– А что же в это время происходит с эмоциональной сферой актера? – спрашиваю я. – Разве мы в состоянии так быстро и произвольно управлять нашим собственным эмоциональным состоянием?
– Эмоции должны возникать у зрителей, – строго ответил Юрий Владимирович, – а у меня выработан комплекс физических действий (как по Станиславскому), которыми я пользуюсь, чтобы создать у зрителей впечатление истинной природы происходящего на сцене. А что по этому поводу может сказать ваш брат физиолог? – с лукавой усмешкой спросил он.
– Действительно, физиология мозга различает понятия эмоционального состояния и эмоционального выражения этого состояния. Причем то и другое не обязательно тесно связано между собой (см. иллюстрацию, на которой изображено механическое воспроизведение эмоций).
– Ну вот видите, – с удовлетворением продолжил Ю. В. Толубеев, – значит, у меня все получается по науке. Когда я работаю над ролью, вживаясь в образ своего героя, я искренне страдаю и радуюсь вместе с ним, эмоционально переживая все перипетии его судьбы. Естественно, это мое эмоциональное состояние, «рисунок» которого и закрепляется во мне, поэтому впоследствии достаточно технически сыграть эту «матрицу» эмоций, чтобы возродить на этот раз уже в зрителе всю полноту чувств и переживаний, которую создал актер, обдумывая образ. Артист – очень тонкий инструмент, он должен экономно расходовать свои нервные ресурсы. Представьте себе, что было бы со мной, если бы я каждый раз во время спектакля пытался со всей присущей мне страстностью прожить жизнь своего героя? Еще одним пациентом психиатрической лечебницы стало бы больше. Мне как-то рассказывал наш прекрасный актер Николай Черкасов, что когда он снимался в фильме «Иван Грозный», сцену убийства сына пришлось сыграть 17 раз! – режиссера и оператора все время что-то не устраивало. Степень физического утомления актеров достигла крайних пределов – сцена снималась глубокой ночью. Ответьте мне только на один-единственный вопрос: может ли человек 17 раз со всей эмоциональной полнотой пережить чувства своего героя и при этом сохранить нормальную психику? Вот для этого-то и нужны знание и умелое владение этим «охранным» механизмом актера.
– Но, Юрий Владимирович, я постоянно слышу о том, какие эмоциональные и нервные перегрузки испытывает актер на сцене, – попытался возразить я.
Опыты Дюшена по механическому воспроизведению эмоций
– Это плохой актер, – убежденно ответил Толубеев. – Он еще не овладел достаточно широкой палитрой актерской техники. Некоторым людям не нравится словосочетание «актерское ремесло». А по-моему, это очень хорошее выражение. Если правильно его понимать, оно точно отражает суть профессии актера. Ведь хорошее владение своим ремеслом – большая гордость для любого человека.
Ю. Толубеев в роли Кутузова
Ю. Толубеев в роли Антона Антоновича
Сквозник-Дмухановского в спектакле «Ревизор»
(театр Ленсовета, 1952 г.)
В нашей беседе Юрий Владимирович все время подчеркивал, что он, с его точки зрения, не претендует на знание «истины в последней инстанции».
– Актеры ведь очень разные, – говорил он. – Индивидуальность актера как раз и проявляется в том, что он работает одному ему ведомым способом, используя свои собственные «секретные» приемы. Поэтому даже такие всемирно признанные театральные системы, как система Станиславского, Мейерхольда, Вахтангова, Островского и др., будучи возведенными в циркулярную догму, могут таить большую опасность для начинающего артиста. Только гармоническое соединение школы и собственного творческого потенциала актера может родить подлинное произведение сценического искусства. Творческая мастерская художника – явление уникальное. То, что я рассказал вам, это мое собственное. Я так работаю. Другие актеры – по-другому. Например, прекрасный Николай Симонов приходит в театр задолго до спектакля, чтобы войти в образ, в антрактах старается ни с кем не общаться, после спектакля еще долго остается в своей гримуборной, «отходя» от роли. Это значит, что механизм переключения у него развит гораздо хуже, но это не мешает ему оставаться великолепным, непревзойденным мастером, с ярко выраженной творческой индивидуальностью.
Театральная сцена
Слушая рассказ Ю. В. Толубеева, я невольно вспомнил лица молодых актеров, которые мне тоже приходилось наблюдать, стоя во время спектакля за кулисами. Красное лицо, горящие глаза, трясущиеся руки, влажный лоб – такими они покидали сцену. Иными словами, перед нами все внешние признаки глубокого эмоционального переживания. Можно было только представить себе, как поднималось у них в тот момент кровяное давление!
Я решил поделиться с Ю. В. Толубеевым этим своим впечатлением, на что он ответил, что чем быстрее молодые актеры овладеют профессиональной техникой, ремеслом, тем быстрее избавятся от таких неврозоподобных состояний во время каждого спектакля.
– Правда, суть и задача игры актера не в собственном переживании, – заметил он, – а в том, чтобы заставить поверить и переживать зрителя. На это работает весь театр – и актерский ансамбль, и режиссура, и все сценические службы.
– Так в чем же секрет актерского мастерства? – спросил я в конце нашего разговора.
– Я не знаю, – просто и как-то очень искренне ответил великий мастер. И, немного подумав, добавил: – Но я уверен, что секрет зало жен в личности каждого актера, в его глубокой индивидуальности. Наверное, сколько актеров, столько и секретов. Хотя, может быть, ваша наука откроет что-нибудь другое, – и лукавая улыбка вновь осветила его прекрасное и мудрое лицо.
Вот вам еще один пример мастерства высшего класса, но совершенно другого по своему смыслу, чем то, о чем шла речь в предыдущем рассказе.
Мастерство великих драматических актеров, конечно, индивидуально. Но искусство актера заключается прежде всего в том, насколько он сумеет с помощью своего эмоционального поведения на сцене заставить сопереживать весь зрительный зал.
ЗАРОЖДЕНИЕ ПСИХИКИ
Истоки разума
Основную часть публики, которая окружает игровые автоматы, составляют подростки. Они, если родители снабдили их достаточными средствами, готовы часами проводить время у этих автоматов. И конечно, автомат «Морской бой» очень привлекает: стрелок выпускает «торпеду», которая должна точно попасть в цель – движущийся корабль. В автомате сделано любопытное устройство: траектория движения торпеды высвечивается на табло и в момент попадания торпеды в движущуюся фигурку корабля раздается «взрыв». Стрелок должен произвести свой выстрел так, чтобы выпущенная им «торпеда», спустя некоторое время, точно попала в корпус корабля.
Конечно, зная элементарные законы физики и такие показатели, как скорость движения объектов (постоянные в данном случае), расстояние от стрелка до объекта, можно по формуле вычислить, как (на какой угол) сориентировать пусковой аппарат и в какой момент нажать кнопку «залп». Однако на все эти операции потребовалось бы много времени. В действительности все происходит почти мгновенно. Нам не приходится производить сознательные расчеты – за нас это делает наш мозг, причем справляется он с этой задачей очень быстро. Однако, если мы спросим человека, играющего у автомата, что происходит в его мозгу во время игры, то он вряд ли сможет ответить, потому что все мозговые процессы по вычислению скорости движения происходят без участия нашего сознания. Воистину наш мозг – это великолепный компьютер, который отлично справляется с такими задачами. Насколько же точно мы поражаем подвижную мишень, зависит от нашей тренированности, т. е. от тех навыков, которые уже сформировались у нас раньше.
Подобных ситуаций в нашей жизни гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Футбол, волейбол, лапта и многие другие спортивные игры также требуют непрерывной вычислительной работы мозга. В самой общей форме можно сказать, что человек улавливает определенную закономерность в том, как, куда и с какой скоростью перемещается объект в пространстве. С этой задачей вычисления скорости и направления перемещения объектов тренированный мозг справляется очень быстро. Но для того, чтобы мяч попал, например, в руки бегущего игрока, надо решить вторую задачу – все эти мозговые вычисления превратить в движения собственного тела. Скорость своего перемещения на игровом поле, направление и сила броска (а значит, и скорость полета мяча) – все это будет зависеть от решения первой задачи. Но на практике обе эти задачи выполняются одновременно. Мы переносим (экстраполируем) на наше собственное поведение ту логику, алгоритм, закономерность изменения внешней среды, которую вычисляет наш мозг одновременно с управлением нашим собственным поведением. Таким образом, умение точно и тонко строить свое поведение сообразно поставленной цели и изменениям в окружающей среде основывается на способности нашего мозга к экстраполяции. Но попробуем задать вопрос: этим свойством наделен только человеческий мозг или оно имеет широкое распространение в животном мире?
Русский ученый, физиолог-генетик Леонид Викторович Крушинский отвечал на этот вопрос однозначно. Конечно, многие животные и птицы обладают развитой способностью к экстраполяции своего поведения, и такие способности их мозга Л. В. Крушинский называл элементарной рассудочной деятельностью. То, что разум есть свойство человека, ни у кого не вызывает сомнения. По крайней мере, так должно быть, ведь недаром человека относят к особому биологическому виду – Homo sapiens – Человек разумный. А вот относительно разума животных до сих пор идут горячие споры. В этих спорах Л. В. Крушинский занимал, по-моему, правильную позицию. Будучи генетиком, биологом и к тому же заядлым охотником, Л. В. Крушинский прекрасно знал поведение животных в естественных условиях их обитания. Все хорошо знают (по опыту или по книгам), как ведет себя заяц, который, убегая от лисы или волка, делает так называемые заячьи петли, т. е. путает следы. Волку, которого, как говорят, «ноги кормят», в погоне за своей жертвой важно научиться использовать свои способности к экстраполяции – уловить траекторию возможного движения жертвы. Зайцу, наоборот, надо так строить свое поведение, чтобы запутать волка, не дать ему возможности предсказать и определить свое местоположение через секунду. Заяц запутывает следы и таким образом спасается от своих врагов, которых он попросту сбивает с толку.
Охотник мгновенно производит операции экстраполяции
Л. В. Крушинский рассказывал мне также о поведении охотничьей собаки. Когда охотник (в данном случае Крушинский имел в виду самого себя) прицеливается в летящую утку, он бессознательно оценивает, на какой угол по направлению полета утки надо двигать ружье, когда нажать на курок и выстрелить. Короче говоря, охотник мгновенно производит операции экстраполяции. Но что же в это время происходит с его охотничьей собакой, сидящей рядом? Она пристально наблюдает за всеми действиями хозяина и, будучи уже опытной, оценивает направление смещения ружейных стволов. После выстрела собака бежит в нужном направлении и находит подстреленную утку. Значит, собака экстраполирует действия охотника на свое поведение. Мы скажем: «Умная собака» – и будем правы – ведь это и есть разумное поведение.
Cобака экстраполирует действия охотника на свое поведение
Если у вас дома есть собака, попробуйте провести с ней следующий опыт. Это можно сделать либо в квартире, либо на даче. Спинки и задние ножки двух стульев затяните непрозрачной материей. Стулья положите на бок и расположите так, чтобы спинки смотрели в одну сторону, а между стульями сохранялось расстояние 15–20 см. Собака располагается с той стороны, куда смотрят задрапированные спинки стульев, а вы скрыты от нее одним из стульев. Игра с собакой состоит в том, что вы толкаете медленно мяч от себя. Движущийся мяч виден собаке через щель между стульями. Мяч продолжает катиться в противоположную от вас сторону, но вот он уже скрылся от собаки за вторым стулом. Куда побежит собака? К щели между стульями или сразу к краю того стула, куда только что скрылся движущийся мяч? Умная собака конечно же экстраполирует направление катящегося мяча на собственное поведение и побежит так, чтобы встретить выкатывающийся из-за стула мяч.
Хотя исходное свойство мозга к экстраполяции является врожденным, научиться им пользоваться в конкретной жизненной ситуации можно лишь после довольно длительной тренировки. Например, ма ленький ребенок лишь постепенно приобретает свой жизненный опыт, проходя через многочисленные пробы и ошибки. Поэтому если первые задачи по экстраполяции ребенок решает медленно и далеко не всегда точно, то по мере обучения его поведение становится быстрым и автоматизированным. Лучше всего навыки экстраполяции дети приобретают во время подвижных игр в спортивных залах, на воздухе. Ребенок, сам того не замечая, приобретает знания и навыки разумного поведения, так необходимые ему в дальнейшей жизни.
Значит, вместе с развитием мозга и приобретением опыта совершенствуется рассудочная деятельность.
Что видит шимпанзе в телевизоре
Пожалуй, я не ошибусь, если скажу, что наибольшей популярностью у человека среди всех до-ОMannnrx животных пользуется кошка. Очаровательно грациозная, гибкая и ловкая, ласковая и в то же время поразительно независимая и самостоятельная – кошка стала любимым и равноправным членом многих семей. Можно часами увлеченно наблюдать за ней, подчас удивляясь «осмысленности» ее поведения. Тем, у кого в доме живет этот пушистый зверь, не раз доводилось наблюдать такую сцену: как только вы усаживаетесь поудобнее перед телевизором в надежде посмотреть интересующую вас передачу или фильм, кошка тут как тут, она уютно устраивается рядом с вами и устремляет свой взгляд на экран. Можно сказать: кошка смотрит телевизор.
Но давайте задумаемся, что же видит кошка? Для того чтобы ответить на этот вопрос, я предлагаю вам провести небольшой эксперимент. В то время, когда по телевидению будут демонстрировать выставку собак или любую другую передачу, в которой будут принимать участие наши четвероногие друзья, попробуйте, взяв кошку на колени, привлечь ее внимание к экрану телевизора. Ведь мы знаем, что в реальной жизни эти два вида животных, как правило, весьма недолюбливают друг друга (хотя бывают и нередкие исключения) и история их взаимоотношений бывает весьма трагичной. «Кошка с собакой дружно не живут» – так говорит старинная народная пословица. Как правило, завидя собаку, кошка сразу же принимает «боевую позу»: шерсть дыбом, спина горбом, хвост трубой, уши прижаты – ну, сейчас готова к драке. А что же происходит, когда изображение пса появляется на экране? Какова будет реакция кошки в этом случае? Оказывается, никакой. Кошка проявляет полное спокойствие и даже равнодушие к происходящему на экране. Почему? Дело в том, что для кошки «телевизионная собака» просто не существует, она видит лишь какие-то странные движущиеся световые тени, не больше.
Кошка с собакой дружно не живут
«Телевизионный вариант» собаки для кошки ничего не значит
Другое дело мы с вами. События на экране телевизора имеют для нас чрезвычайно важное значение, мы заинтересованно смотрим передачу, переживаем, сердимся, смеемся. Порой происходящее на экране настолько захватывает и увлекает нас, что мы начинаем жить как бы в другой, иллюзорной реальности и становимся участниками событий, отдаленных от нас в пространстве и во времени. Все это настолько естественно для нас, что мы даже и не задумываемся, что видим созданное электронным лучом сложное изображение, состоящее из многочисленных световых точек.
Так в чем же кроется разница между восприятием человека и животного? Прежде всего в том, что для животного существуют лишь конкретные вещи, его восприятие неотделимо от той реальной среды, в которой оно живет и действует. В нашем примере для кошки реально значима только конкретная собака, с которой она может столкнуться нос к носу. «Телевизионный вариант» собаки для нее ничего не значит. Человек же в ходе своего эволюционного развития приобрел уникальную способность создавать в своем воображении идеальные образы реальной действительности. Но они уже не являются как бы прямым слепком с конкретной вещи. Благодаря развитию познавательной деятельности, в частности, процессов абстрагирования и обобщения, человек может вычленять какие-либо отдельные признаки изучаемого объекта, отвлекаясь от всех прочих, несущественных деталей. Таким образом, человек обладает способностью формирования обобщенного образа реальной вещи, который позволяет видеть и распознавать общие признаки и качества различных явлений действительности.
Надо отметить, что эволюция познавательной деятельности человека шла по пути возрастания уровней обобщения – от менее общих к более общим понятиям, что в конце концов отразилось в создании с помощью слов обобщенных понятий, суждений, отвлеченных от конкретной действительности. Процесс формирования речи, начинающийся еще в раннем детстве, как раз и представляет собой иллюстрацию постепенного освоения все более высоких уровней обобщения. Чем больше словарный запас человека, тем большая роль в его мыслительной деятельности отводится функции обобщения.
Но как рано в эволюции человека сформировалась эта уникальная способность его мозга и психики? Здесь я хочу познакомить вас с результатами одного увлекательного эксперимента на обезьянах шимпанзе, проведенного известным физиологом, профессором Валерием Ивановичем Сыренским. Задача опыта была вроде бы проста: обезьяна по звуковой команде экспериментатора нажимала рукой на педаль, доставала вкусную приманку и съедала ее. Поскольку во время всех опытов экспериментатор неотлучно находился рядом с обезьяной, она привыкла к нему и четко выполняла требуемое задание. Но вот решили изменить условия опыта. На место экспериментатора в исследовательской камере, где находилась обезьяна, был помещен... телевизор, с помощью которого и велось дальнейшее «командное управление» деятельностью обезьяны. Таким образом, благодаря телевизионным установкам, обезьяна могла не только следить за действиями человека, но и слышать его команды. Экспериментатор, в свою очередь, имел возможность вести наблюдения за поведением животного, находясь в дальней комнате.