Орлич снова перевел. Николич опустил голову и вдруг беззвучно заплакал. Капитан посмотрел на Дронго:
– Он в таком состоянии, что ему нужно вызывать врача. Кажется, у него истерика.
– Я должен быть уверен, что он не слышал никакого шума, – безжалостно объяснил Дронго.
Николич продолжал плакать, уже не стесняясь своих слез.
– Я ни в чем не виноват, – твердил он, – я ничего не знаю…
Было понятно, что в таком состоянии он не сможет нормально разговаривать. Несчастный Николич просто сломался под грузом свалившихся на него обвинений, физических и психологических испытаний.
– Зовите врачей, – решил Дронго, и капитан выбежал из комнаты. А эксперт подошел к стеклу, глядя на плачущего охранника. Так притворяться просто невозможно. Он действительно на грани… В его комнату уже ворвались врач и офицер, прикрепленный к Николичу. Дронго услышал шаги и за своей спиной. Это вошли Орлич и Антич.
– Видите, к чему приводит ваша бесцеремонность, – покачал головой Антич, – вы подвергли его такому испытанию…
– Боюсь, что вы приписываете свои успехи другим, – возразил Дронго, – это ваши следователи довели его до такого состояния.
Он вышел первым. Следом вышли остальные. Николичу уже делали укол.
– Его нужно отпускать, иначе вы получите полного психопата, – убежденно произнес Дронго, обращаясь к Античу.
Тот пожал плечами.
– Это не в моей компетенции, – заявил он, – и я не думаю, что было бы сейчас целесообразно его отпускать. Он, безусловно, что-то слышал, ведь на пленке мы ничего не можем услышать, только лишь видеть.
– Неужели вы не понимаете, что просто сломаете психику парню? – мрачно спросил Дронго. – Он уже сейчас искренне верит в нечистую силу. Вы его просто загнали в угол, а сейчас добиваете. Я уже не говорю про те лошадиные дозы лекарства, которые вводили ему для подавления воли. Неужели вы считаете, что это могло пройти бесследно?
Орлич несколько озадаченно смотрел на Дронго, но все исправно переводил.
– Это вопросы не ко мне, – отмахнулся следователь. – Что делать с Николичем, решалось на самом высшем уровне.
Дронго не стал больше говорить на эту тему. Но когда они вышли из здания тюрьмы, он с изумлением увидел, что к их машине подходит Антич.
– Разве он поедет с нами? – поинтересовался Дронго у Павла.
– Да, он должен быть вместе с нами, когда мы будем беседовать с Недичем, – немного виноватым тоном доложил тот.
– Когда мы встречаемся с Недичем?
– Примерно через полтора часа, – ответил капитан.
– Скажите Античу, что мы едем в гостиницу, – попросил Дронго. – Если ему так важно присутствовать на нашей беседе, он может приехать к трем часам дня в прокуратуру. До свидания.
Орлич перевел эти слова не без явного удовольствия. Следователь мрачно кивнул, уже понимая, что приехавший эксперт просто не хочет возвращаться с ним в прокуратуру в одной машине. Дронго и Орлич уселись в салон автомобиля, и водитель отъехал от здания тюрьмы.
– Давайте в какой-нибудь приличный ресторан, – предложил Дронго, – у нас есть еще полтора часа.
– Вы его обманули, – понял Орлич.
– Нет. Просто не захотел обедать в его компании. Они мне все очень не нравятся. Ни прежний Бачанович, ни нынешний Антич. Нельзя быть такими жестокими и бескомпромиссными. Чтобы любым способом добиться результата, они готовы даже угробить этого молодого человека.
– Вы думаете, они делают это нарочно? – спросил Орлич.
– Надеюсь, что нет. Им просто результат важнее человека. Типичный синдром следователей, когда в погоне за результатом забывают о конкретных людях.
Орлич сказал водителю, куда им ехать, и тот повернул машину направо. Дронго устало откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.
– Вам нужно немного отдохнуть, – заметил Павел, – вы слишком переживаете из-за этого дела. Думаю, что с Недичем вам будет полегче.
– Я в этом уверен, – сказал Дронго, не открывая глаз. И тут же почувствовал, как замер капитан. Даже сквозь закрытые глаза.
– Почему? – шепотом спросил Орлич.
– Слишком много совпадений, – пояснил Дронго. – Недич попадает в охрану буквально накануне этого важного совещания, его никто раньше не видел и не знает. Ему поручают фактически дублировать охрану Николича, и его единственного впускают в дом. После ареста его почти сразу отпускают. И, наконец, руководителя следственной группы Бачановича, который слишком активно разрабатывает линию Недича, просто отстраняют от руководства следственной группы, а появившийся Антич даже не позволяет мне нормально общаться с Николичем на эту тему и вообще обсуждать Недича. При этом Бачановичу прямо говорят о государственных интересах, в силу которых Недича нельзя особо допрашивать. Все понятно и без дальнейших пояснений. Недич – не обычный сотрудник охраны, а наверняка высокопоставленный офицер службы безопасности, специально приставленный к Баштичу на время этого совещания. И именно этим объясняются все метаморфозы, произошедшие с ним. – Открыв глаза, он посмотрел на ошеломленное лицо Орлича и снова закрыл их.
Орлич целую минуту сидел молча, словно опасаясь нарушить молчание, а потом неожиданно спросил:
– Как вы это поняли?
– Значит, вы тоже об этом знали, – добродушно произнес Дронго. – Я примерно так и думал, просто мне, как иностранцу, нельзя было об этом говорить. И не нужно так волноваться. Я не собираюсь выдавать ваши секреты иностранным спецслужбам. Просто мне не нравится, когда меня держат за дурака.
Жаль, что он не видел, с каким восхищением и изумлением смотрит на него капитан Павел Орлич.
Глава девятая
В свой кабинет, который был выделен им для работы, они вернулись к трем часам дня. В нем уже располагался Антич, терпеливо дожидающийся их появления. Дронго кивнул ему и прошел на свое место, благо приехавший следователь не стал занимать его кресло. Орлич уселся рядом.
– Когда должен приехать Недич? – уточнил Дронго.
– Он уже должен был приехать, – сказал Павел, взглянув на часы. Подняв трубку, он позвонил дежурному, но тот сообщил, что свидетель Недич пока не прибыл.
– Я хотел вас предупредить… – начал Антич. – Дело в том, что господин Недич не просто рядовой офицер охраны, он был прислан туда в качестве наблюдателя из службы безопасности, и ему, очевидно, доверяют, если решили не привлекать к уголовной ответственности.
Павел перевел его слова, с трудом сдерживаясь от смеха. Дронго только пожал плечами
– Что и требовалось доказать. Тогда почему такая секретность и почему нельзя было об этом достаточно честно сказать вашему предшественнику?
– Он об этом знал, – ответил Антич, – но настаивал, что Недич может быть среди основных подозреваемых, хотя ему несколько раз объясняли, что этот офицер был специально прислан для контроля за обстановкой.
– К сожалению, я должен согласиться с вашим предшественником, – заметил Дронго. – Как именно осуществлял контроль этот Недич, если в этом доме произошло убийство? Значит, он как минимум не справился со своим основным поручением.
– У него не было задания охранять вице-премьера, – возразил покрасневший Антич, – у него была совсем другая задача.
– Вы знаете, какая? – быстро уточнил Дронго.
– Не знаю, – ответил следователь, побагровев еще больше.
Позвонивший дежурный доложил, что приехал офицер Радко Недич, и Павел разрешил выдать ему пропуск. Через несколько минут в кабинет вошел Недич. Ему было около сорока лет. Спокойный взгляд зеленоватых глаз человека, знающего свою силу, и фигура спортсмена, хотя виски уже совсем седые. Дронго пожал руку вошедшему. Он видел, как напряглись при его появлении следователь Антич и капитан Орлич.
– Садитесь, господин Недич, – пригласил свидетеля Дронго. – Насколько я понял, вы пользуетесь особым доверием сотрудников прокуратуры, если вас сначала хотели арестовать, но затем изменили решение. Или успели арестовать и потом выпустили?
– Не успели. Меня никто не арестовывал по той простой причине, что я никого не убивал.
– Но охранники вас не знали. И Даниэла Милованович, работавшая с вице-премьером, вас тоже раньше не видела. Судя по тому, что мне удалось узнать, вас специально послали в этот особняк с каким-то определенным заданием. Только не лгите, что вы обычный охранник.
Павел перевел слова Дронго, но последний готов был поклясться, что Недич понял его слова еще до того перевода. Недич пожал плечами.
– Что именно вы хотите?
– Капитан Недич, какое у вас звание на самом деле? – неожиданно громко спросил Дронго. – Майор или полковник? Только откровенно. Отвечайте сразу, вы ведь понимаете по-русски. Быстрее!
Такой напор не произвел на Недича никакого впечатления. Он спокойно взглянул на Орлича и спросил:
– Что он сказал? Я его не понял. – А услышав перевод, усмехнулся. – Скажите ему, что я только капитан.
Такой напор не произвел на Недича никакого впечатления. Он спокойно взглянул на Орлича и спросил:
– Что он сказал? Я его не понял. – А услышав перевод, усмехнулся. – Скажите ему, что я только капитан.
– В таком случае где он раньше работал? – так же напористо продолжал Дронго. – И где именно я могу ознакомиться с его личным делом?
Павел перевел вопрос, и Недич недовольно ответил:
– Личные дела сотрудников охраны не выдаются иностранцам. Таков закон.
– Тогда понятно, – усмехнулся Дронго. – И он, конечно, ничего не слышал и ничего не знает?
– Только то, что я уже говорил, – ответил Недич.
– К вам обратился Петкович? – уточнил Дронго. – Вы дежурили на первом или втором этаже?
– В этот момент я был на первом. Он подошел ко мне и попросил узнать, когда спустится господин вице-премьер, – пояснил Недич.
– И тогда вы поднялись к Николичу. Черт возьми, как сюда попала эта муха? – нервно спросил Дронго, отгоняя невидимую муху.
– Я поднялся к нему и попросил позвать господина вице-премьера, – продолжал Недич. – Он вошел в апартаменты и почти сразу выбежал с криком, что господин Баштич убит. Я тоже вошел и сразу понял, что он мертв. Не стал ничего трогать и выбежал в коридор, чтобы камера могла меня зафиксировать.
– В тот момент вы больше думали о камере, чем об убитом? – удивился Дронго. – Может, можно было еще оказать помощь пострадавшему? Почему вы с первого взгляда поняли, что Баштич убит?
– Я не знал, что он убит. Но Николич закричал, что не сумел нащупать пульса, поэтому я сразу покинул комнату, – немного подумав, ответил Недич.
– И вы поспешили за Петковичем? – уточнил Дронго. – У вас на щеке муха, – добавил он по-русски. И Недич сделал непроизвольное движение рукой, словно собираясь ее отогнать. На полпути рука замерла, но было уже поздно. Он понял, что выдал себя, опустил руку и весело рассмеялся.
– Дешевый трюк, – заговорил он по-русски, – но вы меня здорово поймали. Одновременно отвечать на ваши вопросы и думать о мухе было бы невозможно.
Антич изумленно смотрел на обоих. Павел улыбнулся.
– Кто вы по званию? – поинтересовался Дронго.
– Это вам знать обязательно?
– Желательно. Чтобы понять ваш статус. И не забывайте, что меня сюда пригласило руководство вашей страны.
– Я об этом знаю. Я – полковник службы безопасности.
– Примерно так я и думал. О вашем задании спрашивать не буду, понимаю, что это государственная тайна. А Баштича охраняли все остальные. Значит, все было так, как вы говорите? Не хотите ничего добавить?
– Если бы знал, что там произошло, я бы сам рассказал. Но все было именно так, как вам показывают свидетели. Баштич поднялся наверх сразу после того, как закончилось совещание, вместе со своей помощницей. Затем она спустилась вниз, и туда поднялся его сын. Он пробыл несколько минут и спустился явно в плохом настроении. Через некоторое время я увидел уходившую семью Петковичей, муж посадил супругу в машину, отправил в город и вернулся к гостям. Минут через сорок позвонил сверху Баштич.
– Вы сами слышали звонок?
– Да, сам слышал, – ответил Недич. – Дверь была открыта, и они ужинали. Я как раз услышал, как позвонил господин Баштич и господин Петкович с ним разговаривал.
– Это было после того, как оттуда ушел Зоран?
– Да, минут через сорок. Это абсолютно точно. Зоран и Даниэла были в другой комнате.
– А когда Петкович обратился к вам? Сразу после звонка Баштича?
– Нет. Примерно через час. Они закончили ужин и ждали вице-премьера. Но тот все никак не спускался. Тогда Петкович вышел из комнаты, подозвал меня и попросил узнать, когда он спустится.
– С этого момента очень подробно, – попросил Дронго.
– Я поднялся наверх и предложил Николичу передать господину вице-премьеру, что его давно ждут внизу. Николич постучал, но ему никто не ответил. Он постучал во второй раз, затем осторожно открыл дверь и вошел внутрь. Там он был совсем немного, несколько секунд, может, немного больше. Но он не мог убить за это время вице-премьера, я об этом всегда говорил. В тот момент не мог. Он выбежал, и тогда я вошел. С первого взгляда все понял и тоже быстро вышел в коридор. Спустился вниз и тихо сообщил об этом господину Петковичу, чтобы не создавать ненужной паники. Он поднялся наверх, вошел в апартаменты. Я приказал Николичу, который весь трясся и был в весьма плохом состоянии, никого больше пока не пускать и прошел следом. По своему мобильному телефону сразу позвонил и сообщил о случившемся. Петкович нервничал, у него тоже дрожали руки. Он приказал мне остаться в комнате и никого не подпускать к убитому, а сам из соседней комнаты позвонил премьер-министру. Я слышал их разговор.
– Петкович знал, кто вы такой?
– Он единственный из присутствующих знал, – кивнул Недич, – его заранее предупредили.
– Значит, он позвонил и доложил о случившемся премьеру. Что было потом?
– Через несколько минут приехали сотрудники службы безопасности и полиции. Но еще до них Петкович спустился вниз и пригласил наверх одного из гостей. Это был врач. Он осмотрел погибшего и сказал, что того убили примерно час назад, то есть сразу после его телефонного звонка.
– А как вы сами считаете, – устало поинтересовался Дронго, – ведь вы лично видели убитого? Действительно его убили час назад, или с момента убийства прошел час, или его убили позже?
– Уверен, что его убили до того, как мы его обнаружили, – твердо ответил Недич.
Наступило тягостное молчание.
– Вы еще сомневаетесь в причастности Николича к этому преступлению? – спросил Антич.
– Это ваши специалисты сомневаются, – напомнил Дронго и, уже обращаясь к Недичу, спросил: – А как вы считаете, полковник?
– Не знаю. Мне трудно поверить, что этот молодой человек настолько испорчен и настолько умело притворялся. Не думаю, что он мог сам совершить подобное преступление.
Снова наступило молчание.
– Тогда кто? – не выдержал Антич. – Расскажите нам, полковник, кто был убийцей? Нас ведь там не было, и мы не можем знать, что именно произошло на вилле. И кроме Николича, нам обвинять больше некого.
– Я доложил все как было, – ответил Недич, – и меня уже много раз допрашивали. Вы напрасно считаете, что я не осознаю меру своей ответственности. Но я сам не могу понять, что именно там произошло. С телефона Баштича звонили Петковичу. Это было видно по обоим телефонам, на которых зафиксирован этот телефонный звонок. И телефонная компания тоже подтвердила, что звонок сделан с телефона вице-премьера.
– У прежнего руководителя следственной группы Бачановича была интересная версия, – напомнил Дронго. – Он считает, что подобное убийство могла совершить Даниэла, не имевшая права находиться в этом особняке во время переговоров. Он считает, что она была достаточно близка с погибшим вице-премьером. И, возможно, завербована иностранными спецслужбами во время своей многолетней работы за рубежом. А может, действовала в силу личных причин – например ревности. Она убила Предрага Баштича и спустилась вниз. А поднявшийся наверх сын вице-премьера только притворился, что разговаривал с отцом, обеспечив ей стопроцентное алиби.
– Я слышал об этой версии, – сказал Недич, – но тогда кто позвонил Петковичу, после того как оттуда ушли Даниэла и Зоран?
– Его сын мог забрать телефон и сам позвонить Петковичу, – предположил Дронго, – а потом, воспользовавшись общей неразберихой, подкинуть телефон обратно отцу в апартаменты.
– Не думаю, что он мог быть настолько хладнокровным, – угрюмо ответил Недич, – но самое главное, что я следил за ним, когда он поднялся наверх. Там было уже много людей. Он не сумел бы незаметно подкинуть аппарат, в этом я уверен. И еще один факт, на который следователи тоже обратили внимание. Балконная дверь была закрыта изнутри. Ее невозможно открыть снаружи, так устроен замок. Значит, убийца мог войти только через дверь.
– Но на пленке видно, что туда никто, кроме Николича и вас, не входил, – напомнил Дронго.
– Не входили, – подтвердил Недич, – и в соседних комнатах тоже никого не было. Мы потом все проверили. Думали, что кто-то мог там спрятаться. Но внизу дежурили сотрудники полиции, а в коридоре были мы с Николичем.
– И поэтому вы – основные подозреваемые, – снова вмешался Антич, который понял, о чем говорит Недич.
– Да, – согласился полковник, – но мы не убивали господина вице-премьера.
– Легче всего посчитать виновными именно вас, – задумчиво произнес Дронго. – Возможно, сербские спецслужбы хотели сорвать эту встречу, и поэтому вы появились там с определенным и вполне конкретным заданием. Вы понимаете, если в газетах появится сообщение о вашем присутствии, такая версия будет иметь право на существование.
– Именно поэтому меня и называют обычным сотрудником охраны, – пояснил Недич, – чтобы не дать возможность нашим противникам использовать это убийство в собственных целях. Слишком много влиятельных сил в этом мире не заинтересованы в договоренностях между нашими бывшими республиками.