Лиля после визита к портнихе шла с Аришкой домой.
А к дому они направились окольными путями, где было тени больше: воздух, раскалившийся после полудня, к вечеру и вовсе обжигал легкие.
Сзади раздалось шлепанье сандалий.
Лиля оглянулась – это шлепала по камням Вика, медсестра из больницы, молоденькая и чрезвычайно глупая девица.
Лиля ни с кем особо не дружила (не верила она в женскую дружбу, да и вряд ли какая-либо подруга согласилась бы терпеть Лилю – насмешливую, злую на язычок), но с некоторыми из жительниц Серхета она поддерживала отношения. Так, ради пользы дела. Надо же быть в курсе всех новостей! А Вика эта – известная сплетница…
– Вика! Привет. Что-то ты сегодня припозднилась.
– Лилечка, привет. Аришка, моя сладкая, как дела! – расплылась в улыбке Вика. – Давай чмоки-чмоки сделаем…
Сентиментальность молоденькой медсестры не слишком нравилась Лиле, но она терпеливо снесла, что ее дочурку, присев перед ней на корточки, целует эта кривоносая сплетница.
Ариша, умница, с царственным видом позволила себя расцеловать.
– Какая же она у тебя красотуля! – с восторгом произнесла Вика. – Ей-богу, на конкурс красоты хоть сейчас можно отправить.
– Да рано еще…
– Ничего не рано, есть специальные конкурсы, в которых дети участвуют, я видела по телевизору.
– Вик, я говорю, чего так поздно-то?
– За Динку пахать пришлось. Фидель попросил – а как я ему откажу… – плаксиво пожаловалась Вика.
О том, что молоденькая медсестра была по уши влюблена в главврача, знал весь Серхет.
– Это он тебя должен слушаться, а не ты его! – засмеялась Лиля. – Он старик, на тридцать лет старше тебя, ты им только так можешь вертеть!
– Никакой он не старик, – обиделась Вика. – И почему-то у меня не получается им вертеть…
– Дурочка. Ой, да не обижайся ты, я же шучу! Идем ко мне. У меня, правда, только часик свободный, но поболтать успеем!
– Ладно, пошли, – угрюмо согласилась Вика и зашлепала вслед за Лилей. – А кого ждешь?
– Уж не мужчину… Ко мне ученики ходят, репетиторством подрабатываю.
– А-а, – разочарованно протянула Вика.
«Так я тебе и рассказала все!» – мысленно засмеялась Лиля. Они уже были рядом с ее домом – одноэтажным, из белого камня, вокруг – высокий забор.
– Хороший у тебя дом, – простодушно сказала Вика. – И забор какой… Новый? Но откуда деньги? Неужели за репетиторство хорошо платят?
– А то! Проходи, не стесняйся… Аришка, руки мыть! Вика, а ты иди на кухню, чаю попьем…
Минут через десять дочь уже сидела перед телевизором, упоенно смотрела мультики, а Лиля с Викой расположились на кухне, пили чай.
– Ты расскажи, почему за Динку работала. Вот, пряники бери…
– Мерси. А Динка – она, знаешь, совсем ополоумела. Ты не поверишь! – театральным шепотом произнесла Вика. – У нее шуры-муры с этим гонщиком, Раевским.
Лиля от неожиданности чуть не уронила чашку.
– Ой, не пугай так меня… Вика, не может быть! У Динки? Роман?!
– Клянусь, – Вика для убедительности перекрестилась пряником. – Сама видела.
– Что ты видела?
– Как они целуются-милуются у крыльца. Сегодня утром. Я чуть не упала. До того еще слухи ходили… Но вроде там все неопределенно, несерьезно – ну да, ухаживал этот гонщик за Динкой, ходил за ней как привязанный… А тут она на его поцелуи прямым текстом отвечала!
– С ума сойти, – вздохнула Лиля. – Но у Динки же Руслан есть!
– Видно, разлюбила.
– Не смеши! И Руслан не из тех, кого разлюбить можно… – задумчиво произнесла Лиля. Новость, рассказанная Викой, ее поразила. Единственное, Лиля пока еще не знала, как этой новостью воспользоваться.
– Мало того, я еще кое-что слышала, – шепотом продолжила Вика. – Я сначала не поняла, правда. Динка Фиделю какое-то кольцо отдала.
– А, с рубином! Я знаю. Видела на Таисии. Ну и что? Таисия же обожает все эти побрякушки… Выцыганила все-таки.
– С рубином или нет, я не в курсе… Но, в общем, какое-то свое кольцо Дина отдала – чтобы спасти гонщика. Отдала, слышишь ты меня или нет!
– Бесплатно?
– Да. То есть нет! За то, чтобы Фидель спас гонщика – еще тогда, давно, когда авария эта на ралли случилась! – нетерпеливо пояснила Вика. – Я разговор недавно слышала, Динки и Фиделя. Она ему: «Я вам заплатила, Фидель Рауфович. Я вам свой перстень отдала – за жизнь Раевского, чтобы вы его спасли… И теперь этот человек – мой». А он ей: «Эх, Дина, Дина…» Он же ревнует ее, ужасно ревнует! – сжав кулачки, с ненавистью прошептала Вика.
Лиля задумалась. Что-то в рассказе молоденькой медсестры вызывало у нее сомнения. Бестолковая Вика могла напутать, переврать услышанное…
– А разве это не прямая обязанность Курбатова – людей спасать? – подумав, осторожно спросила Лиля.
– Ой, ты сама-то такая наивная… Докторам всегда платят за то, что с того света вытащили.
– Я понимаю, если бы гонщик сам потом заплатил Курбатову, но какой резон было Динке платить за неизвестного ей мужика?
Вика задумалась. Этот вопрос поставил ее в тупик.
– Я не знаю… Может, она в него влюбилась?
– Влюбилась в труп? Он же умирал, когда его в больницу привезли… – напомнила Лиля.
– А если они раньше встречались? – предположила Вика.
– Кто? Динка и гонщик? Где, когда? Она все время тут, у всех на глазах, никуда не отлучалась… А если бы гонщик этот раньше приезжал в Серхет, все тоже бы знали! Нет, нет, они именно здесь и сейчас встретились! – сведя брови, убежденно воскликнула Лиля.
– Ты думаешь? – засомневалась молоденькая медсестра. – Но я все равно не понимаю… Зачем Динке отдавать кольцо за какого-то неизвестного ей, чужого мужика? Такую ценную вещь – вот просто так взять да и отдать… Не по-ни-ма-ю! Дурочка она, что ли?
Лиля нервно закусила губу. Потом вздрогнула, улыбнулась:
– Вика, она совсем не дурочка. Она очень умная. Гонщик – он кто? Молодой парень, холостой, я слышала. И он – известный человек. Не бедный, я думаю. Живет далеко отсюда, в приличном городе – в Москве, наверное… Или в Питере. Ну, в любом случае не на краю света, как мы.
– Да, да, так и есть! – энергично закивала Вика. – Только все равно непонятно…
– Вика! Динка решила свалить отсюда! Она умнее нас всех оказалась. Чудом ей в руки попался этот гонщик. Она его выходила, вынянчила, а тот из благодарности (мужики, они же такие сентиментальные!) в нее влюбился. Она не могла упустить шанс вырваться отсюда. Перед ней теперь целый мир – если, гонщик в нее втрескался.
– Вот хитрюга она… – потрясенно произнесла Вика. – Ты, Лилечка, точно все угадала! Ты мне прямо глаза открыла… Динка же откровенно заявила, своими ушами слышала: этот человек теперь – мой!
– Ну вот. Вот мы во всем и разобрались! – засмеялась Лиля.
– Ага! – засмеялась и Вика, но потом осеклась, захлебнулась смехом. – Лиль. А ведь чего я сегодня за Динку пахала… Они с гонщиком-то – поссорились. Динка закапризничала, отгул взяла. А Фидель заставил меня за нее работать!
– А гонщик что?
– А гонщик тоже психанул. Явился к Фиделю и попросил его отпустить из больницы. Расписку написал, что последствия знает, и – был таков. Типа, не желаю я тут находиться, где она (то есть Динка) работает! Это я тоже своими ушами слышала! Такие страсти прям…
– Он уехал из города?
– В том-то и дело, что нет. Теть Валя говорила, что он вроде у Артура какое-то жилье снял. Но они поссорились, Динка и гонщик, понимаешь – поссорились! Зачем же она с ним ссорилась, если хочет свалить отсюда?..
– Затем, что ссоры только распаляют страсть, – после небольшой паузы надменно произнесла Лиля. – Ты, Викуся, слово поперек Фиделю боишься сказать – вот он ноги об тебя и вытирает. Не ценит тебя. Ведь, чтобы крепче обняться, надо сначала оттолкнуть.
– Ерунда какая… – растерянно, плаксиво пробормотала Вика. Потерла свой когда-то сломанный нос, теперь напоминающий запятую, всхлипнула. Лиля с жалостью и отвращением смотрела на девушку.
– Почему – ерунда? Гонщик же остался? Остался. Он в бешенстве, злится на Динку? Значит, любит ее до безумия. О, Викусечка, любить – это талант. Дар! Не все умеют любить. Некоторым это не дано, – глядя прямо в глаза Вике, насмешливо пропела Лиля. Ей ужасно нравилось дразнить эту дурочку…
– Не дано?! – Вика начала задыхаться от злости. – На что это ты намекаешь? На то, что у меня этого дара нет? А сама-то! Сидишь тут, в четырех стенах, мать-одиночка, жилы из себя тянешь, репетируешь круглые сутки… Где твой мужик-то? От кого родила? Что ж ты его не приманила-то? Не сумела!
– Вика… Вика, я, может, специально его оттолкнула… Чтобы он только обо мне и думал, чтобы только я в его сердце занозой сидела! – сквозь зубы произнесла Лиля. – Ты моей жизни не знаешь. Ты не знаешь, чего меня впереди ждет!
– Прям… Строит тут из себя! А где он, твой принц?
Но Лиля уж остыла. У нее был такой характер – моментально вспыхивала, но и скоро отходила.
– Ладно, Викуська, не будем ссориться. Нам же делить нечего, правда? И у тебя жизнь не сахар, и у меня… – примирительно произнесла Лиля. – Но Динка что творит, оказывается!
Вика попыхтела обиженно, но, видно было, тоже остыла.
– Лиль… Ты, значит, советуешь с Фиделем поссориться, чтобы он в меня сильнее влюбился, да? – примирительно спросила девушка.
– Да. Придумай что-нибудь такое, чтобы он беситься начал.
– Я хочу, чтобы он Таисию свою бросил, – помявшись, выдала свою сокровенную тайну Вика.
– Ух ты какая! Но Фидель… он не староват для тебя? – шутливо спросила Лиля.
– Ой, что ты! Он еще о-го-го! И, потом, он такой богатый… – прошептала Вика, хихикнув. – У него все есть, он лучше всех в городе живет. Я не красотка, я знаю, но зато я – молодая. Он женится на мне рано или поздно!
– Я в тебе уверена, Викуська. Ты своего добьешься! – Лиля приобняла девушку за плечи. – Ну все. А теперь иди, ко мне скоро ученики придут. Потом встретимся и поболтаем еще. А ты не тушуйся, задай своему Фиделю жару, пусть он паучиху свою бросит поскорее!
– Да, Лиля, да, – растроганно закивала Вика. – Ты одна меня понимаешь…
Вика ушла, и Лиля осталась одна со своими мыслями.
Вернее, мыслей пока не было – в голове кружился хаос из обрывочных фраз. «Динка влюбилась в приезжего… Динка? А вдруг Вика что-то напутала? Трудно поверить, что Динка влюбилась в кого-то… Кольцо еще. Ну да, я своими глазами видела кольцо сначала на Динке, а потом на Таисии. Динка, по словам Вики, заявила: «Я купила жизнь гонщика!» Купила? Да это прямая обязанность Курбатова – людей спасать! Как будто он сам не хотел гонщику операцию делать, его заставили… Да если бы гонщик умер, позор был бы Курбатову! Ну вот, по второму кругу уже пошла. Ничего не понимаю. Хотя… Один гонщик сразу погиб, второй был жив. Курбатов не верил, что спасти его можно, этого, второго, и отказался от операции. Он именно позора и боялся, он же тщеславный, как Наполеон. А Динка ему пообещала кольцо с рубином, если тот рискнет… Да, похоже на правду! Только вот почему она вцепилась в этого гонщика? Тут две версии. Или влюбилась, или, правда, решила рискнуть, вырваться из Серхета, убежать от мужа – как я Вике и сказала. Но… как можно добровольно убежать от Руслана?.. И, главное, как Фидель наш на все это согласился?»
Лиля представила Курбатова – этого одутловатого, немолодого, с выпученными глазами и мясистыми губищами, бровастого, пузатого человека. Как женщины могли по нему сохнуть? Он же отвратителен, он неинтересен! Да, талант, но, по сути своей, Курбатов – просто животное. Не мужчина – самец!
«Динка была единственной женщиной в больнице, которая не поддалась на чары Курбатова. Она его заставила делать операцию, а он – согласился… Именно Динка и может вертеть Курбатовым, куда до нее дурочке Вике… Это не больница, а сумасшедший дом! Но я все не о том думаю. А о чем надо? Ах, да какая мне от всего этого выгода?»
Лиля прошла в комнату. Аришка спала на ковре, в развале из игрушек. Женщина выключила работающий телевизор и осторожно перенесла дочь в кроватку, стоявшую тут же, возле стены.
Кажется, скрипнула калитка.
Потом хлопнула входная дверь. «Пришел!» – догадалась Лиля, торопливо расправила волосы на плечах, улыбнулась. Она должна улыбаться – всегда. Быть независимой, никогда ничего не просить. Он, ее король, не любит слабых, неуверенных в себе женщин. Нет, не король – Тигр, так она его зовет…
Потому что сам – настоящий мужчина. Красивый, сильный, уверенный в себе. Пустым кокетством его не возьмешь. На него все эти женские штучки не действуют!
– Привет, Лилия! – усмехнувшись, сказал он, стоя на пороге комнаты.
– Привет, Тигр, – отозвалась она. – Давно не заходил…
Девочка в кроватке заерзала от голосов в комнате, приоткрыла глаза, уставилась на гостя. И произнесла отчетливо:
– Папа…
А потом опять зажмурилась сладко, задремала.
Сквозь Лилю словно ток пропустили. В первый раз дочь сказала это слово!
– Дождался наконец. Не прошло и вечности! – сказал он.
Намекает, что девочка заговорила так поздно… ну ничего, он получит достойный ответ!
– Тигр, а тебя ведь никто и никогда еще не называл папой, да? – заметила Лиля – с насмешкой, со свирепой радостью. Она всегда старалась его поддеть, уколоть – потому что ее Тигр любил борьбу, любил противостояние.
– Никогда, – согласился он. А у самого крылья носа дрогнули – вспомнил, конечно, что от другой дочери этих слов вообще не дождался. Та умерла, не дожив и до года.
– Идем, покормлю тебя…
Лиля угощала его бараниной на ребрышках. Приготовила днем, сейчас, конечно, разогревать пришлось… Но все из-за того, что портниха отказалась время перенести.
– Дыню хочешь? На, сам режь… Я тебе сейчас кое-что покажу. – Лиля убежала, переоделась в новое платье, вернулась на кухню, повертелась…
– Красное. Как у моей жены. Ты что, нарочно? – покосился он на Лилю недовольно.
– Ты невнимательный, Руслан! – рассердилась Лиля. – У твоей жены просто красное платье, а у меня черные цветы на красном, и вот кружева тут черные у выреза, и пояс… Хорошо?
– Без платья лучше! – оскалил он зубы.
– Гадкий ты… – она стукнула его кулачком по плечу. – Никогда от тебя комплимента не дождешься!
– Зато я деньги тебе даю. Что лучше?
– И то, и то. Мне все надо. Я жадная.
– Смотри зубы не обломай.
– А они у меня крепкие! – парировала Лиля.
– У жены колечко есть, под красное платье. Хочешь, я у нее возьму?
– Для меня? – У Лили холодок пробежал между лопаток. Надо же, как удачно, разговор сам в нужную сторону поворачивает… Если просто так на Руслана все новости вывалить – некрасиво получится. Будто она, Лиля, специально его на Динку натравливает. А они с самого начала договорились, чтобы без интриг и козней, честно общаться…
– Нет, не отдаст она, конечно. Да и я не возьму. Пошутил я. Лучше тебе новое подарю!
– Ловлю на слове! – Лиля прикоснулась губами к его щеке – твердой, колючей. И одновременно теплой и родной. – Только колечко твоей жены у Таисии теперь.
– В каком смысле? – напрягся Руслан.
– В прямом.
– А зачем Динка Таисии его продала? Или Таисия его уперла? – засмеялся Руслан.
– Таисии колечко подарил Курбатов.
Улыбка моментально исчезла с лица Руслана. Он ненавидел Курбатова. Ревновал к нему жену…
– Лилька, выкладывай, что знаешь.
– Не буду. Могу, но не буду, – хладнокровно произнесла она. – Зачем? Ты подумаешь, что я с женой хочу тебя разлучить, специально на твою Динку наговариваю.
– Она не Динка, а Дина. Динкой собаку кличут.
– Прости, – ослепительно улыбнулась Лиля, хотя в сердце иглой вошла ревность.
– Ты ей завидуешь.
– Я? Твоей жене?
– Да. Ты. Моей жене, – хладнокровно произнес Руслан и откинулся назад, на спинку стула. При этом он смотрел на Лилю оценивающе, с интересом – а как та отреагирует на эти слова?
– С какой стати? – с презрением произнесла Лиля. – Да, она твоя жена. Но меня не волнует штамп в паспорте. Меня не волнует, что ты каждый день возвращаешься к ней, домой. Меня не волнует, чем вы там с ней занимаетесь. Да ради бога! Главное – ты потом приходишь ко мне!
Руслан усмехнулся:
– Я не об этом. Ты завидуешь Дине, потому что она что-то из себя представляет. У нее есть дар, есть талант.
– Какой у нее еще дар? – Лиля мгновенно пришла в бешенство.
– Она великолепно играет на скрипке.
– О-ой! Удивил! На скрипке… В свободное от плиты время… Ванесса Мэй, тоже мне!
– Не ори. Аришку разбудишь.
– Русланчик, милый, я тоже в детстве на фортепьяно играть училась, у меня тоже, выходит, талант!
– Нет, у нее – действительно талант. Если бы она занималась собой, то она была бы звездой. Уметь на скрипочке пиликать и обладать даром – это разные вещи. Да, Динка не стала делать карьеру, но у нее есть дар, – упрямо повторил он. – Да, она его погубила, потому что со мной связалась, но он у нее, по крайней мере, точно был, понимаешь? А у тебя – ничего нет. Ты просто женщина. Ты одна из тысяч и сотен тысяч.
– Я – как все? – От возмущения у Лили даже голос стал прерываться. – Тогда чего ты ко мне ходишь? Зачем? А ну, убирайся отсюда… Убирайся! Вон!!!
– Ты меня выгоняешь?
– Убирайся! – Лилю трясло от ненависти. Она подскочила к Руслану и попыталась его ударить. Но тот перехватил ее руки, потом ловким движением повернул, прижал к себе. Губами нашел ее губы.
Лиля попыталась вырваться, но не тут-то было. Еще мгновение – и ненависть в ней моментально превратилась в безумную любовь, в обожание – даже голова закружилась. И на глазах выступили слезы…
Руслан целовал ее. Потом разжал руки и принялся гладить – так ласково, так нежно, с такой неистовой страстью, что Лиля уже забыла о ссоре.
– Разве так можно? – прошептала она между поцелуями.
– Что?
– Вот так… Когда любишь и ненавидишь одновременно?