Он суеверен. Иногда он засовывает руку в карман, чтобы дотронуться до яичек и тем самым оградить себя от сглаза, если среди присутствующих находятся те, кто, по его мнению, способен на это. У него странные верования относительно луны, влияния ее холодного света на людей, их поступки и опасности, которой подвергается спящий человек, когда на него падают лунные лучи.
С интересом прочитал Михаил и данные о разуме погибшего олигарха Глеба Власикова.
В Библии есть такое выражение - "избранный Богом". Имеется в виду народ Иудеи, избранный Богом для передачи ему веры в Бога. Иудеи подарили миру Библию 5-6 тысяч лет тому назад, самую читаемую в мире до наших дней книгу. Возможно, и Г. Власиков был избран Богом, чтобы стать первым олигархом страны. Он автор тотальной ваучеризации населения. Главный принцип этого дела - простота обмана. Власиков талантлив, ум его гибок. Он трудолюбив, пунктуален. Его разум включает все компоненты большого таланта - логическое и математическое мышление, образное мышление, эмоциональное мышление. У него прекрасная память, развитое воображение. Он жесток, жаден, похотлив, но при этом прагматик. У него много здравого смысла. Он обладает ораторским мастерством и уменьем манипулировать настроением "толпы". Его здравый смысл сдерживает его жадность и похотливость в определенных рамках. Он проявлялся и в его отношении к пропаганде ваучеризации. Он считает: "Пусть сколько угодно говорят о том, что наша ваучеризация - грязная работа, она нарушает все права человека плевать! В данном случае это не так важно. Важно, чтобы она вела к успеху вот и все!".
Его физический облик "энергичного человека с честным взглядом" нравился первому Президенту страны.
Враги и соперники - "товарищи по перестройке" - называют его в насмешку "рыжим огурцом".
Власикову свойственны политическая предприимчивость и целеустремленность, делающие его непревзойденным мастером политической игры. В правящей верхушке страны нет другого мастера тонкой лжи, как Власиков. Он умет кратко и точно охарактеризовать других людей. Власиков верно определил время появления в стране олигархов и разграбления ими богатств страны. Он ошибся в том, что не сумел создать "совет олигархов", который назначал бы и смещал президентов страны, чего он страстно желал. Он же ввел в оборот термин - "Что хорошо для олигархов, то хорошо и для страны" и предсказал, что экономические основы, созданные в стране олигархами, меняться не будут.
В этой связи он говорил: "Если соглашение о мирной передачи власти от президента к президенту будет выполнено, то страна превратится в огромный полигон для деятельности олигархов и транснациональных корпораций.
Перед этими гигантскими силами никакая власть не сможет сопротивляться и со всеми разговорами о помощи бедным и создании среднего класса на деле будет покончено".
Узнав так много интересного о разумах некоторых олигархов, Михаил подумал: " В их разумах немало отрицательного и они все же добились многого в жизни, располагают огромными богатствами, а что же я,- в моем разуме больше добродетелей, чем у них, а я ничего не достиг".
Какое-то время Михаил всматривался в текст, лежавший перед ним. Потом оторвал от него глаза и посмотрел перед собой. "Надо подумать, сказал он сам себе, есть ли смысл в прочитанном? Какой сегодня день?- Понедельник, а вчера, в воскресенье он еще находился на даче.
Понедельник день тяжелый и думается туго. И все же уж слишком рискованно раскручивать дело с олигархами, особенно искать настоящие причины гибели Власикова. Он проводил ваучеризацию, был близок к первому президенту, организовал приток больших денег на его избирательную кампанию по выборам на второй срок. Переполох может быть большим, если он доведет следствие до реальных фактов. Да и, по правде говоря, он вовсе не был уверен в том, что начальство его поддержит на всех этапах следствия. И откуда ему знать, как поведет себя начальство, если он докопается до истинных причин пожара и смерти олигарха? Здравый смысл ему подсказывал, что где-то в ходе следствия начальство, получив предварительные данные о проделанной им работе, само подскажет, как действовать дальше.
IV
Окончился первый день службы Саши в институте. Она сидела за столом и делала записи в тетрадь о проделанной работе и что нужно сделать на следующий день. Так ей посоветовала старшая медицинская сестра, которая помогала войти в курс работы. Сколько уколов, перевязок, измерений температур и кому. Не забыть вот это на завтра... Саша подняла глаза от белого листка тетради и посмотрела в окно. В его светлом квадрате показалась пара голубей. Летят рядышком и режут воздух над самыми кронами деревьев. Движение крыльев еле уловишь взглядом. Она стала следить, что будет. Смотрела, пока они, заложив крутой вираж, не исчезли вдали.
Вообще-то первый день ничего интересного ей не принес. Ей показали несколько помещений, определили объем работ, завели в обезьянник, где находились подопытные животные. А дальше - стоп! Указав на закрытую дверь, старшая сестра Антонина сказала:
- Там другие помещения, секретные, наберешься опыта, будешь и там работать. Зарплата там поболее и значительно! - Антонина внимательно посмотрела на Сашу. - Не всех туда допускают.
В ответ та пожала плечами:
- Ладно, я туда и не рвусь, надо бы здесь освоиться, а потом посмотрим, может не понравится и вовсе, и я отсюда уйду.
- Нет уж, не делай так, бегать с места на место не дело, да и уйти отсюда трудно.
На последние слова Антонины Саша не обратила особого внимания, но задала себе вопрос: почему трудно? Но не найдя ответа, выкинула его из головы.
После работы вышла из подъезда института и увидела: ее ждал Василий с машиной.
- Вполне приемлемое решение, - сказала Саша своим домашним, когда узнала, что у них теперь будет жить бабушка Оля, мать Маши. Действительно, надо же кому-нибудь присматривать за нашим прекрасным ребенком - все мы теперь работаем, - пояснила она свою мысль. - К тому же в институте у меня есть своя комната, рядом с комнатой старшей медсестры, где я могу оставаться на ночь, если в этом возникнет необходимость. Душ и туалет у нас общие, а так, в основном, уютные комнатки, в каждой из них есть и телевизор и холодильник. Только, если мне придется там задерживаться на ночь, то я буду скучать по вас, мои дорогие. - Саша засмеялась и выразительно посмотрела на Василия старшего и Василия младшего. Васенька сидел в это время на коленях у папы и, услышав слова мамы, потянулся к ней своими ручонками. Начались ласковые обнимания и поцелуи, в которые был задействован и папа.
Маша сделала вид, что ее все это не трогает. Внешне она оставалась спокойной, но если кто-либо заглянул в ее мысли, то бы смог узнать, что думает. А мысли были такие: "Скоро все кончится. Избавимся от Саши и я останусь одной мамой и одной женой Василия. Главное, у нас есть теперь ребенок и наша семья будет крепкой". Свои надежды Маша связывала с институтом, где начала работать Саша.
А мысли Саши были другими. Ей стало грустно. С приходом в дом Ольги она поняла, что станет меньше видеться с сыном, с его отцом и кто знает, что произойдет дальше. И как бы понять, почему они не хотят второго ребенка? Василий хочет, а Маша нет? Почему? Она ревнует. А с появлением второго ребенка она совсем останется в стороне.
В эту ночь Саша почти не спала. Думала о своей судьбе. Лежала в постели навзничь, с полузакрытыми глазами, точившими из уголков бессильные слезы. Вспомнила слова Ольги: "Из нищеты можно выбраться только в нищету". И все же она много сделала, чтобы не возвратиться в нищету своих родителей. Кругом столько рекламы про прекрасную жизнь, а как хорошо ее показывают в американских фильмах!
Неужели ей будет отказано в такой жизни? Но нет, надо бороться и результат будет. Она то засыпала, то просыпалась. А проснувшись, вся превращалась в слух, в ожидание знакомого звука шагов. Может быть Василий придет к ней сегодня ночью? И не раз лживый обман чувств заставлял ее слышать далекий знакомый звук. Он отдавался в самом сердце, заставляя его биться вдвое быстрей - приближался, приближался... Закрыв глаза, не двигаясь, она просила этот звук сжалиться над ней - и холодела, как каменная, когда он тонул в бесконечной тишине. И тишина снова обступала ее, снова давила, как большая каменная холодная глыба. Ею овладевали либо физическая бесчувственность, либо самые странные видения в полусне.
Под утро, когда Саша забылась тревожным сном, ей приснился Антон с большим куском сырого мяса в руках. Его он пытался запихнуть Саше в рот, чтобы та его ела. Саша старалась увернуться от мяса. Проснулась и поняла, что мяса в рот не брала и его не попробовала. Вспомнила, что мясо во сне к большим неприятностям. "К каким же?" - подумала она. "С сыном что-либо, с Василием? Но нет, с ней, ведь она должна была есть это мясо. Вот только сон никогда не дает указания - что будет за неприятность и, когда будет. Неприятность случится, - полагала она, - во сне было мясо, но то, что Антон не смог запихнуть его мне в рот, значит мне удастся каким-то образом избежать ее. Какая же я невезучая", - печалилась Саша. - "Всегда что-то случается, а все сделанное для собственного блага, опять срывается?" - "Не ты одна, - подсказал ей внутренний голос, - вспомни свою подругу - элитную проститутку, которую Удав всю исколол ножом, но оставил жить. Сколько ей еще пришлось пережить, чтобы создать хоть какое-то собственное благополучие!"
Под утро, когда Саша забылась тревожным сном, ей приснился Антон с большим куском сырого мяса в руках. Его он пытался запихнуть Саше в рот, чтобы та его ела. Саша старалась увернуться от мяса. Проснулась и поняла, что мяса в рот не брала и его не попробовала. Вспомнила, что мясо во сне к большим неприятностям. "К каким же?" - подумала она. "С сыном что-либо, с Василием? Но нет, с ней, ведь она должна была есть это мясо. Вот только сон никогда не дает указания - что будет за неприятность и, когда будет. Неприятность случится, - полагала она, - во сне было мясо, но то, что Антон не смог запихнуть его мне в рот, значит мне удастся каким-то образом избежать ее. Какая же я невезучая", - печалилась Саша. - "Всегда что-то случается, а все сделанное для собственного блага, опять срывается?" - "Не ты одна, - подсказал ей внутренний голос, - вспомни свою подругу - элитную проститутку, которую Удав всю исколол ножом, но оставил жить. Сколько ей еще пришлось пережить, чтобы создать хоть какое-то собственное благополучие!"
Подругу звали Глаша, Глафира Петровна Сорокина. После того как Удав исколол ее тело ножом, на нем остались некрасивые шрамы и она не смогла трудиться элитной проституткой, но и рядовые мужики стали ее опасаться, знакомясь с ее молодым, но искромсанном ножом телом. Для нее наступили тяжелые времена. Работы не было. Нищета заглядывала ей в лицо, а потом пришли такие времена, когда она не спускала с нее глаз.
Если бы Глашу спросили, что она не любит более всего на свете, она сказал бы, что нищету.
Помнила, что в советские времена ее отец-алкоголик, когда пропивался вдрызг, носил резиновые тапочки и это было верхом позора в их дворе. Соседские выпивохи над ним подсмеивались: "Петрович, ты потому не пьешь, что тебя никто не угощать!" Отец же смущенно переминался с ноги на ногу и просительно говорил: "Дали бы хлебнуть, завтра расплачусь!". Смех во дворе переходил в хохот: Петрович, даже, если его и били, никогда не отдавал долг.
Во дворе, где жила Глаша, была помойка - три бачка, вечером они наполнялись мусором и отходами, утром их вывозили. Иногда, Глаша, подойдя к помойке, чтобы выбросить мусор, видела людей - мужчин и женщин, разгребавших отходы руками, и искавших пищу. Однажды она заметила, как один из таких людей, заросший щетиной, одетый в тряпье, от которого здорово пахло помойкой, торопливо очистив найденные объедки, запихивал их в рот и смачно жевал - был очень голоден. Глашу чуть не стошнило... Но вот настала и ее очередь голодать и она всерьез стала думать, - а не пойти ли ей самой на помойку, вечером, когда стемнеет, чтобы никто не видел и поискать что-либо съестного - так хотелось есть!
На помойку она пошла и стала собирать там пивные бутылки, выручала кое-какие деньги и на них, не жила, а бедствовала.
Бедствовала, потому что на помойку люди выбрасывают мало съестных объедков, а пивных бутылок ищет большое число пенсионеров, бомжей, алкоголиков. Помойка, вскоре поняла Глаша, целый мир в городе, если бы его не было, то, как она подсчитала, сотни тысяч людей лишились бы возможности одеться, хотя бы в поношенные тряпки - большинство приезжих на заработки в Москву из среднеазиатских стран ходят по помойкам в поисках поношенной обуви, курток и другой одежды. У помоек кормятся бродячие собаки, голуби, воробьи и вороны.
Посещая постоянно одну помойку, Глаша заметила собаку, которая регулярно появлялась там. Она пристально смотрела на человека, ковыряющегося в помойке или приносящего туда мусор и ждала. Некоторые понимали ее взгляд и старались найти ей что-либо поесть. Глаша видела, с какой жадностью и быстротой та заглатывала еду, виляя при этом хвостом в знак благодарности. Она также заметила, как та подбирала любую крошку съедобного и вылизывала языком место, на котором та лежала.
У собак Глаша научилась ценить крохи еды и всегда их доедала.
Роясь в мусоре она заметила, что все, кто его выбрасывает в пластиковых пакетах туго их завязывают и, поэтому та собака, которая в состоянии запрыгнуть на бак с мусором, не может добраться до остатков еды в них, не говоря уж о воробьях и голубях.
Лишь немногие жители окрестных домов оставляют рядом с баками для мусора остатки еды для животных: кости, раскрошенные остатки хлеба, обрезки колбас. Ей хотелось обратиться к людям с просьбой: люди - олигархи своих отбросов: не уподобляйтесь настоящим олигархам, которые нахапали все деньги, все наши богатства и никому ничего не дают по пословице: "И сам не ам, и другому не дам!" - не завязывайте свои пакеты с отбросами на помойках! Оставляйте съедобные отбросы у бачков отдельно от пакетов, которые вы бросаете в баки, для голодных животных и птиц! Глаша понимала, что ее призыв не для жадных людей, олигархов своих отбросов, а для милосердных, а такие, конечно, тоже есть на белом свете. Когда она искала пивные бутылки, а кто-либо подходил с мусором к баку, она мягко, ненавязчиво говорила: - "Вот хлебушек нашла для птичек, а вот и куриные косточки для бездомных собак,- и показывала, что она нашла. - Ведь они такие голодные!"
Некоторые делали вид, что ее не слышат, другие же говорили, в основном это были женщины: - "А я так и делаю. Собираю остатки еды в бумагу или пакет из-под молока и оставляю их внизу, у бачка".
Она узнала историю собаки по имени Бомжик. Это был пес темно-коричневого цвета, среднего роста, с длинной и густой шерстью, с хвостом кренделем. Как-то девушка попыталась его погладить по голове, но он уклонился от этого, зато лег на спину и дал себя потрепать ласково по животу. Бомжиком его назвали потому, что, когда он был молодым, то жил у хозяев на третьем этаже трехэтажного кирпичного дома. Пришло время и его хозяева начали много пить, им помешал их ребенок, трехлетний Толик, и выгнали его вместе с собакой на лестничную площадку. Здесь почти в течение года они и жили и ели из одной миски.
Родителей лишили прав на ребенка и забрали в детский дом, а собаку отправили на улицу - так она получила кличку Бомжик. У помойки он тоже отличился. Как-то придя на кормление к баку с мусором, Бомжик насторожил уши, услышав тонкий писк, раздававшийся из бака.
Прислушался и понял, что там пищит ребенок - ему был знаком этот звук по тем счастливым временам, когда жил в семье Толика с начала его рождения.
Бомжик остановил свой выбор на молодой женщине, которая подошла выбрасывать мусор к баку - от нее пахло молоком и ребенком, правда, девочкой, а в баке пищал мальчик - это Бомжик стразу определил по запаху. Он стал на край бака и начал царапать его когтями. Женщина заметила его усилия и наклонилась к нему:
- Что ты хочешь, собачка? - ласково спросила и посмотрела на Бомжика, а тот перестал царапать край бака. Наступила тишина и тогда женщина услышала писк ребенка. Был спасен только что родившийся малыш, от которого хотела избавиться его мать.
Глаша узнала и о других собаках, посещавших, как и она помойку. Их было семь или восемь. Жили они на стройке жилых домов, возводившихся неподалеку. Ими предводительствовал крупный пес рыжей масти. Сам он производное от скрещивания разных пород. Морда у него крупная - что-то от английского питбуля - большие скулы, мощные челюсти, устрашающие клыки и крепкая шея. Рост - выше большой овчарки, поджарый живот, сильные ноги и небольшой тонкий хвост, покрытый короткой, густой рыжей шерстью, как и он весь сам.
В свою стаю он допускал сук, подрастающий молодняк, отцом которого он был, и, как исключение небольших кобелей, независимо от масти и породы, но беспрекословно подчинявшихся ему. Был он справедлив: еду, которую нашла собака из его стаи, не отнимал, а когда какой-либо человек хотел их покормить съестными отходами, терпеливо ждал своей очереди. Чужих кобелей не трогал, но, если такая собака проявляла недружелюбие, или, к своему несчастью, нападал, то был беспощаден и изгонял со своей территории со всей свирепостью, на какую был способен.
Любой щенок в его стае чувствовал себя в безопасности. Как-то Глаша видела сценку: шестимесячная собачонка гнала с лаем со двора крупного боксера - тот улепетывал со всех ног, а за ними молча наблюдал рыжий вожак. Его хорошо знали во всей округе. Рядом с двором и домом, где жила Глаша, возводили три 25-этажных дома. Рабочие на стройке назвали его "Чубайсом" за рыжий окрас, прикармливали и давали приют под своими подсобками, ему и его стае.
Глаша считала, что давать такой хорошей собаки прозвище "Чубайс", неудачно и звала его просто "Рыжик", а тот в свою очередь откликался и на "Рыжика" и на "Чубайса" - лишь бы кормили.
Под подсобками суки от Рыжика и рожали своих щенят. Одна из таких сук, по прозвищу "Люська" рожала каждый год, но не все щенята выживали. Некоторые умирали от голода, другие попадали под колеса машин, третьи погибали от болезней, от той же собачьей чумки. От одной соседки, которую встречала у помойки, Глаша узнала историю трех последних щенят Люськи. Их было трое и все "девочки". Две из них - темного цвета с короткой, но густой шерстью, со светло-коричневыми подпалинами у глаз, на кончиках ушей и хвостов, третья - вся светленькая, без подпалинок. Троица вела себя дружно, бегали вместе, лаяли вместе и искали еду тоже втроем. Их подкармливала детвора из соседней школы. Когда они дожили до шести месяцев случилось непредвиденное. Двух "девочек", темненьких, особенно доверчивых к людям, поймали, закололи, разделали, зажарили на костре и съели рабочие строители из "азиатов". Все это видела соседка из окна своего дома, которое выходило на стройку. Она позвонила в милицию и рассказала, что происходит. Ей ответили: "Бездомных собак в Москве много, пусть едят, может так их меньше будет!" - "Ну, а если будут есть человека, что тогда?" - "Когда съедят - позвоните!".