– Вот кобели! – сказала Кора на обратном пути в отель. – Заметила, как у них глаза блестели после «Парилки»? Их, наверное, обслужили лучше некуда, а базарили-то, а торговались! Возместить расходы…
– Скажи спасибо, что они согласились туда сходить! Я бы, даже если бы любила Макса до смерти, на панель бы по его просьбе не пошла! – возразила я.
– Сравнение дебильное, конечно. Но ты посмотри, Катрин-то какова! Ханжа! Лицемерка трусливая!
Вот с этим я не могла не согласиться.
Мы зашли в книжный магазин, купили тайский словарь, сборник кроссвордов и детскую книжку с картинками для Бэлы. Перед самым возвращением в отель мы пробежались по съестным лавочкам и накупили всяких вкусностей. Закатим пир на обед, отведем душу!
Пока мы с Корой плавали в бассейне, Пу накрыла настоящий «завтрак на траве», но только (жаль, что не на траве) на одной из огромных кроватей, настоящий пикник на картонных тарелках. Ни вилок, ни ложек у нас не было, и мы пировали, как древние римляне, – ели руками. Как изголодавшаяся римская когорта, набросились на пармскую ветчину, старый сыр гауда, печеночный паштет из дичи под соусом камберленд, свежайший белый хлеб и маслины. И все это залили пенистым шампанским.
Катрин пила быстро и много. Захмелев, она развлечения ради стала терзать свою ученицу непроизносимыми немецкими скороговорками вроде «Fischer Fritz fischt frische Fische»[51].
– Хитрая какая! – возмутилась Кора. – Сама попробуй! Повтори: «Blautkraut bleibt Blautkraut, und Brautkleid bleibt Brautkleid»[52].
Катрин с треском провалилась, и мы впервые услышали тоненький звенящий, но при этом достаточно злорадный смех нашей Пу. А я вспомнила одну английскую скороговорку, которой меня научил некий Дон, автостопщик из Новой Зеландии:
– She sells sea shells by the sea shore. The sea shells that she sells are sea shells for sure[53].
Малюток Катрин и Пу мы изрядно повеселили, и они отправились спать. Я же выбросила бутылки, стряхнула крошки с кровати нашего пикника и начала раздеваться.
– Стой, Майя! – Голос у Коры был удивленным. – Ты что, забыла? Ты же собиралась сегодня ночью…
– Кто собирался? – зло переспросила я.
– Дуру из себя не строй! Мы едем к Хильтеру!
Сдурела! Куда ехать?!
– Тебе нельзя за руль, ты пила, – это была лишь одна из тысячи отговорок, которые пришли мне в голову.
Обычно именно это действовало на Кору. Год назад у нее уже отбирали права.
– Тогда ты поведешь! – приказала она, хотя я была не более трезва, чем она.
– Без яда смысла нет, – продолжала я упорствовать.
Аргумент был неопровержимым, но Кора не сдалась.
– Нельзя терять времени, пора с этим покончить! Три мушкетера из Дармштадта наложили в штаны, от них теперь никакого толку. С этой дурой Полли дело дрянь. Так что придется самим. Берем такси, едем на Главный вокзал и покупаем яд.
Не выйдет, там уже разогнали всех дилеров.
– Попытаем счастья прямо на улице. После полуночи каждый второй прохожий – наркоторговец.
С чего она это взяла, черт ее знает! Но сопротивляться было уже бесполезно. Пришлось тащиться за Корой. Чтоб ее!
Я надеялась, что на ярко освещенных людных центральных улицах города Кора не найдет того, что ищет. Зря надеялась. Как ищейка, она мгновенно высмотрела нужного человека, седого худощавого мужчину в кожаном пиджаке, который разговаривал с юношей, из тех… ну… с панели. Товар при себе он не держал, а привел нас в полутемный двор и попросил подождать.
– Кора! Пойдем отсюда, пока не поздно! Того и гляди у нас просто отнимут кошелек и пырнут ножом в живот!
Я напрасно боялась, сделка свершилась молниеносно. Как в приличной лавке, нас спросили, не желаем ли мы еще чего-нибудь. Нет, спасибо. Торговец с деньгами испарился. И лишь тогда мы поняли, что Кора заплатила вдвое дороже, чем Энди.
– Эй, ты меня надул?! – завопила Кора вслед дилеру и напустилась на меня. – Ты куда смотрела? Чего ты тупишь?
Теперь у нас есть отрава, пусть и с переплатой. Но дом Хильтера по-прежнему черт-те где, а мы без машины. Скорей бы Кора устала и передумала. Куда там! Она неудержимо ломилась вперед, как будто торговец в кожаном пиджаке угостил ее особым леденцом.
– Стащи пару великов, Майя. Не стоит приезжать на место преступления на такси.
– Два велика? Ночью в центре города? – отбрыкивалась я. – Не найдем. Они все здесь привязаны. Но допустим, они у нас есть. Дальше что?
– Отмычки-то вот они, с собой, как тогда, – отвечала Кора, – зайдем через гараж, проберемся на кухню и подсолим ему завтрак. Например, нальем в кофеварку.
– Кора! – я пыталась урезонить эту невменяемую фантазерку. – Ты же знаешь, лекарство само по себе не убьет, его нужно пить и тут же заниматься спортом.
Это мы ему устроим, не унималась Кора! Помчится, как бешеный кабан! Галопом! Выставим в качестве приманки его жену. Язык шантажа он понимает лучше всего. Пару команд по мобильному, пусть сначала покружит по городу, потом где-нибудь на безлюдной окраине выйдет из машины. Мы издали покажем ему Пу, якобы хотим ее отдать, а когда он приблизится, кинемся наутек. Пусть догоняет, если сможет!
– Кора! Ты рехнулась! Какой наутек! Мы почти сто лет не бегали, мы не в форме. А Свен никуда не побежит, его просто не унять.
Это Кору было не унять.
– Вечно ты все портишь! Нытик! Пессимистка! Как знаешь, я еду прямо сейчас и, вот увидишь, прекрасно справлюсь и без тебя и с моими промилле!
Как это без меня?! Ну уж нет! Поехали хотя бы на вокзал, выпьем крепкого кофе, взбодримся.
На вокзале везде расхаживали патрульные полицейские с овчарками. Да, у них под носом толкать наркоту никто не станет.
Когда мы вернулись за машиной в гараж отеля, я была уже так же увлечена нашей авантюрой, как и Кора. Азарт заразителен. Что-то меня так и подталкивало вперед, то ли страх, то ли жажда приключений. А, неважно, главное – вперед!
Нам нельзя парковать машину прямо перед домом Хильтера, у Коры слишком заметный автомобиль.
– Да знаю я! – отмахнулась она. – Плешь проела! Следи лучше, куда поворачивать.
Вон телебашня в Гинхайме, на нее и рулим. Мы проехали на север. Остановились в сонном переулке и вышли.
Кора несла в кармане пузырек с ядом и отмычки, я вооружилась гаечным ключом и тем самым жестяным фонарем. Кора вдруг вернулась к машине и полезла в багажник.
– Почему я всегда должна обо всем помнить одна! Где-то тут валялись старые перчатки.
Мы остановились в соседском палисаднике и прислушались. У Свена было темно и тихо. Если машина в гараже, то хозяин, стало быть, дома, хотя, конечно, мало ли что.
– Подожди еще минутку! – взмолилась я.
Кора смогла подождать пять минут. У меня бешено колотилось сердце. Наконец мы скользнули к гаражу, точно две летучие мыши.
С замком возились долго. То и дело отнимали друг у друга отмычки и передавали перчатки, каждой казалось, что она сумеет лучше вскрыть замок и что другая пусть держит фонарь и светит на замочную скважину.
– Да чтоб тебя! – бранилась я. – Что же это такое? В прошлый раз все было просто. Сейчас весь квартал разбудим скрежетом!
Вдруг щелчок – замок открылся, но дверь все равно не поддалась, видимо, изнутри задвинута щеколда. Мы топтались перед воротами, как известный всем баран, и рады были уже тому хотя бы, что никто не видит наши глупейшие физиономии.
– Пошли с другой стороны, может, где-нибудь открыто окно, – предложила Кора.
Вряд ли. Хильтер запирается изнутри на засов, с чего ему оставлять открытыми окна?
Но попробовать стоит. И мы по каменной лесенке поднялись в совершенно темный сад.
Снова стоим ждем, прислушиваемся, принюхиваемся, как две гиены, пока глаза привыкают к темноте.
Постепенно стали видны оконные рамы и веранда. Окно на кухне и в самом деле было откинуто, но отворить еще больше не удалось. Вот окно в подвал, закрытое ржавой железной решеткой. Вдвоем мы отодвинули ее в сторону.
Кора спрыгнула вниз. Я осталась наверху.
– Дай фонарь! – услышала я ее шепот. – Колдовство какое-то! И это окно не поддается! Придется разбить стекло.
Сказано – сделано. Бабах! Дзинь! В соседнем доме залаяла собака. Если Хильтер спал, то в ту минуту он должен был проснуться. Мы замерли.
Тихо. Потом на втором этаже зажегся свет, скрипнула дверь, и раздался шум воды. Сливной бачок. Вновь скрипнула дверь, все погасло и стихло.
– Сходил на горшок и опять дрыхнет, – прокомментировала Кора шепотом, – я лезу внутрь. Ты жди тут!..
– Ах ты, черт! – вскрикнула вдруг Кора из темноты.
– Что такое? Ты порезалась? – Я представила кровавые пятна среди осколков и следы наших ботинок во всех подробностях.
Кора отчиталась из подвала:
– Пу будет чем заняться, я новую блузку порвала! Ты не поверишь, дверь из подвала в дом тоже заперта. Ты что ли, предупредила этого кабана?
Дура! Шутки у тебя дурацкие!
Вдруг у самого дома резко остановилась машина. Взвизгнули тормоза, хлопнула дверца, кто-то побежал вверх по парадной лестнице. Так ведут себя либо близкие друзья, либо кровавые мстители. А если это Свен, то кто же тогда наверху, кто только что ходил в туалет?
14
Я редко вижу падающие звезды. И надо же было, чтобы именно в этот неподходящий момент, я подняла глаза и узрела это чудо. Никакого желания загадать в этот момент мне не удалось, не до того было. Я лишь пробормотала имя сына как воплощение всех моих надежд на счастливое будущее.
Однако сейчас, а не в будущем с парадной стороны дома кто-то возился с замком.
Я нагнулась к окошку подвала:
– Кора! Вылезай! У нас конкуренты: в дом кто-то ломится!
Может, лучше я слезу к ней в подвал, предположила Кора снизу. Тут раздался треск: дверь вскрыли ломом! Соседская собака захлебнулась лаем, я протянула руку в подвал и выдернула оттуда Кору.
Что теперь? На улицу не убежишь, там могут быть сообщники взломщика. Лучше статься в темном саду. Но не успели мы добежать до ближайших кустов, на верхнем этаже вспыхнул свет и ярко озарил газон. Мы бросились в тень, прижались к стене дома и затаили дыхание. Там, наверху, грохотали и ругались, яростно спорили, слов было не разобрать, но мне показалось, что я услышала имя Манго.
Вдруг по моим ногам проползло нечто мохнатое и теплое. Нервы у меня сдали, я завопила как резаная, хотя одновременно сообразила, что это, разумеется, кошка.
Неизвестный на втором этаже, услышав мой вопль, не выдержал: один за другим прогремели два выстрела. Топот по лестнице, мотор и соседская собака взвыли хором. И опять все стихло. Мы продолжали стоять как вкопанные.
– Кора! Соседи вызовут полицию! Бежим!
Она оглянулась вокруг. Ни в одном окне по соседству не включали свет, никого не обеспокоило, что рядом стреляли. А может, все это на самом деле было не так уж оглушительно громко, как мне показалось со страху?
Мы выбрались из сада, я готова была уже нестись прочь, сверкая пятками, но Кора заметила, что сломанная дверь распахнута настежь.
– Хоть убей меня, но я не пропущу такой случай! – воскликнула Кора. – Погоди, гляну хоть одним глазком. Стой тут.
Опять стой тут! Кора, Кора! Разумеется, я потащусь за тобой, а то ты не знаешь!
Нападавший не выключил в доме свет. Мы бегло осмотрели комнаты на первом этаже.
Наверх! Навстречу из спальни по ступенькам сбегали ручейки воды. На краю водяного матраса без движения лежал Свен, а между бровями у него зияла дыра от пули. Меня затрясло, словно это я его застрелила.
– Видишь, – торжествовала Кора, – иногда стоит лишь немного подождать, и проблемы разрешаются сами собой!
Кто бы говорил! Уж она-то никогда не умела ждать!
– Ну ладно, все, сматываемся! – опомнилась я. – Не хватало еще, чтобы полиция застукала нас рядом со свежим трупом!
– При нас нет огнестрельного оружия, – отмахнулась Кора, оглядывая комнату, – убийца нашел время залезть в сейф.
Сейф действительно был открыт, в замке торчал ключ. Отсюда что-то вытащили в спешке. Фотографии не тронули.
– Перчатки надень, – подскочила Кора.
Среди скомканных бумаг нашлись паспорта Катрин и Пу.
– Забираем! И бежим! – крикнула Кора.
Когда я открыла дверцу машины, на сиденье запрыгнула кошка. Она, как и ее хозяйка, не желала оставаться в этом нехорошем месте. Мы и не заметили, что она бесшумно увязалась за нами.
Мы вернулись в отель уже на рассвете. Заехали в гараж, оттуда – на лифте наверх, на наш этаж. Катрин и Пу спали.
– Спят сном праведников! – рассердилась Кора. – Заказчицы фиговы! Мы из-за них через такое прошли. Ты не знаешь, какой адрес оставила Катрин в полиции?
– Не знаю, утром спросим. А сейчас – спать!
На этот раз наши планы совпали. Кора пошла в ванную чистить зубы. Я слышала, как она поперхнулась и сильно закашлялась.
«Так тебе и надо!» – не без злорадства подумала я.
Кошка свернулась в ногах Пу как ни в чем не бывало.
А я все не могла уснуть, все думала. Мои спутанные мысли понемногу приходили в порядок. Эрик и Свен, конечно, были не лучшие из людей, но может ли это оправдать их убийство? Мало-помалу я успокоилась. Волноваться больше не о чем. Смерть Свена не на нашей совести, а Эрику мы помогли отправиться на тот свет лишь косвенно.
Плохо, что в доме у Свена все-таки остались наши отпечатки. А еще вода из матраса. Могли остаться следы сырых туфель где-нибудь, например на ковре.
Удалось немного поспать. И во сне увидеть льва и даже его победить. Когда я проснулась, рядом со мной сидела Пу, на коленях у нее – кошка. Пу чесала у зверя за ухом.
Должно быть, тайка уже давно ждала моего пробуждения и первым же делом спросила:
– Seven dead?[54]
Я кивнула. Пу просияла. Еще сонная, я пошарила под кроватью, вытащила сумку и вручила девушке паспорт:
– Mrs. Seng Aroon Hilter! This is for you![55]
От нашей болтовни проснулась Кора и села на кровати, совершенно растерянная.
Чтобы официант не беспокоил нас стуком, Пу встретила его в коридоре и сама закатила в номер тележку с завтраком. Потом разбудила Катрин и стала сервировать завтрак. Когда Кора и я вышли из ванной, одна из широких кроватей снова превратилась в стол. Кора взяла в руки свой «полароид» и сделала несколько снимков: голодные девушки поедают круассаны, запивают их кофе и кормят кошку белым хлебом со сливками.
– Кошку привезли, а кошачий туалет забыли, – сказала Катрин, – расскажите, куда вы вообще вчера пропали?
Кора вкратце отчиталась о наших приключениях, потом по-английски обратилась к Пу:
– Dear sister[56], мы вернули тебе твой паспорт и твою кошку. Скоро ты получишь и деньги, и дом. Но прежде придется потерпеть: будет полицейское расследование, когда полиция найдет тело твоего угнетателя.
Пу кивнула.
– I kill Seven![57]
– Опять она ничего не поняла, – огорчилась Кора.
Но Кора ошибалась. Тут настал звездный час Пу. Она объяснила, что ее письмо к Нисахон стало смертным приговором Свена. Франкфуртские бордели враждуют между собой. Это настоящая война между группировками сутенеров. Как это обычно в криминальной среде: передел территорий, переманивание экзотических проституток и борьба за наркотрафик. Однажды конкуренты «Парилки» увели у Хильтера самую прибыльную шлюху Полин. В ответ Свен выкрал породистую Манго, пытался заставить ее работать на себя, запугивал, накачивал наркотиками и держал в темной кладовке. От передозировки морфия она и скончалась.
Нисахон подкуплена, она сообщает держателям другого притона обо всем, что происходит в «Парилке». Пу написала ей о смерти Манго, зная, что та сразу же настучит бывшим хозяевам африканки. И дело сделано, Свен покойник.
Ну, вот и славно, обрадовалась Кора. Большой крест за заслуги на золотой ленте тебе на грудь, Пу. А что дальше? В Италию с нами тайке нельзя. Паспорт теперь у нее в руках, но она не должна пересекать границу. Если она сейчас исчезнет, сразу попадет под подозрение, столь внезапный отъезд сильно смахивает на бегство. Пусть Пу сама пойдет в комиссариат с хорошо продуманной версией событий. Какое у нее алиби?
Мы дружно задумались.
– И не вздумай проболтаться, что три дня прожила вместе с нами в отеле, – предупредила ее Кора, – иначе пеняй на себя! Не втягивай больше ни Майю, ни меня в свои дела!
– Катрин! К тебе это тоже относится! – прибавила я.
– Само собой! – возмутилась моим подозрением Катрин. – Ты меня держишь за неблагодарную свинью! В полиции остался адрес коммуны. Я ведь действительно прожила там дольше всего. Нужно предупредить парней, чтобы знали, в случае чего.
Значит, так! Как только в прессе объявят о смерти Свена, Катрин ведет Пу в полицию. Там они врут, что, познакомившись в Народном университете, они с первого взгляда прониклись доверием друг к другу и подружились. И когда вдруг Пу обнаружила труп Манго в доме мужа, в панике бросилась прочь к Катрин в Дармштадт. Парни должны подтвердить, что Пу провела у них несколько дней.
– Из гостиницы можно съезжать, – заявила Катрин, – Пу поживет у меня, в моей только что унаследованной квартире. Обратно в Вест-энд я не поеду. Надо позвонить Бернду!
– Не трудись! – сказала я, – Копперфельд давно тебя с треском уволил. И не надейся, что я поеду убирать в квартире этнографини!
– Потом обсудите, кто где и что убирает, – резко оборвала нас Кора, – нам есть что отметить. Через два часа мы с Майей сойдем со сцены, и тогда делайте, что хотите!
На прощание Катрин растрогалась и произнесла благодарственную речь, заметив в конце, что нам ведь неведомо, каково это – желать смерти собственному мужу.