И горе тем, до кого он доберется.
— Вас отвезут, куда вы скажете, — проговорил Салихов и жестом подозвал к себе одного из своих людей…
Я назвала адрес, по которому должна была временно обитать, согласно прописке в паспорте И. М. Фархутдиновой.
* * *Сутки, на протяжении которых на меня навалилось сразу столько проблем и впечатлений, наконец подошли к своему естественному завершению. Домой я приехала разбитая и опустошенная.
Словно только что разгрузила состав, груженный мешками с цементом.
Бывает, что моральная усталость подавляет относительную физическую бодрость и придает организму ощущение общего утомления.
Судя по всему, это происходило со мной.
Приехав домой, я не нашла в себе сил даже переодеться. Швырнула в угол грязный плащ, содрала с себя платье, которое в комплекте со всем прочим так очаровало Салихова, и завалилась спать.
…Утро выдалось холодным и пасмурным. Ветер за окном метался по двору, как голодный пес в поисках кости, гонял опавшую листву, стонал, хохотал и плакал. С упругим прерывистым свистом заламывал голые ветки тощих городских деревьев. Словно предвещал сумасшедший день.
Так и получилось.
Первой жертвой безумного дня стал мой традиционный завтрак: яичница с помидорами и ветчиной, отягощенная таким количеством гастрономических изысков, что в это утро она решительно не имела права на существование. Слишком много времени на нее уходит.
Вместо этого — какой-то бутерброд, наскоро проглоченный. Кофе. И все. Галопом вниз по лестнице.
Прежде всего я поехала на работу, где по различным обстоятельствам не была уже два дня. Для нашего тихого и дисциплинированного комитета это было ЧП.
Моя начальница Светлана Алексеевна сидела в своем уютном маленьком кабинетике и дремала под сентиментально-ностальгическую песенку Глызина: «Поздний вечер в Сорренто-о нас погодой не балует… вот и кончилось ле-е-ето, до свиданья, Италия-а… Мы с любовью прощаемся-а-а, наша песня допетаа-а, и над нами склоняется поздний вечер в Сорренто-о-о…»
То ли песенка так умиротворила мою Патрикеевну, то ли еще какие обстоятельства, только вместо суровой мины я увидела на ее лице вполне человеческое выражение.
Впрочем, так и должно быть.
— А-а, Юлия Сергеевна, — проговорила она, — вам только что звонили из мэрии. Повторно.
— Был еще один звонок?
— Да, вчера. Вице-мэр, Антон Павлович Калитин.
— Лично?
— Да нет, что вы, — протянула она. — Звонила его секретарша. Предупредила о вашей командировке. Соответствующую бумагу я уже получила.
Ну и манера у этого Калитина любезно предоставить отпуск под видом командировки! Неужели нельзя было сказать об этом мне самой? Конечно, это не суть важно, я и сама могла представить действия Антона Павловича по этому поводу, но все-таки какая-то согласованность…
Та-ак, дисциплинка разболталась, бесценная Юлия Сергеевна! За те месяцы, что я не имела контактов с Громом, я, кажется, приобрела дурную привычку комментировать указания начальства.
Я посмотрела в лицо Патрикеевны честными и откровенными глазами (Гром говорил, что в таких случаях они становятся у меня удивительно лживыми), а потом сделала ручкой.
— До свидания.
«До свиданья, Итали-ия», — отозвалось из колонок, и под аккомпанемент душещипательной мелодии я вышла из кабинета Патрикеевны.
Глава 4 Чеченские фото
За всей этой свистопляской нельзя было забывать и о деле Саши Путинцева. Я же обещала его родителям, что разберусь, и разберусь непременно. Конечно, это вовсе не означало, что я должна разрываться на части, но и совершенно отложить исполнение своего долга в отношении этого мальчика я не могла.
Вот всегда так: то сидишь в осточертевшем офисе и думаешь, чем бы этак разнообразить жизнь. А когда это разнообразие наваливается на тебя, то не знаешь, за что и хвататься.
Однако я позвонила Калитину и попросила его отправить официальный запрос в часть, в которой служил Путинцев. Запрос был подписан губернатором и содержал в себе требование подробно изложить обстоятельства пленения Александра чеченскими боевиками и прислать официальное заключение армейских экспертов касательно причин смерти.
Должно подействовать.
Текст запроса я составила лично и переслала Антону Павловичу по факсу.
— А что с нашим делом? — осторожно спросил он.
— Все на мази. Сегодня отправлюсь туда. Он не сможет отказать мне ни в чем. Так что считайте, что я уже работаю там.
— Прекрасно, — после некоторой паузы ответил Калитин, — обстоятельства изложите сегодня вечером. У меня в кабинете в девятнадцать часов. Сможете?
— Будет видно. А Гром?
— Нет, — отрезал Калитин.
— Все ясно.
* * *Фирма «Ратмир» была одним из крупнейших коммерческих предприятий в Тарасове. Она имела развитую инфраструктуру и широкое поле деятельности. Ей принадлежало несколько мелких и средних промышленных предприятий. Она вела торговлю бензином, газом и нефтепродуктами. Она имела контрольный пакет акций ряда строительных организаций и владела сетью кафе, ресторанов, магазинов, салонов красоты и спортивных сооружений по всему городу. Финансовым сердцем империи Салихова был «Ратмир-инвест-банк».
Филиалы фирмы находились во многих городах России, включая Москву, Петербург, Самару, Краснодар, Волгоград и Ставрополь.
Так что это было во всех отношениях солидное и уважаемое предприятие с устойчивой репутацией.
Головной офис фирмы «Ратмир» находился в нескольких минутах ходьбы от моей временной квартиры. Так что до него я добралась без проблем. В кармане у меня лежал треклятый паспорт на имя Фархутдиновой Ильмиры Маратовны. Теперь он был не нужен для устройства на работу — Салихов взял бы меня в фирму, будь я кем угодно, но Ринат Ильдарович уже знал меня как Ильмиру.
Впрочем, работать под собственным именем все равно было нельзя.
Когда я вошла в офис, сидевший там охранник, кажется, узнал меня (хотя его лицо было мне незнакомо), потому что вскочил и выпалил:
— Ильмира Маратовна? К сожалению, Рината Ильдаровича сейчас нет, но он будет через несколько минут. Он просил, чтобы вы подождали его.
…Несомненно, охранник мог знать меня только как Ильмиру.
Когда в офис стремительно вошел Салихов, а за ним по пятам — два здоровенных мрачных амбала, и увидел меня, на сумрачном лице шефа «Ратмира» вспыхнула радостная улыбка.
— Простите, что заставил вас ждать, — сказал Салихов после того, как мы прошли по коридору под ревнивыми взглядами сотрудников фирмы и он открыл передо мной дверь своего кабинета, — хорошенькая секретарша при этом едва не подавилась бисквитом, который она ела, пользуясь отсутствием строгого босса.
— Альфия, принеси нам два кофе, — не глядя на девушку, приказал Салихов. — Прошу вас, Ильмира Маратовна, проходите.
Альфия смерила меня испепеляющим взглядом.
Впрочем, девушку можно понять: честно заслужила тепленькое место возле богатого и красивого мужчины, жила себе припеваючи, а тут на тебе! — явилась какая-то мымра, которую Ринат Ильдарович почтительно величает по имени-отчеству и, очевидно, претендующая на место в сердце и, самое страшное — не троньте святого! — на диване шефа.
— Вчера я не мог как следует поблагодарить вас, — сказал Салихов. — Вы упоминали, что я могу оказать вам какую-то ответную услугу. Говорите, что это за услуга. Если это в моих силах, я бесспорно сделаю все, о чем вы меня попросите.
А, у него мало времени. Сразу перешел к делу. Без обычных для него галантных лирических отступлений.
— Я говорила, что недавно в этом городе, — сказала я. — И мне хотелось бы найти работу.
Салихов улыбнулся.
— Это все?
— Да… все.
— Вы слишком скромны, Ильмира Маратовна. Ну хорошо… где и кем вы хотели бы работать?
— Если возможно, вы не могли бы взять меня в… свою фирму? — для приличия поколебавшись, наконец-то выговорила я.
Глава «Ратмира» улыбнулся. В этот момент вошла Альфия с двумя чашками кофе. Увидев, что шеф улыбается невесть откуда взявшейся жабе… клянусь всем на свете, но только величайшим усилием воли она удержалась от соблазна запустить кофейной чашкой в мою голову.
Ну погоди, доберусь я до тебя, было написано на ее хорошеньком кукольном личике. Устрою тебе, незваная мымра. То есть я, Юл… вернее, Ильмира Маратовна.
Дверь за секретаршей закрылась.
— Я думал, вы попросите куда большего, — сказал Салихов. — Хорошо. Вас устроит место моего секретаря-референта? Должность непыльная и довольно прибыльная. Будете ездить со мной по презентациям и на деловые встречи. Если вы знаете немецкий и английский, так это вообще замечательно. Тогда у меня есть повод платить вам втрое больше, чем этой милой глупенькой девочке, которая, кажется, невзлюбила вас с первого взгляда.
И он назвал очень приличную сумму в валюте.
— Немецкий я знаю довольно хорошо, — сказала я. — С английским похуже, но в целом сносно.
— Вот и превосходно, — сказал Ринат Ильдарович. — Сейчас я пришлю к вам своего заместителя по кадрам. Он оформит вас, даст вам на заполнение все необходимые документы и анкеты, а потом все подробно объяснит по поводу ваших новых обязанностей.
Он поправил воротник рубашки, а потом спросил несколько понизившимся голосом:
— Простите, Ильмира Маратовна… а каким образом вам удалось так… удачно, что ли, оттолкнуть меня от машины в тот момент, когда она взорвалась? Понимаете, я не совсем профан в этих делах, и потому мне кажется, что для этого нужна определенная подготовка. Я ошибаюсь?
— Нет, вы совершенно правы, Ринат Ильдарович, — без промедления ответила я, — у меня в самом деле есть такая подготовка. Дело в том, что я довольно прилично… на любительском, конечно, уровне… владею айкидо. Так что я неплохо физически тренирована.
Пусть проверяет, мелькнуло в голове. В затверженной мной наизусть биографии Ильмиры Фархутдиновой владение айкидо значилось, следовательно, такие сведения обеспечены и реальным положением вещей.
Салихов кивнул.
— Ну хорошо. Когда вам удобнее приступить к работе?
— Думаю, что завтра, — ответила я.
— Очень хорошо. Тогда прямо завтра поедем к вице-мэру Калитину. У меня с ним деловая встреча.
* * *Вот это да, думала я, выходя от Салихова. Встреча с Калитиным! Надо спросить сегодня у Антона Павловича… хотя, думаю, никаких определенных ответов я не получу. Да и не стоит, наверно, спрашивать. Никогда не задавай лишних вопросов, учил меня Гром. Это как правило трех «не» у заключенных: не верь, не бойся, не проси.
Или как говорил булгаковский Воланд: никогда ничего не проси у сильных мира сего. Сами придут и дадут.
— Завтра мы с вами опять увидимся, Антон Павлович, — сказала я Калитину и почти весело посмотрела в его округлившиеся глаза.
— Почему вы так уверенно говорите?
— Потому что у вас завтра встреча с Салиховым.
— Кто вам об этом сказал? — резко спросил он, и вертикальная складка прорезала его высокий лоб.
— Он сам. Я приеду вместе с ним.
Раздражение, секундой раньше вспыхнувшее в глазах Калитина, угасло, дав место удивлению:
— То есть… как это?
— Я его новый секретарь-референт, — ответила я, скромно улыбаясь.
Калитин присвистнул, на мгновение забыв о своей респектабельности.
— Это как же вам удалось?
— Невероятное стечение обстоятельств. Вы, конечно, слышали о ночном взрыве у ресторана «Королевская кобра»?
— Да, разумеется, — подтвердил он. — Мне докладывали, что Салихов спасся только чудом.
— Вот именно, чудом. И это чудо стоит сейчас перед вами.
— Простите… то есть как?
— А так. Я видела, как какой-то человек прикрепил мину к днищу салиховской машины. И успела оттолкнуть Рината Ильдаровича, когда произошел взрыв.
Калитин поднял брови и посмотрел на меня с неприкрытым изумлением.
— Так это… ты? — Он даже перешел на «ты», настолько сильны были эмоции, охватившие этого человека. — Как же это получилось?
— Я же сказала: невероятное стечение обстоятельств. А в общем, у вас свои профессиональные тайны, у меня свои.
Калитин покачал головой, а потом, быстро справившись с волнением, полез в стол.
— Вот здесь то, чем вам предстоит заниматься далее, — проговорил он. — Взгляните.
…Это было несколько фотографий, на которых изображена группа одних и тех же людей, но под разным ракурсом. В центре фото везде находились двое: высокий чернобородый человек с гладко выбритым черепом, в камуфляжной форме, и второй — русоволосый или седой (цветоустановка, судя по всему, была отвратительной, равно как и общее качество фото), плотный, с широким круглым лицом. Вот они разговаривают, повернувшись друг к другу. Вот бородатый вполоборота к беловолосому. Вот они входят в дом, находясь спинами к объективу.
— Не видишь никого из знакомых? — настороженно спросил Антон Павлович.
— Н-нет. Хотя погодите… Базаев?
— Вот именно. Руслан Базаев. Кровавый чеченский пес, которого вот уже долгие годы ловят и не могут поймать наши доблестные спецслужбы, — угрюмо сказал Калитин.
— Да… теперь узнала.
— А второго? Второго не узнала?
— Второго? Вот этого толстого?
— Да, этого толстого.
Я внимательно всмотрелась в расплывчатые черты круглого лица. В самом деле… как будто я видела этого человека. Причем совсем недавно.
И тут я вспомнила. И, вероятно, это отразилось на моем лице, потому что вице-мэр Тарасова глубоко вздохнул и произнес через силу, словно превозмогая неодолимое отвращение:
— Вижу… узнала. Жалко, что этот человек умер. И что мы уже не сможем припереть его к стенке и задать вопрос, на который он обязан был бы дать вразумительный ответ.
— Неужели это он? — выдавила я. — Ну… не может быть. Что ему делать там… среди этих зверей?
— Я вижу, вы хорошо с ним познакомились, — жестко проговорил Калитин. — И, несмотря на ваш высокий профессионализм, большой опыт и отнюдь не женскую закалку, он произвел на вас впечатление, какое обычно производил на всех, с кем общался. Но теперь это все побоку. В сторону. А на первом плане вопрос: что начальник охраны фирмы «Ратмир» господин Шкапенко, ныне покойный, делал на базе террористов в горах Ичкерии? Может, у него там родственники? Или знакомые? Или просто подельники — по бизнесу, замешенному, естественно, на крови?
— Так, значит, вот что… — начала было я и тут же оборвала себя: — Продолжайте, Антон Павлович. Мне кажется, эти фото — не все, что вы хотели мне показать.
— Вы правы, Юлия Сергеевна. Дело не только в том, что Шкапенко обнаружен среди этих бандитов. Дело в другом: какого рода отношения их связывают? И какое отношение имеет ко всему этому президент ЗАО «Ратмир» Ринат Салихов? Я просто не верю в то, что он не знал о делишках своего главного телохранителя. Ключевой фигуры в секьюрити всей фирмы.
Я покачала головой: такого оборота событий я не ожидала. Шкапенко, этот милейший человек, — сообщник едва ли не самого страшного террориста в России?
— Кто это снял? — спросила я.
— Этого человека больше нет в живых. Очевидно, его подстрелили те, кого он так удачно заснял. Потом нашли его изуродованный труп, а в нем при вскрытии обнаружили микровидеокассету с записью. Вероятно, он проглотил ее, чтобы был хоть какой — то шанс, что его труд дойдет до российских властей.
— И эти фотографии сделаны с кадров той видеозаписи?
— Да.
— И вы располагаете копией этой записи?
— Почему копией? — холодно переспросил Калитин. — В моем сейфе лежит оригинал. Я временно позаимствовал его у начальника областного управления ФСБ. Генерал-майора Трубникова.
Калитин встал из-за стола и энергично прошелся по кабинету.
— Я думаю, Юлия Сергеевна, вы имеете представление о том, чем занимается фирма, на работу в которую вы сегодня так счастливо поступили?
— Они много чем занимаются.
— Вас главным образом должна интересовать торговля нефтепродуктами, — сказал Калитин с упором на слово «нефтепродукты». — Потому что это имеет прямое отношение к Кавказу. Еще точнее — к Чечне.
— Что вы хотите этим сказать, Антон Павлович?
— Я хочу сказать, что фирма «Ратмир», очевидно, очень дружит с нефтяными и водочными — да-да, водочными — королями и корольками с гор. А еще… еще прочитайте вот это, Юлия Сергеевна.
Я взяла протянутую мне бумагу и прочитала: Шкапенко Андрей Богданович… такого-то года рождения. Родился в Николаеве… так… а вот это уже интереснее. С 1991 года является активным членом украинской националистской ультраправой организации УНА УНСО. Той самой, чьи боевики устраивали теракты на Украине.
Той самой, на фоне которой российский аналог — партия Баркашова РНЕ (Русское национальное единство) — казался невинным пацифистским объединением.
Той самой, чьи боевики участвовали в первой чеченской войне на стороне сепаратистов из Ичкерии.
В этой войне принимал участие и Андрей Богданович Шкапенко. Санкция на его арест вот-вот должна была быть выдана прокуратурой, для этого достаточно было команды из правительства Тарасовской области, чьи спецслужбы плотно занимались Шкапом последние два года. С того момента, как он поступил на работу в фирму «Ратмир».
Его уже арестовывали. В Волгограде три года назад. Но отпустили через двое суток за отсутствием состава преступления. Вероятно, это позорное решение было вынесено в полном соответствии с печальным и отчаянно веселым анекдотом:
— Подсудимый, вы признаете свою вину?
— Нэт.
— Последний раз спрашиваю: подсудимый, вы признаете свою вину?