Апартаменты Каррере находились на рю Бонапарт, напротив церкви. Район Сен-Жермен считался очень престижным. Средний парижанин за целый год не зарабатывал столько, сколько стоило снять тут квартиру всего на один месяц. Заказав в кафе «Бонапарт» кофе и рогалик, Дворецки удобно расположился за столиком на улице, выбрав место, с которого хорошо просматривался балкон апартаментов мсье Каррере.
Ждать пришлось недолго. Не прошло и часа, как коренастый парижанин появился на балконе и, облокотившись о перила, постоял так несколько минут, демонстрируя своё лицо то в фас, то в профиль. Что было очень любезно с его стороны.
В ухе Дворецки раздался голос Элфи:
– Это наш парень. Он один?
– Пока не знаю, – пробормотал телохранитель, прикрывая рот ладонью.
Приклеенный к его горлу микрофончик телесного цвета снимал звуковые колебания, трансформировал их в слова и передавал Элфи.
– Одну секунду.
Дворецки услышал стук клавиш, потом вдруг вспыхнула установленная в его зрачке камера. Одним глазом он начал воспринимать совершенно другой спектр.
– Тепловидение, – сообщила Элфи. – Горячее – красное, холодное – синее. Не очень мощная система, но наружную стену здания просветит легче легкого.
Дворецки поднял голову и вгляделся в стены этажа, на котором жил Каррере. В его квартире он обнаружил три предмета красного цвета. Одним было сердце Каррере – ярко-алое пульсирующее пятно, окруженное вытянутой розовой аурой тела. Вторым предметом, похоже, был то ли кофейник, то ли чайник, а третьим – телевизор.
– Ладно, все чисто. Я пошёл.
– Поняла. Действуй осторожно. Все идёт слишком гладко.
– Согласен.
Дворецки пересек булыжную мостовую и подошёл к четырехэтажному жилому дому. У двери он увидел переговорное устройство, но сама дверь была сделана в девятнадцатом веке и, конечно, не выдержала хорошего удара массивным плечом.
– Я внутри.
На лестнице раздался шум шагов – кто-то спускался. Дворецки решил, что для беспокойства нет причин, однако на всякий случай сжал в ладони рукоятку пистолета. Хотя вряд ли ему понадобится оружие. Даже самые отчаянные молодые хулиганы предпочитали обходить Дворецки стороной. Вероятно, все дело было в его безжалостном взгляде. Впрочем, следовало учитывать и его рост, чуть больше двух метров.
Из-за угла показалась группа подростков.
– Excusez-moi, – извинился Дворецки, вежливо отходя в сторону.
Девушки захихикали. Юноши уставились на него широко открытыми глазами. Один, со сросшимися бровями, похожий на игрока в регби, хотел было что-то сказать. И тут Дворецки подмигнул ему. Этот жест был особым, он одновременно приветствовал и внушал ужас. Комментариев не последовало.
На четвертый этаж Дворецки поднялся без происшествий. Апартаменты Каррере находились на углу здания. Две стены с окнами. Очень недешевая квартирка.
Телохранитель стал прикидывать, как бы проникнуть в квартиру, не производя лишнего шума, когда вдруг заметил, что дверь приоткрыта. Как правило, открытые двери означают одно из двух: либо внутри не осталось никого в живых, чтобы закрыть дверь, либо… вас ждут.
Ему не понравился ни один из возможных вариантов.
Дворецки осторожно вошел. Вдоль стен квартиры стояли открытые коробки. Из-под пенопластовой упаковки торчали батарейки и пожарные костюмы. Пол был завален пачками банкнот.
– Ты – друг?
Это был Каррере. Он сидел в кресле и держал на коленях какое-то оружие.
Дворецки медленно двинулся к нему. Первое правило боя – нельзя недооценивать противника.
– Гм, я заметил, там дверь открыта и…
Парижанин поднял оружие, рукоятка которого явно была предназначена для маленькой ладошки. А у кого маленькие ручки? У детей и у представителей волшебного народца.
– Я спросил, ты – друг?
Дворецки потихоньку взвел свой пистолет.
– Поверьте, стрелять нет никакой необходимости, я пришёл, чтобы…
– Стойте, – приказал Каррере. – Я вовсе не собираюсь в вас стрелять. Просто хочу сфотографировать. Об этом меня попросил друг.
В ухе Дворецки раздался голос Элфи:
– Подойди к нему поближе. Мне нужно увидеть его глаза.
Дворецки вернул пистолет в кобуру и сделал ещё один шаг.
– Мы желаем вам только добра, – как можно искреннее сказал он.
– Я должна увеличить изображение, – сообщила ему Элфи. – Возможно, будет немного больно.
Крошечная камера в зрачке зажужжала, и зрение Дворецки усилилось в четыре раза, чему он только обрадовался бы, если бы эта процедура не сопровождалась жуткой болью. Дворецки часто заморгал, пытаясь остановить поток слез, которые хлынули из его глаза.
Тем временем сидевшая в кабине шаттла Элфи внимательно изучала зрачки Люка.
– Он находится под действием гипнотических чар, – наконец сделала вывод она. – Причём его зачаровывали не раз и не два. Видишь, его радужка словно бы пошла трещинками? Если человека слишком часто подвергать действию чар, он вообще может ослепнуть.
Артемис пригнулся к экрану вслед за Элфи.
– Но нам тоже придётся наложить на него чары. Безопасно ли это?
Элфи пожала плечами:
– Ему это без разницы, ведь он уже зачарован. Сейчас этот человек выполняет чьи-то приказы. Его мозг совершенно не контролирует действия тела.
Артемис вдруг выхватил у неё микрофон:
– Дворецки! Уходи оттуда! Немедленно!
Однако телохранитель даже не пошевелился. Любое его резкое движение могло оказаться последним.
– Дворецки, – сказала Элфи, – слушай меня внимательно. Он навел на тебя крупнокалиберный низкочастотный бластер. Мы называем его «вышибалой». Он был разработан специально для перестрелок в туннелях. Если Люк нажмет на курок, лазерный луч будет отражаться от стен до тех пор, пока не попадёт в кого-нибудь из вас двоих.
– Понятно… – пробормотал Дворецки.
– Что ты сказал? – подозрительно спросил Каррере.
– Ничего. На самом деле я терпеть не могу, когда меня фотографируют.
Даже в такой ситуации Люк не мог не проявить свою алчность.
– Мне нравятся твои часы. Сразу видно, что дорогие. Это «ролекс»?
– Какие там дорогие! – притворно отмахнулся Дворецки, которого совсем не радовала перспектива лишиться коммутатора. – Дешевка. Полное барахло.
– Отдай мне свои часы.
Дворецки расстегнул чёрный ремешок на запястье.
– А если я отдам вам часы, вы расскажете мне о батарейках?
– Это ты! А теперь улыбочку, пожалуйста! – завопил Каррере, с трудом засовывая палец в маленькое отверстие спусковой скобы и нажимая изо всех сил на курок.
Время для Дворецки, казалось, остановилось. Весь мир вокруг замер. Мозг солдата быстро впитал в себя все данные и попытался найти наиболее приемлемое решение. Палец Каррере было уже не остановить. Через мгновение лазерный заряд помчится в сторону Дворецки, а потом начнёт отскакивать от стен, пока кто-нибудь из двоих присутствующих в комнате людей не погибнет. А если Каррере нажмет на курок два раза, то умрут они оба. В такой ситуации пистолет был бесполезен. Разумеется, можно было прибегнуть к защитному экрану, но двоих взрослых мужчин сфера не укроет.
Буквально в самый последний момент Дворецки нашёл выход из положения. Если сфера способна отразить лазерный заряд, быть может, она сумеет и удержать его в себе? Дворецки коснулся маленькой кнопки и швырнул приборчик в сторону Каррере.
Сферический экран раскрылся буквально за наносекунду до выстрела, поглотив вырвавшийся из бластера луч. Глазам Дворецки явилось поразительное зрелище: внутри огромного, висящего в воздухе двухметрового пузыря бушевал настоящий фейерверк. Яркие лучи плясали и плясали внутри сферы, отражаясь от её изогнутых стенок.
Каррере тоже во все глаза таращился на происходящее, и Дворецки воспользовался моментом, чтобы разоружить бывшего сыщика.
– Запускай двигатели, – произнес телохранитель в закрепленный на горле микрофон. – Через несколько минут сюда ворвется «Сюрте». Эта кентаврская защита останавливает свет, но не звук.
– Все поняла. Что с мсье Каррере?
Дворецки бросил почти бесчувственного парижанина на ковер.
– Мы с ним как раз собираемся побеседовать по душам.
Каррере словно впервые понял, где находится.
– Кто вы? – пробормотал он. – Что происходит?
Дворецки разорвал рубашку на груди сыщика и положил ладонь ему на грудь в районе сердца. Пора было применить знания, полученные некогда от японской наставницы мадам Ко.
– Не волнуйтесь, мсье Каррере. Я – врач. Произошел несчастный случай, однако сейчас вы в полной безопасности.
– Несчастный случай? Ничего не помню.
– Это из-за перенесенного потрясения. Вы целы и невредимы, но я обязан проверить ваши жизненно важные функции.
Дворецки надавил большим пальцем на шею Люка, нащупывая артерию.
– Несчастный случай? Ничего не помню.
– Это из-за перенесенного потрясения. Вы целы и невредимы, но я обязан проверить ваши жизненно важные функции.
Дворецки надавил большим пальцем на шею Люка, нащупывая артерию.
– Я задам вам несколько вопросов, чтобы понять, нет ли у вас сотрясения мозга.
Люк не возражал. Впрочем, кто бы посмел возражать двухметровому евразийцу с мускулатурой, как у статуи Микеланджело?
– Вас зовут Люк Каррере?
– Да.
Дворецки сосредоточился. Первым делом сердце. Все нормально. Теперь – сонная артерия. Пульс хорошо прощупывается и, несмотря на происшедшее, остается абсолютно ровным.
– Вы – частный сыщик?
– Предпочитаю, чтобы меня называли детективом.
Частота пульса не повысилась. Этот человек говорил правду.
– Вы когда-нибудь продавали батарейки таинственному покупателю?
– Батарейки? Никогда! – запротестовал Люк. – Постойте, что вы за врач? И вообще, что произошло?..
Частота пульса мгновенно прыгнула вверх. Теперь этот человек лгал.
– Отвечайте на мои вопросы, мсье Каррере, – посоветовал Дворецки. – Кстати, вопрос у меня остался всего один. Вы когда-нибудь вступали в деловые отношения с гоблинами?
Люк облегченно расслабился. Полиция не задает вопросов о сказочных персонажах.
– Вы что, с ума сошли? С какими такими гоблинами? Нет, это настоящее безумие…
Дворецки закрыл глаза, сконцентрировав все внимание на ударах под своей ладонью и большим пальцем. Пульс Люка вошел в норму. Парижанин говорил правду. Он никогда не вступал в деловые отношения с гоблинами – во всяком случае, напрямую. Очевидно, триада Б’ва Келл была не настолько глупа.
Дворецки поднялся и положил «вышибалу» к себе в карман. С улицы уже доносились звуки полицейской сирены.
– Эй, доктор! – окликнул его Люк. – Вы что, уже уходите? А я?
Дворецки равнодушно посмотрел на него.
– Я бы взял тебя с собой, но полиция наверняка тоже захочет кое о чём тебя расспросить. Например, о том, откуда у тебя в квартире столько фальшивых денег, – сказал Дворецки и скрылся за дверью.
Изумленно открыв рот, Люк уставился ему вслед. Конечно, он понимал, что сейчас нужно бежать – бежать как можно быстрее и куда глаза глядят. Но последний раз Люк Каррере ходил на физкультуру ещё в семидесятые, а с тех пор даже пятидесяти метров не пробежал. Кроме того, его ноги вдруг превратились в желе. Мысли об очень длительном тюремном заключении по-разному действуют на людей.
Глава 7 ДВА ПЛЮС ДВА
Полис-ПлазаНачальственный палец Крута был устремлен прямо на Элфи.
– Мои поздравления, капитан. Ты в очередной раз умудрилась потерять технику, принадлежащую Легиону.
Однако у Элфи уже был готов ответ.
– Это не совсем моя вина, сэр. Тот вершок находился под действием гипнотических чар, а вы сами приказали мне не покидать шаттл. Так что контролировать ситуацию я не могла.
– Прямо в точку, – встрял Жеребкинс. – Отличный ответ. Кроме того, беспокоиться не о чём. В «Спаси и сохрани» встроено устройство самоуничтожения – как и в любой другой прибор, предназначающийся для использования в боевой обстановке.
– Замолчи, гражданский! – рявкнул майор.
Однако в окрике майора не было злости. Сейчас он испытывал облегчение, как, впрочем, и все остальные. Угроза человеческого вторжения была отведена, и даже удалось обойтись без крови.
Они сидели сейчас в зале для совещаний, где обычно заседали всякие гражданские комитеты. Как правило, все важные встречи проводились в оперативном центре Легиона, но майор Крут пока не готов был пригласить Артемиса Фаула в нервный центр обороны подземного мира.
Крут ударил по кнопке переговорного устройства.
– Эй, Труба, ты там?
– Так точно, сэр.
– Отлично. Значит, слушай. Чрезвычайное положение можно отменять. Но пошли несколько отрядов в окрестные туннели, посмотри, может, удастся отловить какую-нибудь шайку гоблинов. Многое ещё остается непонятным. К примеру, кто направляет работу Б’ва Келл и зачем всё это нужно.
Артемис знал, что в данной ситуации ему лучше молчать. Чем быстрее будет выполнена его часть сделки, тем быстрее он окажется в России. Однако от этого парижского сценария дурно пахло.
– А никто из вас не заметил, что все прошло слишком уж гладко? – спросил он. – Обратите внимание, все вы хотели, чтобы дело закончилось именно таким образом. Нет вершка – нет проблемы. А что, если наверху действует ещё один агент гоблинов?
Круту совсем не хотелось выслушивать наставления от какого-то мальчишки. Особенно от Артемиса Фаула.
– Послушай, Фаул. Ты сделал все, о чём тебя просили. Парижская агентура гоблинов уничтожена. И этот канал контрабанды, смею тебя заверить, надежно перекрыт. На самом деле, мы усилили охрану всех шахт, как рабочих, так и не рабочих. Самое важное, что вершки по-прежнему даже не подозревают о существовании волшебного народца. Позднее мы проведем тщательное расследование на предмет того, кто торговал с людьми и как, но это уже внутренняя проблема. Так что не перенапрягай свою молодую головку. Подожди, пока борода вырастет.
Прежде чем Артемис успел ответить, в разговор вмешался Жеребкинс.
– Кстати, о России, – сказал он, поспешив встать между Артемисом и майором. – Мне удалось кое-что выяснить.
– Ты отследил электронную почту? – Внимание Артемиса мгновенно переключилось на кентавра.
– Именно, – подтвердил Жеребкинс, тут же переходя на менторский тон.
– Но в письме был вирус, оно сразу разрушилось.
Жеребкинс расхохотался.
– Вирус? Не смеши меня, мальчик. Следы остаются всегда. Тем более что вы до сих пор пользуетесь проводами. Если сообщение было послано, я могу его отследить.
– И куда ведёт след?
– У каждого компьютера есть своя подпись, уникальная, как отпечатки пальцев, – продолжил Жеребкинс. – Есть такая подпись и у сетей. Провода стареют и оставляют микроследы. Все на свете состоит из молекул, а вы впихиваете в тонюсенький кабель гигабайты данных – естественно, со временем он изнашивается. Что это означает?
Дворецки уже начинал терять терпение.
– Послушай-ка, Жеребкинс! – рявкнул он. – Время дорого. На чаше весов жизнь мистера Фаула. Так что переходи к сути, пока я тебе что-нибудь не сломал.
Кентавр хотел рассмеяться. Этот человек явно пытался пошутить. Но потом Жеребкинс вдруг вспомнил, как лихо Дворецки расправился со спецназовцами Трубы Келпа, и решил сразу перейти к сути.
– Хорошо, вершок, хорошо. Ты, главное, не волнуйся.
Но сначала ещё немножко объяснений…
– Я исследовал видеофайл, хранящийся в вашем ноутбуке. И обнаружил, что этот MPEG пришёл к вам с севера России. Уран, знаете ли, оставляет очень четкий след.
– С севера России? Правда? Ой, ну надо же! А мы и не знали! – всплеснул руками Дворецки.
– Я ещё не закончил, – ухмыльнулся Жеребкинс. – Смотрите и учитесь.
Кентавр вызвал на настенный экран сделанную со спутника фотографию Полярного круга.
– Уран – это Североморск. Ну, или район в радиусе пятидесяти миль. – С каждым нажатием клавиши световое пятно, обозначающее предполагаемую область поисков, уменьшалось. – Но медные провода применялись только в старых сетях. Ужас, эти сети латать не перелатать. В общем, неважно. Сложив всё это вместе, мы получаем… Мурманск! Все элементарно, как два плюс два.
Артемис резко выпрямился на своем стуле.
– Представьте себе, мурманская сеть насчитывает порядка двухсот восьмидесяти четырех тысяч наземных линий связи. – Жеребкинс не удержался от презрительного смешка. – Наземных. Варвары!
Дворецки громко хрустнул суставами пальцев.
– В общем, в ней порядка двухсот восьмидесяти четырех тысяч наземных линий. Я написал специальную поисковую программу, которая бы сравнивала следы, оставшиеся на MPEGе, с характеристиками этих кабелей. И получил всего две линии. Первая ведёт в мурманскую прокуратуру.
– Очень сомнительный результат. А другая линия?
– Вторая линия зарегистрирована на имя Михаила Васикина, проживающего на проспекте Ленина.
Артемис почувствовал лёгкое возбуждение.
– А что мы знаем об этом Михаиле Васикине?
Жеребкинс пошевелил пальцами, как заправский пианист.
– Я провел поиск в собственном архиве данных. Видите ли, у меня есть хобби: я коллекционирую досье так называемых разведывательных спецслужб. Кстати, несколько раз я там натыкался на упоминание о тебе, Дворецки.
Телохранитель попытался принять невинный вид, но мышцы его лица не совсем справились с поставленной перед ними столь трудной задачей.
– Михаил Васикин – бывший сотрудник КГБ, сейчас работает на мафию. Как это называется у русских, бригадир районного масштаба. Не очень высокий уровень, но и уличной шпаной этого Васикина не назовешь. Кстати, боссом Михаила Васикина является ещё один житель Мурманска, некий Бритва. Основным источником доходов банды является похищение европейских бизнесменов. За последние пять лет они похитили шесть немцев и одного шведа.