Обогнули холм, другой, стал виден лагерь. Там ничего не изменилось, часовые даже не сменили позу.
– Счастье еще, что сейчас весна, все в траве, – сказал Исхар, – а то бы пыль из-под копыт нас выдала. И все равно как-то непривычно вот так, на виду… чтобы они таращились и не видели…
Олен кивнул.
Он тоже чувствовал себя неловко. Казалось, что в следующее мгновение часовые около палаток прозреют, рассмотрят льющуюся по степи конницу. Поднимется тревога, и ничего не останется делать, как сходиться грудь в грудь, без помощи стрелков Тахрида Алузона.
И тогда станет ясно, кому сегодня благоволят боги Алиона – людям с верховьев Теграта или оркам Великой степи.
– Вот так гораздо лучше, – проговорил Олен, когда очередной холм оказался между ними и лагерем.
Беспрепятственно добрались до тракта и развернулись для атаки. Солнце к этому моменту поднялось высоко, начало припекать, и Рендалл ощутил, что ему жарко. Сердце забилось чаще в предвкушении первого боя, где он будет не простым воином, а тем, кто ведет остальных.
В чужих памятях хранятся картины десятков грандиозных битв и сотен стычек. Но сколько о них ни вспоминай, они все равно остаются чужими.
– Вперед! – сказал он, вынимая из ножен ледяной клинок, в этот момент серый, точно меч из обычной стали. – Помните, что мы должны их шугнуть так, чтобы они рванули прямо на засаду!
Тридцать Седьмой взмахнул руками, и невидимая пелена исчезла. Олен вздохнул полной грудью, словно до этого сидел в душном погребе, и пришпорил коня. Оглянулся на орков и увидел то, что ожидал, – горевшие азартом глаза, улыбки, готовые к стрельбе луки.
Засыпать врага градом стрел, а потом атаковать – обычная степная тактика.
Промчались поворот дороги, и в третий раз за сегодняшний день открылся лагерь. Около палаток забегали, донеслись крики. Кто-то рванул туда, где паслись привязанные кони.
Орки заулюлюкали, самые нетерпеливые начали спускать тетивы.
– Куда? Рано! Стойте! – рявкнул Олен, но его никто не услышал, и первые стрелы упали с большим недолетом.
Второй залп оказался более удачным, кое-кто повалился на землю. Тердумейцы не успевали сесть в седла, чтобы встретить врага верхом, и их командир это понял. Зазвучали команды, и выбегавшие из палаток воины выстроились в плотное каре, ощетинившееся частоколом коротких копий.
Понятное дело, что это не неодолимая фаланга гномов, но для бездоспешных орков – серьезное препятствие.
– Рази! – Исхар завизжал и заулюлюкал, и воины из рода Белого Волка поддержали предводителя.
Казавшийся единым поток конницы разделился на два, будто мощная струя воды, встретившая большой валун. И оба закрутились в кольца, вращавшиеся в разные стороны.
Стрелы били и били в плотные ряды, находили щелочки между щитами и в доспехах. Падали раненые и убитые. Но под прикрытием из пехотинцев их соратники забирались на лошадей.
– Пора! – крикнул Олен Исхару, и тот кивнул.
Одна из сотен вырвалась из карусели, помчалась в сторону лагеря, атакуя его с юга. Вторая повторила этот маневр, только напала с севера.
Навстречу и той и другой двинулись отряды успевших забраться в седла тердумейцев. Раздался грохот столкновения, треск рвущейся ткани, палатки начали валиться одна за другой.
– А теперь мы ударим! – Племянник вождя Белых Волков привстал в стременах. – Тешим Азевра, дети зубастых!!
Все верно. Пока враг растерян, силы его разорваны – нужно бить, атаковать. Не давать оправиться, собраться с мыслями и придумать что-нибудь в ответ. Тогда самые трусливые решат, что настал момент для бегства, и рванут на восток, к холму, за которым ждет Тахрид Алузон…
Когда восемь сотен орков взвыли, словно потерявшие разум собаки, кое-кто из тердумейцев не выдержал. Строй начал разваливаться, отдельные всадники помчались прочь.
Олен возглавлял атаку вместе с Исхаром и с радостью видел страх в глазах вражеских воинов.
– Рази! – закричал он вместе с остальными и резким выпадом срубил копейный наконечник.
Конь ударил копытом, рядом кто-то свалился с седла с копьем в груди. Брызнуло на ухо теплым, но он не обратил на это внимания. Не до того сейчас…
На мгновение Рендалл целиком отдался горячке боя, одного за другим свалил трех пехотинцев. Ощутил, как ледяной клинок запульсировал, краем глаза поймал побежавшие по нему волны свечения.
Орки носились по лагерю туда-сюда, рубили всех, кто попадался на пути. Остатки воинства тердумейцев уходили на восток, и атаковавшие с флангов сотни Белых Волков гнались за ними.
– Надо… надо взять кого-то живым! – прохрипел Олен, вытер лицо и в недоумении уставился на окровавленную ладонь.
– Трудно будет это сделать, – сказал Тридцать Седьмой, все это время находившийся рядом с Рендаллом, но в бой не вступавший. Похоже, сиран понял, что тут обойдутся без него.
– Но нужно… – Олен завертелся в седле, пытаясь отыскать Исхара, но в первый момент покрытые кровью орки показались на одно лицо.
Только потом разглядел рыжие усы племянника хана и его могучего коня. Сам двинулся в ту сторону. Исхар повернулся к человеку, и Олен увидел его довольное лицо, оскаленные клыки, горевшие восторгом глаза с вертикальными, словно у хищника, зрачками.
– Моя печень сейчас лопнет от счастья! – воскликнул племянник хана. – Мы порубили их, как сухую траву!
– Вот это-то и плохо! Один мне нужен живым!
Физиономия Исхара отразила недоумение, рыжеватые брови сошлись к переносице.
– Ха, сложно будет это сделать… – проговорил он. – Мы всех, кого смогли, прирезали. Остальных наш толстый друг стрелами попотчевал. Если только поискать по шатрам.
Олен от досады заскрипел зубами и огляделся.
Бой в самом лагере затихал, орки придерживали разгоряченных коней. Свешивались с седла и вытирали мечи об одежду убитых. Но с той стороны, где располагалась засада, доносились полные боли крики – там схватка продолжалась.
– О! Гонец, – сказал племянник хана, когда на вершине холма показался несущийся во весь опор всадник.
Молодой орк промчался через разоренный лагерь и натянул поводья, не доехав до командира нескольких шагов. Конь заржал, взвился на дыбы, стало видно брюхо с пуком волос ближе к хвосту.
– Говори, – приказал Исхар, когда гонец усмирил животное.
– Мы сразили их всех, во имя сердца Азевра! – выкрикнул орк. – Стрелки-люди положили многих! Уцелевшие числом пять десятков попытались уйти в степь, но мы догнали их и убили! Ни один не ушел! Кровь врагов напитала землю степи, и небо слышало их жалкие крики!
– Увы. – Племянник хана посмотрел на Олена и развел руками. – Как видишь, остались лишь трупы.
– Нет, не так, – вмешался в разговор сиран. – Я чувствую одного живого. Вон там, – показал он на одну из рухнувших палаток, что бесформенным комом лежала на земле. – Его сердце еще бьется.
– Сейчас проверим. – Рендалл тронул коня с места, за ним поехал Исхар.
Взмахом руки он подозвал двух воинов. Они оттащили палатку в сторону и выволокли тердумейца без шлема, но в кольчуге, со слипшимися от пота светлыми волосами и усиками на молодом лице.
Он лежал неподвижно, изо всех сил притворяясь мертвым, но доспехи из толстой кожи выглядели целыми.
– Мы знаем, что ты жив, – сказал Рендалл.
– Нет, не убивайте меня. Нет! – Выдержки юноше не хватило, он приподнялся на локтях и замер, обнаружив, что в грудь ему уперлись острия двух мечей. – Я даже не успел взяться за оружие…
Говорил он, как и все уроженцы восточного королевства, смешно растягивая слова.
– Оно и видно, – презрительно проговорил Исхар на языке людей. – Говори… кто вы и чего вам тут надо?
Из путаного и сбивчивого рассказа стало ясно, что воинство Олена разбило один из передовых отрядов двигавшегося на восток тердумейского войска.
– Собираются закрыть границу, занять Стену… чтобы орки, чтобы вы… не смогли пройти вглубь… – бормотал юнец, заикаясь, вздрагивая и обильно потея. – Все форты, чтобы они были…
– Сколько всего таких отрядов и как велика армия? – вмешался Олен.
– Не знаю… не убивайте! Правда не знаю. Но много… – Молодой тердумеец судорожно сглотнул. – По приказу регента все наши, кто были в империи, пошли на восток… и ар-Ахмера и ар-Махдуда…
– Стой! – Рендалл поднял руку. – Кто такой этот регент и по какому праву он командует тердумейской армией? Рассказывай спокойно и с самого начала, а то из твоего бурчания мало чего понятно.
Юнец сглотнул вновь и начал говорить.
По всему выходило, что в Бегендере больше трех месяцев назад случился переворот. И новый правитель, Расид ар-Рахмун, отказался от союза с Серебряной империей. Ему он предпочел дружбу с Харуготом Безарионским, и даже не просто дружбу, а настоящее подчинение.
Полки тердумейцев двинулись на юг, чтобы помочь консулу штурмовать Терсалим.
– Город пал?! – не удержавшись, воскликнул Исхар, когда пленник рассказал о том, чем закончился штурм. – Не может быть, слопай меня Азевр! Неужели правду болтают, что этот Харугот такой маг, что богам впору бояться его?
Полки тердумейцев двинулись на юг, чтобы помочь консулу штурмовать Терсалим.
– Город пал?! – не удержавшись, воскликнул Исхар, когда пленник рассказал о том, чем закончился штурм. – Не может быть, слопай меня Азевр! Неужели правду болтают, что этот Харугот такой маг, что богам впору бояться его?
– Это вряд ли, клянусь Селитой, – проговорил Олен, – но колдун он действительно могучий.
Чем же свалить проклятого узурпатора, если уничтожение храмов Предвечной Тьмы ничем не повредило ему и даже не убавило его силы? Возможно ли одолеть его, оставаясь человеком? Может быть, придется согласиться на посулы гостей с Нижней Стороны?
Уж ее мощи хватит, чтобы сокрушить кого угодно.
Но зато потом Алион станет ледяной пустыней, мертвым миром без единой искры жизни. Не навсегда, но на многие сотни лет, и кто знает, какие народы заселят его через века…
– Продолжай! Не молчи! – требовательно бросил Рендалл. – Ну, вошли вы в город, а что дальше? Что случилось с императором? Что с орками, пришедшими к нему на помощь? И что в Терсалиме сейчас?
– Его убил лично регент и велел с почетом похоронить в новой усыпальнице. Там, на правом берегу Теграта, ну, вы знаете…
Некрополь правителей Лунной империи существовал почти тысячу лет. Находился он за рекой, примерно в двух милях от столицы. Там, на склонах большого холма с плоской верхушкой, рядами стояли кубические надгробия из черного мрамора. Никаких украшений не было на них, только короткие надписи – имя и годы правления.
– А те, кто сопротивлялся, частью погибли, частью попали в плен, – продолжил тердумеец, – сейчас они восстанавливают укрепления, а потом их вроде отпустят домой… Ну, орков-то точно. А вообще в городе гарнизон стоит из северян… и они вроде никуда уходить не собираются…
Все было ясно. Харугот устраивался в Терсалиме прочно, надолго, чтобы править здесь так же, как и в Безарионе.
– Это все, что ты знать? – спросил Исхар на языке людей.
– Да, – кивнул юнец.
– Тогда я сам убить тебя. – Племянник хана Белых Волков улыбнулся. – Большая честь. Пасть не от руки простого воина.
Тердумеец успел только выпучить глаза и открыть рот. Исхар сделал быстрый выпад. Блеснуло на солнце лезвие его меча, неродившийся крик перешел в хрип, а из рассеченного горла потекла кровь.
– Теперь все. Это была славная победа, – сказал предводитель орков, и в упор взглянул на Олена. – Никто не узнает, кто разбил этот тердумейский отряд. Но зато я не вижу причин, чтобы двигаться дальше. Правитель Терсалима пал, его армия уничтожена… Нас слишком мало, чтобы бросить вызов владыке Безариона.
Рендалл помолчал, обдумывая ситуацию. Племянник вождя прав – если император погиб, то они лишились единственного серьезного союзника в борьбе с Харуготом. И кто встанет на пути у властелина, под рукой которого земли по Нижнему Дейну, Лузиания и Тердумея, а также территории, еще недавно бывшие собственностью дома Синей Луны?
Разве что правители северо-запада забудут о сварах и объединятся, да еще сумеют привлечь на свою сторону гномов Льдистых гор и младших эльфов. Но чтобы сделать такой союз реальностью, потребуется не один год переговоров. А этого года нет, как нет того, к чьим словам прислушаются и в Норции, и в Морхедроне, и в храмовом городе альтаро…
А меж тем Харугот будет с каждым месяцем становиться сильнее.
Так что – отступить? Забыть о том, кто убил его, Олена, родителей, и настоящих, и приемных? Кто хотел лишить жизни его самого и не преуспел только благодаря Рыжему и ледяному клинку?
И что делать тогда? Бежать на восток, за Опорные горы, в Вольные степи, где принимают кого угодно, не спрашивая о прошлом? Или через охваченный войной Мероэ двинуться на запад, чтобы укрыться в Гормандии?
Но что помешает убийцам Харугота отыскать его там? Ведь консул не успокоится, пока не лишит жизни последнего отпрыска семени Безария Основателя. Потратит годы и горы золота, но убедится, что тот, кто мешает воплотить в жизнь чудовищные планы, мертв.
И как же Саттия? Где она, что с ней? И что с остальными, с Бенешем, Арон-Тисом, Гундихаром? С теми, кто делил с ним тяготы странствий и бедствий? Если бежать, то о них можно забыть. А если попытаться отыскать, то необходимо опять же двинуться на запад, в Закатный архипелаг.
«Нет, – подумал Олен, – я так просто не сдамся. Если надо, то отправлюсь куда угодно, обойду все концы земли. Но сделаю так, что Харугот падет, ну а потом… пусть будет что будет. Но для начала нужно выяснить, что на самом деле творится в срединных землях».
– Если император мертв, то это и вправду так, – осторожно сказал он. – Но как мы можем верить словам одного тердумейца?
Исхар нахмурился, глаза его недоуменно блеснули.
– Он мог солгать, – продолжил Рендалл. – И не может быть, чтобы этот отряд участвовал в штурме Терсалима. Отсюда до столицы Синей Луны слишком далеко. Значит, он сообщил нам всего лишь слухи, а они частенько бывают лживыми.
– Это верно, – кивнул племянник хана Белых Волков. – Что ты предлагаешь?
– Отправиться дальше вглубь империи и точно узнать, что там происходит. Может быть, легионы Синей Луны еще бьются с захватчиками? Но даже если это не так, ты сможешь вернуться к кочевьям рода с верными сведениями.
– Да… это так, – после небольшой паузы сказал Исхар. – Но как быть с нашим толстым другом? Его солдаты, дойди до них слухи из Терсалима, побросают оружие и разбегутся.
– Кто слышал слова тердумейца? – Олен огляделся. – Ты, я, Тридцать Седьмой и двое твоих воинов. Я думаю, что пятерым можно сохранить тайну. В верности этих славных всадников я не сомневаюсь…
Двое орков, что помогли найти пленника, выпятили грудь и выпучили глаза. Племянник хана смерил их оценивающим взглядом, огладил усы и с силой почесал в затылке.
– Клянитесь пламенем родного очага, что будете молчать, – велел он.
– Клянемся! – дружно рявкнули орки.
– Вот теперь хорошо. Идите. – Исхар вновь повернулся к Олену: – Значит, мы идем дальше на запад. Но если вновь встретим врага, то я больше лезть в битву не буду. Незачем класть мужей ради звона мечей. Для начала нужно узнать, для чего мы бьемся и есть ли смысл в этой войне…
Он отъехал, и Рендалл остался вдвоем с Тридцать Седьмым.
– Ты сумел его уговорить, – сказал сиран. – Это хорошо. Но думаю, что больше он тебя не послушает.
– Может быть, и так, – отозвался Олен, глядя, как орки относят в сторону и складывают рядом тела убитых.
Для боя, где враг оказался уничтоженным полностью, потери были невелики – всего около полусотни воинов. Когда из-за холма явился Тахрид Алузон с отрядом и орки, что преследовали беглецов, количество убитых возросло до семидесяти. Люди своих закопали, уроженцы степей сложили мертвецов в кучу, а сами стали вокруг, скрестив на груди ладони.
Рашну пробормотал что-то, махнул рукой, и посреди степи вспух ало-желтый цветок огня. Затрещало, в стороны ударили волны жара, опалили лица, но никто даже не пошевелился.
Бушевал огонь недолго, а когда погас, остался лишь ровный слой серого пепла.
– Да будет милостив к ним Адерг, – сказал старый колдун, и орки задвигались, зазвучали голоса.
– Впечатляет, – сказал Харальд. – Силы в этом старике не меньше, чем в ином боге. Что, идем дальше?
– Идем, – кивнул Олен.
Прибежавший Рыжий занял свое место на конском крупе. Всадники сели в седла, пехотинцы выстроились колонной. Заскрипели колеса телег, и отряд вновь двинулся туда, где каждый день садится солнце.
Десять дней войско белых гномов шло по горам.
Поначалу, когда они обходили логово Безымянного, больше всего досаждали мороки. Налетали бешеные метели, сотканные из снега фигуры выманивали воинов с тропы, пытались завести к пропастям. Ночами являлись чудовищные видения, а днем накатывало безумие, заставлявшее соратников кидаться друг на друга.
Потом вроде бы стало легче, ужасы отступили, но зато тропы исчезли вовсе. Пришлось одолевать крутые склоны, идти по ущельям, на дно которых никогда не заглядывало солнце. Карабкаться по обледеневшим склонам, ночевать на безумном холоде.
Немногочисленных мулов прирезали, и мясо их пошло в общий котел.
Андиро Се-о, Третий Маг и даже Ан-чи, хозяин Яшмового Трона, шли пешком, наравне со всеми. Видно было, что человеку тяжело. Он скрипел зубами, порой шипел, стиснув челюсти.
Но ни разу не попросил о помощи.
На девятый день за частоколом вершин на западе стало различимо нечто зеленоватое, размытое. А на десятый начался спуск. Воздух потеплел, на склонах появилась трава, по камням засновали ящерки, а в вышине закружились огромные хищные птицы.
– Скоро пойдут населенные земли, – сказал Третий Маг. – Я чувствую впереди тени сознания…
Он не ошибся. Тем же вечером разведчики наткнулись на отару овец, пас которую человек. Бегавшие рядом с ним здоровенные мохнатые псины учуяли чужаков. Ринулись в атаку, свирепо гавкая и скаля белоснежные зубы. Первую зарубили, две другие, поджав хвосты, бросились обратно.