Я просмотрела всю записную книжку, еще немного понаблюдала за домом номер восемнадцать, даже выкурила сигарету, а телефон все молчал. Был в этом и положительный момент — значит, те, за кем мы следим, находятся на месте — в противном случае Виктор скомандовал бы отбой. Должно быть, дело у них пока не очень-то клеилось.
Проблем у Ромки с опознанием Тимура быть не должно — он парень смышленый, а Виктор снабдил его прекрасными фотографиями вольного сантехника. Значит, эти ребята никак не могут присмотреть себе телевизор, подумала я. Что поделаешь, покупательная способность электората заметно упала.
Дело близилось к обеду. У меня уже начинало посасывать под ложечкой. Всегда я наступаю на одни и те же грабли — ведь знала, что придется сидеть несколько часов в засаде, но не удосужилась захватить с собой хотя бы парочку пирожков!
Я маленько приуныла — если ожидание продлится до закрытия магазина, я уже буду едва волочить ноги. Мне уже хотелось малодушно покинуть свой пост и сбегать куда-нибудь на угол за пирожками. И в этот момент пропищал телефон. Звонил Виктор.
Совершенно будничным тоном он сообщил, что Тимур с товарищем уже вскрыли машину на стоянке возле «Гермеса», взяли неосмотрительно оставленный в салоне телевизор «Филипс» и теперь направляются, видимо, в мою сторону. Нужно принимать решение.
— Оставляй там Ромку! — распорядилась я. — Пусть объяснит хозяевам телевизора обстановку, когда вернутся. А я сейчас звоню следователю. Потом постараюсь задержать этих мерзавцев. Будь поблизости!
Быстро оглядев окрестности — похитители еще не появились, — я набрала номер следователя, трубку взяли сразу.
— Сергей Никитич! — зачастила я. — Это Бойкова из «Свидетеля». Если хотите взять тех ребят, что воруют телевизоры, немедленно присылайте людей к колхозному рынку, улица Трофимовская, дом восемнадцать.
— Алло! Кто это? — недовольно выкрикнул в ответ мужской голос. — Черпакова нет на месте! Чего вы хотите? Какие телевизоры?
— О господи! — простонала я. — Черпаков ищет группу, которая ворует телевизоры из автомобилей? Так вот, они сейчас здесь, по адресу, который я вам назвала.
— Где это вы видели у нас автомобили с телевизорами? — с чувством превосходства сказал мужской голос. — Может, вы имеете в виду магнитолы?
— Слушайте, а вы вообще кто такой? — спросила я с отчаянием. — Наверное, уборщик помещений?
— Я — оперуполномоченный Степанов! — обиделся мой собеседник. — Придержите язык, если не хотите неприятностей!
— А вы делайте, что говорят, если не хотите стать героем фельетона! — разозлилась я. — Обещаю, что над вами будет смеяться весь город. Вы еще меня вспомните!
— Вы мне угрожаете, что ли? — мрачно спросил Степанов.
— Идиот! — простонала я в сторону, а в трубку сказала: — Улица Трофимовская, дом восемнадцать! Все! Отбой!
Я швырнула мобильник на сиденье — на дискуссию со Степановым уже не было времени. Откуда-то из-за шеренги припаркованных автомобилей вынырнули две суетливые фигуры, тащившие большую картонную коробку с надписью «Филипс» на боку.
Они вприпрыжку пересекли тротуар и скрылись во дворе восемнадцатого дома. Наступил самый ответственный момент.
Меня вел не разум, а древний охотничий инстинкт, который, видимо, особенно развит у тех, кто выбрал профессию сыщика или папарацци. Он двигал моими руками, когда я заводила машину и выезжала на мостовую. Он же и вел отсчет времени — точно по заранее составленному плану.
Я подкатила к тротуару напротив кирпичной арки и врубила правый поворотник. Машины сзади недовольно загудели, но покорно объехали меня. Впрочем, я уже ни на кого не обращала внимания, кроме трех ловкачей, которые суетились во дворе.
С завидной ловкостью они затискали на заднее сиденье «Жигулей» краденый телевизор, запрыгнули в машину и стартовали. Мне только этого и надо было.
Едва «Жигули» Уфимцева подкатили к воротам, я прибавила газу и, вывернув руль вправо, въехала во двор, едва не столкнувшись с этими типами лоб в лоб. Уфимцев успел сдать в сторону и левым бортом почти вплотную прижался к стене деревянного одноэтажного дома, прилепившегося возле самой арки.
Я бесцеремонно приткнула машину к их правому борту и слегка подала ее вперед, сдирая краску с автомобильной дверцы и круша зеркала. Заклинив все выходы, я нажала на тормоза. Похитители оказались в ловушке.
Сгоряча они попытались выскочить из машины — я видела, как они с искаженными лицами ломятся в дверцы, которые, конечно же, не сдвинулись даже на миллиметр. Потом Уфимцев в отчаянии принялся газовать — в надежде, что «Жигули» выскочат из плена. Из-под колес брызнул фонтан грязи, мотор взвыл, как электропила, машина затряслась точно в лихорадке, но засела еще глубже.
Но Тимур, который сидел впереди, рядом с водителем, не хотел так просто сдаваться. Он вдруг собрался в комок, подтянув колени к подбородку, а потом, с силой двинув обеими ногами в ветровое стекло, высадил его напрочь. Не успела я и глазом моргнуть, как он выбрался на капот, с грохотом пробежал по крыше, спрыгнул на землю и устремился куда-то в глубь двора.
Думаю, невзрачный тип на заднем сиденье с удовольствием последовал бы его примеру, но, зажатый со всех сторон — коробкой телевизора, спинкой кресла и заклинившейся дверцей — не мог даже пошевелиться. Он только с ненавистью смотрел на меня сквозь стекло и на глазах бледнел.
Инженеру было проще, но он не торопился бежать. Должно быть, ему было больно бросить свою машину, да и испугался он гораздо больше остальных. С неподвижностью статуи сидел он за рулем и оцепеневшим взглядом смотрел в пространство.
Увы, Тимур исчез, и я даже не успела заметить, куда он нырнул. В его бегстве было не много смысла — вряд ли он мог рассчитывать, что сообщники не сдадут его, разве что окончательно решил удариться в бега. Но все равно мне было досадно за свой промах.
Вокруг нас постепенно начал собираться народ. Незнакомые мужики, окружив машины кольцом, рассматривали нас, как зверей в зоопарке, и обменивались замечаниями. Мне было не до них — нужно было думать, что делать дальше.
Вдруг сквозь толпу пробился Виктор. Удовлетворенно оглядев дело моих рук, он подошел к машине. Я открыла дверцу и выбралась наружу.
— Тимур ушел, — ответила я на немой вопрос Виктора.
Тот философски пожал плечами — по его мнению, этот факт не имел особого значения. Гораздо больше Виктора интересовал вопрос, будет ли участвовать в деле милиция. Но я и сама этого не знала.
Неожиданно за воротами пронзительно заголосил автомобильный гудок, народ почтительно шарахнулся в сторону, а под арку въехал новенький «БМВ» — почему-то с горящими фарами. Из него проворно вскочили двое хорошо одетых мужчин и наш Ромка.
— Вот, хозяев привез, — со сдержанной гордостью сказал наш курьер.
Хозяева были взволнованны, но деловиты. С серьезным видом они обошли машины кругом и обменялись многозначительными взглядами. Потом один из них, круглолицый, с полоской седины в коротко стриженных волосах, нетерпеливо обратился ко мне:
— Это ваша тачка? Сдайте маленько вперед! Мы кое о чем перебазарим с мужиками…
Я отрицательно покачала головой.
— Не выйдет! Знаю я ваши базары… Кончится все тяжкими телесными повреждениями, а нам потом начинать все сначала! Вот дождемся милиции…
Мужчина недоумевающе уставился на меня.
— Так вы их специально защемили, что ли? Ничего себе!
Слышь, Майкл, пацан-то не соврал! Тут целая операция по захвату!
Его спутник, прозывавшийся Майклом, придвинулся ближе.
— Вы из милиции? — настороженно спросил он, но, получив отрицательный ответ, приободрился. — Какая-то частная контора? Или вас тоже обчистили? Так, может, решим все без органов? Сейчас зафиксируем их координаты, наложим контрибуцию… Завтра сами принесут — в зубах! Верно, Серый?
Тот, кого назвали Серым, сдержанно улыбнулся.
— Да я не против! Хозяйка вот не разрешает…
— И зачем вам эта милиция? — с легкой досадой посетовал Майкл. — Сами бы разобрались! Душа горит! Мы уж тут взяли — обмыть покупку… А тут такой облом!
У них обоих, действительно, из карманов светлых пальто торчали обернутые серебряной фольгой горлышки винных бутылок. Толпа вокруг, состоящая в основном из мужиков, внимала сочувственно. Однако я была непреклонна.
— Не вы первые, не вы последние, — сказала я Серому с Майклом. — Шампанское ваше никуда не денется. А вор, как говорили в одном кинофильме, должен сидеть в тюрьме.
Серый переглянулся с Майклом, а потом как-то даже сочувственно посмотрел в сторону съежившегося на переднем сиденье Уфимцева.
— Да-а, приплыли мужики! — сказал он.
Поняв, что уговорить меня на компромисс не удастся, потерпевшие смирились, закурили и принялись подшучивать друг над другом. Из их разговора стало ясно, что телевизор купил Серый, а сбегать за вином предложил Майкл. Теперь они пытались выяснить, кто из них больший лох.
Серый переглянулся с Майклом, а потом как-то даже сочувственно посмотрел в сторону съежившегося на переднем сиденье Уфимцева.
— Да-а, приплыли мужики! — сказал он.
Поняв, что уговорить меня на компромисс не удастся, потерпевшие смирились, закурили и принялись подшучивать друг над другом. Из их разговора стало ясно, что телевизор купил Серый, а сбегать за вином предложил Майкл. Теперь они пытались выяснить, кто из них больший лох.
Наконец откуда-то из-за угла вырвался вой сирены, и к воротам подъехал милицейский «УАЗ». Из него вышел следователь Черпаков собственной персоной и направился прямиком ко мне.
— Между прочим, я сегодня еще не завтракал! — сказал он вместо «здравствуйте». — Что здесь случилось? Мне передали, что вы меня искали. Что здесь — ДТП?
— Здесь кража телевизора, — ответила я. — Есть основания полагать, что это та самая группа, о которой мы с вами уже вели разговор. Один, правда, ушел, но нам известен его адрес.
— Ага! — сказал Черпаков, немного успокоившись. — Насколько я понимаю, вот эти цуцики в разбитой машине и есть преступная группа? А где потерпевшие?
— Мы потерпевшие, начальник! — с иронией сказал Серый, выступая вперед.
— Так-так, — пробормотал Черпаков, неловко крутя головой и болезненно морщась. — Есть свидетели?
— Какие свидетели, начальник? — изумился Майкл. — Вон он, телик, в их тачке! Как, ты думаешь, он там оказался? Вот у нас и чек с собой, и паспорт! Пошли в «Гермес» — там подтвердят! Только что купили… Отошли на пять минут за шампанским…
— Ну, понятно, — хмуро сказал Черпаков. — Будем разбираться… Вы… — Он обернулся ко мне. — Как вас… Ольга Геннадьевна, отгоните свою машину, пожалуйста!
— Ольга Юрьевна, с вашего позволения, — поправила я, не особенно, впрочем, обижаясь. Как-никак, человек сегодня даже не завтракал и заслуживал снисхождения.
Пока я отгоняла машину в глубину двора, из «УАЗа» выбрались еще двое в гражданском. Вместе с Черпаковым они приступили к ободранным «Жигулям» Уфимцева и потребовали, чтобы инженер с пассажиром вышли.
Те поднялись. Уфимцев, сутулясь больше обычного, вдруг выкрикнул высоким срывающимся голосом:
— Я ничего не знаю! Вы не имеете права! Что я такого сделал? Требую, чтобы здесь присутствовал адвокат!
— А парикмахер тебе не нужен? — устало спросил Черпаков и обернулся к человеку в сером плаще. — У тебя тоже есть претензии?
— Это недоразумение, — быстро сказал тот. — Я просто попросил мужика подбросить меня до набережной. А тут эта шальная в нас как врежется!
— Значит, телевизор не твой? — уточнил Черпаков.
— Какой телевизор? — удивился человечек. — У водителя спрашивайте. Я же говорю — посторонний я!
— Это мой телевизор! — вмешался Серый. — Я его только сейчас купил. Вот чек! А эти ханыги…
— Минуточку! — остановил его Черпаков. — Разберемся. — Он поискал меня глазами и махнул рукой. — А вы что-нибудь имеете сказать, Шерлок Холмс в юбке?
Глава X
Мне было что сказать. Но еще больше было что сказать Виктору с Ромкой. После того, как они все это выложили в милиции, задержанные скисли. Инженер Уфимцев окончательно замкнулся в себе, перестал отвечать даже на самые невинные вопросы и только обильно потел. Я даже начала опасаться за его психику.
Зато его приятель в сером плаще, которого, оказывается, действительно звали Анатолием, предпочел во всем сознаться. Окончательно добили его фотоснимки, которые сделал Виктор в момент похищения. В таких случаях Виктор всегда имел при себе портативный фотоаппарат.
Поскольку на снимках был зафиксирован также и Тимур, Толян с легким сердцем сдал и его. Насколько мне известно, на квартиру Тимура была направлена группа задержания, но хозяин дома так и не появился.
Правда, Толян оказался бывалым человеком и избрал твердую линию поведения. Он признавал факт кражи «Филипса» из «БМВ», но напрочь отрицал все прочие подобные кражи. По его словам выходило, что данный эксцесс был единственным и спонтанным.
Черпакова это не обескуражило — он был уверен, что сумеет найти способ развязать языки обоим задержанным. Инженер Уфимцев не имел криминального прошлого, а на таких людей очень сильно действует тюремная камера. Кроме того, он надеялся получить какую-то информацию от соседей Уфимцева и Толяна. Кто-то из них, возможно, даже покупал краденый телевизор.
Одним словом, я могла испытывать удовлетворение от проделанной работы. Немного портило торжество осознание того факта, что с телевизором Петяйкина я все-таки сплоховала. Связанная словом, я теперь не могла потребовать от Блоха, чтобы он опознал Толяна — а ведь он мог бы это сделать! Ничего не поделаешь — надо было думать раньше. Но тогда я торопилась вернуть телевизор хозяину, а поимка преступников казалась делом весьма далеким и туманным. Кто мог знать, что нам так повезет?
Зато я постепенно нашла общий язык со следователем Черпаковым. Пообщавшись со мной, он словно бы немного оттаял и даже стал отвечать на мои вопросы, а не только задавать свои. В принципе, он оказался вполне симпатичным человеком, только сильно задерганным, да еще, как я поняла, обремененным многочисленным потомством.
Многие в милиции относятся к нашей газете с предубеждением, потому что порой читают в ней о себе нелицеприятные вещи. Но Черпаков оказался не из их числа — во-первых, он вообще редко раскрывал газеты, а во-вторых, относился к критическим замечаниям с присущей ему флегматичностью.
Когда мы разговаривали, мне наконец удалось кое-что выяснить по поводу нападения на магазин Блоха. Пока никто не был задержан, кроме первого грабителя с нестреляющим пистолетом. Его личность удалось установить достаточно быстро.
Им оказался некий Горохов Борис Семенович, по кличке Боб — неоднократно судимый. За ним уже числились грабежи, но до сих пор он не применял огнестрельного оружия. Правда, пистолет, с которым он отправился на дело, оказался со спиленным бойком. Это вызывало у Черпакова недоумение — похоже, Горохов этот пистолет взял в руки непосредственно перед ограблением. То есть, попросту говоря, кто-то его ему подсунул.
Но ничего выяснить пока не удавалось. Все это время Горохов или молчал как рыба, или устраивал безобразные истерики.
— Натуральный психопат, — характеризовал его Черпаков. — Склонный к немотивированной агрессии, злобный и мстительный тип. Я думаю, он молчит потому, что мечтает сам разобраться со своим сообщником. Не хочет отдавать нам пальму первенства.
— А вы уверены, что был сообщник? — спросила я.
— Убежден, что был, — ответил Черпаков. — Более того, этот сообщник был организатором нападения. Именно он снабдил Горохова оружием, и он же в последний момент почему-то раздумал участвовать в ограблении. Отсюда вся нелепость случившегося. Но рано или поздно Горохов заговорит — вот увидите!
Все остальные случаи нападений Черпаков относил на счет банального хулиганства.
— Просто так совпало, — говорил он. — Такие случаи бывают. Разобьют какие-то подонки витрину, сойдет безнаказанно — они на следующий день опять туда! Своеобразный кураж. Вы стекло заменили — а мы его опять разобьем! Вообще в нашем деле совпадений гораздо больше, чем кажется. Вот, например, известный вам Тимур Закреев — тоже имеет, оказывается, отношение к магазину «Страз». Но я не склонен думать, что это он бьет витрины. Ему это совсем невыгодно, верно?
Здесь можно было с ним согласиться. Наш знакомец Тимур оказался серьезным человеком. За его плечами тоже было несколько лет тюрьмы, которые он получил за грабеж.
Вскрывать машины он научился уже давно. И не одни машины, как выяснилось. За ним числились и квартирные кражи. Руки у Тимура были действительно золотые — он запросто вскрывал любые замки. Правда, последние три года он в поле зрения милиции не попадал. Черпаков считал, что он стал осторожнее. Я придерживалась мнения, что хуже стала работать милиция — однако следователю говорить об этом не стала.
Из некоторых намеков я поняла, что на квартире Тимура устроена засада. Черпаков был уверен — поимка Закреева дело самого ближайшего будущего.
Расстались мы почти друзьями. Следователь был настолько любезен, что даже пообещал держать меня в курсе дальнейших событий — в разумных пределах, конечно — и обещал позвонить, как только Тимур будет задержан. Строго говоря, он был обязан это сделать, потому что пока наша дружная команда являлась главными свидетелями обвинения, но для меня был важен сам факт — в кои веки между следствием и газетой воцарилось нечто похожее на взаимопонимание.
Однако Тимур оказался более крепким орешком, чем ожидал Черпаков. Прошло четыре дня после инцидента на Колхозной площади, а Тимур не давал о себе знать. Где он скрывается, никто не знал. Зато Черпакову удалось найти в Астраханском тупике семью, которой инженер Уфимцев продал за полцены телевизор — по-соседски. После очной ставки с этой парой инженер с сердечным приступом попал в больницу. Новая профессия давалась ему нелегко.