– А халатик от Ральфа Лорана? А лошадку-качалку? А розовый костюм феи с крылышками?
– Эти вещи пригодятся, когда малыш начнет ходить, – с достоинством разъясняю я. – А для младенца у меня нет ни единой вещички.
Нет, ну вы подумайте! Раз Люк не знает даже, чем младенцы отличаются от детей, какой же из него выйдет отец?
– А если у нас будет мальчик? – интересуется Люк. – Ты и его начнешь наряжать розовой феей?
Вообще-то тот костюмчик я сама не прочь поносить. Даже померила разок – оказалось, ткань так тянется! Люку, конечно, знать об этом незачем.
– Люк, я тебе поражаюсь! Вот уж не думала, что ты настолько предубежден!
Мистер Мозгли растерянно слушает нас.
– Если я правильно понял, вы не хотите заранее знать пол ребенка? – вставляет он.
– Нет, спасибо. – Люк непреклонен. – Лучше сделаем себе сюрприз. Верно, Бекки?
– Э-э… да, – кашлянув, соглашаюсь я. – Мистер Мозгли, а может, мы обязаны знать заранее по каким-нибудь… очень важным, экстренным медицинским причинам?
Впиваюсь в доктора гипнотическим взглядом. Но он не понимает намек и лишь улыбается:
– Не вижу таковых.
Вот черт.
Кабинет мы покидаем через двадцать минут. Из них три минуты доктор Мозгли осматривал меня, а все остальное время они с Люком вспоминали какой-то школьный крикетный матч. Из вежливости я делала вид, что слушаю, а сама чуть не подпрыгивала на стуле. В «Бамбино» хочу!
Но вот прием закончен. Мы выходим на оживленную лондонскую улицу. Женщина катит винтажную коляску от компании «Серебряный крест», которую я украдкой разглядываю. Как раз такую я и решила купить: колеса шикарные, пружинят. Только цвет выберу другой, ярко-розовый. Вид будет – супер. И меня станут называть «девушка с розовой колясочкой». А если родится мальчик, побрызгаю голубой краской из баллончика. Нет, не голубой – аквамариновой. И меня станут…
– Сегодня я разговаривал с Джайлсом из агентства недвижимости, – прерывает мои мысли Люк.
– Правда? – радуюсь я. – Нашлось что-нибудь?
– Ничего.
– А-а… – Я сникаю.
Пока мы живем все в том же роскошном пентхаусе Люка. Квартира замечательная, вот только без сада, да и бежевого ковролина слишком много, и вообще для ребенка она не годится. Поэтому несколько недель назад мы выставили ее на продажу и начали подыскивать себе удобный семейный домик.
Квартира улетела со свистом. Не подумайте, что я хвастаюсь, но это исключительно моя заслуга. И мое блестящее чувство стиля: я повсюду расставила свечки, принесла в ванную бутылку шампанского в ведерке со льдом, а чтобы оживить обстановку, всюду разбросала оперные программки и приглашения на всякие пафосные тусовки (одолжила у моей светской подружки Сьюзи). И эта пара, Карлссоны, не сходя с места заключили договор о намерениях! И пообещали расплатиться сразу же!
Все это здорово, конечно, но где нам теперь жить? Мы еще не видели ни одного дома, который нам понравился бы, а в агентстве все твердят, мол, рынок «обмелел» да «истощился», и, может, нам подумать об аренде?
А я не хочу ничего арендовать. Хочу жить в чудесном новом доме и растить в нем ребенка.
Я поворачиваюсь к Люку:
– Вдруг мы ничего не найдем? Вдруг нас вышвырнут на улицу? А скоро зима… И я уже на последних месяцах беременности…
Мне уже видится, как я, еле переставляя ноги, бреду по Оксфорд-стрит, а невидимый хор поет «Городок Вифлеем».
– Дорогая, никто нас на улицу не вышвырнет! Но Джайлс советует нам все-таки умерить свои требования. – Люк делает паузу. – По-моему, речь о твоих требованиях, Бекки.
Так нечестно! Когда нам прислали бланк заявки «Ищем недвижимость», там было указано: «Выражайте свои пожелания как можно более конкретно». Вот я и расписала все подробно. А теперь они, видите ли, недовольны!
– Похоже, от обувной комнаты нам придется отказаться, – добавляет он.
– А как же… – Заметив, какое у Люка стало лицо, я замолкаю. Однажды я увидела «обувную гардеробную» в передаче «Стиль богатых и знаменитых» и с тех пор прямо обмираю по ней. – Хорошо, – послушно отзываюсь я.
– И пожалуй, не будем ограничиваться только одним районом.
– Я не против! – говорю я под звонок мобильника Люка. – Наоборот, обеими руками за.
Между прочим, это Люк настаивал на Мейда-Вейле. А у меня в списке полным-полно мест, где я не прочь пожить.
– Люк Брэндон слушает, – деловито произносит он в трубку. – А-а, привет. Да, на УЗИ были. Вроде все в норме. – Люк обращается ко мне: – Это Джесс. Говорит, звонила тебе, но у тебя мобильник отключен.
– Джесс! – ликую я. – Дай поговорить!
Джесс – моя сестра. Моя сестра! До сих пор как подумаю об этом, аж вздрагиваю от радости. Всю жизнь я считала себя единственным ребенком, а потом оказалось, что у меня есть сестра, пусть и неродная! Сначала отношения у нас не заладились, но после того, как мы вдвоем пережили бурю в горах и поговорили по душам, мы подружились по-настоящему.
Мы не виделись уже месяца два: Джесс укатила в геологическую экспедицию в Гватемалу. Но мы созваниваемся, переписываемся по электронной почте, а однажды она прислала мне по мобильнику фотографии: какая-то скала и Джесс на ней. (В уродском синем анораке с капюшоном – вместо изящной курточки из искусственного меха, которую я ей подарила. Ну что мне с ней делать?)
– Я возвращаюсь в офис, – сообщает Люк в телефон, – а Бекки идет по магазинам. Хочешь с ней поговорить?
– Тсс! – в ужасе шикаю я: о магазинах и покупках при Джесс лучше не заикаться.
Состроив Люку гримасу, беру телефон и прижимаю к уху.
– Привет, Джесс! Как ты?
– Отлично! – слышится сквозь треск ее далекий голос. – Вот звоню узнать, как прошло обследование.
Я растроганно слушаю: оказывается, она все помнит. Висит, наверное, на веревке в какой-нибудь расщелине, долбит скалу, а позвонить не поленилась.
– Просто замечательно!
– Да, Люк уже сказал. Вот и хорошо. – В голосе Джесс облегчение.
Я знаю: в том, что я свалилась с горы, Джесс винит себя – ведь это за ней я полезла в горы, потому что…
Словом, долго рассказывать. Главное, что ребенок не пострадал.
– Люк говорит, ты по магазинам собралась.
Да, прикуплю самое необходимое для малыша, – небрежно отзываюсь я. – Ну, там… э-э… памперсы из переработанных материалов. В магазине для экономных. – Вижу, что Люк уже давится хохотом, и торопливо отворачиваюсь.
Дело в том, что моя сестра Джесс не выносит ходить по магазинам, тратить деньги и губить планету бессмысленным потребительством. И думает, что и я этого терпеть не могу. Она убеждена, что я последовала ее примеру и теперь живу в режиме экономии.
Сказать по правде, я и жила – почти целую неделю. Заказала большущий мешок овсяных хлопьев, накупила одежды в «Оксфаме» и сварила суп из чечевицы. Все бы хорошо, да только быть бережливой – скука смертная. От супа тошнит, журналы не покупаешь, потому что это напрасная трата денег, обмылки собираешь и склеиваешь в один тошнотворный ком. А мешок с хлопьями занял то место, где Люк раньше хранил клюшки для гольфа, так что в конце концов я его выкинула и купила зерновое печенье к завтраку «Уитабикс».
Только Джесс я об этом не говорю: боюсь за наши замечательные родственные узы.
– А ты видела статью про то, как можно делать гигиенические салфетки и подгузники своими руками? – с воодушевлением подхватывает Джесс. – Это очень просто. Я уже начала собирать для тебя всякие тряпки. Вместе и займемся.
– М-м… да, конечно!
Джесс упорно присылает мне номера журнала под названием «Экономный малыш». На обложке последнего номера, под заголовком «Оборудуйте детскую всего за 25 фунтов!», фотография карапуза в одежках, перешитых из старых мешков для муки, один вид которых вгоняет меня в депрессию. Не желаю я укладывать ребенка спать в пластмассовый короб для грязного белья, даже если он стоит всего три фунта. Хочу хорошенькую колыбельку всю в белых оборочках.
А Джесс уже нахваливает какие-то «износостойкие детские комбинезончики из пеньки». Пожалуй, на сегодня с меня хватит.
– Знаешь что, Джесс, мне пора, – перебиваю я. – Ты успеешь вернуться к маминому празднику?
На следующей неделе моей маме исполняется шестьдесят лет. По такому случаю намечается вечеринка с кучей гостей и настоящим оркестром, а сосед Мартин пообещал показать фокусы!
– Конечно! – отзывается Джесс. – Такое событие я ни за что не пропущу. Там и увидимся.
– Пока!
Отключаюсь, оборачиваюсь и вижу, что Люк уже остановил такси.
– Подбросить тебя до магазина для экономных? – спрашивает он, распахивая дверцу.
Очень смешно.
– На Кингс-роуд, к магазину «Бамбино», пожалуйста, – обращаюсь я к таксисту. – Хочешь со мной, Люк? – великодушно предлагаю я. – Посмотрим коляски и еще что-нибудь, потом выпьем чаю…
Лицо у Люка такое, что я сразу понимаю: он откажется.
– Милая, мне надо в офис. У меня встреча с Йеном. Но в следующий раз – обязательно.
– Милая, мне надо в офис. У меня встреча с Йеном. Но в следующий раз – обязательно.
Обижаться бесполезно. Я же знаю, что Люк трудится для «Аркодаса» не покладая рук. Хорошо еще, что он нашел время съездить со мной на УЗИ.
Такси трогается с места, Люк обнимает меня и говорит:
– Ты прямо светишься.
– Да-а? – Я улыбаюсь ему.
И правда, сегодня я сама себе нравлюсь. На мне потрясающие новенькие джинсы «Эрл» для будущих мам, эспадрильи на высокой танкетке и сексуальный топ от Изабеллы Оливер – с открытой спиной и завязками на шее. Я нарочно так завязала их, чтобы спереди виднелась полоска загорелого животика.
Ни за что бы не подумала, что быть беременной так классно! Да, живот растет, но ведь так и должно быть. Зато по сравнению с животом ноги кажутся стройными. Вдобавок обзаводишься роскошной ложбинкой (между прочим, Люк от нее без ума).
– Посмотрим еще разок на снимки, – предлагает он.
Я достаю из сумочки глянцевый рулончик, и некоторое время мы молча разглядываем круглую головку и крохотный профиль.
– Мы дали жизнь совершенно новому человечку, – бормочу я, не сводя глаз со снимав, – Представляешь?
– Да. – Люк крепче обнимает меня. – Второго такого приключения даже не придумать.
– Природа все предусмотрела. – Я чувствую, что опять разволновалась, и закусываю губу. – Материнские инстинкты вдруг сами собой взяли да и включились. Я просто… я хочу дать нашему малышу все.
– «Бамбино»! – объявляет таксист, подруливая к тротуару.
Оторвавшись от снимков, я вижу совершенно сказочный фасад новенького магазина. Здание кремовое, маркизы – в красную полоску, швейцар одет игрушечным солдатиком, а витрины – сокровищница для детей. Манекены в миленьких младенческих одежках, детская кроватка в виде «кадиллака» пятидесятых годов, маленькое «чертово колесо» – совсем как настоящее, и все крутится, и крутится….
– Вот это да! – ахаю я и хватаюсь за ручку двери. – Интересно, продается это «чертово колесо» или нет? Пока, Люк, до встречи…
Я уже на полпути к дверям магазина, когда Люк окликает меня:
– Постой!
Обернувшись, замечаю на его лице тень тревоги.
– Бекки, ребенку совсем не обязательно иметь абсолютно все.
2.
И зачем я так долго откладывала поход по детским магазинам?
Наконец-то я в отделе для младенцев на первом этаже «Бамбино». Всюду мягкий ковролин, музыкальный центр без остановки играет детские песенки, у входа сидят большущие мягкие зверюхи. Сотрудник магазина, наряженный Кроликом Питером, подает мне белую плетеную корзинку, я вцепляюсь в нее, оглядываюсь по сторонам – и готово, у меня острая потребительская недостаточность.
Верно говорят, что материнство меняет до неузнаваемости. Впервые в жизни я о себе даже не вспоминаю. Я – воплощение альтруизма! Думаю только о благе будущего ребенка.
С одной стороны – штабеля потрясающих колыбелек и вращающиеся, тихо позвякивающие мобили. С другой – соблазнительно поблескивающие хромом коляски. Прямо по курсу – бесконечная выставка крошечных одежек. Не удержавшись, шагаю к ним. Вы только взгляните, какие тапочки с зайчиками! И малюсенькие кожаные курточки-дутики! А еще целый отдел «Бэби Диор»… Боже мой, и детская коллекция «Дольче»…
Стоп. Успокойся. Будем действовать по порядку. Что мне сейчас нужно, так это список.
Выуживаю из сумочки книгу «Девять месяцев вашей жизни». Открываю восьмую главу, «Покупки для малыша», и старательно вчитываюсь в текст.
Одежда
Не поддавайтесь искушению накупить слишком много одежды для самых маленьких. Для удобства стирки рекомендуем выбирать белые вещи. Трех простых комбинезончиков и шести распашонок вполне достаточно.
Минуту я изучаю эти слова. Неправильно это – слишком буквально воспринимать все, что написано в книгах. Во вступлении так и сказано:
Следовать всем приведенным советам незачем. Все дети разные, поэтому доверьтесь материнскому инстинкту.
А мой инстинкт настойчиво советует купить кожаную курточку.
Бросаюсь к полкам и начинаю изучать размеры на этикетках: «новорожденный ребенок», «маленький ребенок»… Откуда мне знать, маленький он у меня будет или нет? В порядке эксперимента ощупываю свой живот. Судя по ощущениям, внутри что-то не слишком большое, но разве точно определишь? Пожалуй, возьму оба размера – на всякий случай.
– О, зимний комбинезон «Урбанбэби»! – Наманикюренная рука выныривает из-за моей спины и цапает стеганый белый костюмчик на шикарных черных плечиках. – С ног сбилась, пока нашла!
– Я тоже! – на автомате заявляю я и хватаю последний комбинезон.
– Представляете, в «Харродзе» в очередь на них надо записываться за полгода! – Хозяйка наманикюренной руки – угрожающе беременная блондинка в джинсах и бирюзовой блузке-стретч с запахом. – О, да у них вся коллекция «урбанов»! – И она начинает метать младенческие вещички в белую плетеную корзинку. – Смотрите-ка, даже башмачки «Пятачок»! Обязательно возьму дочкам.
А я слыхом не слыхивала про «Урбанбэби». Не говоря уже о башмачках «Пятачок».
Что ж я такая непродвинутая, а? Почему совсем не разбираюсь в детских брендах? В легкой панике я изучаю крохотную одежду. Понятия не имею, что теперь носят. Никакого представления о младенческой моде. И на изучение у меня всего четыре месяца.
Могла бы хоть спросить у Сьюзи. Она моя самая давняя и лучшая подруга, у нее трое детей – Эрнест, Уилфрид и Клементина. Но Сьюзи – другое дело: ее малыши носят фамильные распашонки с ручной вышивкой, заштопанные старой камеристкой ее матери, и спят младенцы в дубовых колыбельках в обширном родовом гнезде.
Беру две пары башмачков «Пятачок», несколько комбинезончиков «Урбанбэби» и для верности резиновые сапожки «Джелли-Велли». И тут замечаю невозможно милое розовое платьице. На нем переливчатые пуговицы, к нему полагаются такие же розовые панталончики и крохотулечные носочки. Прелесть, слов нет!.. А если родится мальчик?
Не знать пол ребенка – это невыносимо. Должен же быть какой-то тайный способ.
– А у вас сколько детишек? – спрашивает покупательница в бирюзовом и щурится, разглядывая на туфельках размеры.
Я указываю на свой живот:
– Жду первого.
– Какая прелесть! И моя подруга Саския тоже. – Она кивает в сторону стоящей поодаль темноволосой девушки. Саския (поджарая, как борзая, без намека на беременность) увлеченно щебечет по мобильнику. – Она только что узнала. Сколько радости!
В эту минуту Саския захлопывает телефон и с сияющим видом направляется к нам.
– Получилось! – объявляет она. – Я записана к Венеции Картер!
О, Саския, замечательно! – Покупательница в бирюзовом роняет свою корзинку прямо мне на ногу и бросается к Саскии на шею. – Ах, простите! – весело добавляет она, когда я подаю ей корзинку. – Такая новость, такая новость! Сама Венеция Картер!
– Вы тоже у Венеции наблюдаетесь? – вдруг с интересом спрашивает Саския.
А я настолько не в курсе младенческих дел, что знать не знаю никакую Венецию Картер.
– Впервые слышу о ней, – признаюсь я.
– Быть того не может! – У будущей мамаши в бирюзовом округляются глаза. – Это же известный акушер-гинеколог! Врач, к которому обязательно надо попасть!
Известный врач, к которому обязательно надо попасть?
У меня прямо мурашки по коже забегали. В городе есть знаменитый врач, а я о нем только сейчас узнала?
– Она из Голливуда! – тараторит бирюзовая. – Принимала роды у всех кинозвезд! И вот теперь она здесь, в Лондоне. Все супермодели к ней ходят. Венеция организует для своих пациенток чаепития – отпад, правда? И все приносят своих малышей и получают подарочки…
Я слушаю, а сердце колотится как сумасшедшее. Подарочки? Чаепития с супермоделями? Сколько, оказывается, интересного я пропустила! Почему мне до сих пор никто не рассказал про Венецию Картер?
Это все Люк виноват. Из-за него мы сразу записались к надутому старому мистеру Мозгли. Будто других врачей и на свете нет.
– Не знаете, хорошо она принимает роды? – притворяясь невозмутимой, спрашиваю я.
– О, Венеция чудо! – Саския гораздо настойчивее, чем ее подруга. – Не то что все это старичье. Между ней и пациентками возникают особые узы. Моей шефине Аманде она устроила потрясные холистические роды в воду! С цветами лотоса и тайским массажем!
С массажем? С тайским?! А мистер Мозгли вообще ни о каком массаже и не заикался.
– Мой муж ни за что не раскошелится, – надувает губки блондинка в бирюзовом. – Жадина он у меня. А тебе везет, Саския.
– Скажите, как вы на нее вышли? – вдруг вырывается у меня. – У вас есть ее адрес? Или телефон?
– О-о… – Беременная в бирюзовом с сомнением переглядывается с Саскией. – Вы, наверное, все равно уже опоздали. У нее все забито.
– Могу дать вот это… там и телефон есть, попробуйте позвонить. – Саския лезет в свою сумочку от «Малберри» и достает буклет.