— Сегодня мы не едем в библиотеку, — слова отца произвели фурор в нашем маленьком обществе. Мы с братом мгновенно потеряли всякий интерес к еде.
— Ты что-то нашел? — спросил я с радостным предвкушением.
— Пока еще нет, но очень рассчитываю, что найду, — сказав это, отец положил перед нами газету, которую все это время держал в руках, словно боясь потерять.
Мы с Димой, не сговариваясь, склонились над ней. Толкаясь и мешая друг другу, так как никто не хотел уступать другому, мы кое-как прочли статью, на которую указал отец.
Речь в ней шла о новом несчастном случае. Погибшего звали Александр Листов, и ему было всего девять лет. Вчера вечером в милицию позвонил мальчик и сказал, что с его другом случилась беда. Милиционеры приехали за город и нашли в карьере, где брали землю строительные компании, тело ребенка. По словам репортера, тот случайно свалился в карьер, на дне которого после дождей стояла вода. Почва была размыта, и мальчик не смог выбраться самостоятельно. В результате он утонул.
Вся эта информация была изложена сухим языком и являлась, по сути дела, простым перечислением фактов. Неприятно удивило такое отношение репортера к случившемуся. Создавалось впечатление, что люди в этом городе уже привыкли к подобным событиям и принимали их как некую печальную данность.
— Мы едем на карьер, — заявил отец, как только закончили чтение.
— Отлично, — Дима выглядел намного веселей. Видимо, его радовала перспектива провести сегодняшний день вне библиотеки.
Я же испытывал смешанные чувства. С одной стороны, тоже ужасно не хотелось возвращаться к книгам, но с другой — было неприятно думать, что мы радуемся смерти ребенка; я с удовольствием смирился бы с еще одним походом в библиотеку, если бы это вернуло мальчику жизнь.
— Почему ты думаешь, что это имеет какое-то отношение к нашему расследованию? — Конечно, я доверял суждениям отца, но хотелось узнать все подробнее.
— Мать мальчика скончалась пять месяцев назад, — как только отец произнес это, последние сомнения развеялись: смерть ребенка вызвана тем же фактором, что и гибель остальных жертв.
Уже через десять минут мы ехали по направлению к карьеру: где он находится, отец узнал в справочной. Стоило выехать за город, как дорога превратилась в сплошные колдобины, и папе пришлось значительно сбросить скорость. «Мерседес» утробно рычал, но безропотно преодолевал препятствие за препятствием. Чем ближе мы подъезжали к карьеру, тем ужаснее становилась дорога. Каждый раз, когда я искренне думал, что хуже уже быть не может, она преподносила новые сюрпризы. В конце концов, уже у самого карьера, «мерс» намертво застрял в месиве из глины, песка и воды. Остальную часть пути мы были вынуждены пройти пешком; до карьера оставалось всего каких-то несколько сотен метров, но даже они дались с трудом. Я был абсолютно уверен, что после этой прогулки мои относительно новые кроссовки придется выбросить, так как уже через пять минут пешего похода их внешний вид говорил о том, что восстановлению они не подлежат.
Наконец мы достигли карьера. Здесь оказалось довольно многолюдно. Повсюду мелькали люди в синей милицейской форме, толпились зеваки, которые, так же как и мы, пришли посмотреть на место гибели ребенка. Нас отличала от них только цель визита — нами двигало далеко не праздное любопытство. Из машины мы прихватили специальный прибор, способный зафиксировать присутствие аномалий. Именно на него в первую очередь возлагались надежды: прибор должен был показать, имело ли место вмешательство потусторонних сил, или ребенок действительно погиб случайно. К тому же уровень излучения, определенный прибором, смог бы помочь лучше понять природу существа, с которым мы столкнулись. Толпа зевак и журналистов лишь облегчала работу, мы легко могли затеряться в этой массе людей, не привлекая к себе ненужного внимания.
— Не мешало бы спуститься в карьер, — задумчиво глядя вниз, произнес папа.
Я тоже подошел поближе к обрыву и заглянул в карьер. Он был огромен и простирался на несколько километров в обе стороны от того места, где мы стояли. На том его участке, где нашли труп мальчика, сейчас в поисках возможных улик вовсю трудилась милиция. Так как дно было частично затоплено дождевой водой, милиционерам пришлось соорудить нечто среднее между мостом и плотом. Видимо, эта причуда инженерной мысли была наспех сколочена из найденных поблизости досок; она производила пугающее впечатление. Казалось, в любую секунду плот может пойти ко дну, утащив за собой всех, кто на нем стоит, и на плаву его держит разве что чудо. Само собой, спускаться вниз разрешалось только сотрудникам милиции, многие из которых, кстати, не проявляли энтузиазма по этому поводу.
— И как мы это сделаем? — спросил я у отца в надежде, что у него есть план.
— Пока еще не знаю, — разочаровал он.
— Может, представиться репортерами? — предложил Дима.
— Не поможет, — кивнул я в сторону стоящей неподалеку группы журналистов. — Их тоже не пустили.
— А если просто подождать, пока все уедут? — озвучил брат новый вариант выхода из сложившейся ситуации.
— К этому времени все следы этой твари уже исчезнут, — убил отец на корню и эту идею. — И так уже с момента гибели ребенка прошло не менее десяти часов.
— Тогда давайте просто стоять здесь и смотреть вниз, — обиженно ответил Дима. Он явно намекал на наше бездействие, так как мы с отцом все еще, не отрываясь, смотрели в карьер.
Пристыженный Диминым упреком, я поднял голову и огляделся. На глаза попалась небольшая группа мальчишек, человек пять. Они держались особняком от остальных.
— Пойду, что ли, поговорю со свидетелями, — сказав это, я направился в сторону детей.
Я не был уверен, что кто-то из ребят видел, что случилось с Сашей Листовым, но не сомневался в том, что это были его друзья. Об этом красноречиво говорили их печальные глаза и красные от слез носы и щеки. Дети выглядели крайне несчастными, но, присмотревшись к ним повнимательнее, я заподозрил, что они еще и напуганы.
— Привет, — я подошел к мальчишкам. Самому старшему на вид было тринадцать, и именно к нему я обращался в первую очередь, распознав в нем лидера.
— Здравствуйте, — хмуро ответил мальчик. Он держал за руль велосипед и выглядел так, будто в любую секунду готов сорваться с места и уехать прочь. Остальные мальчишки жались у него за спиной.
— Саша был вашим другом?
— Был, — с недетской печалью в голосе ответил ребенок.
— Вы вчера вместе тут играли? — Как только я спросил это, старший мальчик напрягся, прожигая меня взглядом. Он так сжал губы, что они совершенно потеряли цвет, превратившись в две белые полоски. Так как он не ответил, я решил зайти с другой стороны: — Меня зовут Влад, я частный сыщик. — Я протянул ему удостоверение, рассчитывая на то, что он, как любой мальчишка, увлекается детективами. Забавно, что, в отличие от взрослых, парень очень внимательно осмотрел мои корочки.
— А я Мишка, — представился мальчуган. Как я и надеялся, мне удалось заслужить его доверие статусом детектива.
— Это ты рассказал милиции о том, что случилось с твоим другом?
— Если вы сыщик, то должны сами это знать, — Миша подозрительно посмотрел на меня.
— Я частный сыщик и работаю сам по себе. Милиция не делится со мной информацией.
— Это значит, что, если я вам что-то расскажу, вы не станете говорить об этом с ними? — Парнишка мотнул головой в сторону людей в форме.
— Даже не подумаю, — заверил я искренне. Это не потребовало с моей стороны никакого актерского таланта, ведь мы на самом деле не собирались оповещать милицию о ходе нашего расследования. Единственное, к чему это могло привести, — это к заключению в сумасшедший дом всех членов моей семьи.
Мальчик оглянулся на друзей и попросил одного из них подержать велосипед. Как только его руки освободились, он направился прочь от группы ребят. Когда мы отошли на безопасное расстояние, с которого ни один из них не мог нас услышать, Миша заговорил.
— Не хочу, чтобы они знали, что случилось. Они и так напуганы, — произнес мальчик, и я подивился взрослости его суждений. Как давно он стал таким рассудительным? Случайно не после того, что видел вчера?
— Ты все видел, не так ли? — озвучил я свою догадку.
В ответ парень кивнул и спокойно доложил:
— Его забрали.
— Кто?
— Не знаю, может, инопланетяне.
Я еле сдержал улыбку. Телевидение творит с неокрепшим детским сознанием странные вещи. Мальчик говорил вполне серьезно, он правда верил в то, что его друга могли похитить инопланетные существа. Впрочем, это было ничуть не хуже, чем верить в существование вампиров и демонов. Возможно, среди нас живут люди, которые втайне от остального человечества борются с инопланетной угрозой. Зная о существовании охотников на нечисть, нельзя считать эту идею окончательно бредовой. Жаль, но пришлось отбросить эту интригующую мысль в сторону и сосредоточиться на разговоре с Мишей.
— Почему ты так думаешь?
— Разве люди могут превращаться в мертвых? — Мальчик внимательно посмотрел на меня, как будто рассчитывая, что взрослый дядя сейчас скажет, что это вполне возможно, и ничего страшного в этом нет, и он снова сможет спокойно спать по ночам. Он отчаянно желал, чтобы я убедил его в обыденности случившегося.
— Вряд ли, — ответил я, не оправдав его надежд.
Мы некоторое время помолчали. Было тяжело продолжать этот разговор. Я сам прекрасно помнил, как впервые столкнулся с тем, чего не мог объяснить, и как страшно тогда было. Но, по крайней мере, мне было с кем поговорить на эту тему. Я не был одинок. А кто поможет этому ребенку? Ведь, если он расскажет обо всем родителям, они решат, что у него стресс от потери друга, и потащат его к психологу.
— Я видел свою бабушку, — продолжил мальчик через некоторое время. — Она умерла полгода назад, — он сказал это размеренным, лишенным эмоций голосом, и я догадался: на самом деле то, что он увидел, сильно потрясло его.
— Она что-то говорила тебе?
— Не мне. Она разговаривала с Сашкой. Она была вон там, — парнишка вытянул руку и указал на место, расположенное немного правее того участка, где стояла основная группа людей. — Висела прямо над обрывом.
— Ты слышал, что она говорила твоему другу? — Я видел, что сам он не в состоянии продолжить рассказ. Мальчик мог лишь отвечать на вопросы.
— Кажется, она его звала.
— Куда?
— К себе, конечно же, — ребенок резко втянул воздух, и этот вздох больше напоминал всхлипывание. — Я просил Сашку не ходить к ней, — Мишины плечи задрожали. Он явно пытался подавить рыдания.
— Ты ни в чем не виноват, — попытался я его успокоить и даже протянул руку, чтобы приобнять мальчишку, но он ловко увернулся.
— Конечно нет, — Миша посмотрел на меня удивленно, как будто недоумевал, как я мог предположить подобное. Светлые брови сошлись на переносице. Он явно не хотел, чтобы его жалели. — Но это не вернет мне друга.
Я снова был неприятно поражен реакцией мальчика на мои слова. Слишком серьезным было каждое его умозаключение.
— Что случилось потом?
— Я бежал к нему и кричал, чтобы он стоял на месте. Но Саша сказал, что его зовет мама, и… и… — На этом мальчишка замолчал, но я и сам догадался, что случилось потом. Видимо, как раз в этот момент ребенок шагнул в карьер.
— Что это было? — Миша посмотрел на меня ожидая ответа. Показалось интересным, что интуитивно он спросил «что это было», а не «кто».
— Чудовище, которое умеет принимать облик дорогих тебе людей, которых в данный момент нет поблизости. Если еще раз увидишь бабушку, беги со всех ног и ни в коем случае не иди туда, куда она тебя позовет, — пришел я к выводу, что не стоит скрывать от него правду, так как она могла в ближайшем будущем спасти жизнь Мише и его друзьям.
Не сговариваясь, мы направились обратно к группе детей. Видимо заметив на моем лице беспокойство, Миша сказал:
— Не волнуйтесь, о них я сумею позаботиться. Особенно теперь, когда я знаю, что надо делать.
Я пожал на прощание руку мальчика. Все это время меня не покидало ощущение, будто я только что общался с будущим охотником. Вот так неумышленно пополнил ряды нашей организации (к чему, кстати говоря, совершенно не стремился).
Брат и отец стояли там же, где я их оставил. Они все еще осматривались в надежде, что их неожиданно посетит идея, как незаметно спуститься вниз. Снова приблизившись к самому краю, я вдруг вспомнил, что Миша, рассказывая, где Саша увидел свою мать, показывал не туда, где толпился народ, а чуть правее. Осененный внезапной догадкой, я развернулся на сто восемьдесят градусов и пошел в сторону толпы. Отец и Дима, конечно, заметили мой маневр. Это вызвало у них немалое замешательство, но я слишком торопился проверить одну теорию, чтобы объяснять причины своего поведения. Ведь если я прав, то все наши затруднения решались сами собой.
Я задал вопрос первому попавшемуся милиционеру:
— Скажите, пожалуйста, где именно нашли тело мальчика?
Молодой парень, который, видимо, недавно поступил на службу в органы, пристально осмотрел меня, но, не найдя в моем облике ничего подозрительного и, похоже, приняв за репортера, почти сразу ответил:
— В ста двадцати метрах правее того места, где сейчас копаются наши ребята.
— Большое вам спасибо, — от чистого сердца поблагодарил я лейтенанта, который, сам того не зная, только что положил конец нашим мучениям.
Назад к своим я возвращался уже в приподнятом настроении. Все говорило о том, что милиция шаг за шагом обследовала территорию, где произошел несчастный случай. Само собой, в первую очередь они проверили место, где был найден труп, и сейчас занимались другими участками. Если проявить немного сноровки и изобретательности, то ничего невозможного в том, чтобы незамеченным спуститься к нужному месту, не было. К тому же я, кажется, припоминал, что видел кусты, растущие на склоне карьера и прекрасно закрывающие обзор.
4 ЗАМЕРЫ
Быстро обсудив новую информацию, мы придумали план. Для его осуществления был выбран я. Дима не подходил: из-за своей страсти к сладкому он поправился на несколько килограммов и теперь не очень годился для лазания по отвесным скользким склонам. Отцу же, напротив, данная задача была вполне по плечу, но я сумел убедить его, что он принесет больше пользы, если будет контролировать ситуацию наверху карьера.
Все что нам, в сущности, требовалось — это замерить уровень излучения на месте, где погиб ребенок. Для этого необходимо было спуститься с прибором вниз, как можно ближе к месту трагедии. Препятствий было два: во-первых, милиция, но с этим мы разобрались, а во-вторых, вода, которая закрывала дно карьера. Хотя назвать то, что находилось внизу, водой — большое преувеличение. Эта жижа скорее походила на зыбучий песок или болото, которое, стоило хоть немного оступиться, мгновенно засасывало. Именно поэтому милиция не допустила репортеров на место преступления. Во избежание, так сказать, новых жертв.
Я очень осторожно и медленно начал спуск под прикрытием тех самых кустов. Повезло, что они вообще были. Их чахлые ветки служили одновременно и укрытием, и опорой. Если бы не кусты, я бы, наверное, свалился в карьер. А так, цепляясь за ветки руками, я спустился по склону и, достигнув того места, где начиналась вода, остановился, упираясь пятками в землю. На этом мой путь заканчивался. Достав из кармана прибор для замера излучений, я поудобнее устроился на склоне (одежду все равно можно было выбрасывать) и включил прибор. Результаты измерений одновременно обрадовали и озадачили. Хорошая новость состояла в том, что мы не гонялись за собственным хвостом, и монстр, убивающий людей, действительно существовал. Об этом уверенно говорили показатели оставленного им магнитного поля. Плохая же заключалась в следующем: мне было неизвестно существо, которое генерировало бы поле такого диапазона.
Но я выполнил задачу, а подумать над результатами можно было и наверху. Поэтому, убрав прибор, я принялся карабкаться назад. Должен заметить, что достичь вершины удалось с большим трудом. После чего руки, как и вся одежда, выглядели так, будто я только что выкопался из могилы.
Дима косился на меня все время, что шли к машине. Наконец он не выдержал:
— Не думаю, что его можно пускать в «мерс». Он слишком грязный.
Возмущенный подобным замечанием, я даже не нашелся, что ответить. Действительно, я был с головы до ног испачкан в земле и глине, но все же не думал, что отец может послушать брата и бросить меня на обочине добираться своим ходом. Взглянув в сторону папы, я немного растерял уверенность и приуныл, так как отчетливо видел — в течение нескольких секунд в нем шла напряженная борьба. К счастью для меня, отцовские чувства все-таки одержали верх над любовью к машине.
— Потом помоешь, — бросил отец, как только я устроился на переднем сиденье.
Моему негодованию не было предела. Мало того что рисковал собой, спускаясь в карьер, так еще и должен после этого мыть машину.
Сзади раздалось подленькое хихиканье младшего брата. Кажется, он, наконец отомстил за то, что я отправил его к старушке. Решено: в следующий раз в грязь полезет он.
Оказавшись в гостинице, я первым делом направился в душ, так как еще в машине рассказал отцу и брату о результатах замера, и теперь они вполне могли ломать головы над тем, кем же является наш враг. Конечно, меня самого эта задача волновала не меньше, но чистота — прежде всего. Тем более что бедной горничной понадобился бы не один час, чтобы отмыть кресло, усядься я в него в грязной одежде.
К тому времени, когда, чистый и посвежевший, я наконец вышел из ванной, отец уже ушел (наверное, я слишком долго возился с ногтями, пытаясь вычистить из-под них глину). Дима включил любимый канал с совершенно недетскими мультиками и наслаждался очередной серией «Симпсонов».