Я окинул взглядом всю комнату разом. Да, система определенно просматривается, даже более того. Если я не ошибаюсь, то орнамент указывает на очередность прочтения пластин. И Мей, разумеется, начал с последней. Забавно. Я мазнул взглядом по выведенным в его блокноте знакам… Сердце болезненно сжалось и, пропустив удар, забилось с удвоенной силой. Пытаясь побороть внезапно объявшую тело слабость, я перевел взгляд на стену. Он ведь ошибся, правда? Ну, не могли же Изначальные написать такую глупость, верно?!
Оказывается – могли…
Боги, Изначальные, Всеблагие! Как этот мальчишка вообще попал в этот зал?! Кто его сюда пропустил? И зачем?!
«И когда наступит время, изберет Двуцветный Лорд свой путь. Вздрогнет мир, умоется кровью, и рухнут все грани. А тот, кто был рожден во спасение, станет ключом в бездну. Таков будет конец этого мира. Мы узрели – вы воплотите».
Никогда прежде дакарские иероглифы не складывались в текст так легко. И эта легкость пугала не меньше самих слов. Боги, зачем вообще было открывать этот зал?! — Рыжик, а ты уверен, что тебе нужен перевод именно этих пластин? – стараясь сдержать дрожь в голосе, уточнил я. Боги, ну пусть он всего лишь ошибся дверью! Не хочу я выносить это в мир! Тем более что эти пророчества не исполнятся: Дар же сказала, что я последний, а я не собираюсь предпринимать ничего подобного. У меня ведь и силы‑то почти нет. Так что эти слова так и останутся навсегда лишенными смысла знаками на стене. — Да, именно эти, – твердо ответил он. Что же тебе известно, Мей? И зачем тебе ворошить прошлое? Двуцветные – в прошлом. И хватит тревожить их покой. — Это всего лишь глупые сказки, – все еще надеясь переубедить его, заявил я. — Не сказки. И мне нужно знать, что такого есть в этих знаках, если мой наставник в ужасе бежал отсюда. — Зачем?
Глаза в глаза. Тьма против света. Забавно. И горько.
Что вы там говорили о резонансе, danely?.. И ведь не ошиблись. Но знали ли вы его причину? Поняли ли вы, что послужило ему основой?.. Сомневаюсь.
Так вот каковы древние легенды на вкус. И вправду забавненько вышло. Судьба, наверное, сейчас рыдает от смеха. Весело, danely? Я рад, что сумел позабавить вас. Жаль только, что мне так горько, а то посмеялись бы вместе. Но на то они и легенды, чтобы оставлять после себя болезненно–терпкий привкус.
Смешно ли встретить собственное отражение? Собственное «я», искаженное, но от этого не менее узнаваемое? Что‑то настолько близкое, настолько родное, что сердце щемит при одном только взгляде… наверно, так чувствуют себя скитальцы, после долгих лет странствий возвращающиеся обратно домой, к теплоте материнской любви, к дарящей уверенность отеческой заботе и к чувству братского единения…
Вот только все это уже не для меня. Я сам разнес родной дом, затоптал очаг и отдал на поругание все, что было когда‑то важным. Права Дар. Как никогда права: нам не стоит сближаться. Но ведь уже поздно, да? — Зачем? – превозмогая притяжение чужого взгляда, повторил я свой вопрос. Впрочем, в ответе я уже не сомневался… — Потому что все здесь – моя жизнь, – без тени сомнения произнес Мейлон. И сейчас мне бы даже в голову не пришло назвать его ребенком.
Вот так вот, Ксан. Услышал, что хотел? Радуйся. Нет желания? Но ты ведь всегда стремился найти существо, способное не только понять тебя, но и разделить твою жизнь, всю, до последней капли, сколько бы там ни было отмерено тебе богами. И что теперь? На попятную? Какое же ты все‑таки ничтожество.
Но ведь необязательно всегда смотреть в зеркало, верно? Хватит того, что ты сам помнишь собственное лицо. И это не оправдание трусости, скорее это еще одно проявление разумной предосторожности.
«Мы узрели – вы воплотите…»
Извините, Изначальные, но не в этот раз. Не стану я идти проложенным путем, да и Мею не позволю. Как я уже говорил, reah’mai мне не нужен. Уж как‑нибудь и без зеркала разберусь, кто я есть.
А что касается самого Рыжика… Ему же лучше будет, если все так и останется, как сейчас: он получит полный пакет привилегий «щита», не отяготившись при этом ни одной обязанностью. Правда, он так никогда и не поймет, кем является на самом деле, – но это ведь такая мелочь, верно?
Вот так все просто. А я уже привык не осложнять себе жизнь. — И что ты хочешь знать? И главное – зачем? Что бы ни было написано на этих стенах – это всего лишь слова. И только нам самим дано решать, что воплощать в жизнь. Неужели ты думаешь, что не способен выбрать что‑то сам, не оглядываясь на чужую волю? — А он есть? Этот выбор? — Разумеется. Если чуть отстраниться от начертанного, если суметь сойтись в цене с Судьбой, то можно научиться идти вперед вопреки всему, прокладывая свой собственный путь.
А верю ли я сам в это? Сумел ли я выбраться из клетки собственной сущности и ли только еще больше сузил ее границы?.. С каждым новым прожитым днем сомнения все крепнут. Возможно, что я не отсрочил, а лишь приблизил катастрофу. Собственноручно. — Ты говоришь совсем, как он. — Кто? – невольно спрашиваю я. — Мой наставник. Он сказал мне то же самое, когда я спросил, что же он увидел здесь.
Снова этот таинственный наставник? Впрочем, у меня уже появились определенные предположения, верно? И, кажется, пришло время их подтвердить. — А кем он был – этот твой наставник? — Он был из тайной стражи.
Еще один факт в копилку подробностей. Кажется, я не ошибся… Впрочем, кое‑что не мешало бы уточнить. — И ты пошел по его стопам? — Нет, я занял его место.
Забавно. Но эта шутка действительно в духе того, о ком я думаю. Вот только решился бы он?.. Боги, да о чем это я?! Он же даже с Советом умудрился разругаться и уйти, на прощание громко хлопнув дверью! — Что ж, достойно. А твой наставник?.. — Удалился на покой. Сказал, что ему наскучило вечно лезть в чужие склоки.
Все‑таки я не ошибся. Повезло Рыжику с наставником. По себе знаю. — Ксан… — Да? – стараясь не смотреть по сторонам, чтобы не прочесть еще чего‑то столь же «милого» с моим непосредственным участием, откликнулся я. — А если я все‑таки хочу узнать? — Зачем? – Я посмотрел на него чуть озадаченно. А мне‑то уже показалось, что он отступился от своей идеи. — Чтобы знать, к чему готовиться.
Посмотрев ему в глаза, я отчетливо понял, что он не отступится. Ему действительно важно знать, что начертано на этих стенах. И не мне вмешиваться в его выбор. — Значит, ты все‑таки хочешь понять, что так испугало твоего наставника, что он поспешил привязать тебя к Ордену?
Мей вздрогнул. Значит, я не ошибся в своем предположении. Боги, как же нелепо порой складываются судьбы! Пытаясь спасти мальчишку от «двуцветного монстра», наставник сам подтолкнул его ко мне! — Да. — Вопреки здравому смыслу? Приказу наставника? И моему нежеланию тебе помогать в этом? — Да. — Ты уверен? Не пожалеешь потом? — Да.
А мальчик‑то действительно убежден в верности своего решения. Что ж, не мне стоять у него на пути. — Хорошо, я скажу тебе, что так напугало твоего наставника. На стенах начертано пророчество, согласно которому ты уничтожишь этот мир. Не один, конечно, а в компании, но это уже мелочи. — В компании с кем? – Хмуро сведя брови на переносице, он потребовал ответа.
«Со мной, Мей. Со мной. Именно поэтому мы сегодня же расстанемся. Не дело дразнить Судьбу – она может и ответить. А ее ответные выпады редко когда доставляют удовольствие кому‑то, кроме нее самой». — С чудовищем. С монстром, чье существование считается величайшей ошибкой природы. — С чудовищем? О нет, Лорд, с чудотворцем. Не дело пугать малыша, особенно если его путь уже начертан на камнях этого города. Если он так же, как ты, начнет метаться из стороны в сторону, то от мира точно ничего не останется, – Даризи выплыла из‑за дальней колонны, величественная и недоступная. Синими звездами на узком лице горели глаза. Алые лепестки губ сложились в улыбку. Богиня.
Вот только ее власть осталась далеко в прошлом. — Зачем, Дар?.. — Не стоит так опекать мальчишку, Ксан. Его место подле Двуцветного. И всего час назад ты сам сказал мне, что выпускать его в мир одного – величайшая глупость. — Я ошибся, danely. Он справится. Я же справился. — Дурак! Пройди галерею до конца! Прочти все, что начертано в зале, – тогда и поговорим. — Простите, danely, но я не вижу в этом смысла. Более того, я бы предпочел незамедлительно покинуть ваши владения.
Синие глаза сразу же налились гневной тьмой. — Нет! Ты не покинешь город, Алесан. Раз уж ты оказался тут, то принадлежишь мне. Так же, как этот твой мальчишка! Я не позволю нашим трудам сгинуть. В конце концов, нам всем пришлось слишком многим пожертвовать, чтобы приблизить этот миг.
Вот именно этого я и боялся. Войти в Dha’rise еще возможно, но вот выйти – совсем другое дело. — Дар, давай не будем создавать друг другу лишних проблем. – Я попытался образумить ее. Но разве женщину, свято уверенную в своей правоте, можно переубедить? — Проблем, Лорд? Вот именно сей час вы их мне и создаете. Твое место здесь, Ксан, хочешь ты этого или нет. — Значит, с моими желаниями ты считаться не собираешься? – спокойно спросил я, но она не могла не понять, что стоит за этим спокойствием – все‑таки я не первый Двуцветный на ее пути.
Что ж, не стоило думать, что она чем‑то отличается от остальных. Ей плевать на мои мысли и чувства – лишь бы лежал у порога и был готов в любой момент выполнить высочайшее пожелание. — Пройди галерею до конца, Ксан. Прочти все, что они хотели сказать. — Я уже начитался. – Я кивнул на переписанную Меем пластину. – На жизнь вперед хватит.
Даризи хмуро посмотрела на указанную мной стену. — Ну, кто научил тебя читать книги с конца?! Тебе не кажется, что стоило заглянуть хотя бы в середину? – совершенно обоснованно возмутилась она. — А зачем? И так все ясно. — А все ли? Может, ты выяснил, что именно приведет к такому концу? Да и конец ли это? Ты уверен, что правильно понял начертанное? Ксан, не дури, вырвав из пророчества две последние строки, невозможно ничего сказать о нем в целом! В конце концов, уж это ты должен знать!
Я тяжело вздохнул и посмотрел на любопытно торчащие из‑под рыжей гривы остроконечные уши. Вот не прятал бы он их раньше – никуда бы я с ним не поехал, и плевать я хотел на все золотые «альксаны» в этом мире. Не люблю я ифритов – от них всегда слишком много проблем. — Все. Довольно, Дар! Я не вижу смысла продолжать этот спор. Я ухожу. И посмотрим, удастся ли тебе меня остановить. – Я схватил Мейлона за локоть и, развернувшись, потащил его к выходу.
В бездну пророчества! И всех Изначальных с их тайными планами туда же! Хватит, наигрался я уже в чужие игры, теперь буду играть только по своим правилам. — Алесан… – задумчиво, словно пробуя на вкус, произнес Мейлон. — Что? – Я механически повернул голову и посмотрел на спутника. — Она назвала тебя так. Это твое имя?
Вот уж любопытный на мою голову! — Было им когда‑то. Я ушел из семьи, в отместку они меня лишили права так называться. — Знакомое имя, – как‑то странно глянув на меня из‑под рыжей челки, произнес Мей. – Что‑то из старых легенд, кажется? — Может быть, я не интересовался, – довольно резко ответил я, надеясь, что это рыжее недоразумение поймет, насколько мне неприятна эта тема, и отстанет.
Бросив взгляд через плечо, я убедился, что Дар за нами не последовала. Впрочем, ей это и не нужно – этот город принадлежит ей целиком и полностью. И пока он не скроется из вида, мне будет постоянно мерещиться ее взгляд, направленный мне в спину. — Кстати, а с кем это ты только что разговаривал? Я не знал, что в этом городе кто‑то живет.
И что мне на это ответить? В правду он не поверит – еще не настолько много знает, а лгать я не люблю. Ложь имеет обыкновение накапливаться. А я еще предыдущие завалы не разобрал. — Это была Даризи, – просто ответил я. Впрочем, не особо веря, что этот ответ удовлетворит любопытство моего спутника. — Даризи? – Как я и думал, он не понял. Хотя чего еще от него ждать? Маленький глупый эльфик, которого еще лет сто надо было бы продержать в учебке – может, чему‑нибудь да научился бы. — Дух города, если, конечно, можно так сказать. В какой‑то мере ее можно считать призраком, хранящим покой этого места. Думаю, когда‑то она была одной из Изначальных. — Изначальных?
Боги, да учили ли его хоть чему‑нибудь?! — Поройся в библиотеке Ордена, малыш, там много старых страшных сказок, – бросил я, вытаскивая Мейлона из Храма Двуликих на улицу. Ну, наконец‑то, здесь хоть немного безопаснее, – Твоя лошадь сейчас где? – спросил я, выпуская его рукав. Рыжик пальцем показал на небольшую пристройку. – Иди за ней. Я подожду здесь.
Предчувствие чего‑то неотвратимого мохнатым пауком замерло в груди. Что‑то должно произойти. И если даже я поймал этот поток, то вероятность не просто высокая, а стопроцентная. Ненавижу предсказывать!
«Danell, к городу со всех окрестных лесов потянулись живые существа. И их много». Голос Ландыша прохладным ветерком разогнал мрачные мысли. Создания Даризи. Часть активной безопасности города… не то люди, не то машины… что‑то среднее, рожденное лишь с одной целью – защищать. Кажется, danely призвала свою гвардию. Проклятье, мы просто не успеем покинуть город!
Что ж, видимо, мне придется на время с нова стать Двуцветным Лордом. Вот бы еще и выжить при этом…
Я тяжело вздохнул и потянулся внутрь себя, туда, где еще теплились остатки былого могущества…
Собрать обрывки разноцветных нитей, завязать небольшой узелок, не особо приглядываясь, что с чем соединяешь. Почувствовать обмелевший поток энергии, припасть к нему, жадно глотая последние крохи собственной жизни. Окинуть взглядом безрадостный пейзаж и – уйти…
Сколько дней я оставил себе? Неделю? Две? Те несколько искрящихся капель, боязливо замерших на дне пересохшего русла, – вся моя жизнь. Не важно. Я все равно никому в этом мире не нужен. Жаль только, что я так и не выполню обещание, данное Марисе. Впрочем, а так ли искренни были ее слова? Может, она просто не могла оттолкнуть человека, возвратившего ей надежду? — Ксан… – Мей вернулся со своей лошадью и теперь нерешительно переминался рядом, не спеша забираться в седло. М–да. Малышу, кажется, неудобно из‑за того, что Ландыша здесь нет. Но что поделать, если северный дух не любит города, обзывая их «каменными мешками»? — Подожди секунду, хорошо? – И только дождавшись неуверенного кивка, я прикрыл глаза, нащупывая внутри тонкую ниточку кровной связи.
«Ландыш», – зов получился совсем тихим, но, к счастью, Северный ветер его услышал.
«Да, danell». Ни тени удивления, словно все это время он ждал, когда я прекращу дурачиться и снова стану собой.
«У меня есть к тебе просьба».
«Я слушаю, danell».
«Постарайся разбить волну отродий или хотя бы проделать в ней брешь».
«Сделаю, danell».
«А после этого проследи, чтобы Мейлон выбрался из этого ада. Живым и здоровым. Понял?»
«Но, danell, а как же вы?»
«У меня здесь еще есть незавершенное дело. Я попытаюсь облегчить тебе зад ачу и отвлеку часть волны на себя».
«Danell! Вы с ума сошли?!»
Сошел. Не стану спорить. Этот Рыжик даже меня довел. Но если его наставником действительно был мой учитель, то я не хочу огорчать его еще больше. Мей вернется. Я так решил. И мне плевать, какую цену и кто за это заплатит.
«И, Ландыш, считай себя свободным от клятвы после выполнения этой миссии».
«Danell?!» Я все‑таки вывел его из равновесия. И ветер стал бурей. Что ж, так ему будет даже легче…
«Danell?!!»
Я поморщился от почти болезненных ощущений. И зачем так орать? Я и так все слышу, но тратить последние капли собственной жизни на никому не нужный спор? Ну уж нет – увольте. Тем более что рядом со мной переминается с ноги на ногу рыжий эльф, не зная, куда ему себя девать. — Так, слушай меня, Рыжик. Сейчас садишься на свою лошадку и что есть силы мчишься к ближайшим воротам. Обо всем остальном я позабочусь. Все ясно?
Мейлон, по–детски надув губы, отрицательно дернул головой. О боги, мне что, теперь все по второму кругу выслушивать?! Вроде бы совсем недавно один Северный ветер заверил меня, что право на смерть – неотъемлемое право каждого! Или они опять не считают меня достойным сделать этот выбор самостоятельно?! — А ты? — Не твое дело, Рыжик. Как бы я ни распорядился своей жизнью, это будет мое решение. — Но… — Не лишай меня свободы, я же тебя не лишаю твоей. – Если он меня сейчас не поймет, возьму за шкирку и заброшу в седло, а там пусть сам разбирается, в каком положении удобнее скакать к воротам. — Но ты ведь не умрешь?
Глупый вопрос, наивный. Впрочем, сейчас он и похож на ребенка, вцепившегося в полу отцовского сюртука на пороге школы – вроде и идти надо, но сил разжать пальцы нет. Когда‑то и я бы л таким. Недолго, но был. — Открою тебе страшную тайну, Рыжик: все когда‑нибудь умирают. Но нет – сегодня я не ступлю на этот путь. Доволен? – Как же легко давать такие обещания. И ведь не вру. Того, что я оставил в резерве, должно хватить еще на пару–тройку дней. А дальше?.. Ну, все когда‑нибудь умирают. И я не исключение. — Я проверю, – серьезно кивнул Мей и почти взлетел в седло. Прямая спина, руки, нервно перебирающие поводья, и решительный взгляд – не янтарно–красный, золотой, – но все равно в этот момент он поразительно напоминал Рейма. Вот уж кого моя смерть точно не обрадует, но хоть отомщу ему напоследок. За растоптанное доверие и собственную бессильную злость. – Ксан, я серьезно. И если не застану тебя на месте, достану из‑под земли. — Ровной дороги, sellin Mayeelone, – обрывая все нити и ниточки возможных встреч, жестко произнес я. К его чести, он снова не вздрогнул, лишь насмешливо скривил губы в такой знаком ой улыбке. — И вы не спотыкайтесь, danell Aleessane. Было приятно познакомиться, – и этот паршивец, чуть обозначив положенный по протоколу поклон, пятками сжал бока лошади. – До встречи!
Вот уж воистину: вся пламенная семейка – бешеная! И Мей в этом ничем не отличается от брата. Боги, и как только узнал? По имени? Скорее всего, уж слишком странно отреагировал. Ну, Дар, ну услужила! Впрочем… — Прощай, Maye, – негромко бросил я ему вслед и отвернулся. У меня были и иные заботы помимо этого reah’mai, например, старые клятвы и обещания.