- Получилось? Можно мне посмотреть?
- Нужно время для проявления, - без зазрения совести солгал Гэллегер. Он не хотел петь в присутствии Фиреса. - Как будет готово, я принесу их вам.
- Чудесно! - Сверкнули белые зубы. - Всегда к вашим услугам, amigo[3]!
Фирес вышел. Гэллегер сел и выжидательно уставился в стену. Ничего. Только немного болела голова.
- Уже готово? - спросил дед.
- Да. До-ре-ми-фа-со...
- Чего?
- Сиди тихо.
- Сбрендил, это уж точно.
- "Смейся, паяц, над разбитой любовью!" - дико завыл Гэллегер срывающимся голосом. - О, черт!
- "Слава, слава, аллилуйя! - с готовностью поддержал дед. - Слава, слава, аллилуйя!"
- "Смейся, паяц..." - еще раз попытался Гэллегер.
- "И дух его живет средь нас!" - проблеял дед, душа любого общества. - Когда я был молод, то неплохо подпевал. Давай попробуем дуэтом. Ты знаешь "Фрэнки и Джонни"?
Гэллегер едва сдержался, чтобы не разрыдаться. Окинув старика ледяным взглядом, он прошел на кухню и открыл банку с пивом. Холодная жидкость с мятным привкусом освежила его, но не ободрила. Петь он не мог. Во всяком случае так, как Фирес. Машина просто-напросто не работала. Вот тебе и обратная мозговая связь!
Со двора донесся возглас деда:
- Эй, что я нашел!
- Нетрудно догадаться, - угрюмо ответят Гэллегер и вплотную занялся пивом.
Полиция явилась через три часа, в десять. Задержка объяснялась просто: тело исчезло из морга, но пропажу обнаружили не сразу. Начались тщательные поиски, разумеется, без результата. Прибыл Махони со своей командой, и Гэллегер показал им на двор.
- Он лежит там.
Махони окинул его яростным взглядом.
- Снова эти ваши фокусы, да?! - рявкнул он.
- Я здесь ни при чем.
Наконец полицейские вышли из лаборатории, оставив худощавого светловолосого человечка, который задумчиво разглядывал Гэллегера.
- Как дела? - спросил Кэнтрелл.
- Э-э... хорошо.
- Вы что, спрятали где-то еще пару этих... игрушек?
- Тепловых излучателей? Нет.
- Тогда как же вы убиваете этих людей? - плачущим голосом спросил Кэнтрелл. - Я ничего не понимаю.
- Он мне все объяснил, - сказал дед, - но тогда я не понимал, о чем он говорит. Тогда нет, но сейчас, конечно, понимаю. Это просто изменение темпоральных линий. Принцип неопределенности Планка и, вероятно, Гейзенберга. Законы термодинамики ясно указывают, что вселенная стремится вернуться к норме, которой является известный темп энтропии, а отклонения от нормы должны неизбежно компенсироваться соответствующими искривлениями пространственно-временной структуры ради всеобщего космического равновесия.
Воцарилась тишина.
Гэллегер подошел к раковине, налил стакан воды и медленно вылил себе на голову.
- Ты понимаешь то, что говоришь, верно? - спросил он.
- Разумеется, - ответил дед. - Почему бы и нет? Обратная мозговая связь передала мне твой математический талант вместе с необходимой терминологией.
- И ты скрывал это?
- Черт побери, нет, конечно! Мозгу нужно какое-то время, чтобы приспособиться к новым способностям. Это вроде клапана безопасности. Внезапное поступление совершенно нового комплекса знаний могло бы полностью уничтожить мозг. Поэтому все уходит вглубь; процесс длится часа три или около того. Так оно и было, верно?
- Да, - подтвердил Гэллегер. - Так. - Заметив взгляд Кэнтрелла, он заставил себя улыбнуться. - Это наша с дедом шутка. Ничего особенного.
- Гмм, - сказал Кэнтрелл, прищурившись. - И только-то?
- Да. Всего лишь шутка.
Со двора внесли тело и протащили его через лабораторию. Кэнтрелл сощурился, многозначительно похлопал по карману и отвел Гэллегера в угол.
- Покажи я кому-нибудь ваш излучатель, Гэллегер, и вам крышка. Не забывайте.
- Я не забываю. Что вам от меня надо, черт возьми?
- О-о... я не знаю. Такое оружие может здорово пригодиться. Никто не знает заранее... Сейчас столько ограблений. Я чувствую себя увереннее, когда эта штука лежит у меня в кармане.
Он отодвинулся от Гэллегера, заметив входящего Махони. Детектив был явно обеспокоен.
- Этот парень со двора...
- Что с ним?
- Он тоже похож на вас. Только старше.
- А как с отпечатками пальцев, Махони? - спросил Кэнтрелл.
- Ответ заранее известен. - буркнул детектив. - Все как обычно. Узор сетчатки тоже совпадает. Послушайте, Гэллегер, я хочу задать вам несколько вопросов. Отвечать прошу четко и ясно. Не забывайте, что вас подозревают в убийстве.
- А кого я убил? - спросят Гэллегер. - Тех двоих. что исчезли из морга? Нет corpus delicti. Согласно новому кодексу, свидетелей и фотографий недостаточно для установления факта.
- Вам хорошо известно, почему его приняли, - ответил Махони. Трехмерные изображения принимали за настоящие трупы... Лет пять назад был большой шум по этому поводу. Но трупы на вашем дворе - не картинки. Они настоящие.
- И где же они?
- Два были, один есть. Все это по-прежнему висит на вас. Ну, что скажете?
- Вы не... - начал Гэллегер, но умолк. В горле его что-то дрогнуло и он встал с закрытыми глазами. - "Мое сердце принадлежит тебе, пусть знает об этом весь мир, - пропел Гэллегер чистым и громким тенором. - Меня найдешь ты на своем пути, как тень, не покидающую никогда..."
- Эй! - крикнул Махони, вскакивая. - Успокойтесь! Вы слышите меня?
- "В тебе всей жизни смысл и блеск, молчание и мрак, песнь..."
Перестаньте! - заорал детектив.- Мы здесь не для того, чтобы слушать ваше пение!
И все-таки он слушал, как и все остальные. Гэллегер, одержимый талантом сеньора Фиреса, пел и пел, а его непривычное горло расходилось и уже выдавало соловьиные трели. Гэллегер пел!
Остановить его было невозможно, и полицейские убрались, изрыгая проклятия и обещая вскоре вернуться со смирительной рубашкой.
Кстати, дед тоже испытывал какой-то непонятный приступ. Из него сыпались странные термины, математика, излагаемая словами - символы от Эвклида до Эйнштейна и дальше. Похоже, старик действительно получил математический талант Гэллегера.
Однако все - и хорошее, и плохое - имеет свой конец. Гэллегер прохрипел что-то пересохшим горлом и умолк. Обессиленный, повалился он на диван, гладя на деда, скорчившегося на креле с широко открытыми глазами. Из своего укрытия вышли трое либлей и выстроились в шеренгу. Каждый держал в косматых лапках печенье.
- Мир принадлежит мне! - возвестил самый толстый.
События следовали одно за другим. Позвонил Махони, сообщил, что добивается ордера на арест, и что Гэллегера посадят, как только удастся расшевелить машину правосудия. То есть завтра.
Гэллегер позвонил лучшему на Востоке адвокату. Да, Перссон мог опротестовать ордер на арест и даже выиграть дело, либо... как бы то ни было, Гэллегеру нечего опасаться, если он наймет его. Однако часть платы следует внести авансом.
- И сколько?.. О!
- Позвоните мне, когда вам будет удобно, - сказал Перссон. - Чек можете выслать хоть сегодня.
- Хорошо, - ответил Гэллегер и тут же позвонил Руфусу Хеллвигу.
К счастью, богач оказался дома.
Гэллегер объяснил ему, в чем дело. Хеллвиг не поверил, однако согласился прийти в лабораторию с самого утра, для пробы. Раньше он просто не мог. Дать денег он снова отказался, пока не получит несомненных доказательств.
- Сделайте меня первоклассным пианистом, - сказал он, - тогда я поверю.
Гэллегер вновь позвонил на телевидение, и ему удалось связаться с Джоуи Маккензи, красивой светловолосой пианисткой, молниеносно завоевавшей сердца жителей Нью-Йорка и тут же приглашенной на телевидение. Джоуи пообещала прийти утром. Гэллегеру пришлось ее долго уговаривать, но в конце концов он наговорил такого, что интерес девушки достиг уровня лихорадочного. Похоже, она путала науку с черной магией, но обе эти материи ее интересовали.
На дворе появился очередной труп, что означало линию вероятности D. Несомненно, одновременно с этим третье тело исчезло из морга. Гэллегер почти пожалел Махони. Безумные таланты успокоились. Вероятно, неудержимая вспышка бывала лишь поначалу, часа через три после процедуры, а потом талант можно было включать и выключать произвольно. Гэллегер уже не испытывал непреодолимого желания петь, но, попробовав, убедился, что может делать это когда захочет, причем хорошо. Дед же проявлял великолепные математические способности каждый раз, когда испытывал в них потребность.
А в пять утра явился Махони с двумя полицейскими, арестовал Гэллегера и доставил в тюрьму.
Там изобретатель провел три дня.
Вечером третьего дня прибыл адвокат Перссон с приказом об освобождении и множеством проклятий на устах. В конце концов ему удалось вытащить Гэллегера, вероятно, благодаря лишь своей репутации. Потом, уже в аэротакси, он простонал:
- Что за ужасное дело! Политический нажим, юридические крючки, безумие! Трупы, появляющиеся на вашем дворе, -кстати, их уже семь, - и исчезающие из морга. Что за всем этим кроется, Гэллегер?
- Не знаю. Вы... гмм... выступаете моим защитником?
- Разумеется. - Такси рискованно скользнуло мимо небоскреба.
- А чек?.. - рискнул спросить Гэллегер.
- Мне дал его ваш дед. Да, он просил передать кое-что еще. Сказал, что подверг процедуре Руфуса Хеллвига, как вы и планировали и получил вознаграждение. Я же сомневаюсь, что заслужил хотя бы часть своего. Позволить вам просидеть в кутузке три дня! Но нажим оказался слишком силен. Мне пришлось использовать кое-какие свои связи.
Вот, значит, как. Дед перенял математический талант Гэллегера, он знал все об обратной мозговой связи и о том, как действует машина. Он подверг процедуре Хеллвига и, похоже, удачно. По крайней мере, теперь они были при деньгах. Но хватит ли этого?
Гэллегер объяснил ситуацию адвокату, насколько у него хватило смелости. Перссон кивнул.
- Говорите, все из-за машины времени? Значит, нужно ее как-то выключить, тогда трупы перестанут появляться.
- Я не могу ее даже разбить, - признался Гэллегер. - Я уже пробовал, но она попала в стазис и находится вне нашего сектора пространства-времени. Не знаю, сколько это еще продлится. Она настроена на перенос сюда моего тела и будет неустанно делать это.
- Ax вот как. Ну хорошо, я сделаю все, что смогу. Во всяком случае, сейчас вы свободны. Но я ничего не могу гарантировать, пока вы не прервете этот поток ваших трупов, мистер Гэллегер. Я здесь выхожу. До встречи. Может, у меня в конторе завтра в полдень? Хорошо.
Гэллегер пожал ему руку и назвал пилоту свой адрес. Там его ждал неприятный сюрприз - дверь открыл Кэнтрелл.
Его узкое бледное лицо скривилось в усмешке.
- Добрый вечер, - сказал он. - Входите, Гэллегер.
- Уже вошел. Что вы тут делаете?
- Пришел с визитом к вашему деду.
Гэллегер огляделся по сторонам.
- А где он?
- Не знаю. Можете сами поискать.
Предчувствуя какой-то подвох, конструктор отправился на поиски и нашел деда на кухне, где тот ел крендели и кормил либлей. Старик явно избегал его взгляда.
- Ну ладно, - сказал Гэллегер. - Выкладывай.
- Я не виноват. Кэнтрелл сказал, что отдаст излучатель в полицию, если я не сделаю, как он хочет. Я знал, что тогда тебе крышка.
- Что здесь произошло?!!!
- Спокойнее, я уже все обдумал. Это никому не повредит...
- Что? Что?!!
- Кэнтрелл заставил меня применить твое устройство к нему, признался дед. - Он заглянул в окно, когда я был занят с Хэллвигом, и все понял. Он пригрозил, что тебя казнят, если я не дам ему талантов.
- Чьих?
- Ну... Гулливера, Морлисона, Коттмана, Дениса, Сент-Меллори...
- Хватит... - слабым голосом произнес Гэллегер. - Величайшие инженеры нашего времени, вот кто это! И все их знания в мозгу Кэнтрелла! Как он уговорил их?
- У него язык без костей. Он не сказал, в чем дело, придумал какую-то хитрую историю... А еще у него твой математический талант. От меня.
- Превосходно, - угрюмо сказал Гэллегер. - Что же нужно, черт побери?
- Он хочет завоевать мир, - печально ответил толстый либль. - Ради бога, помешай ему! Этот мир принадлежит нам!
- Не совсем так,- сказал дед, - но все равно хорошего мало. Он теперь знает тоже, что и мы, и может сам построить аппарат для обратной мозговой связи. А через час он летит стратопланом в Европу.
- Значит, жди неприятностей, - подытожит Гэллегер.
- Точно. Мне кажется, Кэнтрелл начисто лишен моральных принципов. Это он виноват, что тебя держали в тюрьме все эти дни.
Дверь открылась, и заглянул Кэнтрелл.
- Во дворе свежий труп, только что появился. Но заниматься им мне некогда. Есть какие-нибудь новости от Ван Декера?
- Ван Декер! - поперхнулся Гэллегер. - Его тоже?!
Человек с величайшим в мире уровнем интеллекта!
- Пока нет, - усмехнулся Кэнтрелл. - Я много дней пытался с ним связаться, но только сегодня утром он позвонил мне. Я боялся, что не успею с ним увидеться, но он обещал прийти сегодня вечером. - Кэнтрелл посмотрел на часы. - Надеюсь, он не опоздает. Стратоплан ждать не будет.
- Минуточку, - сказал Гэллегер. - Я хотел бы знать ваши намерения, Кэнтрелл.
- Он хочет завоевать мир! - запищал один из либлей. Кэнтрелл весело посмотрел вниз.
- Как оказалось, это не так уж сложно. К счастью, я совершенно аморален, так что могу до конца использовать эту возможность. Таланты величайших умов человечества очень мне пригодятся: я буду лучшим почти во всем. То есть, абсолютно во всем, - добавил он, прищурившись.
-Диктаторский комплекс, - скривился дед.
- Пока нет, - ответил Кэнтрелл. - Может, когда-нибудь... Дайте мне немного времени. Я уже почти сверхчеловек.
- Вы не можете... - начал Гэллегер.
- Разве? Не забывайте, у меня ваш излучатель. - Верно, - согласился конструктор, - а все тела со двора - мои тела - были убиты с помощью излучателя. На сегодня вы единственный, у кого он есть. Видимо, мне суждено когда-нибудь быть убитым из него.
- Мне кажется, "когда-нибудь" звучит куда лучше, чем "сейчас", - тихо заметил Кэнтрелл.
Гэллегер не ответил, и Кэнтрелл продолжал:
- Я снял сливки с лучших умов Восточного побережья, а теперь сделаю то же в Европе. Все может случиться.
Один из либлей, видя, как рушится их план завоевания мира, горько заплакал.
В дверь позвонили. По знаку Кэнтрелла дед вышел и вернулся с плотным мужчиной, которого отличали кривой нос и кустистая рыжая борода.
- Ха! - загремел он. - Вот и я! Надеюсь, не опоздал?
- Доктор Ван Декер?
- А кто же еще?! - воскликнул рыжебородый. - А теперь - быстро, быстро, быстро, у меня много работы. Судя по вашим словам, ничего из этого эксперимента не выйдет, но я согласен попробовать. Проекция души несусветная глупость.
Дед ткнул Гэллегера в бок.
- Это Кэнтрелл придумал такое объяснение.
- Да? Слушай, нельзя же...
- Успокойся, - сказал дед, многозначительно подмигивая. - У меня теперь твой талант, парень, и я кое-что придумал. Попробуй и ты, если сможешь. Я использовал твою математику. Тс-с-с-с...
Времени на разговоры не оставалось. Кэнтрелл загнал всех в лабораторию. Гэллегер, хмурясь и кусая губы, обдумывал проблему. Он не мог позволить, чтобы это сошло Кэнтреллу с рук. Но, с другой стороны, дед сказал, что все в порядке, что он контролирует ситуацию.
Либли, разумеется, исчезли, наверное, искали печенье. Взглянув на часы, Кэнтрелл усадил Ван Декера в кресло. При этом он все время держал руку в кармане и то и дело поглядывал на Гэллегера. Сквозь ткань одежды отчетливо вырисовывался цилиндр теплового излучателя.
- Я покажу вам, насколько это легко, - Дед, хихикая, подошел на кривых ногах к устройству для обратной мозговой связи и передвинул несколько рычажков.
- Осторожно, дедуля, - предупредил его Кэнтрелл. Ван Декер уставился на него.
- Что-то не так?
- Нет-нет, - сказал дед. - Мистер Кэнтрелл боится, что я сделаю ошибку. Но все будет в порядке. Это шлем...
Он надел его на голову Ван Декера, и перо машины принялось чертить извилистые линии. Дед собрал ленты, но вдруг споткнулся и рухнул на пол, выронив бумаги. Прежде чем Кэнтрелл успел шевельнуться, старик поднялся и, ругаясь себе под нос, собрал графики.
Потом он положил все на стол. Гэллегер подошел и заглянул Кэнтреллу через плечо. Это было действительно здорово! Показатель интеллекта Ван Декера был огромен. Его фантастические способности были... гмм... фантастичны. Кэнтрелл, который тоже был в курсе обратной мозговой связи, поскольку получил через деда математический талант Гэллегера, кивнул, надел шлем на голову и направился к машине. Мельком взглянув на Ван Декера, чтобы проверить, все ли в порядке, он передвинул рычажки. Вспыхнули лампы, шум перешел в визг. И смолк.
Кэнтрелл снял шлем. Когда он потянулся к карману, дед поднял руку и показал ему небольшой блестящий пистолет.
- Не надо, - сказал он.
Глаза Кэнтрелла сузились.
- Брось пушку.
- И не подумаю. Я понял, что ты захочешь нас прикончить и уничтожить машину, чтобы остаться единственным в своем роде. Не выйдет. У этого пистолета очень чуткий спуск. Ты можешь прожечь во мне дыру, Кэнтрелл, но прежде сам станешь трупом.
Кэнтрелл замер.
- И что дальше?
- Убирайся! Я не хочу дыры в животе, так же, как ты не хочешь получить туда пулю. Живи и дай жить другим. Катись!
Кэнтрелл тихо засмеялся.
- Хорошо, дедуля. Ты это заслужил. Не забудь, я по-прежнему знаю, как построить такую машину. И все сливки теперь у меня. Вы можете сделать то же, но не лучше меня.
- Договорились, - сказал дед.
- Вот именно. Мы еще встретимся. Не забывай, Гэллегер, от чего умерли все твои двойники, - с натянутой улыбкой сказал Кэнтрелл и вышел, пятясь.
Гэллегер вскочил.
- Нужно сообщить в полицию! - крикнул он. - Кэнтрелл слишком опасен, чтобы оставлять его на свободе.
- Спокойно, - распорядился дед, помахивая пистолетом. - Я же сказал, что кое-что придумал. Надеюсь, ты не хочешь, чтобы тебя казнили за убийство? А если Кэнтрелла арестуют, полиция найдет при нем излучатель. Мой способ лучше.