Он проснулся, чмокая губами, и удивился, что это за тухлятина у него во рту. Он попытался выплюнуть маленький трупик, обнаружил, что это его собственный язык, и решил его оставить. В ушах у него звенело. Он глотнул, пытаясь избавиться от звона. Но звон продолжался. Телефон не будет подключен до завтрашнего утра, и сигнализацию он еще не установил. Однако чем дольше он слушал, тем больше удостоверялся, что воющий звук — настоящий, а не воображаемый. Виктор рывком сел на край кровати и посмотрел вниз на ноги, слегка удивленный тем, что даже не разулся.
Он встал и немедленно пожалел о совершенном поступке. Видимо, он — существо, которое Господь создал для горизонтального положения. Пока он находился в вертикальном положении, его глаза разбежались на фут друг от друга. Голова, казалось, распухла в четыре раза по сравнению с обычным размером, желудок вывернулся наизнанку и сдох. Он решил, что самое худшее, что могло произойти в его жизни, уже произошло. На ослабших ногах он прошел в коридор, прислонился к стене и прислушался к шуму.
Шум шел откуда-то снизу. Виктор спустился по лестнице, удивляясь: если уж кто-то задумал построить здесь эскалатор, то почему бы не сделать это по-настоящему хорошо? Ступени ездили туда-сюда, то вверх, то вниз, и он затратил солидное время, чтобы спуститься в гостиную. Когда он туда добрался, то обнаружил, что шум идет с еще более низкого уровня. Он отыскал дверь в подвал и открыл ее. На него нахлынул звенящий звук, грохот громоздкого работающего механизма. Виктор, пытаясь побороть дурноту, мельком взглянул в темноту и осторожно спустился по лестнице в подвал.
Стоя в центре подвала и слушая идущий со всех сторон шум токарного цеха, он пытался определить точный источник звука. Наконец он определил его местонахождение на стене справа от себя. Положив на стену руки, он ощутил отдаленную вибрацию. Непроизвольно он легонько ударил по стенке.
В ту же секунду на ней появился сверкающий голубой круг, футов шести в диаметре.
Потом он осознал, что с тех пор, как он проснулся, его телом управляла человеческая часть его существа. Теперь «механическая» часть выплыла из глубины, борясь за рычаги управления. Человек-Виктор исчез.
Он спокойно поглядел на круг: светящиеся края были абсолютно четкими, словно это луч очень мощного прожектора. Но ничего подобного на стену комнаты ни с какой стороны не светило. Если так, то свет должен идти изнутри.
Постепенно круг померк, побледнел и исчез. Пропал и звон. Виктор подождал еще пятнадцать минут, не зная, как ему быть. Похоже, его программа не работает. Однако, что бы ни происходило, он был уверен, что скоро снова будет выполнять задание. В конце концов, он ведь приобрел именно этот дом не для того, чтобы просто в нем жить. Ему надо подождать, и он обязательно выяснит, что происходит.
Пока он поднимался по лестнице, «механический» Виктор отошел от власти и ослабил контроль над своим альтер эго. Смертельно усталый Солсбери вернулся в кровать, быстро погрузился в сон, на этот раз раздевшись. К несчастью, сон ему приснился тот же самый. Тот, который так приятно начинался и так плохо заканчивался. И он был, конечно, о Линде.
На следующее утро он проснулся совершенно разбитым. Пока он спал, кто-то, наверное, раскроил его голову деревянным молотком, и Виктору понадобилось почти два часа, чтобы привести себя в порядок.
К полудню его «механическая» часть начала заявлять о себе, хотя и не с такой настойчивостью, как раньше, и он почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы пойти в пещеру и принести ящики. Они оказались на месте, три аккуратных загадочных предмета.
— Послушай, — сказал Солсбери компьютеру, — я все сделал, как велено.
Ответа не последовало.
Он детально разъяснил свои действия по приобретению дома и машины. 810-40.04 никак не реагировал на его слова, выглядя как чемодан.
— Откуда взялся шум в подвале? — спросил Солсбери. — А что это за светящийся круг на стене?
Не дождавшись ответа, он крепко пнул ящик, сразу же пожалев о сделанном. От удара вверх по его ноге побежали волны резкой пульсирующей боли. Он обратился к хладнокровной механической части своего сознания в поисках разгадки, но на эту часть, похоже, опустились сумерки. Неопределенность увеличивалась с каждой минутой, он не узнал ничего полезного. Виктор решил, что надо перетащить ящики домой и подождать: видно, еще не пришло время для общения с хозяевами.
Он подхватил первый ящик, прикидывая его вес. Неожиданно тот повис в воздухе в нескольких дюймах от пола, словно выполняя какой-то несложный фокус из репертуара индийского факира. Волшебным образом выплыв из гладкого металла, появилась ручка. Виктор схватился за нее и сильно дернул. Но это было излишне. Ящик оказался необыкновенно легким — фунта три, не более. Он сшиб Виктора с ног, проехался по нему и замер у выхода из пещеры, наклонившись, словно намереваясь соскользнуть с берега в ручей.
Виктор поднялся, подтолкнул ящик, на этот раз деликатно, и стал спускаться, хватаясь одной рукой за корни и камни, таща ящик другой. Пятью минутами позже ящик оказался в его спальне. Виктор с удовлетворением хмыкнул — груз со встроенным носильщиком. Слава богу, хотя бы не клянчит чаевых.
Он без проблем принес второй ящик и вернулся за 810-40.04.
— Я, пожалуй, оставлю тебя здесь, — сказал он.
Молчание.
— Я имею в виду, если ты не заговоришь…
Нет ответа.
Ему захотелось снова стать роботом, захотелось двигаться как вчера, ловко и целенаправленно. По крайней мере, отступили бы страх и неуверенность. Ведь он не знал, как ему жить дальше, что делать. Все покрыто мраком, и ни единого просвета. Да, так можно легко сойти с ума. Компьютер — это его единственный шанс выжить. Нет, он не оставит его в пещере из боязни что-либо упустить. Компьютер знает все, что надо о нем, о Викторе, знать. Все…
— Черт бы тебя побрал! — выпалил Солсбери компьютеру, берясь за предложенную ему ручку.
Ящик приподнялся, чтобы ему было удобнее. Он пошел к выходу, толкая его перед собой. Неожиданно послышался скребущий звук, доносившийся снаружи, звук камешков, падавших на берег. «Механический» Виктор, почти умерший, содрогнулся от ужаса внутри сознания Солсбери.
Он оттолкнул ящик от себя, чтобы освободить дорогу, и пополз на четвереньках вдоль стены пещеры. Холодея от ужаса, он пытался понять, по-прежнему ли он нужен для выполнения загадочного плана; возможно, другая фигура в черном трико убьет его. Не поэтому ли это карлик из компьютера больше с ним не разговаривает? Не станет ли он следующим Гарольдом Джакоби?
Да, мысль ободряющая.
Как назло, он не прихватил с собой оружие.
Какое-то время было тихо. Затем по берегу снова забарабанили камешки, еще громче, чем раньше. Шум слышался снова и снова.
Напряжение немного спало. Конечно, если б там, снаружи, находился убийца, он вел бы себя осторожнее. Может быть, это просто играющий ребенок, малыш, который даже не догадывается, что кто-то находится в пещере. В этом случае самым лучшим было бы выйти наружу немедленно, чем ждать, что его здесь обнаружат за непонятным занятием. Осторожно Виктор двинулся к выходу, стараясь придумать, что делать.
Но лишь только он выглянул из пещеры, как улыбка тронула его губы. Злодей не был ни играющим ребенком, ни зловещим бессердечным убийцей. На него смотрел черный с рыжими подпалинами пес-недокормыш. Глупое создание глядело на Солсбери несчастными глазами и высунув язык. У пса был повод для беспокойства, поскольку он проделал путь по узкому каменному карнизу, видимо, идя по следу Солсбери к пещере. Пес не мог идти дальше, потому что карниз прерывался, чтобы продолжиться через три фута. Солсбери мог через него перешагнуть, но собаке пришлось бы прыгать. Создание было слишком умным или слишком трусливым, чтобы на такое отважиться. Отступить назад пес не мог, поскольку не было места развернуться.
Вздохнув, Солсбери взял его под мышку, а свободную руку использовал, чтобы выбраться на берег, где он отпустил песика под аккомпанемент пыхтения, сопения, повизгивания и благодарного лизания. Он заполучил друга. Виктор погладил по голове благодарную собачонку и вернулся к компьютеру.
Когда он снова вылез на берег, собака поджидала его и побежала за ним следом. После того как Солсбери затащил компьютер наверх к другим ящикам, он вышел из дома и обнаружил, что собачка ждет перед входной дверью, подобострастно склонив голову на сторону. Его осенило, что животное может принести пользу. Пес может предупредить его, если зловещая черная фигура однажды ночью вынырнет из глубины сада.
Он провел остаток дня, изучая Бесстрашку (как он очень подходяще назвал собаку) и удивляясь его аппетиту. Песик мог сожрать лошадь. Он оказался ласковым и имел смешную привычку фыркать, как лошадь, когда волновался. Пес следовал за Солсбери как тень, не спуская с него умных карих глаз. Было ясно, что они понравились друг другу.
Время от времени Бесстрашка оставлял свои игры и с удивлением поглядывал на Виктора, словно не мог уловить его запаха. Он не рычал и не беспокоился — просто выглядел сбитым с толку. Солсбери предположил, что собака чувствует опустошенность своего хозяина так же, как хозяин ощущает прорехи в собственной психике. Ведь он, Виктор, на самом деле не человек, а орудие, созданное компьютером 810-40.04.
В первую ночь, когда он отправился спать, Бесстрашка улегся на меховом голубом коврике у его кровати, предусмотрительно зарывшись носом в собственный хвост.
Несмотря на появление нового друга, несмотря на исчезновение «механического» Виктора, Солсбери снова видел во сне Линду.
Они шли вдоль реки, держась за руки, ведя молчаливую любовную беседу жестов, улыбок и тайных взглядов. Она прижалась к нему: губы призывно полуоткрыты, глаза сияют любовью. Он наклонился, чтобы поцеловать ее. Перед тем как их губы встретились, откуда-то выскочил идиот, одетый в черное, и выстрелил ей в голову.
Он видел этот сон снова и снова, словно на кинопленке, которую соединили в кольцо. Он был благодарен Бесстрашке, когда тот разбудил его. Это был первый раз, когда он услышал, как песик лает. Бесстрашка издавал короткие, резкие звуки, словно хотел избавиться от чего-то невкусного, что застряло у него в горле. Когда Солсбери позвал его по имени — которое тот уже заучил, — пес прекратил лаять и умильно завилял хвостом. Он не залаял снова, но перешел на фырканье и повизгивание. К этому моменту Солсбери понял, что же так расстроило собаку.
Это были сильные удары, шум работающей машины, доносившиеся из подвала.
Глава 5
Утром в среду «механический» Виктор стал просто легким шепотом в его сознании; его периодические появления, казалось, почти прекратились. Однако нормальным человеком он себя не чувствовал. Несмотря на то что он больше не подчинялся заданной программе, он ощущал себя полупустым, половинчатым.
Виктор даже пробежался с Бесстрашной по окрестностям, но это ему быстро наскучило, надоело из-за постоянного ожидания, что что-то случится, что-нибудь, что прояснило бы смысл убийства Гарольда Джакоби, компьютера в ящике и постоянного таинственного шума механизмов в подвале.
День мог обернуться сплошным кошмаром, если бы не появление Линды Харви в ее медно-красном «порше».
Он вышел ей навстречу, улыбаясь и протягивая руки. Она удивилась такой неожиданно теплой встрече, но тоже улыбнулась.
— Вы помните, что Гарольд Джакоби был моим дядюшкой? — спросила она. — Я продала дом со всем содержимым: серебром, посудой, мебелью, скатертями и полотенцами. Но на чердаке остались кое-какие вещи, личные вещи. Мне бы хотелось забрать их прямо сейчас. — Она подняла голову, и солнце отразилось в ее зеленых глазах. — Хорошо?
— Разумеется, — сказал он, провожая ее в дом.
Он вежливо предложил ей остаться одной на чердаке, когда она открыла первую из двух картонных коробок, чтобы отобрать то, что ей хотелось бы взять с собой, но Линда сказала, что в этом нет необходимости. Она в восторге от его компании. Это прозвучало странно, потому что в понедельник она не была так любезна. Вовсе нет, пояснила Линда. Да, она была раздражена, но еще и заинтригована. Ей трудно скрыть от себя самой это чувство. Мистер Виктор Солсбери, несомненно, интересный мужчина, немного загадочный и красивый. Он несомненно творческая личность — личность, у которой пестрое и, возможно, не совсем законопослушное прошлое. Каким-то образом она чувствовала себя глупенькой школьницей, питающей иллюзии; но, надо признать, он давал для них повод своими странными манерами.
Пока они так разговаривали, сидя на голом полу чердака, Линда вдруг поняла, что он изменился с тех пор, как она его видела. Те краткие импульсы теплоты, которые прорывались через его ледяную броню в понедельник, сейчас стали основным оттенком его личности. Но все же он не похож на других мужчин. Она попыталась мысленно прикоснуться к нему, чтобы заглянуть внутрь, но только чуть-чуть. Казалось, он состоит из темных глубин, и под их мерцающей поверхностью таится что-то пугающее.
Когда Линда уже более не могла притворяться, что главная цель ее приезда — это утильсырье в картонках, она принялась за другую тему, которая и привела ее сюда. Этим утром банкир Хэллоуэлл рассказал ей о статье в газете, и она просто подскочила от желания сообщить эту новость Солсбери. Правда, поначалу ей захотелось увидеть, как кровь отхлынет от его лица, захотелось увидеть, как тот станет заикаться от волнения, пристыв к месту. Теперь же она почувствовала к нему человеческое расположение; он так дружески раскрылся перед ней, и было бы слишком жестоким сообщить ему эту новость. Но у нее нет выбора.
— Мистер Хэллоуэлл попросил меня отдать вам эту вырезку из газеты и спросить, как вы это объясните, — сказала она, протягивая ему вырезку, когда они спускались с чердака в гостиную.
Виктор взглянул на заголовок и почувствовал, как в его голове завыла сирена тревоги.
«Идентифицировано тело местного художника!».
Он облизнул губы, зная о чем будет речь дальше.
«Сегодня городская полиция Харрисберга сделала окончательное заключение относительно тела, найденного вечером в понедельник в реке Рескъю на рыбацкой стоянке напротив Франт-стрит. Изучение предметов одежды и записей зубного врача указывает на то, что потерпевший является Виктором Л. Солсбери, местным художником-дизайнером, работавшим на…»
— Это какая-то ошибка, — сказал он, хотя сам ни в малейшей степени не верил в возможность ошибки. — Виктор Л. Солсбери — это я.
— Полиция утверждает, что это самоубийство, — пояснила Линда. — У него была продолжительная депрессия, потому что он не мог продать свои произведения.
— В отличие от меня, — сказал Солсбери уверенно. — На мои картины всегда находятся покупатели.
— Мистер Хэллоуэлл очень огорчен. Оказалось, что он дал заем на двадцать две тысячи долларов человеку, который выдает себя за другого.
— Ерунда, — сказал он. — Произошла ошибка. Я завтра же поеду в город и во всем разберусь. Можете ему это передать.
Она смерила его долгим взглядом.
— Вы, кажется, восприняли это с меньшим удивлением, чем я ожидала. Согласитесь, не совсем обычно читать в газете о том, что ты мертв, это должно здорово потрясти. Виктор… вы действительно тот, за кого себя выдаете?
— Вы еще спрашиваете, — рассмеялся он. Однако он увидел, что его смех не убедил ее. — Я Виктор Солсбери. Конечно я. Какие у вас могут быть сомнения?
Линда уехала, так до конца и не поверив ему.
В эту ночь он спал плохо. Он провел ночь, думая о теле, выловленном из реки и носящем его имя. Кто он сам: действительно Виктор Солсбери или же Виктор Солсбери — тот разлагающийся труп? В самом ли деле настоящий Виктор Солсбери (или тот, кем в действительности был этот покойник) убил себя или убийца — это черный человек, пришедший из ночи и сделавший эту работу за него?
От этих мыслей сон бежал прочь.
В половине второго ночи из подвала снова донесся гул. Виктор встал с постели, натянул джинсы, которые купил в городе (поскольку компьютер снабдил его только одной сменой одежды), засунул ноги в шлепанцы, вышел в коридор и спустился по лестнице в темную гостиную. Бесстрашка последовал за ним, произведя жуткий шум, скатившись по ступенькам и громко лая на дверь, ведущую в подвал.
В темном подвале пес прижался к его ноге и испуганно заскулил. На стене ровным светом горел круг, но не это испугало Виктора. За кругом туманно и еле различимо мелькали серые подвижные тени. Казалось, там двигается какая-то мешанина из проводов, причудливых механизмов и существ, вызывающих ужас.
Бесстрашка, тихо рыча, скалил зубы. Это первое агрессивное проявление, которое заметил за ним Солсбери. Собака пыталась броситься на голубое пятно, несколько раз наткнувшись на стену. Когда она убедилась, что добраться до серых теней нет возможности, она предпочла с оскаленными зубами и горящими глазами прижаться к ногам Виктора.
Внезапно голубое сияние разгорелось ярче, а тени стали различимее. Раздался щелчок, отрывистый резкий звук, похожий на звук сломавшегося под ногой сухого прутика. Звон стих, и на его место пришла зловещая тишина. Голубой свет исчез тоже, оставив круг, в котором все было ясно видно, как в окне.
Перед Виктором предстало сложное переплетение конденсаторов, сенсоров, проводов и транзисторов. На верхушке механизма находилось сиденье, на котором восседал пришелец. Другой демон стоял рядом.
Они глядели прямо на Солсбери.
Головы у них были безволосые, покрытые неровными, серыми, перекрывавшими друг друга чешуйками. Костлявые выступы над глазами выдавались вперед, оставляя глаза в глубоких впадинах. Их глаза… Это были пляшущие языки пламени, малиновые сполохи, беспощадные, мертвые…