но как с доверием…
— Вначале мы сожжём все фотографии, которые нас компрометируют, а потом поговорим о доверии.
— Большую часть из них я сжёг в кухонной раковине сегодня утром.
— Чудесно. А я смогу легко избавиться от тех, что лежат на заднем сиденье. Только вот сколько других где-то блуждают?
— Всего одна, которую купил Корбин. Но узнать, кто там изображён, невозможно. И есть ещё одна, которая принадлежит только мне.
— Твою нужно уничтожить, Джек.
— Даже если я поклянусь, что буду беречь её как зеницу ока?
Андреа нервно заёрзала.
— А где ты хранишь её сейчас?
Джек смотрел вперёд на дорогу.
— Отвечай же! — потребовала Андреа.
Со вздохом он опустил солнцезащитный козырёк. К внутренней части козырька была приделана фотография головы Андреа, лежащей на подушке. Глаза её были закрыты, на губах блуждала загадочная улыбка.
Андреа удивлённо уставилась на фото.
— Я не подозревала об этой фотографии.
— На плёнке оставался один кадр, и мне не хотелось, чтобы он зря пропадал.
— Ладно, этот снимок ты можешь оставить.
Джек тихонько поднял козырёк.
— Теперь, когда я завоевал твоё доверие…
Она поцеловала его в покрытую щетиной щеку:
— Живи долго-долго.
Примечания
1
Лефти (англ.) — левша.