Евтушенков много вкладывался в научные и ИТ-разработки, ему нравилось, когда его называли «русским Биллом Гейтсом». Именно его компании был поручен запуск системы ГЛОНАСС — русского аналога и конкурента американской навигационной системы GPS. Куратором проекта был Сергей Иванов, в 2007 году считавшийся возможным преемником Владимира Путина, но проигравший гонку Дмитрию Медведеву. Когда стало ясно, что Иванов не станет будущим президентом России, проект начал потихоньку глохнуть — Евтушенков перестал проявлять какое-либо рвение в его осуществлении. Зато он увлекся другой инновацией — «русским айфоном», или так называемым МТС Glonass 945. Его изготовили и с помпой представили первым лицам, но производила эти телефоны китайская ZTE. Дмитрий Медведев перестал быть президентом, а Евтушенков перестал интересоваться прежней игрушкой.
Все эти эпизоды из биографии Евтушенкова Игорь Сечин подобрал в единую папочку и продемонстрировал ее Путину, чтобы у того не оставалось сомнений в том, что Евтушенков предатель. Главным пунктом была, конечно, «Башнефть» — Евтушенков завладел ею в 2009 году с разрешения Дмитрия Медведева. Путин о сделке, конечно, знал, однако Сечин сообщил боссу неизвестные детали, мол, у компании есть «латентные акционеры».
У Сечина были свои причины интриговать против Евтушенкова. «Роснефть», крупнейшая нефтяная компания России, возглавляемая Сечиным, испытывала серьезнейшие проблемы, у нее падала добыча, она требовала субсидий от правительства. Поглощение маленькой, но очень успешной и быстрорастущей «Башнефти» решило бы все проблемы «Роснефти» и Сечина.
Более того. Отдалившись от Лужкова, Владимир Евтушенков подружился с самыми видными либералами из окружения Путина: главой Сбербанка Германом Грефом и архитектором ельцинских реформ Анатолием Чубайсом. Они были идейными и принципиальными противниками Сечина — нанести удар по либералам было для него делом чести.
Для самого Сечина, конечно, не было никаких сомнений в том, что размещение акций «Башнефти» на Лондонской бирже — это удар по энергетической безопасности страны, удар в спину ровно в тот момент, когда Запад ведет против России экономическую и психологическую войну. Поэтому Сечин всеми силами старался, во-первых, предотвратить выход «Башнефти» на Лондонскую биржу, ну а во-вторых, добивался отъема компании у Евтушенкова.
Предприниматели, имевшие какое-либо дело с Сечиным, рассказывают, что у него есть одна любопытная особенность. Против любого бизнес-партнера Сечина всегда немедленно возбуждается уголовное дело. Просто так, на всякий случай. Чтобы партнеры были более сговорчивыми и контролируемыми. Довольно часто это не заканчивалось никаким судом — дело просто закрывалось. Но таков был стиль работы Сечина — и его давняя привычка.
В середине июля акционеры «Башнефти» вдруг неожиданно узнали, что их акции арестованы по решению Басманного суда — того самого, который 11 лет назад санкционировал арест Ходорковского. Оказалось, что Следственный комитет, начав расследовать приватизацию «Башнефти», выяснил, что прежние собственники компании (продавшие акции Евтушенкову) купили компанию с нарушением закона, а значит, и самого Евтушенкова стоит признать скупщиком краденого.
Арест акций означал, что размещение на Лондонской бирже юридически невозможно. Но это было только начало. Сам Евтушенков заявил журналистам, что это рейдерский захват его компании. Два месяца спустя тот же Басманный суд принял решение поместить Евтушенкова под домашний арест. Его обвинили в «хищении и легализации» акций компании «Башнефть».
Арест Евтушенкова поверг российский крупный бизнес в неменьший шок, чем присоединение Крыма и война на Украине. «Это намного хуже, чем любые санкции, — говорили миллиардеры из списка Forbes, — теперь ясно, что никаких правил игры нет. У любого могут отобрать все что угодно».
Действительно, с точки зрения бизнеса, хорошо знающего путинскую логику, арест Евтушенкова принципиально отличался от дела ЮКОСа. Михаил Ходорковский нарушил правила игры — он стал вмешиваться в политику и был за это наказан. Евтушенков же — полная противоположность Ходорковскому. Он всегда был осторожен, всегда тонко чувствовал конъюнктуру, никогда не совершал опасных или резких шагов. Сделка по покупке «Башнефти» была со всеми согласована.
За Евтушенкова пытались заступиться практически все — в первую очередь его товарищи Чубайс и Греф. Но довольно скоро они поняли, что их заступничество не только неэффективно, но даже опасно. В той секретной папке, которую показали Путину, было написано, что Чубайс и Греф — латентные акционеры «Башнефти», а их вмешательство только подтверждало эту версию. Слушать их аргументы Путин даже не хотел. Фактически все либералы из окружения Путина оказались отрезаны от него — никакого влияния на президента они оказать не могли.
Чтобы достучаться до шефа, они придумали довольно безнадежный метод. Если не удается добиться личной аудиенции, то нужно выступить публично, так чтобы Путин услышал, возможно, понял.
Первым был Герман Греф. Он выступил с незапланированной речью на инвестиционном форуме «Россия зовет!» — и неожиданно начал говорить о том, почему развалился Советский Союз. «Советское руководство было удивительно некомпетентно. Они вообще не знали законов экономики и не выполняли их. В общем-то счастливые люди», — обличал Греф. Он говорил о том, что в России не хватает конкуренции и людей «нельзя мотивировать ГУЛАГом».
Путина в тот момент на форуме не было, он выступал в тот день после обеда, но выступление Грефа стало бомбой — оно затмило все остальные события форума, все писали лишь про «мятеж Грефа». Но выступавший позже Путин никак не отреагировал. Он много шутил (под громогласный хохот зала), уверял, что экономика России очень сильна, просто требует серьезной мобилизации и у государства существуют для этого ресурсы. Но давним слушателям Путина запомнилась еще одна деталь — произнося фразу «Не так страшен черт, как его малюют», президент вдруг запнулся, перекрестился и сказал: «Господи, прости». Поведение для России XXI века крайне нетипичное — упоминать черта всуе, конечно, считалось грехом, но скорее в XIX веке. В современном мире подобные привычки могли сохраниться разве что у монахов. «Много общается с духовниками, святыми отцами», — сделали вывод либералы.
Через три дня вразумить Путина попытался Алексей Кудрин. Единственный вариант, который он придумал, чтобы поговорить с начальником, — это было интервью на Первом канале российского телевидения самому известному российскому телеведущему Владимиру Познеру. «Для меня защита российских национальных интересов — в усилении экономической мощи. Без нее не будет ни военной мощи, ни какой-либо другой. А сейчас наша экономическая сила ослабевает, мы не сможем добиться тех целей, которые мы поставили во внешней и во внутренней политике, поэтому мое беспокойство усилилось», — говорил Кудрин фактически на языке Путина.
Кудрин надеялся, что, напомнив о себе Путину, он вновь вызовет его интерес. Но прежний Путин, на возрождение которого надеялся Кудрин, не подавал признаков жизни. В публичных выступлениях он оперировал неверными статистическими данными, уверяя, что экономика в порядке, а также раз за разом повторял, что Россия не хочет никакой изоляции — она, напротив, стремится к диалогу, а западные партнеры ее игнорируют.
Коллеги Кудрина стали часто рассуждать о том, что тот напрасно ушел из Минфина. «Увы, либералы проиграли борьбу за Путина», — вторили влиятельные бизнесмены. Все пребывали в чудовищном унынии. «Ничего в этой ситуации поделать невозможно. Если вагон падает в пропасть, надо отойти поближе к его концу», — говорил один из крупнейших в стране предпринимателей. Никто не считал, что как-то можно изменить ситуацию в стране, начать как-то бороться, — ведь главная борьба, борьба за воздействие на Путина, уже проиграна.
Не пройдет и месяца, как на политологическом форуме в Сочи новый идеолог Кремля Вячеслав Володин произнесет эту формулу вслух: «Путин — это Россия. Есть Путин — есть Россия, нет Путина — нет России».
Глава 19 В которой Рамзан Кадыров съездил в Дубай и вернулся
На Международном экономическом форуме 2015 года в Санкт-Петербурге Рамзан Кадыров производил впечатление заезжего короля. Он вальяжно ходил по павильону во главе большой свиты. На фоне министров, губернаторов и вице-премьеров, которые ходили поодиночке, сидели в кафе, болтали с журналистами, Кадыров с окружением выглядел по-восточному экзотично.
Молодой человек в кавказской каракулевой жилетке, в окружении двух десятков мрачных помощников в черном. Человек, о котором уже лет десять пишут, что в его республике практикуются пытки и похищения. Люди из его ближайшего окружения разыскивались Интерполом. Почти средневековый герой, окруженный слухами о том, как он расправился с врагами. Спокойно сидящие в павильоне экономического форума министры, очевидно, тоже побаивались его.
Молодой человек в кавказской каракулевой жилетке, в окружении двух десятков мрачных помощников в черном. Человек, о котором уже лет десять пишут, что в его республике практикуются пытки и похищения. Люди из его ближайшего окружения разыскивались Интерполом. Почти средневековый герой, окруженный слухами о том, как он расправился с врагами. Спокойно сидящие в павильоне экономического форума министры, очевидно, тоже побаивались его.
Именно свита во многом и играет короля Чечни — наводящего ужас молодого диктатора, эксцентричного вершителя судеб. Когда популярная журналистка Ксения Собчак подошла, чтобы задать вопрос, группа помощников Рамзана плечом к плечу оттеснила ее с прохода, фактически прижав к стеклянной стене телестудии — Кадыров, не останавливаясь, прошел дальше.
Все журналисты, знающие Кадырова давно, этому образу очень удивляются. Они описывают его как молодого человека, не получившего систематического образования, поэтому с трудом поддерживающего беседу. Довольно обидчивого — он, к примеру, не может простить одному из видных российских публицистов фразы «Мы с вами уже встречались, помните, я гостил у вашего отца, а вы подавали мне чай». Он вовсе не похож на страшных ветеранов чеченских войн — людей, которые могли убить за кривую ухмылку.
Рамзан рано потерял отца и старшего брата, поэтому больше всего ценит новых братьев — своих ближайших друзей, а также друзей своего отца. Любимое слово Рамзана — «эйфория». Так он, например, называет то чувство, которое он испытывает, когда танцует зикр — суфийский танец, вводящий в состояние транса. Этим же словом он описал ощущение, которое он испытал при посещении священной Каабы в Мекке. В интервью журналу Newsweek[61] Кадыров рассказывал, что мечтал, видел во сне, что ему удастся войти в Каабу вместе со всеми своими друзьями, — и действительно, в 2013 году он смог войти туда вместе с 15 ближайшими друзьями, которых он обычно называет «братьями» (более того, прямо в Каабе сделал с ними селфи для инстаграма). И испытал «эйфорию».
Оппозиционер убит, президент пропал
Во время переговоров в Минске о мирном урегулировании Владимир Путин при свидетелях поучал Петра Порошенко, говоря, что не надо повторять его, Путина, ошибок и заливать Донбасс кровью, «надо залить его деньгами».
Главная проблема первого срока президентства Путина, Чечня, к 2014 году казалась ему решенной на 100 %. В 1999 году он, впервые будучи премьер-министром, говорил в телеинтервью: «Куда ни сунься — у нас везде Чечня. И не только на Северном Кавказе. Фигурально выражаясь». Имелось в виду, что в России огромное количество проблем: «Постоянное кивание на заграницу как на источник всех наших бед неверно… все наши беды — в нас самих, от нашей собственной безалаберности и слабости все проистекает… У нас в экономику сунься, там — беда и сплошное горе. Посмотрите на наши международные отношения, наши отношения с самым ближним зарубежьем. У нас везде какая-то зияющая дыра».
В 2014 году Путин мог бы повторить фразу «У нас везде Чечня», но с другим смыслом: у нас везде стабильность. Глава Чечни Рамзан Кадыров 28 декабря 2014 года собрал на городском стадионе всех сотрудников чеченской полиции с тем, чтобы они принесли клятву верности Владимиру Путину. «Пришло время сделать свой осознанный выбор, и мы говорим на весь мир, что являемся боевой пехотой Владимира Путина и, если поступит приказ, мы на деле докажем, что так это и есть, — говорил глава Чечни. — 15 лет Владимир Путин помогает нашему народу. Теперь мы с вами, а нас десятки тысяч, прошедших специальную подготовку, просим национального лидера России считать нас добровольным спецотрядом Верховного главнокомандующего, готовым защитить Россию». 20 000 человек в камуфляже ответили ему хором: «Аллаху акбар!»
Видео со стадиона, которое выглядело весьма угрожающе, быстро разошлось по Интернету. Оно выглядело скорее как свидетельство того, что у Рамзана Кадырова есть хорошо выученная и преданная ему армия, нежели как доказательство того, что она есть у Владимира Путина.
Впрочем, средневековые клятвы верности к тому моменту уже стали мейнстримом. В январе в борьбу за право считаться самыми преданными Путину людьми включились ветераны-афганцы и байкеры. Депутат Франц Клинцевич, тот самый, который годом раньше возил добровольцев в Крым, чтобы организовать его «возвращение в состав России», теперь возглавил движение «Антимайдан». Оно, продолжая дело киевского антимайдана 2013 года, декларировало своей целью борьбу с прозападной «пятой колонной». Еще одним из лидеров движения стал руководитель байк-клуба «Ночные волки» Александр Залдостанов по кличке Хирург. «Единственное, что заставит их [оппозиционеров] отказаться от своих планов, — страх. Предавать и убивать за деньги спонсоров они готовы, а умирать за деньги они не готовы!» — говорил он.
21 февраля на Тверской, главной улице Москвы, прокремлевский «Антимайдан» провел шествие, которое широко осветили все федеральные телеканалы. Участники шествия несли портреты своих врагов, потенциальных организаторов российского майдана. Одним из них был Борис Немцов, лидер либеральной оппозиции, в 1990-е годы, еще при Ельцине, работавший вице-премьером правительства.
Неделю спустя, 27 февраля 2015 года, на Большом Москворецком мосту, прямо около стен Кремля, Борис Немцов был застрелен. Убийство шокировало многих, в том числе и высшие власти России. Той же ночью Владимир Путин провел совещание с силовиками и дал поручение ФСБ, МВД и Следственному комитету расследовать убийство, совершенное буквально под окнами его официальной резиденции.
На следующее утро, как следует из официальных сообщений на сайте Кремля, Путин первым поговорил по телефону сначала с королем Иордании Абдаллой II, а потом с наследным принцем Абу-Даби Мухаммедом аль-Нахайяном. После этого он направил телеграмму с соболезнованиями матери Бориса Немцова.
Король Иордании и наследный принц Абу-Даби известны в России, среди прочего, тем, что их связывают близкие товарищеские отношения с Рамзаном Кадыровым. Он по несколько раз в год бывает в Иордании и ОАЭ, а они нередко гостят у него в Чечне. Кадыров назвал школу хафизов (чтецов Корана) в Гудермесе именем отца принца Мухаммеда, а парк в Грозном — именем отца короля Абдаллы. В Аммане, столице Иордании, в свою очередь есть улица Рамзана. Именно с зарубежными друзьями Рамзана Кадырова Владимир Путин решил обсудить убийство Бориса Немцова.
4 марта Путин приехал на коллегию МВД, где требовал скорейшего раскрытия дела: «Нужно избавить наконец Россию от позора и трагедий наподобие той, которую мы совсем недавно с вами пережили и видели, имею в виду дерзкое убийство Бориса Немцова прямо в центре столицы».
На следующий день он встретился с итальянским премьером Маттео Ренци. После чего президент пропал. Перестал появляться на публике. Этого, возможно, и не заметили бы, если бы на сайт Кремля не начали выкладывать «консервы» — отчеты о встречах президента с губернаторами, которые на самом деле состоялись неделей раньше и о которых давно уже сообщила региональная пресса. Позже в окружении Путина объяснят, что у него был грипп и он уехал на Валдай. Но высокопоставленные чиновники пересказывали друг другу слухи о том, что на самом деле президент «уехал думать», что делать дальше. А возможно, даже скрылся — чтобы не опасаться за свою жизнь. И иметь возможность не принимать никаких решений — чтобы ситуация как-то рассосалась без него.
Новая крыша
Едва президент покинул Москву, сотрудники ФСБ начали ловить предполагаемых убийц Немцова. Двое подозреваемых были задержаны 7 марта в Ингушетии, еще одного пытались взять в Чечне, но этого сделать не удалось. Он погиб при задержании, якобы сам подорвался гранатой. Непосредственным исполнителем следствие назвало Заура Дадаева, военнослужащего внутренних войск из Чечни, бойца батальона «Север». 8 марта суд санкционировал его арест. В тот же день за арестованного вступился Рамзан Кадыров в своем инстаграме: «Я знал Заура как настоящего патриота России… Заур был одним из самых бесстрашных и мужественных военнослужащих полка… Награжден орденом Мужества, медалями “За отвагу”, “За заслуги перед ЧР”, Благодарственным письмом Главы ЧР и др. Я твердо убежден, что он искренне предан России, был готов отдать за Родину жизнь… СМИ передают, что Заур в суде подтвердил свою причастность к убийству Бориса Немцова. Все, кто знает Заура, утверждают, что он является глубоко верующим человеком, а также что он, как и все мусульмане, был потрясен действиями Шарли и комментариями в поддержку печатания карикатур… Таким же храбрым воином был и Беслан Шаванов, погибший накануне при попытке задержания. Мы верим, что будет проведено тщательное расследование, которое покажет, действительно ли виновен Дадаев и что на самом деле послужило причиной его поступка».