В своих рассуждениях Михаил делал только одну скидку на профессионализм женщины: по своим специальностям и профессиональным делам, беседуют толково и с ними можно говорить.
При разговорах он старался не оскорблять и не обижать женщину, иначе от нее можно ждать что угодно.
Другое дело страх. Женщину лучше всего запугать и тогда под таким давлением она теряет контроль над собой и может сказать правду, потому что из-за своей эмоциональности преувеличивает угрозу и реальные возможности ее исполнения.
Вот страх-то следователь и решил запустить в разговор с женщиной невропатологом. Из того, что узнал от Антонины, он малую толику привнес в беседу с врачом. Кроме того, он располагал частичными результатами следственно-экспертной бригады и выводами медэксперта, обследовавшего трупы убитых людей.
- Вы наблюдаете своего подопечного около трех лет, так? - спросил он невропатолога.
- Примерно так.
- Почему он пил свежую человеческую кровь? Вы, как лечащий врач ее прописали? - Михаил увидел отражение испуга на лице собеседницы и поэтому задал еще один вопрос, как можно спокойнее: - Ведь кровь донорская?
- Нет и нет! Я кровь не прописывала. Подобные процедуры делает наш замдиректора и это его идея, насчет крови.
- Вы особо не беспокойтесь, насчет крови я все выяснил...
- Все? Разве все? - озабочено спросила Татьяна Николаевна - Даже я всего не знаю в этом деле, - призналась она.
- Я знаю, не ваша сфера деятельности.
Татьяна Николаевна облегчено вздохнула, покачала головой, как бы вспоминая, что хотела сказать, но промолчала - просто провела слегка рукой по своей прическе, успокаиваясь. Затем взглянула на дверь, переплела пальцы рук с ногтями, красиво покрытыми темно-коричневым лаком, откинулась на спинку стула и внимательно посмотрела на следователя.
"Похоже, догадывается, что ее разыгрываю и поэтому, возможно, теперь станет говорить более откровенно", - подумал Михаил.
- Да, это... так... Несомненно, врач не может совать свой нос, который самому нужен, в дела начальства... Мне его перебьют, если я стану противоречить начальству, и я упаду с дерева, на котором растут сочные плоды...
Михаил от души рассмеялся:
- Вы правы, и я вас понимаю. Но за глаза вы критикуете начальство?
- Что бесполезно, и вы это знаете, лучше меня. И потом зачем? Что даст? Ничего. Только восстановишь против себя и можешь потерять работу.
Говоря, она смотрела на следователя, не мигая, а тот пытался понять по ее лицу, что она думает.
И вдруг следователь спросил ее в упор:
- Где же теперь убийца, вы его знали?
Хотя вопрос прозвучал неожиданно, Татьяна Николаевна не растерялась. Она поерзала на стуле и повторила за следователем:
- Где же теперь убийца? - Не среди нас. - Уж не думаете ли вы?..
- А почему бы и нет? Институт хорошо охраняется, существует строгая пропускная система, охранники в секторах, и как может в таких условиях убийца проникнут к вам? Потом ведь посторонний человек сразу обратить на себя внимание... Нет, им мог быть только человек из института. Не так ли?
Врач хотела что-то сказать, но передумала и отрицательно покачала головой.
Михаил показал на дверь:
- Он там... Убийца за дверью.
Татьяна Николаевна удивленно посмотрела на него.
- Представьте себе, что к нам заходит знакомый вам сотрудник института. Это и есть убийца, но мы об этом не знаем. Он здоровается и неожиданно нападает на нас. Мы к этому не готовы и преимущества на его стороне. Мы растеряны и напуганы. Он все просчитал и ему удается добиться своего. Как, по-вашему, ведь подобное возможно? Давайте опустим детали и мотивы убийства. Заметьте, что многие убийства в жилых помещениях совершаются при невзломанных запорах - жильцы впускают знакомого, который и оказывается убийцей. Нечто подобное произошло и в институте. Убийца находился в институте до совершения преступления и это неоспоримый факт.
Татьяна Николаевна начала говорить, но в ее голосе прозвучал какой-то странный оттенок: она, как понял Михаил, не была посвящена в дела института, связанные с тройным убийством.
На какой-то миг его охватило азартное чувство, которое всегда возникает от предвидения, что сейчас произойдет.
И действительно, дверь отворилась и в комнату заглянула Антонина. Именно сегодня ее визит Михаил не планировал, но он увидел встревоженное выражение на ее лице и, чтобы ее не подвести в присутствии врача-невропатолога, догадался сказать:
- Я вас вызывал в это время и, когда мы закончим беседу с Татьяной Николаевной, входите.
После ухода врача Антонина не присела, а остановилась перед следователем, глядя на него встревоженным взглядом.
- Что случилось?
- Я нашла вторую женщину, которая участвовала в эксперименте вместе с Сашей... О других пока ничего узнать не удалось...- Антонина подошла близко к следователю и, наклонившись к его уху, рассказала, как эту женщину найти в здании института.
- Так сложно?
- Не только сложно, но и опасно. Ее охрана вооружена - она одна из основных свидетельниц преступления.
Михаил попросил подробно описать ему, как выглядит женщина.
Антонина рассказала и добавила:
- Следует действовать быстро, иначе ее могут усыпить и она не проснется.
Михаил предположил, как замдиректора сидит в своем кожаном кресле и выслушивает очередную порцию сведений об оперативно-розыскной работе в институте и пытается придумать способы скрыть следы преступления. Живо представляя себе эту сцену, Михаил ни на минуту не сомневался, что тот пойдет на самые крайние меры в отношении людей, могущих дать правдивые показания. Вот почему, ему, решил он, нужно поторопиться отыскать эту женщину, но и Антонине следует пока покинут институт. Видимо, таким возможным ходом событий и встревожилась Антонина, поэтому он сказал:
- Лучше бы тебе отправиться ко мне домой и ждать меня там. Ключ от квартиры возьмешь у соседа, живет под номером 25, справа, если стоять лицом к моей двери. Соседа зовут Федор Михайлович или попросту Михалыч, он бывший хирург, давно на пенсии. Скажи, что от меня и ключ даст. Если будет сомневаться, щелкни двумя пальцами вот так, и Михаил показал Антонине, как следует сложить пальцы для щелчка.
- Это доверительный знак, - пояснил Михаил,- для близких людей, так что ключ ты получишь, располагайся, кушай, особенно рано меня не жди. Никому дверь не открывай, к телефону не подходи. Когда приду, позвоню в дверь пятью короткими звонками, и, на всякий случай, перед тем, как открыть дверь, взгляни в глазок. Сейчас вопросов не задавай и молча уходи. Пока!
Антонина посмотрела на него долгим взглядом, кивнула головой и ушла.
Михаил заторопился. Вызывать подмогу не оставалось времени. Сейчас все выглядело совсем не так, как двадцать лет назад, когда он, молодой работник правоохранительных органов, оказался один на один с бандой подростков, избивавших на безлюдной улице пожилого бомжа.
Он знал, что подвыпившая молодежь в количестве более двух единиц, является бандой, способной на все. Если они убьют человека, кто-либо из них скажет, не раскаиваясь в содеянном: "Кто знал, что так поучится".
Он мог рассчитывать только на свои силы и ему казалось, что они безмерны.
Опыта нет, но есть отвага и Михаил кинулся в бой. Могли его убить или серьезно искалечить. Михаил не верил в счастливые случаи, но на этот раз ему действительно повезло. Ему удалось причинить сильную боль двум молодым людям, первыми оказавшимися на его пути. От его ударов они упали на землю и, скорчившись, завопили от боли и страха. Остальные разбежались. Конечно, это не те молодые люди, которые сегодня собираются в группы и нападают на прохожих. От сопротивления они только звереют, им редко ведомо чувство страх и они идут до конца, пока ты не станешь стрелять. При этом они знают, как доказать, что они не виноваты, а виновный - работник правоохранительных органов, применивший оружие.
С земли Михаил поднял худого безобразного старика. Он не представлял никому ни какой угрозы. Его лицо выражало страх, а весь вид, нищего в грязной потрепанной одежде, внушал жалость. Тусклый взгляд старика не производил на Михаила должного впечатления. Голова его здорово облысела, а лицо было прыщеватым и угловатым и имело довольно глупый вид.
На этот раз Михаил рассчитывал на приобретенный опыт, быструю реакцию, уменье молниеносно оценить обстановку.
В комнате, которую отыскал Михаил, находились трое мужчин. Один сидел на стуле, нога на ногу, поджарый, с черными волосами, забранными в косичку, с лицом тупым и суровым. Он просматривал иллюстрированный журнал.
Другой, немного грузный, смотрел в угол, где за ширмой на больничной каталке лежал человек, покрытый простыней. Рядом с каталкой находился третий мужчина, готовивший шприц.
Когда Михаил вошел, все головы повернулись к нему, но никто не узнал посетителя. Мужчины вопросительно посмотрели друг на друга, молча спрашивая, не из их ли персонала вошедший. Тот, кто разглядывал журнал, неопределенно пожал плечами, и они снова с недоумением посмотрели на Михаила.
В следующее мгновение один из охранников поднялся на ноги, вышел из-за стола и, явно встревоженный, пошел на Михаила.
- Что это значит? - требовательно спросил он.
Михаил краем глаза заметил, как третий мужчина начал заполнять шприц какой-то жидкостью. Времени для объяснений не оставалось. Михаилу нужно было остановить третьего мужчину и он направился в угол комнаты, где находилась каталка.
Охранник поднял руку и предупредил:
- Остановитесь, гражданин!
Сокрушительный удар переломил охранника надвое, а второй - в тыльную часть шеи - кинул на пол, и пока второй охранник пытался вытащить пистолет, Михаил вытащил свой и двинул им противника по лицу.
Дуло заскрежетало по зубам. Кровь тонкой струйкой потекла по подбородку, а глаза округлились от страха. Он отлетел к стене, вскочил и по нему было видно, что он собирается довести дело до конца. Но, получив не менее увесистый удар, чем первый, он с жалобным стоном свалился рядом с первым охранником.
Михаил бросил взгляд в угол комнаты. Там третий мужчина продолжал делать свое дело, как будто рядом с ним ничего не происходило. Он, склонившись над телом, лежащим на носилках, и выставив вперед шприц, собирался сделать укол.
Что было делать? Все решало одно мгновенье. Окрик не поможет - не остановит третьего мужчину в белом халате. Михаил ощутил в своей руке пистолет и выстрелил. Шприц с жидкостью для укола разлетелся на мелкие кусочки. Мужчина, подняв руки, отпрянул к стене, а Михаил услышал с носилок слабый, испуганный женский возглас. Подошел к носилкам и увидел молодую женщину, прикрытую простыней. С удивлением обнаружил, что она беременна и определил - возможно, на последнем месяце. Это и была вторая из обезьянника, о которой говорила Антонина. Широко раскрытыми глазами она с ужасом смотрела на Михаила и тот поспешил ее успокоить:
- Не надо бояться, теперь все будет хорошо. Мы вас заберем отсюда, что у вас болит? Как вас зовут?
- Н-н-е... - Затем помотала головой, как бы рассеивая мысли, что-то вспоминая и произнесла: - Раньше звали Наташа...
- Раньше? - удивился Михаил и хотел спросить: "Когда раньше?", но вовремя воздержался, быстро сообразив, что здесь не место для вопросов.
В это время женщина показала взглядом на свои руки, лежащие у нее на животе и прикрытые простыней.
Прежде чем поднять простыню, Михаил окинул взглядом ее. И разглядел, что у нее были пышные каштановые волосы, глубокие синие глаза и полные губы. Под простыней он обнаружил руки женщины в наручниках. У него не вырвался возглас удивления. Время удивляться делами в институте у него прошло. Он приказал третьему мужчине в белом халате снять наручники, а всем троим никуда не уходить и как мог, успокоил женщину:
- Мы вас отсюда заберем. Все будет хорошо!
Женщина с благодарностью во взгляде посмотрела на Михаила, ничего не сказав, возможно, что тоже понимала: здесь не место для разговоров.
Михаил вызвал в комнату своих помощников и распорядился пригласить врача к женщине. Дал подробные пояснения, что делать с ней дальше. Сам же вернулся в кабинет и еще работал несколько часов и только поздно вечером направился домой.
На его пять коротких звонков дверь квартиры никто не открыл. Он не стал беспокоить соседа, а воспользовался своим ключом, подумав, что Антонина его заждалась и спит, открыл дверь и вошел.
В квартире никого не оказалось, и Михаил понял, что Антонина сюда и не заходила. Через полчаса раздался телефонный звонок.
- Михаил? Это я, Павел! У нас ЧП! Антонина попала в Склиф с черепно-мозговой травмой и недавно скончалась. Наезд легковой машиной. Водитель скрылся с места происшествия. Что будем делать?
- Вот как! - известие Михаила ошеломило. Но раздумывал он недолго.Срочно выясните: дорожно-траспортное происшествие или убийство. Очень важно - мы потеряли ценного свидетеля.
V
Саша в институте получила повышение - ее допустили работать с одним из олигархов. Она делала ему витаминные уколы и другие процедуры, предписанные врачами. Ей почему-то становилось неприятно, когда приходилось давать свежую кровь олигарху. Процедура такая происходила раз в неделю. Обучала ее Антонина.
В тот первый день она пришла в процедурный кабинет с олигархом, предупредив Сашу, чтобы та вопросов не задавала, а только отвечала на них. Здороваться тоже не нужно было, если тебя не приветствуют.
Антонина предупредила:
- Олигархи с обслуживающим персоналом не здороваются и не разговаривают.
Саша промолчала. Она уже понимала, что на работе ей следует говорить, как можно меньше, держаться скромно и работать, как можно лучше.
Антонина усадила олигарха в кресло, придвинула к нему столик с газетами и журналами, включила тихую музыку и кивнула Саше. Та с небольшим пластмассовым сосудом подошла к олигарху и предложила носик сосуда взять в рот. От сосуда шел тонкий шланг за ширму. Когда он это сделал, Саша повернула краник на шланге, кровь потекла олигарху в рот и тот не спеша стал ее глотать.
Саша ушла за ширму, чтобы следить за убыванием крови из распределителя. Когда убывание крови понизилось до нулевой отметки, она отключила прибор, подошла к олигарху и со словами: "Разрешите!" - вынула из его рта прибор и нажала кнопку на кресле олигарха. Это был сигнал другой сестре, чтобы та пришла и отвела олигарха на другую процедуру. Затем тщательно промыла прибор специальным раствором и вместе с распределителем убрала в холодильник.
Первый раз за ее действиями наблюдала Антонина, она дала ей несколько советов, как приближаться к олигарху, улыбаться, не становиться к нему спиной, не размахивать руками, волосы убирать под косынку.
- Ну, а в общем хорошо, - сказала она, - на первый раз. Плохо бывает, когда наши пациенты раздражены. Их раздражение может перекинуться на тебя, то есть ты не сможешь выдержать их капризов, грубых замечаний и брани, самой нецензурной. Даже в этом случае нужно оставаться спокойной и делать свое дело.
- Знаешь, - надумала пояснить свою мысль Антонина. - Я однажды была в зоопарке, в террариуме, там содержать змей и других пресмыкающихся, и видела как кормили одну зверюгу. Вот где нужна выдержка! Ростом она сантиметров двадцать пять. Длинный хвост, небольшие ноги и пасть, полная острых зубов. Пасть сильно вытянута. Из нее высовывается длинный красный язык. Тварь крайне ядовитая - от ее одного укуса человек умирает. Так вот, я смотрела, как ее кормили.
Служащая крайне осторожно опустила с одной стороны стекло и села на борт клетки. А тварь поднялась на задние ноги и посмотрела на женщину. В руках та держала продолговатый стеклянный сосуд, заполненный густой тягучей массой. Сосуд осторожно протянула в сторону твари и сказала, нам, посетителям, стоявшим рядом: "Не надо резких движений, пожалуйста!". Мы замерли. Тварь медленно поковыляла на задних ногах к женщине и, высунув язык, опустила его в сосуд, где его обволокла густая питательная желтая жидкость. Затем втянула язык в пасть, проглотила жидкость и снова запустила его в сосуд и так, пока не съела всю жидкость.
- Такая зверюшка, - продолжала свой рассказ Антонина, - водится в северных полупустынных районах Мексики среди обломков скал, песка и колючего кустарника. По-испански, а в Мексике говорят на этом языке, ее называют "Muchos dientes" - "Мучос дьентес" - "Многозуб". Когда он нападает на свою жертву, то сначала выплевывает ядовитую слюну и затем молниеносно прокусывает своими зубами это место. И пока жертва бьется в агонии, высасывает ее кровь, а свой яд на него не действует. - Все это я узнала, пояснила Антонина, - от служащей террариума. Пока кормила Многозуба, она посетителям рассказывала о своем питомце.
Антонина рассмеялась и лукаво глядя на Сашу, сказала:
- Так и наши олигархи - сначала отбирают деньги, а потом пьют нашу кровь, - Антонина начала смеяться своей шутке, но видя, что Саша не реагировала на нее, как ей хотелось бы, поспешно добавила:
- Да, я просто шучу, может быть не совсем удачно, но ты не беспокойся: кровь, которую пьют олигархи - донорская. Если хочешь, можешь сдать и свою - получишь хорошие деньги.
Саша неопределенно пожала плечами и ответила:
- Подумаю, торопиться некуда, доноры, наверно, в избытке?
- Конечно, я просто хотела, чтобы и у тебя был дополнительный заработок. Я, например, сдаю кровь, не часто, но раз в месяц.
- И как ты себя чувствуешь?
- Нормально, ведь для тех, кто сдает кровь полагается дополнительное питание - икра, столовое красное вино, виноград и другие фрукты. Подумай.
Саша помолчала, а потом спросила:
- А почему тварь не бросается на служащую?
- Главное ее кормят в спокойной обстановке, а потом хочет есть и, очевидно, что привыкла к служащей, которая ее кормит, - подумав, ответила Антонина. - А олигарх есть не хочет, поэтому может вести себя грубо, ругаться и твое дело быть в такой обстановке спокойной, чтобы выполнить процедуру, а потом и олигарх к тебе привыкнет и дело пойдет лучше, поняла?