– Алла моя шпионка среди гиен, – сказала Раиса. – И консультирует насчет Вито, по поводу долгов.
– Правда, уголовные дела не мой конек, – ввернула гостья, – но посоветовать адвоката, переговорить с ним я могу.
– Мама, осторожно, Алла дорогой юрист, у тебя не хватит бабок, – шутливо предупредил Ипполит.
– Бог с тобой, – замахала руками Алла, – с друзей деньги брать грешно.
– Ну, у брата положение безнадежное, – посерьезнел Ипполит.
– Верно, – кивнула гостья. – Но даже из безнадежного положения можно выбраться. Здесь, конечно, дело будет проиграно, сами понимаете, такой ажиотаж, а вот в следующей инстанции…
– Неужели оправдательный приговор светит?
– Нужно постараться, чтоб посветил.
– Купить судей? Боюсь, за двух убитых много запросят. А что с долгами? Надеюсь, ты объяснила маме, что долги покойного переходят по наследству, как дом, гараж?
– Естественно. В принципе кредиторы подождут, не облезут, судьба Вито сейчас главнее. Но ты прав, за убийства и покушения придется платить много, чтоб нарисовали нужный нам приговор. Мы как раз решали, что продать. Ювелирные изделия не стоит спускать за копейки, лучше сдать на комиссию. Правда, проценты за реализацию дерут безбожные, но все равно это выгодней, по крайней мере, оценят по достоинству. На две машины есть покупатели, на них вы ничего не потеряете, а это хорошие деньги, но…
– Что, говори, говори, – заинтересовался Ипполит.
– На спортивную машину нашлось два покупателя, а на джип претендует Горбанев, заберет хоть завтра. Но перед смертью Арамис занял у него двадцать пять тысяч долларов, написав расписку, значит, Горбанев вычтет из стоимости свои деньги, остальную часть отдаст и урегулирует формальности.
– Я найду других покупателей, – не хотела отдавать долг Раиса.
– Объясни ей хоть ты, Ипполит, что это выгодное предложение. Горбанев не тот человек, который теряет деньги, он взыщет их через суд, к тому же с процентами. Джип полностью не оформлен, но все равно принадлежал Арамису, придется ждать полгода, а потом продавать. Что ты, Раиса, будешь делать с Вито? Бесплатно ему только лишний срок накинут, а суды не за горами. Тебе предлагают сейчас частично решить проблему с деньгами без возни.
– Мама, я для тебя не авторитет, послушай Аллу. Это выход в твоем положении, у меня денег оплатить долги твоего мужа нет и не будет.
– Ой, я не знаю… – жадничала Раиса.
– Все, завтра я уезжаю к себе, мне надоело нянчиться с тобой, делай что хочешь. Где Милена?
– В банке, у нее сегодня начался испытательный срок.
– Где этот банк?
– Кажется, на Киевской… Да, она вызывала такси, назвала эту улицу.
– Я поехал, встречу ее. Да! Держи газетки, на первую полосу тебя не поместили, зато сколько эпитетов – и все тебе. Пока.
– Ипполит! – капризно вскрикнула Раиса.
– Все, все, все, – не оборачиваясь, поднял он руки. – Если Алла не смогла тебя уговорить, я пас. Все, мама, отныне ты решения принимаешь сама, с проблемами справляешься сама и так далее, у меня лопнуло терпение. Я ушел.
Раиса закусила губу, хмурилась, но Алла приняла позицию сына:
– На его месте я поступила б точно так же.
– Ну, хорошо, хорошо, скажи своему Горбаневу, я согласна. А спортивную кому продать, что посоветуешь?..
Мать, конечно, разозлила, Ипполит раскусил ее: она ничего не хочет терять, а наследство мужа великодушно отдает старшему сыну. От этого осатанеешь.
Вторая, более мучительная проблема – кто его сдал. И в который раз Ипполит переставлял в мозгу фигурки.
Мама и Вито – исключено.
Вадик – Ипполит знает его давно, нет, не мог.
Мстислав… Да какое тому дело до мышиной возни в городе, где он наверняка ни разу не бывал? Мимо.
Милена – глупо.
Парафинов, Желобова, Наталья, Андреев… Нет-нет, а интуиция шепчет: Наталья… Но как проверить? Утку закинуть. Точно. Якобы по секрету надо подкинуть ей что-нибудь в духе шпионских интриг и ждать. Когда это сделать? Завтра же утром. Не пройдет тест, Ипполит будет искать другого предателя. Но как неприятно чувствовать себя под колпаком, нет, такая жизнь не в его вкусе. Срочно в деревню, в глушь, к кукурузе и подсолнухам.
– Так, – произнес Ипполит, сбавив скорость до минимума. – Где же этот банк? Вот расплодилось банков, в стране столько денег не имеется. Ага… вот он.
Он вошел в банк, у охранника спросил, как ему найти такую-то, тот посоветовал обратиться к старшему кассиру.
– Скажите, пожалуйста, как мне найти Милену Агафонову? Ее приняли на работу кассиром, сегодня начался испытательный срок…
– У нас такой нет и не было, – ответила женщина.
– А у кого мне еще справиться? Может, я что-то неверно понял…
– У заведующей. В отделе кадров.
– Спасибо.
В отделе кадров точно знают, кого берут на работу, Ипполита не послали, но глаза тетечка сделала круглыми, она сказала:
– За последние три месяца наш банк не принял на работу ни одного человека.
– Может, я ошибся, Милена проходит не испытательный срок, а тестирование? На профессионализм.
– Нет, нет, у нас вообще не проходят тестирования. Собеседования – да, только и их сейчас не устраивают, у нас штат заполнен.
– Извините, я, наверное, перепутал банк.
Он чувствовал себя по-дурацки, будто его окатили помоями. Вернулся в машину и вдруг его ударило: Милена обманывала?! Зачем?! Нет, не надо запускать червя сомнения, не надо! Просто перепутал банк… мама перепутала.
– Ипполит, – встретила его Раиса, – я согласилась.
– Молодец, – мрачно буркнул он.
– Меня убили газетчики, это такие сволочи! Написали, что Вито нужно приговорить к высшей мере. Высшая мера – расстрел?
– Ты безумно отстала, мама. Расстрел в нашей стране заменен на пожизненное заключение.
– А меня обозвали очарованием из семейства гадов! Я могу подать на них в суд?
– Мама, извини, у меня голова раскалывается, я у себя.
– Ты не привез Милену, где она?
– Не доехал, – поднимаясь по лестнице, сказал Ипполит. – Голова… И забыл, какой банк. Когда Милена вернется, скажи, чтоб зашла ко мне.
Раиса в ярости плюхнулась в кресло, потом потянулась к бутылке коньяка, выпила рюмку и проворчала:
– Она и так проводит все ночи у тебя. А тут еще эта дура звонила, мамаша Мальвины, оскорбила меня… Я тварь. Я из семейства гадов. А они кто? Уроды.
Голова у него не болела, она была ясной как никогда. Ипполит курил, спокойно набрасывал план работ на компьютере, делал расчеты по затратам и прибыли.
– Алле! – заглянула Милена. – Ты не спишь?
– Работаю, – потянулся он. – Заходи.
– Раиса сказала, ты приболел.
– Прошло. Как твой первый день в банке?
Она забралась на кровать с ногами, сморщила носик, что означало: так себе, но и дополнила на словах:
– После большого перерыва однообразная работа хуже каторги.
– Согласен. – Потирая затылок, Ипполит встал, улыбнулся. – Сам весь вечер торчу у компьютера и чувствую напряжение. А где твой банк?
– На Киевской.
– Там, кажется, два или три банка.
– Нет, один. Но мне там не понравилось, коллектив не очень. Поищу что-нибудь другое…
– А мне показалось, коллектив там неплохой, люди вежливые, уважительные, я бы сказал, вышколенные.
Пауза. По Милене невозможно определить, что она себе там думала, но взгляд ее остановился. Ага, насторожилась.
– Ты…
– Я был там сегодня, тебя искал, – без упрека, несколько игриво, говорил Ипполит. – А о тебе не слышали, мало того, за последние три месяца на работу в банк никогда не принимали. Как ты это объяснишь?
– Следил за мной?
– Жить не мог без тебя, поехал забрать из банка. Ну, же, Милена, оправдывайся, лги, как ты лгала все это время.
– Я… – О, она потерялась. – Ты что-то не то…
– Хватит! – процедил он зло, швырнув в стену авторучку. – Ты кто? Откуда?
– Не понимаю… – окрысилась она, подскочив.
Милене не удалось уйти, Ипполит грубо толкнул ее обратно на кровать, прорычав прямо в лицо:
– Зато я понял! Голову ломал: кто меня киллерам сдал? А гадюка рядом со мной спит. Сегодня, после банка, все стало на места в моих мозгах. Ты намеренно познакомилась с моей матерью, влезла в ее дом, вызнала про Арамиса то, что было нужно, и помогла киллерам. Ты наводчица, или как там… Моя бабушка про таких говорит: «Шпионары». Думаю, когда я появился, осталась здесь, пожелав убедиться, что никто из этого семейства не задался целью узнать, кто убил Арамиса и за что. А я задался. Не так чтобы очень, но шаги делал верные. Ты ловко меня соблазнила, в этом искусстве шлюхи отдыхают рядом с тобой. Этот дурак, – ткнул себя пальцем в грудь Ипполит, – думал, что соблазняет тебя, из кожи лез, а это ты меня развела! Правильно, в моих генах произошел сбой. У меня была прекрасная девушка, я ее кинул. Кто я после этого? Дебил недоразвитый. Нет, ты молодец, трахаешься так…
Ипполит громко и зло чмокнул собранные в щепоть пальцы, далее заходил по комнате, но придерживался маршрута, который перекрывал путь к выходу для гадюки. Милена изменилась, теперь она не казалась богиней любви, замирающей в томлении, когда он смотрел на нее. У новой Милены появился жесткий взгляд, хищный прищур, рот готов был укусить, но далеко не от страсти. Поглядывая на нее и ухмыляясь, Ипполит продолжил:
– Заползла ко мне в кровать, а для чего? Тебе же нужно было знать, что я думаю, делаю, какие предприму меры. Ты начала уговаривать меня не заниматься пулей, немножко запугивала, я не слушался. После поездки к Вадику поняла, что могу не остановиться и докопаться до правды. Тогда ты сообщила киллерам, что я становлюсь опасным, те позвонили мне уже с угрозами. Что не так?
– Многое не так, – сказала она.
– Пошла вон отсюда.
Он повернулся к ней спиной. Убьет его – пусть, самому хоть в петлю лезь. Милена встала, обошла его, у двери повернулась лицом:
– Ипполит, повторяю: ты многого не знаешь…
– И не хочу знать, – спокойно произнес он, сунув руки в карманы. – Ты лживая, грязная баба, меня тошнит от тебя. Мне плевать на Арамиса, на твою ложь, не хочу знать, кто ты есть на самом деле. Скажи спасибо, что я не задушил тебя и не закопал под теннисным кортом, ты этого достойна. Здорово развела нас. Убирайся из маминого дома. Сегодня. Сейчас.
– Прощай, – сказала она и вышла из комнаты.
Горбаневу сохранили его драгоценную задницу, он вышел из больницы, приступил к делам, ходил в героях. Алла сумела его убедить купить джип Арамиса:
– Извини, но человеку твоего положения не пристало ездить на заурядной иномарке пятилетней давности. Пора обновить автомобиль. Арамис имел вкус, учись у него выбирать стильные вещи. Машина с нуля, пылится в гараже, надо быть круглым дураком, чтоб не забрать ее. Таким образом, сохранятся твои деньги, а иначе будешь дожидаться решения суда год, потом два года исполнения, и никакой гарантии, что Раиса выплатит долг. Она тоже с мозгами и хочет сохранить имущество.
Подумал и купил, причем Раечка палец о палец не ударила, ему пришлось потратить кругленькую сумму, выправляя бумаги на джип.
И вот он снова на даче, Аллочка у камина курит и пьет шампанское, Горбанев жарит шашлыки… Соседи, кажется, не видели, с кем он приехал.
Мясо на блюде, на тарелках зелень и овощи. Алла подняла бокал, он – рюмку, чокнулись, выпили.
– Ммм… – закачался из стороны в сторону Анатолий Петрович. – Мясо удалось. Но у меня еще один рецепт есть, мариновать мясо сначала с луком в вине, потом…
– Толик, – с аппетитом уплетая, держа кусок пальцами, перебила его Алла. – А когда я получу свою долю?
Он перестал жевать, застыл. Губы выпачканы в кетчупе, глаза выкатились, Алла забеспокоилась:
– Ты не подавился?
– Нет. – Анатолий Петрович проглотил кусок.
– А, – поняла Алла. – Тебе неприятна тема…
– Почему же, тема как тема… Я отдам тебе твою долю. Не сейчас. Позже. У меня из-за джипа… Короче, нет пока денег. Но будут. За аренду получу… за пару месяцев, и ты заберешь всю сумму сразу.
– Понятно, – с выдохом процедила она.
– Еще налить?
– Лей.
У нее упало настроение. Нет, каков Толик! Когда-нибудь сдохнет от жадности, скотина. Она потратила кучу времени, Раису убедила, свела с покупателями, чтоб жена Арамиса видела в ней участливую подругу, джип ему загнала. Уж лучше в гараже иметь джип, чем фигу в кармане.
– За что выпьем? – поднял он рюмку.
– За мое простодушие, – улыбнулась она. – Лишь бы оно мне не мешало.
– Значит, за тебя, Алла.
Который раз Алла наступила на грабли? Казалось, ученая, заруби на носу, что Толик не изменится, даже если изобретут таблетки от жадности и он будет жрать их упаковками за раз. М-да, ничего не меняется на этом свете!
Раиса ничего не понимала, донимала старшего сына вопросами, почему ушла Милена, а он как в рот воды набрал. Но это событие – внезапное исчезновение подруги – в какой-то степени отвлекло ее от переживаний. Ипполит был настолько разочарован, что позволил матери уговорить себя остаться еще на пару дней, потом еще на пару, на три… Ему и не хотелось ехать в «город деревенского типа», признаться, он страдал. Еще бы. Но тот, кто не ценит чистое и настоящее рядом, тому страдания и разочарования в самый раз. Заслужил, так сказать. Ипполиту было жалко себя, ой, как жалко… не описать.
Тем не менее каждый день (без выходных) ездил на свои поля, вечером неизменно возвращался к маме. Она бегала по делам Вито, совещалась с адвокатами, Ипполит не принимал участия в брате, мама обижалась, но не высказывалась резко, боясь, что сын уедет, оставив ее одну в доме. Как в этом замке спать одной?
Встреча, которой он боялся больше всего на свете, не могла не состояться, ему же приходится подписывать кучу бумаг. Обычно Дина передавала их через кого-нибудь, она тоже не горела желанием увидеться с ним, высчитывала время и место, стараясь не появиться там, где он, а тут столкнулись нос к носу. Его обдало кипятком, он смутился, она нет, протянула папку:
– Ипполит, будь добр, подпиши, раз уж мы встретились.
Отчего-то он не увидел стола, наверное, временная слепота наступила, завертелся, ища, куда бы примоститься.
– Сюда клади, – положила Дина ладонь на стол. – Держи авторучку.
Он ставил подписи, Дина вынимала лист за листом, наконец они закончились, Ипполит выпрямился, поднял на нее глаза… И вдруг увидел, что он потерял. Кто ему сказал, что у Дины средненькая внешность? Сам придумал. Прекрасные глаза чистого синего цвета, ресницы черные, лицо с мягкими чертами, волосы…
– Дина, подожди, – догнал ее у выхода.
– Что?
– Надо поговорить…
– Если по работе, то говори, а если просто так, то мне некогда.
– А когда ты освободишься?
– Никогда.
Она ушла, дав понять, что не простит, горше ему еще не было.
22. Недостающие звенья цепи
Как обычно, приехав к маме, не перекусив, он валялся в гамаке и жалел себя. Вдруг притопала гладилка (тетка, что гладит, стирает):
– Ипполит, тут тебе передали сверток.
– Кто? – не открыл глаз, страдания – вещь тяжелая, отбирает силы.
– Женщина какая-то.
Он взял, вертел в руке плоский квадратный предмет. На бомбу не похоже. Разорвал обертку, а там диск. Пожимая плечами, отправился в дом. Ипполит был уже около своей комнаты, как вдруг позвонили, он ответил:
– Да, Мстислав?
– Мы кое-что выяснили. Та вещь… надеюсь, понимаешь, о какой вещи я говорю?
– Само собой.
– Так вот какое предположение. Когда делают новые модели, их, конечно, проверяют на пригодность. Потом, если они показывают себя в деле, партию кидают подразделениям спецслужб для дальнейших испытаний. Если и там они показывают себя, налаживают серийный выпуск. Все понял?
– Да. Спасибо.
Ни хрена он не понял. При чем здесь спецслужбы и Арамис? Что, мамин муж, большой мошенник, живший за чужой счет, оказался завербованным резидентом, его грохнули агенты ФБР, МОССАД, ASIS, ФСБ? За то, что брал в долг и не возвращал? Абракадабра.
Ипполит вставил диск в дисковод компьютера – там записаны файлы видео. Щелкнул мышью, на мониторе… плохая запись, темная. Так и есть, света мало, это клуб Арамиса. Но отвлек телефонный звонок, по привычке Ипполит глянул на дисплей, а номера нет, неужто снова звонят с угрозами? Он решил поговорить.
– Не бросай трубку, Ипполит, – сказала Милена.
– Что надо? – взял он холодный тон. Ничто не дрогнуло внутри, Милена ранила его больно.
– Ты получил диск? – на вопрос ответила она вопросом.
– Да, получил, хотел посмотреть.
– В таком случае, смотри, внимательно смотри и слушай.
Она прервала связь, а не он. Что это значит? Ипполит увеличил звук, на мониторе появился Арамис, его до половины закрывали головы парней.
– …есть мы! – продолжал Арамис, Ипполиту было неохота ставить запись на начало. – Для нас нет правил, которыми пичкали с детства толстопузые глухари, мы создадим свои. Создадим свое время, свой стиль, свою жизнь. Что вам приготовили? Ни-че-го. Ничего – это ноль. А мы возьмем то, что захотим, потому что в нас сила, когда все вместе. И должны быть готовы, когда понадобится…
– Еще один оратор хренов, – фыркнул Ипполит, включая следующую запись.
Теперь Арамис в окружении ребят, эдакий междусобойчик с бокалами в руках, смеются. Смеется Арамис, парни ржут, рыгочут – так будет правильней сказать.
Арамис: Ну, почему же? Можно работать сторожем, дворником, в лучшем случае продавцом устроиться…
Паренек: Погодите, Арамис Левонович, почему сразу дворник? Недавно я организовал группу, музыканты клеевые…
Арамис: Извини, что перебиваю, а куда ты со своими музыкантами сунешься? Без бабок тебя не пустят, а с бабками задавят. Места заняты, Рома. И будешь бренчать на гитаре в наших кабаках за мелочь? Нет, ребята, это мелко. Вот ты, Лелик, заканчиваешь колледж, и что дальше? А, не знаешь.
Рома: Но вы предлагаете бунт, а бунтарей карают.
Арамис: Кто тебе сказал про бунт? – Он рассмеялся, а смеялся заразительно. – С флагами и плакатами? Глупее этого ничего не придумаешь. Это вчерашний день, Рома, мы знаем, чем он заканчивается. Я предлагаю создать организацию, в которой будут четкие законы. Ты нарушишь – тебя накажут, систему наказаний тоже прописать в уставе. Я нарушил – меня наказывают. Чтоб для всех одинаковые…