Еще одна миля.
Анана с трудом справилась с желанием выбросить нож и метательный топор. Скоро погоня прекратится, и тогда ей понадобится оружие, чтобы противостоять более грозным противникам, чем пара мужчин. Конечно, смешно размахивать перед носом какого-нибудь крупного хищника ножом или топором, но вряд ли тому же льву захочется связываться с тем, кто пытается оказать сопротивление, когда рядом пасутся стада антилоп.
Анана пробежала еще полмили и оглянулась. Уртона и Маккей превратились в крохотные фигурки. Наверняка они понимали, что беглянку им не догнать, однако Анана знала, что они не остановятся, пока видят ее.
Ей навстречу медленно двигались деревья. Ветер донес до них молекулы воды, наличие которых в воздухе определяли клетки-сенсоры растений. Добравшись до берега, деревья выстроятся в ряд и опустят щупальца в воду. В отличие от деревьев, к появлению Ананы антлопы не остались равнодушными. Их головы приподнялись, глаза тревожно заблестели, а затем стадо пустилось наутек. Отбежав на полсотни ярдов, животные успокоились и начали щипать траву.
Рядом с Ананой промчалась коричневато-желтая молодая антилопа. Неожиданно из-за деревьев выпрыгнул лев и пустился вдогонку за животным — очевидно, он отогнал антилопу от стада. Львица, уступавшая самцу по размерам, была значительно быстрее. Увидев ее, животное метнулось в сторону. Рев самца заставил антилопу еще раз изменить направление. Лев отвлек внимание животного, и к жертве помчалась львица. Вскоре в воздухе конвульсивно взбрыкнули копыта; самка, упоенная победой, вцепилась в шею поверженной добычи.
Лев взревел; слюна стекала с клыков, зеленые глаза сверкали. Его подруга с рычанием отдвинулась, и он начал потрошить труп.
Пиршество продолжалось в сорока шагах от Ананы, хищники не обращали на нее никакого внимания, и она, сделав небольшой крюк, обошла хищников стороной.
Навстречу женщине двигалась небольшая роща; стволы высотой футов двенадцать в белую и красную полосы заканчивались полосатыми же щупальцами. Широкие листья, напоминавшие зеленые сердечки, росли на коротких толстых ветвях. Разумеется, имелись и «глаза» — круглые, фасеточные, яркого зеленого цвета по четыре на каждом стволе. Интересно, представляют ли они опасность для человека? По крайней мере, львы, преследуя антилоп, скрывались за деревьями без всякой боязни. Возможно, растения не питались плотью — или это объяснялось своеобразным симбиозом. Уртона мог внедрить в их гены механизм, благодаря которому растения игнорировали львов и считали врагами только людей — это вполне соответствовало дядюшкиному характеру.
У Ананы возникло желание рискнуть и спрятаться в роще от преследователей. Но женщина быстро сообразила, что особых преимуществ она не получит, поэтому, приблизившись к роще, обогнула ее слева. Анану немного смущало то обстоятельство, что Уртона и Маккей могли проскочить рощу напрямую. Хотя... вряд ли Уртона помнит все тонкости поведения животного и растительного мира. А если он решит, что племянница спряталась среди деревьев, то им придется разделиться, чтобы перекрыть ей пути. Осматривая ряды деревьев, преследователи потеряют время, а когда доберутся до конца рощи, Анана уже будет возле горы.
Однако ей пришлось замедлить темп и в конце концов остановиться. В полумиле от нее к роще приближалась стая бабуинов — не меньше двух десятков особей. Если она пойдет дальше, их пути пересекутся. По спине пополз холодок — неужели обезьяны охотятся за ней? Или их привлекло рычание львов, терзавших убитую антилопу?
Переложив рог в левую руку, Анана вытащила из-за пояса топор. Приматы молча двигались к роще, дружно топая широкими короткопалыми лапами, как солдаты на марше.
Бабуины бегали не так быстро, как антилопы, но благодаря длинным и сильным конечностям без труда догоняли детенышей или раненых животных. Приблизившись к стаду, они обычно растягивались в линию. Вожак бросался на добычу, а прыжки и лай других обезьян обращали антилоп в паническое бегство. Бабуины набрасывались на пробегавших мимо антилоп, ловко избегая ударов острых рогов и копыт. Тем временем основная часть стаи сжимала кольцо вокруг намеченной жертвы, затем несколько самцов набрасывались на добычу. Антилопу валили на землю, и тогда к ней подступали остальные. Мамаши с детенышами во время охоты держались в стороне.
Не двигаясь с места, Анана подождала, пока последняя из бабуинов не прошла мимо: они по-прежнему двигались к роще марширующих растений. Путь к горе был свободен!
За ее спиной послышались крики и шум. Анана замедлила бег и обернулась. Из рощи выскочили Уртона и Маккей. Вопреки ее ожиданиям, они не стали обходить растения, а побежали напрямик — Владыка знал, что созданные им деревья не причинят им вреда. И все же опасность поджидала их в буквальном смысле с другой строны — они нарвались на передние ряды бабуинов. Вожак стаи набросился на Уртону, а трое огромных самцов выбрали своей жертвой Маккея. Дяде ничего не оставалось делать, как только применить лучемет. Вожак упал, рассеченный на две половины. Если бы Уртона промедлил еще секунду, бабуин вцепился бы ему в горло.
ГЛАВА 11
Вскоре Владыке пришлось еще раз потратить драгоценную энергию лучемета, когда Маккея окружили разъяренные обезьяны. Услышав истошный призыв — стрелять немедленно, Уртона секунду-другую колебался, так как берег заряд для племянницы. Но, видимо, страх продолжать погоню в одиночку пересилил «родственные чувства». Обгоревшие тела упали прямо у ног Маккея.
Остальные бабуины грозно зарычали, однако не осмелились снова напасть на людей.
Анана побежала к горе; оглянувшись минут через десять, она увидела, что преследователи остались на прежнем месте. Дядя и его наемник медленно пятились назад, стая двигалась за ними на безопасном расстоянии, ожидая случая, чтобы атаковать. Стремясь испугать обезъян, Уртона махал лучеметом, периодически прицеливаясь; животные, отступая назад, рычали — и снова шли за людьми.
Анана усмехнулась. Ситуация явно складывалась в ее пользу.
Добежав до подножья крутого склона, она решила передохнуть и заодно понаблюдать, как будут развиваться события. К тому времени Уртона подстрелил еще одного самца, и эта потеря окончательно охладила пыл разъяренных животных. Собравшись вокруг трупов сородичей, они начали терзать обгорелые тела. Предвкушая кровавый пир, в небе кружили стервятники.
Склон горы уходил вверх под углом в сорок пять градусов, он был покрыт огромными выступами, словно застывшими пузырями. Не было ни кустов, ни деревьев, за которыми можно было бы спрятаться. Анана тем не менее надеялась обнаружить какое-нибудь укрытие. Однако с каждым шагом надежда становилась все призрачней. Впрочем, если она успеет спуститься по противоположному склону и добежать до следующей горы, Уртона и Маккей потеряют ее из виду.
Позади осталось около полутора тысяч футов, когда Анана достигла вершины горы, которая уже утратила свою конусообразную форму и превратилась в плато до шестидесяти футов в диаметре.
Между тем Уртона и Маккей уже взбирались по склону и, пройдя четверть пути, сели передохнуть. Анана, наблюдая за ними, заметила, как за их спинами быстро набухал бугор. Через несколько минут фигуры преследователей скрылись за образовавшимся выступом. Если он будет и дальше разрастаться, то дяде и его спутнику придется потерять время, обходя его.
Осматривая ближайшие окрестности, Анана пыталась отыскать фигуру Кикахи. Канал тянулся через всю равнину, и даже с такой высоты не было видно ни его конца, ни начала. Располагавшиеся неподалеку горы ограничивали обзор. Хребты соединялись, образуя сплошную цепь; на одном из склонов заметно выделялась зеленая полоса и ряд темных пятен. Приглядевшись, Анана поняла, что это шагающие деревья, а пятна с неровными краями — стада антилоп и других травоядных животных, которые в Лавалитовом мире обитали и на равнинах, и в горах.
Анана решила немного отдохнуть, а заодно понаблюдать за своими преследователями. Вряд ли они продолжат свой путь к вершине, скорее всего разделятся и будут обходить гору с двух сторон. Тогда она выберет удобный момент и спустится на равнину. Правда, если они не предпримут каких-то действий в ближайшие полчаса, ей придется придумать что-нибудь другое. Плато расширялось и, возможно, к концу следующего дня могло превратиться в равнину.
Разумеется, дядя не станет ждать так долго. Он и его головорез должны что-то предпринять, иначе как они получат рог?
Край плато, на котором сейчас находилась Анана, медленно нависал над склоном и спустя некоторое время мог рухнуть под собственным весом, увлекая за собой женщину. Однако ситуация имела и свои плюсы. Вряд ли ее преследователи захотят оказаться на пути стремительной лавины, и тогда они отступят, или их накроет комьями земли.
Анана подбежала к противоположной стороне плато, диаметр которого уже увеличился до ста футов, и сбросила вниз рог и топор. Сначала она легла на край выступа, а затем повисла на руках. Выбора не было. Пальцы нехотя разжались.
Этот спуск казался бесконечным; Анана хваталась за траву, но та обжигала руки, джинсы почти дымились. Но в конце концов Анане удалось остановиться — почти рядом с топором и рогом. Позади осталась половина пути. Она встала на ноги, но тут же поскользнулась на траве, упала на спину и прокатилась еще несколько ярдов. Оглянувшись, Анана увидела, что вдогонку ей мчится огромный ком земли, и шарахнулась в сторону. Немного левее — и она была бы раздавлена его массой.
Преследуемая комьями грунта (один из них пролетел над ее головой, очевидно, до этого подскочив на каком-нибудь выступе), Анана сбежала с горы и, не останавливаясь, помчалась через небольшую долину.
* * *
Наступил «вечер». Анану мучили голод и, особенно, жажда. Вне всякого сомнения, она умрет, если не сделает глоток воды в ближайшие полчаса. А еще — ей безумно хотелось отдохнуть.
Ничего не оставалось, как вернуться к каналу. К счастью, «сумерки» сгущались, таким образом, у нее был шанс проскочить, оставшись незамеченной, мимо своих преследователей. Уртона и Маккей, вероятно, поджидали ее на другой стороне горы, но она не собиралась возвращаться прежним путем. Вместо того чтобы побежать прямиком к воде, Анана обошла стороной опасное место и быстрым шагом направилась к каналу. На пути ей не раз попадались глыбы земли размером с одноэтажный дом. Проходя мимо одной из них, Анана заметила какое-то движение. Взвизгнув, она отскочила в сторону, однако сумела мгновенно справиться с испугом, выхватила топор и метнула в какое-то животное.
Топор попал в цель и отскочил, оглушив существо; оно попыталось скрыться, но коротенькие кривые ножки отказывались ей служить. Анана подобрала топор и метнула его еще раз. Лезвие впилось в спину животного. Вытащив из-за пояса нож, она подошла к своей добыче — «ящерице» длиной более двух футов. Анана перерезала ей горло и, подняв рептилию за хвост, напилась крови, хлеставшей из раны. Затем, сняв с «ящерицы» шкуру и отрезав часть тушки, Анана наконец утолила голод. Пить все еще хотелось, но она чувствовала, что у нее хватит терпения и сил, чтобы добраться до канала.
Тьма сгущалась; усилившийся ветер принес с собой прохладу и тучи, и не прошло и четверти часа, как на равнину обрушились потоки воды, сопровождаемые вспышками молний и оглушительным грохотом. Анана упорно двигалась вперед, время от времени оглядываясь через плечо, но видела лишь напуганных грозой антилоп, которые носились, взметая копытами веера брызг.
Ближний берег канала опустился на несколько дюймов, и мутный поток хлынул на равнину. Анана стояла по щиколотку в воде; у ее ног кишели разнообразные мелкие рыбы и небольшие осьминоги с белесыми щупальцами. С помощью ножа она расправилась с двумя, показавшимися ей менее экзотическими, и тут же съела.
Буря постепенно затихала; через четверть часа облака разметало по небу. Теперь можно было идти дальше, только куда? К дальнему концу канала — в поисках Кикахи? Или отправиться к морю?
Что касается Кикахи, то здесь предполагалось три варианта: он жив, или ранен, или погиб. Раненому нужна помощь, а мертвому — ее скорбь.
Путь к морю возможен и через горы. Если Кикаха жив, он рано или поздно придет туда. Впрочем, Уртона и Маккей тоже направятся к морю, и тогда она, воспользовавшись удобным случаем, отберет у дяди лучемет.
Внезапно чуткое ухо женщины уловило еле заметное движение, она медленно повернула голову. Вдалеке маячили две фигуры, точнее, два темных пятна на фоне красноватой мглы. Интуиция подсказывала Анане, кому могли принадлежать эти два размытых силуэта. Итак, у нее не было выбора, и она направилась к далеким горам — точнее, к морю.
Анана брела по колено в воде, время от времени оглядываясь назад. Расстояние между ней и преследователями не сокращалось. Когда она переплыла на другую сторону канала и вскарабкалась на берег, то услышала всплеск — наверняка это были Уртона и Маккей.
Анана, двигаясь по направлению к горам, прешла на волчью рысь — сотня шагов бегом, сотня — быстрым шагом. Необходимость считать отвлекала от мрачных размышлений, и, казалось, отступала даже усталость — но не ее преследователи. Достигнув гор, она устремилась в небольшое ущелье и затем, преодолев его, снова оказалась на равнине, пересеченной многочисленными протоками. Они тянулись от моря в глубь континента, подобно длинным щупальцам.
Ширина протоки не превышала трехсот ярдов. Однако Анана настолько выбилась из сил, что пересекла ее лежа на спине и вяло двигая ногами — так она смогла удержаться на поверхности. Оказавшись на другом берегу, Анана некоторое время внимательно вглядывалась в темноту и прислушивалась к ночным звукам. Раздавшееся через пять минут тяжелое дыхание двух мужчин заставило ее бесшумно скользнуть обратно в воду и погрузиться до носа. Одной рукой она цеплялась за подводную траву, в другой — держала заветный рог. До нее доносилось каждое их слово.
— Как думаешь, мы оторвались от них? — голос принадлежал Уртоне.
«От них?» — с удивлением подумала Анана.
— Тише! — призвал его Маккей, и они перешли на шепот.
Какое-то время мужчины стояли на берегу и, оживленно жестикулируя, обсуждали ситуацию. Небо постепенно светлело — приближался «рассвет». Неожиданно раздался приглушенный топот, и Маккей закричал:
— Поплыли, хозяин!
— Нет, — отозвался Уртона. — Я слишком устал. Мы прикончим их с помощью лучемета!
Дальнейшие его слова Анана не смогла разобрать, скорее всего, это было какое-то проклятье. На берегу появился отряд всадников. Владыка поднял лучемет, и два ближайших к нему «лося» рухнули на землю с отрезанными ногами, их седоки с шумным плеском свалились в канал. Расправа над соплеменниками произвела на туземцев огромное впечатление, и они с криками исчезли за бугром. Однако два смельчака повернули своих «скакунов» и, грозно размахивая копьями, направились к Маккею и Уртоне. С воинственным кличем один из воинов вырвался вперед, но его настиг смертоносный луч. Голова несчастного отлетела в канал, а тело повалилось на землю, заливая берег кровью, хлеставшей из шеи. Спустя мгновение под вторым всадником рухнул «лось», и туземец покатился по земле. Маккей кинулся к нему, ударил ребром ладони по шее и поднял упавшее копье. Издав крик отчаяния, Уртона швырнул лучемет на землю — батарея иссякла — и потянулся за копьем обезглавленного противника.
Смерть воинов послужила сигналом к началу атаки. Владыка и его помощник сражались не щадя себя и своих противников, однако неравенство сил сказалось довольно быстро. Пленников связали кожаными ремнями, а затем погнали вдоль канала, подталкивая в спины тупыми концами копий. На некотором расстоянии от них следовал караван, оглашая окрестности криками людей и ревом животных. Трупы людей и «лосей» взвалили на волокуши, очевидно, предполагая употребить их в пищу. Анана знала, что ее дядя наделил племена отсутствием брезгливости, а некоторых из них — пристрастием к каннибализму.
Анана настолько увлеклась происходящим, что даже не сразу почувствовала, как вокруг ее лодыжки обвилось что-то скользкое. Но когда в ногу вонзились острые зубы, она еле сдержала крик. Анана нырнула под воду и несколько раз воткнула нож в мягкое, словно покрытое бородавками, тело. Зубы разжались, однако через несколько секунд тварь вцепилась в другую ногу женщины.
Анана на ощупь нашла то место, где щупальце соединялось с телом, и отхватила скользкий отросток ножом. Тварь отпустила свою жертву и скрылась в помутневшей воде. Женщина чувствовала сильную боль в обеих ногах. Она вынырнула на поверхность и осмотрелась: в нескольких футах от нее билось в конвульсиях огромное существо, похожее на осьминога, и вода быстро темнела от крови.
Анана нырнула и, ощупав дно, нашла рог. К тому времени туземцы заметили раненого «осминога». И едва голова Ананы показалась над поверхностью воды, как раздался истошный вопль — сразу же из нескольких глоток. В Анану полетели копья, однако туземцы приняли решение взять женщину в плен, и четверо воинов, прыгнув в воду, поплыли к ней.
Прежде всего Анана забросила на берег рог, затем сама начала взбираться по крутому склону. Оказавшись наверху, она присела передохнуть и только сейчас разглядела, насколько серьезны ее раны. Вряд ли ей удастся далеко уйти от своих преследователей.
И все же... пальцы крепко стиснули топор — она просто так не сдастся этим дикарям! Первый поднявшийся по склону туземец упал с расколотым черепом; второй покатился вниз по откосу, визжа от боли — он лишился двух пальцев. Тогда оставшиеся двое изменили тактику: нырнув в воду, они устремились в разные стороны и, проплыв каждый по сотне ярдов, одновременно начали взбираться на берег. Анана могла атаковать только одного из них.