Он взял кружку с пивом и медленно пошел вдоль стойки. Когда он остановился и сделал большой глоток, сидящий на табурете тощий мужчина повернул голову. Складки кожи висели на его лице и шее совсем как у бассета. Из них выглядывали злобные свиные глазки Рэнди Лески.
— Рэнди, неужели это ты? — воскликнул Лукас.
Лески тряхнул головой, словно прогоняя надоедливую муху, залетевшую на кухню. Он проворачивал аферы с ремонтом и специализировался на пожилых людях. Лукас сделал его своим осведомителем.
— Уходи. Пожалуйста.
— Слушай, мы же с тобой старые друзья, — сказал Лукас и широко развел руки в стороны. Все разговоры в баре смолкли. — Ты отлично выглядишь. Сидел на диете?
— Отвали, Дэвенпорт. У меня нет того, что тебе нужно, что бы это ни было.
— Я ищу Мусорщика Дуга.
Лески сел немного прямее.
— Мусорщика? Он кого-то порезал?
— Мне нужно поговорить с ним.
Неожиданно Лески захихикал.
— Боже мой, старина Мусорщик. — Он сделал вид, будто вытирает слезу. — Вот что я тебе скажу: когда я слышал о нем в последний раз, он работал на свалке в Дакоте.
— На свалке?
— Вот именно. Не знаю на какой, просто слышал от парней. Подумать только, он родился на помойке, потом его отправили в дурку. А когда вышвырнули оттуда, он снова вернулся назад. Некоторым людям исключительно везет в жизни.
Рэнди засмеялся, издавая свистящие звуки.
Лукас какое-то время смотрел на него, дожидаясь, когда он успокоится, затем кивнул.
— Я слышал, ты вернулся, — сказал Лески.
— Да.
Рэнди сделал глоток пива, поморщился, посмотрел в кружку и продолжил:
— Прошлой зимой, когда тебя подстрелили, я впервые с тех пор, как был ребенком, отправился в католическую церковь.
— В церковь?
— Я молил всех святых, чтобы ты сдох, но сначала хорошенько помучился.
— Спасибо, что думал обо мне, — сказал Лукас. — Продолжаешь обманывать стариков?
— Иди в задницу.
— Разговор с тобой, Рэнди, как глоток свежего воздуха. Слушай… — В старой спортивной куртке Лески Лукас заметил необычную выпуклость и прикоснулся к его боку. — Пистолет?
— Ты оставишь меня в покое, Дэвенпорт?
Рэнди Лески никогда не носил с собой оружия. Это было чем-то вроде постулата его религии.
— Что, черт подери, происходит?
Лески был преступником. Наличие пистолета могло стать причиной ареста. Он посмотрел на свое пиво.
— Ты видел мой район?
— В последнее время нет.
— Плохие новости, очень плохие, Дэвенпорт. Я рад, что моя мамаша не дожила до этого. Какой-нибудь малолетний придурок может пристрелить тебя только за то, что ты нечаянно толкнул его, — Рэнди посмотрел на Лукаса своими водянистыми глазами. — Клянусь богом, вчера вечером я зашел в «Пэнси», так там какой-то молокосос начал вязаться к одной девчонке. Ее парень — сын Билла Макгуэйна — встал и говорит: «Идем отсюда». И они ушли. Когда я встретил Билла и рассказал ему эту историю, он ответил: «Я велел моему парнишке не ввязываться в драки. Он совсем не трус, но никакая драка не стоит того, чтобы рисковать жизнью». И он совершенно прав, Дэвенпорт. Сейчас нельзя пройти по улице, не опасаясь, что тебе проломят голову. Просто так. Без всякого повода. Раньше, если кто-то искал тебя, всегда имелась причина, и это было понятно. Теперь же тебя могут прикончить на ровном месте, ни за что.
— Ладно, успокойся.
— Ага.
Лески снова повернулся к стойке, и Лукас сделал шаг назад, собираясь уйти. Но Лески неожиданно захихикал, и складки кожи у него на лице заколыхались.
— Мусорщик Дуг, — фыркнул он и снова засмеялся.
Выйдя на улицу, Лукас огляделся по сторонам, раздумывая, что делать дальше. Где-то вдалеке завыли сирены, но он не смог определить где. Лукас хотел было позвонить и выяснить, что случилось, но сирен было так много, что, скорее всего, где-то начался пожар или произошла автомобильная авария. Он почувствовал, как он устал, и, вздохнув, направился к своей машине.
Уэзер спала. Она поднимется в шесть и будет ходить очень тихо, стараясь не разбудить его, а в семь войдет в операционную. После ее ухода Лукас проспит еще три часа. Он разделся в большой ванной комнате, расположенной в конце коридора, рядом со спальней, быстро принял душ, чтобы смыть дым, которым пропах в барах, и скользнул в постель. Он подкатился к Уэзер под бок и почувствовал гладкую кожу ее ноги. Она спала в старомодной мужской футболке и трусиках бикини, оставляющих кое-что — но не слишком много — воображению.
Лукас лежал на спине и представлял, как она двигается по спальне в футболке и трусиках. Иногда, если она не оперировала утром, перед глазами у него возникал тот же образ, который Лукас никак не мог прогнать, и тогда он осторожно забирался рукой под футболку.
Но только не сегодня. Слишком поздно. Лукас повернул голову, поцеловал Уэзер и мысленно пожелал спокойной ночи. Уэзер сказала ему, что он должен всегда так делать, а подсознание ей сообщит об этом.
Лукасу показалось, что прошло довольно много времени, когда он проснулся, почувствовав, что она коснулась его. В комнате царил полумрак, дневной свет вливался внутрь сквозь занавески. Уэзер сидела на кровати полностью одетая. Она еще раз сжала пальцы.
— Хорошо, что у мужчин есть штучки, за которые можно ухватиться, — сказала она. — Они помогают разбудить их.
— Что? — Лукас плохо понимал, что происходит.
— Встань и включи телевизор, — сказала она, убирая руку. — В программе «Утро» говорят про тебя.
— Про меня?
Он с трудом сел.
— Как звучит эта странная фраза, которую употребляете вы, полицейские? «Дерьмо попало в вентилятор»? Похоже, это тот самый случай.
Глава 07
Андерсон стоял в коридоре перед кабинетом Лукаса и читал компьютерные распечатки. Увидев его, он отлепился от стены.
— Шеф хочет видеть нас немедленно.
— Знаю, мне позвонили. Я видел передачу по «ТВ-3», — ответил Лукас.
— Это для тебя, — сказал Андерсон и протянул ему папку из плотной бумаги. — Вчерашние данные по убийству Уонамейкер. В галереях ничего. Эксперты подтвердили, что сигарета — это «Кэмел», табак на теле такой же. На запястьях следы, но узлов не видно; щиколотки были связаны желтой полипропиленовой веревкой, старой, частично развалившейся оттого, что она находилась на солнце. Так что, если мы сумеем найти ее фрагменты, они, скорее всего, окажутся идентичными.
— Что-то еще? Частички кожи, семенная жидкость, что-нибудь?
— Пока нет… А вот данные по Бей.
— Господи.
Лукас взял папку и раскрыл ее. Почти все бумаги внутри оказались ксерокопиями отчета Коннел, с несколькими мелкими деталями, которых он раньше не видел. Мерседес Бей, тридцать семь лет, убита в тысяча девятьсот восемьдесят четвертом году, дело так и не закрыто. Первая в списке Коннел и главная тема репортажа на «ТВ-3».
— Ты слышал, что случилось на озерах? — спросил Андерсон, понизив голос, словно собирался рассказать особенно неприличный анекдот.
— А что? — Лукас поднял голову от папки с бумагами по делу Бей.
— Около дома у озер произошел настоящий кошмар. Но о нем стало известно слишком поздно, и в утренние новости сообщение не попало. Пострадали парень и его подруга, точнее, возможно подруга. Парень в коме и, скорее всего, до конца дней останется парализованным. Женщина умерла. Ей пробили голову куском трубы или стальным прутом. Может быть, прикладом винтовки или пистолетом с длинным стволом. Похоже на «редхок». По всему, мелкое ограбление. Но выглядит жутко. По-настоящему.
— В убойном переполох?
— Народ в невменяемом состоянии, — ответил Андерсон. — На место преступления ездили все. Шеф только что вернулась. А тут еще репортаж «ТВ-3»… Она в ярости. Ты даже представить не можешь в какой.
Рукс рвала и метала. Она наставила на Лукаса сигарету.
— Скажи мне, что ты не имеешь к этому никакого отношения.
Лукас пожал плечами, оглядел остальных и сел.
— Я не имею к этому никакого отношения.
Рукс кивнула и сильно затянулась сигаретой; в ее кабинете пахло как в боулинге во время вечеринки какого-нибудь общества. Лестер с несчастным видом сидел в углу, положив ногу на ногу. Андерсон устроился на краешке стула и глуповато уставился на Рукс сквозь толстые линзы очков.
— Я ничего такого и не подумала, мы все знаем, кто это сделал, — сказала Рукс.
— Мм, — Лукасу совсем не хотелось называть имя вслух.
— Не желаешь говорить? — возмутилась она. — Тогда скажу я: вонючка Коннел.
— Двенадцать минут, — сказал Андерсон. — Длиннее сюжета «ТВ-3» никогда не показывал. Там наверняка заполучили то, что удалось нарыть Коннел. Все имена и даты. И выкопали видеопленку с места убийства Мерседес Бей. Использован материал, который ни за что не пустили бы в то время, когда он был снят. А теперь Уонамейкер. Боже праведный, телевизионщикам удалось запечатлеть, как тело достают из мусорного бака. Никакого мешка или чего-то подобного — только труп с вываливающимися внутренностями и болтающейся головой.
— Они снимали с моста, — объяснил Лукас. — Мы видели их. Я не знал, что у них такие мощные объективы.
— Дело Бей, разумеется, все еще открыто, — сказал Лестер, поменяв положение ног. — Закона о сроке давности убийства не существует.
— Вчера нужно было думать, — бросила начальник полиции.
Она вскочила и начала расхаживать по ковру, с каждым новым шагом посыпая его искрами от сигареты. Ее прическа, никогда не отличавшаяся особой аккуратностью, растрепалась, и местами волосы торчали в разные стороны, напоминая маленькие рожки.
— Показали мать Бей. Такая старенькая, еле живая, в халате, какие выдают в домах престарелых, с лицом, похожим на кусок пергамента. Она сказала, что мы бросили ее дочь на милость убийцы. Выглядела она ужасно, как будто вот-вот умрет. Судя по всему, телевизионщики вытащили ее из постели в три часа ночи, чтобы записать интервью на пленку.
— Видео Коннел какое-то странное, если это она передала им информацию, — сказал Андерсон.
— Они его фальсифицировали, — ответила Рукс, отмахнувшись от него рукой с сигаретой. — Я поступила так же, когда выбивала деньги в Комитете по ассигнованиям. Тебя начинают снимать на улице, потом ты входишь в какое-нибудь здание, так что это выглядит как запись, сделанная во время слежки, или материал из дела. Все так и было, можете мне поверить, — Рукс посмотрела на Лукаса. — У меня через десять минут встреча с журналистами.
— Удачи. — Он улыбнулся, но улыбка получилась фальшивой.
— Тебя ведь не отстраняли от дела? — Шеф пошевелила левой бровью.
— Разумеется, нет, — ответил Лукас. — Их источник получил неверную информацию. Я весь вечер занимался этим делом и даже сумел получить зацепку по одному подозреваемому.
— Это правда? — Бровь снова поползла вверх.
— Более или менее, — сказал Лукас. — Предположительно, Мусорщик Дуг работает на свалке в Дакоте.
— Хм. Мы сделали большой шаг вперед, — с некоторой долей удовлетворения заметила Рукс. — Если ты сможешь сегодня доставить его сюда, я лично сообщу об этом непосредственно в «Стар трибьюн». А также все, что тебе удастся узнать. И пошел к чертям «ТВ-3».
— Если Меган является их информатором, они узнают, что ты солгала, когда заявила, что не отдавала приказа о передаче дела в Сент-Пол, — сказал Лестер.
— Вот как? И что? — спросила Рукс. — Что они сделают — возмутятся? Или откроют нам имя своего информатора? Да пошли они!
— Коннел по-прежнему работает со мной? — спросил Лукас.
— У нас нет выбора, — рявкнула шеф. — Если мы не отзывали расследование, тогда она должна участвовать в нем. Я разберусь с ней позже.
— У нее нет «позже», — напомнил Лукас.
— Господи, — сказала Рукс и застыла на месте. — Мог бы и промолчать.
Сюжет «ТВ-3» представлял собой подборку видеоматериалов с комментариями ослепительной блондинки, выглядевшей очень сексуально. Журналистка, одетая в дорогое пальто, выдавала длинные, напористые обвинения, основанные на сведениях, собранных Коннел; у нее за спиной, освещенное в лучших традициях фильма ужасов, высилось здание из красного кирпича, стоящее в квартале трущоб, где было обнаружено тело Мерседес Бей. Журналистка подробно рассказала о гибели Бей и последующих жертвах, зачитав данные из отчетов, сделанных после вскрытия. Затем она продолжила: «Из-за того, что начальник полиции Рукс приняла весьма сомнительное решение о приостановке расследования…», и «Учитывая то, что полиция Миннеаполиса отказалась заниматься этими убийствами по политическим мотивам…», и «Неужели вопли Мерседес Бей, умоляющей о справедливости, будут растоптаны департаментом полиции Миннеаполиса ради победы на выборах? Неужели в нашем округе падут от руки жестокого убийцы другие невинные женщины? Время покажет…»
— Никто не смеет так подставлять меня! — заорала Рукс на своего помощника по связям с общественностью, когда Лукас и Андерсон вышли из ее кабинета. — Никто не смеет…
Андерсон ухмыльнулся, взглянув на Лукаса, и сказал:
— Очевидно, Коннел посмела.
В коридоре Лукаса остановил Грив. Он был в свободном костюме лавандового цвета с голубым шелковым галстуком.
— Я прочитал дело, но только зря потратил время. Я вполне мог узнать все подробности сегодня утром по телевизору.
— Ну да, — буркнул Лукас.
Он открыл дверь своего кабинета, и Грив вошел вслед за ним. Лукас проверил, нет ли голосовой почты, обнаружил сообщение и нажал на кнопку воспроизведения. Зазвучал смущенный голос Меган:
— Сегодня утром я видела сюжет по телевизору. Это что-нибудь меняет?
Лукас фыркнул от такой наглости и записал номер, который она оставила.
— Что будем делать? — спросил Грив.
— Попытаемся отыскать одного парня в Дакоте. Психопат, помешался на сексуальной почве. К тому же он любил пускать в дело нож.
Лукас говорил и одновременно набирал номер Коннел. Она взяла трубку после первого гудка.
— Это Дэвенпорт.
— Господи, — сказала Меган. — Я смотрела телевизор…
— Да-да. Во всем городе только человека три не знают, кто поделился с ними информацией, и Рукс не входит в их число. Тебе сегодня лучше не высовываться. Она в ярости. А мы вернулись к расследованию.
— Вернулись, — сказала она с утвердительной интонацией, и Лукас услышал в ее голосе намек на удовлетворение. При этом она не стала ничего отрицать. — Есть что-нибудь новенькое?
Он сообщил ей то, что Андерсон узнал в криминалистической лаборатории Висконсина.
— Следы от веревки? Если он связал свою жертву, значит, наверняка отвез ее к себе домой. Он живет здесь. Других он не связывал, выходит, не мог забрать их… Слушай, если ты почитаешь дело Мерседес Бей, то увидишь, что ее нашли далеко не сразу.
— Возможно, это важно, — не стал спорить Лукас. — Мы с Гривом поищем Мусорщика Дуга. У меня есть наводка.
— Я тоже хочу поехать с вами.
— Нет. Сегодня ты не должна здесь появляться. Поверь мне, так будет лучше.
— Можно, я попробую позвонить в пару мест? — спросила она.
— Куда?
— Людям из списка, который мы получили в книжном магазине.
— Этим займутся ребята из Сент-Пола, — ответил Лукас.
— Но они ничего не делают. А я могу приступить прямо сейчас.
— Сначала поговори с Лестером, — сказал Лукас. — Пусть он свяжется с Сент-Полом. В конце концов, это их расследование.
— Ты послушаешь мою историю? — спросил Грив, когда они шли к «порше».
— Твою историю?
— Если не хочешь, чтобы я ныл и стонал в течение пары часов.
— Давай, — согласился Лукас.
Грив рассказал, что школьную учительницу по имени Шармань Картер нашли мертвой в ее собственной постели. Квартира была заперта изнутри. В ней стояла система безопасности, в которой использовались датчики движения и инфракрасное излучение. Тревожный сигнал поступал напрямую в охранную компанию.
— Квартира была закрыта надежно?
— Абсолютно.
— А с чего ты взял, что ее убили?
— Ее смерть была выгодна очень плохим людям.
— Имена?
— Братья Джойс, Джон и Джордж, — ответил Грив. — Знаешь их?
— Отлично знаю, — улыбнувшись, сказал Лукас.
— Что такое?
— В детстве я играл с ними в хоккей, — пояснил он. — Они уже тогда были настоящими негодяями, и с тех пор ничего не изменилось.
Джойсы чуть не стали очень богатыми. Они начали с того, что брали внаем дома в трущобах у их владельцев — создавалось впечатление, что по большей части это были адвокаты, — и сдавали квартиры. Накопив достаточно средств, братья купили пару ночлежек. Когда обеспечивать бездомных жильем стало модно, Джойсы довели состояние приютов до минимальных стандартов, а потом продали благотворительному фонду.
— Директор фонда приехал на огромном «БМВ», — продолжал Грив.
— Наверное, экономил на завтраках, — предположил Лукас.
— Вне всякого сомнения, — подтвердил Грив. — Итак, Джойсы получили деньги и начали спекулировать квартирами. Мне рассказали, что в какой-то момент они контролировали около пяти или шести миллионов долларов. А потом случился экономический кризис. И недвижимость особенно упала в цене.
— Ой-ой.
— Так вот, братья спасли, что смогли, и вложили все до единого цента в старый дом на Саут-Ист-Сайд. Сорок квартир. Широкие коридоры.
— Широкие коридоры?
— Точно, широкие. Идея Джойсов состояла в том, чтобы с помощью сухой штукатурки, шпатлевки и краски отремонтировать дом, убрать шкафы, поставить новые невысокие плиты и холодильники, а потом продать дом городу в качестве государственного жилья для инвалидов. Они кого-то там подмазали, и городской совет горел желанием провернуть эту сделку. Братья собирались получить полтора миллиона. Но на их пути возникло препятствие.